- А что нам мешает вас передавить, а потом уйти? Это ты с веревками на пакшах сидишь, не я.
- Ничего. Только не по-людски это как-то.
- Ты по-людски рассуждать оставь. Человеком ты раньше, может, и был, да перестал давно. Кем работал?
- Крановщиком, - сказал мордастый. - ЗАО "Искитимгорстрой".
- А ты? - Николай встал с корточек и с силой пнул ногой соседнего пленного, потом другого.
- Продавцом в магазине электроники…
- Предприниматель, пиво возил в кегах…
- Бомбилой…
- Оператором, свадьбы снимал, праздники всякие…
- Блин, ведь обычные мужики! - сжав кулаки, выкрикнул Николай. - Как же вы так опаскудились с губернатором вашим сраным? Отпустить вас? Да хрена! Семен!
- Да… - Семен осторожно выступил из-за спин собравшихся.
- Семен, ты старший, возьми кого хочешь, бревна там есть, у забора лежат… Сколотите виселицу прямо поперек дороги, перевернутой буквой "Ш". Три столба, перекладина.
- К-какую… какую виселицу? - оторопел Семен, комкая в руках ветхую кепку из кожзаменителя.
- На которой вешают! - заорал Николай так, что на шее надулись вены. - За шею! Вот этих пятерых там вздернем, в самом деле, как кто-то щас предлагал! Пусть висят, а эти, с телегами, подойдут да посмотрят!
- Зря ты, земеля, - сказал мордастый. - Ушли бы с миром, а так вас не просто поубивают, вас долго убивать будут. Наши не любят, когда с ними так вот неприветливо. А то еще так можно: вы, я смотрю, мужики толковые, в Новой Сибири такие нужны. Оставайтесь, я замолвлю словечко. Даже с бабами можно, у кого есть.
Николай ничего не стал говорить, только размахнулся и ударил ногой в резиновом сапоге мордастому по зубам. Тот завалился на других пленных и замычал, выплевывая кровь. Семен поспешно ухватил за рукава двух деревенских и поволок прочь из комнаты - строить виселицу.
- Погоди, Николай, - сказал Антон. - Дело не мое, но допросить их надо окончательно.
- Допрашивай, - буркнул Николай. - Я на эти похабные хари людоедские глядеть больше не хочу.
Николай сел и отвернулся к стене, а Антон занял его место и спросил:
- Кто он, ваш губернатор?
Мордастый по вполне понятным причинам говорить уже не мог, и за него поспешно ответил ушастый свадебный оператор:
- Былинников, депутат.
- Опа! - присвистнул Антон. Раскатал-таки Былина конкурентов. - Старый знакомый!
- Знаешь его, что ли? - неприязненно уточнил Николай.
- Сталкивались. Та еще тварь. А, кроме него, кто во власти сидит?
- Да разные… Мы их видим-то редко, мы-то кто…
- Военные есть?
- Вроде есть какие-то. Командир отряда у нас старший лейтенант бывший… Но так, чтобы много, нету, - торопливо рассказывал оператор. - Военные, они за городом где-то, у них там база. Живут сами по себе, никого не подпускают, оружие у них, танки даже есть. Мы их не трогаем, они нас не трогают…
Со слов оператора картина складывалась такая: Академгородок и Бердск находились сейчас под властью пресловутого Былинникова, который устроил там то, что и следовало ожидать от подобного ублюдка. Существовал некий Совет при губернаторе, который решал все вопросы, в основном касающиеся продовольствия. Продовольствие добывалось элементарно: грабежом, после того, как все городские и пригородные ресурсы были исчерпаны и стащены на былинниковские склады. Распределением ведал, естественно, все тот же Совет. Людоедство процветало, но просто так поймать и сожрать никого не дозволялось и строго наказывалось. Для отлова организовывались специальные отряды, они же грабили уцелевших фермеров и деревни, где можно было найти сельхозпродукцию. Как понял Антон, никаких самостоятельных попыток что-то вырастить или заняться, например, одомашниванием и разведением скота в Новой Сибири не предпринималось. Оно и верно - если вокруг до сих пор столько народу, зачем возиться?
