- Трое, - плюнул на секретность Антон. - Вернее, четверо, но четвертый ребенок, в феврале родился.
- Ты не бойся, парень. Мы люди мирные. Живите, вы нам не мешаете, мы вам не мешаем. Сложится - помогать друг другу станем. А то хотите, перебирайтесь к нам. Как тебе такая идея?
- Когда точно эти из города приезжали? - вопросом на вопрос ответил Антон.
- Пять дней тому.
- Плохо. Ты их так же, как меня, угощал?
- Да нет, попроще… - Николай насторожился: - Кажись, понимаю, о чем ты… Вернутся?
- Да черт их знает. Слушай, а бандитов у вас тут не было?
- Каких бандитов, - не понял Николай.
- Ну, Платон там, Кабан…
Николай нахмурился:
- Не слышал. Что за люди?
- Да не люди они, нелюди, - вздохнул Антон. - Пришли полгода назад, с оружием. На закуску нас пустить собирались. Хорошо, что мы…
- На какую закуску? - перебил хозяин. - Что-то ты мутишь парень.
- Чего тут мутить, съесть они нас хотели.
- То есть как? - округлил глаза Николай.
Антон присмотрелся - не шутит ли. Понял, что нет.
- Ты вообще знаешь, Коля, что в городах творится? - Антон сделал небольшую паузу. - Людей там едят.
- Врешь.
- Зачем? Неужели городские, что через вас проходили, не рассказывали? Хотя, если они еще в том году были… С другой стороны, мы из Новосибирска уходили, там уже вовсю это началось. А сейчас, думаю, вообще кошмар. Продуктов же нет. А этот губернатор в Бердске, про которого велосипедисты рассказывали, скорее всего, просто бандит. В Академе мы с такими сталкивались, еле ноги унесли.
Николай молчал, барабаня пальцами по столешнице. Барабанил так сильно, что нож из рессоры начал мелко подпрыгивать и пополз к краю стола.
- Вот же твари, - пробормотал Николай. - Я что-то такое подозревал, но не думал, что вправду дойдет.
- Дошло, Николай, - жестко сказал Антон. - Дошло.
- Ладно, излагай дальше. И что с нами, по-твоему, будет?
- Откуда же я знаю, - развел руками Антон. - Может, ничего. Приедут, доложат, что живет вас тут несколько человек, кормитесь, чем выросло, особого богатства и процветания не наблюдается. Может, вернутся с ружьями или что там у них есть, обложат данью, например.
- В рабы, что ли?
- В рабы, - не стал смягчать Антон.
- Твою же в бога мать…
Николай снова набулькал самогонки.
- Ты пей, пей. Хороший самогон, свекольный.
- Да погоди ты… - Антон отодвинул в сторону полный стакан. - Что делать-то собираешься?
- А что делать? Не в лес же уходить, в землянки… Семнадцать человек нас, в том числе детишки. Как мы всё бросим? Подождем, осмотримся. Может, не так все и страшно. При колхозах жили в Советскую власть, это примерно та же система. Авось, не поедят, им же и картоха нужна, и овощи разные. В городе не вырастишь.
- Зависит от того, что за люди там во власти. Если с головой, не исключено, что так и случится. А если нет? Если одним днем живут?
Николай сокрушенно покачал головой:
- Жили не тужили… Сначала эти на велосипедах, теперь вот ты пришел - тоже не обрадовал. Лады, соберу вечером мужиков, обсудим. Ты как, останешься переночевать?
- Почему же не остаться. Я своих предупредил, что могу задержаться. Пока не хватятся.
- Вот и славно. Ты стакан-то допей, не обратно же выливать. И я тебя поддержу.
Вечером собрались здесь же, в просторном доме Курдыгана. Николай жил один - развелся за год до События, жена в Кемерово уехала, нашла там кого-то.
Мужики числом десять, включая Николая, были вида сурового, кроме городского пришлого Артура - симпатичного армянина с золотым зубом, да совсем молодого Володьки-Допризывника. Николай выставил выпивку и закуску, но тянуться к ним никто не торопился, пока общество не выслушало рассказ Антона о том, что происходит вокруг и чем это грозит деревне.