Очевидно, кто-то умный - а в Академгородке таких навалом - рассчитал Былинникову "идеальное" число подданных, которых легко прокормить всеми остальными. Разумеется, если случайно попадался нужный в хозяйстве специалист, его приберегали. Губернатор Былинников не оставлял надежд как-то наладить электроснабжение, например.
Серьезных противников на обозримом пространстве у Былинникова не имелось. В соседние областные центры он не лез - зачем? К тому же далековато. А из ближних оставались уже упомянутые оператором военные, которые тихо сидели на своей базе, видимо, вполне удовлетворенные армейскими запасами. Даже с танками свергать новоявленного диктатора они не торопились. Наверное, не видели смысла. Хотя с оружием у Былинникова было неважно, как Антон и подозревал. Брали в основном числом или хитростью.
Антон поставил себя на место армейских. У них там, наверное, какой-то военный городок, дети, семьи. По сути, та же деревня, только с большими возможностями. И рисковать всем этим ради сомнительных операций во имя гуманизма и человеколюбия он бы тоже не стал. Нынешний визит в Хрюкино - совсем другое. Он оказался внутри событий. А если бы наблюдал за нападением со стороны, случайно, то не встревал бы. Пошел бы обратно, в домик Кирилы Кирилыча, к друзьям…
- Послушайте… - попросил бывший свадебный оператор после своего сбивчивого, но подробного рассказа, - скажите вашему главному… я никого не ел сроду, честное слово, я в первый раз в заготовителях. Я работать буду, что хотите стану делать, только не убивайте, пожалуйста…
Антон отвел глаза и ничего не ответил, потому что прекрасно понимал: как Николай решил, так и будет. Это правила все тех же феодальных войн - для устрашения повесить врагов на крепостной стене.
- Последите за ними, мужики, - попросил он и вышел.
На крыльце, глядя в начинающее светлеть небо, курил Николай.
- Допросил? - без особого любопытства спросил он.
- Допросил. Похоже, не оставят вас в покое. Это первая ласточка.
- Не скажи. Если мы второй отряд распатроним, может, больше и не пошлют. Сам же говорил: дорога длинная, всякое могло случиться. Раций-то у них нет.
- Раций нет, - согласился Антон. - Мда… А систему связи неплохо бы какую-нибудь сочинить.
- Ага. Барабанный бой, как у папуасов. Или этот… гелиограф.
Антон мысленно удивился познаниям деревенского жителя.
- У нас местность не та. А про барабаны, кстати, не так и глупо. Далековато, конечно, но…
- Ладно, это мы еще подумаем. Ты как, останешься воевать или к своим пойдешь?
- К своим, - честно сказал Антон. - А вы постарайтесь, раз такое дело, чтобы никто не ушел. А то прибегут к Былине, доложат, он со злости новое войско пришлет, посерьезнее.
- Не волнуйся, - Николай растер окурок о бревно. - Не уйдут. Жалко, ружье у тебя выменять не успели… Лишний ствол в нашей ситуации не помешал бы.
- А вот, - Антон снял с плеча "Сайгу" и протянул Николаю.
Тот недоверчиво посмотрел на Антона, взял карабин:
- Ты серьезно?
- Серьезнее некуда. Я до дома уж как-нибудь доберусь, а вам обороняться. В следующий раз приду - заберу обратно, а тебе принесу двустволку, как обещал. Погоди, у меня в рюкзаке запасные магазины.
Антон сходил за своим рюкзаком и заметил, что рядом с ним стоит другой, потрепанный, явно самошитый, набитый чем-то мягким. "Детские вещички", - догадался он.
- А, заметил, - одобрительно сказал Николай, когда Антон появился с двумя рюкзаками. - Забирай. Федькины уже подросли, им без надобности, а твоему в самый раз будет.
- Он не мой, - улыбнулся Антон.
- Ну, неважно чей. Дитёнок есть дитёнок.
Антон вручил Николаю запасные магазины для "Сайги".
- Пойдем, провожу, - предложил Николай, вскинув карабин на плечо и распихав магазины по карманам.
Они молча прошли по деревне и выбрались к дороге, где уже вкапывали столбы для виселицы.
- Не одобряешь? - уточнил Николай, покосившись на Антона.
- Да нет, все правильно сделал.
- Ну, давай, - Николай крепко пожал руку Антону. - Ты кладбище слева обойди, там просека будет, по ней двигай, как кончится - направо до оврага, а там разберешься. Так и ближе, и удобнее.
- Спасибо. Удачи вам.
- Тебе спасибо. А что не остался, я не в обиде. Понимаю… Ну, всё, вали, брат. Я, может, сам вас навещу и "Сайгу" твою верну, чтоб ты ноги лишний раз не бил. А щас пойду с мужиками решать, как нам никого отсюда не выпустить.
Николай на прощание хлопнул Антона по плечу и направился к строителям виселицы. Антон посмотрел ему вслед, поправил рюкзаки и тоже пошел.
Домой.
Рассказ о хрюкинских событиях насторожил Фрэнсиса и Ларису, хотя пока особенных причин для волнения вроде не было. За "Сайгу" Антона слегка поругали, но в основном для порядка. Зато детские тряпочки пришлись весьма кстати, и вскоре Кирила Кирилыч-джуниор был разодет, словно лондонский денди.
В отсутствие Антона камерунец изрядно разобрался с огородом, а в спорном углу посеял-таки лук. Вдвоем они поправили расшатавшееся крылечко, окончательно добили текущие огородные дела и теперь пребывали в праздности, играя с ребенком, читая и совершая пешие прогулки по лесу.
Прошла неделя, потом другая. Из деревни никто не приходил, и Антон заволновался.
- Мало ли какие там у них дела, - успокаивал его Фрэнсис. - Вы же никаких сроков не назначали, ни о чем с этим Николаем не договаривались.
- И все же две недели. Он бы пришел рассказать, как отбили былинниковцев.
- Может, ранен.
- Прислал бы другого. Володьку-Допризывника или Семена. Думаешь, они не знают, где домик Кирилы Кирилыча?
- То есть ты хочешь опять сходить в деревню? - понимающе спросил камерунец. - О'кей. Идем вместе.
- С ума сошел? А Лариса?
- Мы пойдем налегке, одну ночь уж как-нибудь переночует без нас. Сам же знаешь, если кто-то сюда и явится, то со стороны шоссе. А мы идем как раз туда.
- Мы можем разминуться с теми, кто идет со стороны шоссе.
- А вот и нет. Если они сюда и попрутся, то по просеке и по старой дороге. Короче, давай спросим у Ларисы, ага? Если она не против, то завтра с утра быстренько собираемся и вперед. А если в ночи выйти, то мы и за сутки обернемся. Идет?
- Идет, - согласился Антон.
Лариса беспрекословно согласилась побыть в одиночестве, тем более ей и самой было интересно, чем закончилась оборона Хрюкино. Потому с вечера Антон и Фрэнсис легли спать пораньше, а в четыре утра уже поднялись и шагали по лесу. С собой взяли минимум еды и воды, плюс ружья.
- Мне периодически становится стыдно за то, что я не остался, - сетовал Антон.
- Ты им отдал карабин. А боец из тебя сам знаешь какой. У тебя лучше получается словами действовать, разъяснять, убеждать. Сам же говорил, как им все толково разложил по полочкам.
- Разложил-то я разложил, а вот что из этого вышло…
- Придем - посмотрим.
Налегке и за разговорами они даже не заметили, как выбрались к просеке, а ближе к обеду Антон понял, что деревня уже совсем рядом.
- Если все в порядке, Николай нас самогонкой угостит. Хорошая у них самогонка, свекольная, - рассказывал Антон. - Жаль, у Кирилы Кирилыча аппарата нет, а то бы мы и сами наловчились гнать.
- И спились бы.
- Почему спились? Это же и лекарство, настойки можно делать, и обеззараживающее, и даже горючее при желании. Я вообще подозреваю, что человечество нескоро вернется к бензину и двигателям внутреннего сгорания. К бензину уж точно, зато спирт добывается не в пример проще.
- А ты сам аппарат видел хоть раз? - спросил Фрэнсис.
- Видел. Там змеевик и этот… ну, капает из него… - Антон замялся, вспоминая деревенское детство и вонючую конструкцию в сарайчике у дедушки приятеля, но кроме витой медной трубки ничего больше вспомнить не сумел.
- Хорошо, срисуем у Николая, - успокоил Фрэнсис. - Только свеклы у нас нет, придется выращивать.
- У него же и семена возьмем!
Взять семян и попробовать самогонки им не пришлось. Когда Антон и Фрэнсис вышли с просеки к деревне, то вместо старых, но ухоженных домов они увидели огромное пепелище, на краю которого поперек шоссе торчала виселица. Та самая, в виде перевернутой буквы "Ш" - три столба и перекладина. На ней висел только один человек, и, подойдя ближе, Антон понял, что это Николай Курдыган.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Если повиноваться чуть слышному, но неумолчному правдивому голосу нашего духа, неизвестно к каким крайностям или даже безумствам это может привести; и все же именно этим путем надо идти, но только набравшись решимости и стойкости.
Генри Дэвид Торо "Уолден, или Жизнь в лесу"
Судя по состоянию тела Николая, находилось оно здесь уже давно: изрядно было попорчено тлением и птицами.
- Это он? - спросил камерунец тихо.
- Он… Коля.
- Значит, у них ничего не получилось.
- Значит, не получилось… Они даже не стали его забирать, повесили для устрашения.
- Для устрашения кого?
- Того, кто может сюда прийти. О нас никто не рассказал, иначе люди Былинникова уже добрались бы до нашего домика.
От деревни почти ничего не осталось. Вряд ли у нападавших имелось какое-то горючее, просто за многие годы бревна хорошо высохли, погода вторую неделю стояла солнечная, гасить огонь было некому… Везде валялась домашняя утварь - миски, тарелки, детская кукла… А в конце улицы Фрэнсис и Антон обнаружили страшное. Большую коптильню, от которой до сих пор несло гарью и дымом, а в кострище рядом - обугленные черепа и кости. Следы работы заготовителей.
- Их нужно убивать, - пробормотал с ненавистью Антон.
- Что? - видимо, не расслышал камерунец.
- Их нужно убивать! - заорал Антон. - Убивать! Сбросить на них бомбу, я не знаю, расстрелять из танков! Идем к военным! Городской же говорил, там есть военные, у них есть танки, автоматы…
Антон зачем-то хотел сорвать с плеча старенький ИЖ и выпалить дуплетом в небо, но футболист удержал его за руку:
- Успокойся!
Антон вытер сбегающую по щеке слезу.
- Как нам дальше жить? Прятаться? Ждать, пока на нас наткнется очередной заготовительный отряд? Они же хуже фашистов, карателей, те хотя бы просто убивали и жгли, а эти - жрут!
- Антон, я пока не знаю. Возможно, нам и в самом деле имеет смысл уходить подальше от этой Новой Сибири. В конце концов, уже скоро лето, Кирюшка окреп.
- Вопрос в том, куда уходить. Откуда мы знаем, что творится в Кемерово? Что творится в Томске? Может, там своя собственная Новая Сибирь, если не хуже… А самое хреновое, что у нас нет транспорта. Хоть бы кобыла какая с телегой. Можно, конечно, смастерить ручную повозку, с того же "Урала" колеса снять, они еще походят. Но это не выход.
- На шоссе можно найти машины, но там все сгнило. Да и мы не автомеханики. Я ремонтировать автомобиль не умею, всегда гонял его в сервис. А ты?
- Да у меня и машины-то сроду не было. А хоть бы и была - мастерской нет, инструментов нет, даже если предположить, что из нескольких ржавых рыдванов мы соберем один, все равно не запустим. Нет аккумуляторов, нет горючего. Ничего нет.
- Мы все здесь умрем, - подытожил камерунец с мрачной иронией.
Антон поднял на него глаза:
- Издеваешься, да?
- Это ты издеваешься. И в первую очередь над самим собой. Мы уже прожили полгода там, где многим выжить не удалось. Мы выбрались из пекла. У нас родился ребенок. Значит, мы обязаны справиться и с остальным. Помнишь, я говорил тебе о своих родственниках, о том, чего они ждут от меня? Чего ждут от тебя твоя сестра и мама?
- Помню, - угрюмо сказал Антон и поднял с земли ржавую лопату, невесть зачем брошенную тут. - Давай-ка их похороним…
Общую могилу вырыли на кладбище, с самого края, поближе к руинам деревни. На лист кровельного железа собрали из кострища все кости и черепа, которые смогли найти, сложили в неглубокую яму, сделали холмик. Николая сняли с виселицы и похоронили отдельно, рядом с памятником, о который еще не так давно споткнулся Антон. Судя по фамилии, это была его родственница, а может быть, даже мама.
Постояли возле могил, помолчали. Антон выстрелил в небо из ружья - прощальный салют.
- Идем обратно? - спросил Фрэнсис.
- Идем. Может, до ночи успеем.
Они и в самом деле успели до ночи, потому что шли быстро, подгоняемые тем, что осталось у них за спиной. Ларисе рассказывать про коптильню не стали - ограничились сожженной деревней и отсутствием ее обитателей. Антону хотелось напиться, до глюков, до блевоты, как в годы студенческой юности, но пить было нечего. Может, оно и к лучшему.
Утром он взял ружье и ушел охотиться. Делал Антон это редко, потому что стрелял хуже Фрэнсиса и зря тратить патроны не любил, к тому же это был невозобновляемый ресурс. Точнее говоря, условно возобновляемый: порох изготовлять люди начали очень давно, ничего особенного для этого вроде не требовалось, но ингредиентов никто из компании не помнил. Опять же гильзы - из чего их делать?
- Учитесь стрелять из лука, - советовал Фрэнсис и в качестве доказательства регулярно приносил белок, снятых с деревьев самодельными стрелами.
Антон шел по свежей, уже ими протоптанной тропинке. Оделся он поплотнее, чтобы оставалось меньше открытых частей тела - помнил, как Кирила Кирилыч пугал их, что здесь в лесу страшных зверя два: медведь да клещ. И если от медведя шансы уйти все же были, то укус одного-единственного клеща мог наградить энцефалитом или боррелиозом. В нынешних условиях исход при таких болезнях был один - смерть.
Да что там энцефалит или боррелиоз, обычный аппендицит практически гарантировал могилку. Ни навыков, ни инструментов, чтобы разрезать пузо, удалить чего надо и зашить обратно. Хорошо Ларисе, ей еще в детстве удалили ненужный и опасный отросток.
А если заболит зуб? Антон быстро пробежался языком - нет, вроде ни одного дупла, и две пломбы держатся. Но зубы-то не вечные, не говоря о пломбах. В сарае есть разные долота и клещи, с горя можно будет выбить или вытащить, но страшно-то как.
И это если не думать об остальном списке человеческих болезней: пневмонии, дизентерии, гриппе, инфарктах и инсультах, всевозможной онкологии… Хотя вирус гриппа, к примеру, мог до нынешних времен и не дожить. Сохранился он в телах спящих или нет, черт его знает.
Антон некстати вспомнил, что под Новосибирском, в Кольцово, находится Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии "Вектор". А если оттуда что-нибудь разбежится, выведенное все теми же хитроумными учеными, которые, скорее всего, устроили катастрофу? Версию с адронным коллайдером, выдвинутую профессором Огурцовым, Антон давно уже принял как единственно верную.
"Мы все здесь умрем", - дразнил его Фрэнсис, пытаясь странным образом подбодрить. Да уж, в каждой шутке есть доля шутки. Но то, что они до сих пор живы, еще ничего не доказывает. Им просто повезло, целое сплетение удачных совпадений, роялей в кустах и богов из машины. Что, если бы они не вышли к домику Кирилы Кирилыча, на который наткнулись совершенно случайно? Скорее всего, потащились бы дальше, в лучшем варианте - добрались бы до Хрюкино и закончили бы свой путь в виде окороков на столе славных граждан Новой Сибири. В худшем - попросту померли бы где-то в лесу от голода или холода.
По стволу сосны справа от Антона, буквально в паре шагов, проскакала белка и повисла вниз головой, словно мартышка, внимательно разглядывая человека.