- Я тебе говорил - подозрительные они, на великах которые, - резюмировал пожилой Евтеич. - Грохнуть их надо было.
- Вариант, - заметил Антон. - Мало ли что с ними в пути могло случиться. Новых бы еще нескоро прислали, а то и совсем не стали бы посылать от греха.
- Поздно уже, - отмахнулся Николай. - Да и не волки мы, откуда же знать, зачем люди приехали. А ну как у них в самом деле там Новая Сибирь? Губернатор, власти. Откуда тебе точно знать, а, Антон?
- Я ничего не утверждаю. Я сам разведать пришел. Но сейчас время такое, вы же видите, мужики - каждый за себя.
- По твоей логике мы тогда и тебя тоже грохнуть должны, - улыбнулся, сверкая золотым зубом, армянин. - Пришел невесть откуда, все высмотрел, нарассказывал тут разного… Так, Евтеич?
- Не пугай парня попусту, - велел Евтеич, а Антону сказал: - Ствол у тебя хороший, землячок. И много у вас таких?
- Такой один, но еще ружья есть, - не стал скрывать Антон. - Выменять хочешь?
- Если будет у вас такое желание.
Про ружья никакого разговора дома не было, но Антон подумал, что четыре охотничьих двустволки им в принципе ни к чему.
- А вы совсем без арсенала? - на всякий случай уточнил он.
- Отчего же, - сказал Евтеич. - У меня ТОЗ "тридцатьчетверка", у Кольки вертикалка турецкая. У Володьки "Фермер", говно, конечно, но тоже стреляет… Еще гнилых штуки четыре имеется, но с тех проку никакого.
"Любопытно, - подумал Антон, - как много оружия сохранилось за тридцать лет". Конечно, хороший хозяин всегда хранил то же ружье в смазке, в чехле, а чехол - в специальном сейфе. Но если ружье и просто так валялось в относительно сухом месте, у него тоже были шансы уцелеть. В конце концов, тот же друг-поисковик, с которым лешего поили, показывал Антону вполне боевые экземпляры автоматов Второй мировой, выкопанные, почищенные и тщательно перебранные. Больше того, Антон лично стрелял из МП-38, поднятого вместе с трупами нескольких немцев в торфянике.
- Можем подкинуть одно охотничье ружье, - принял решение Антон, надеясь, что Фрэнсис и Лариса не будут против.
- Дело, - кивнул Николай. - Что взамен хочешь?
- Одежду детскую. На первый-второй год жизни.
- У них ребенок родился, - пояснил Николай. - Федор, сходи к своей, у вас, поди, такого барахла полно с двоими-то.
Молчаливо сидевший до этого в углу тощий Федор поднялся и вышел, тихонько прикрыв дверь.
- Если ты не против, Антон, я завтра утром с тобой схожу, - предложил Николай. - Заберу ружье, заодно и с друзьями твоими познакомлюсь. Почитай, по соседству теперь живем.
- Мы не решили, что делать станем, - напомнил Евтеич.
- А что делать? По ситуации будем смотреть. Человек нам рассказал, предупредил. Если еще раз к нам заявятся городские, спросим по всей строгости: как у них там, чего от нас хотят на самом деле, не замыслили ли пакость. Про людоедство тоже спросим, соврут - сообразим, не маленькие. Предлагаю на этом заседание закончить и перейти к банкету, - Николай потер руки и потянулся к жареным перепелкам, которых женщины наготовили по такому случаю.
- Стоп, - сказал Антон. Хозяин дома недовольно покосился на него. - Вы что, ничего не поняли? Они ведь могут прийти в любой момент. И не три безоружных человека на велосипедах, а десять или двадцать. Пока вы тут жрете самогон и перепелками закусываете.
Антон встал со своего стула, держа в руках "Сайгу". На всякий случай он не оставлял карабин, как бы дружелюбно ни выглядели деревенские.
- Э, э! - крикнул Артур, тоже привставая.
Напряглись и остальные.
- Вам нужно сделать вот что, - не обращая внимания на армянина, продолжал Антон, глядя прямо на замершего Николая. - Прямо сейчас выставить часового. Часовые должны дежурить круглосуточно, просматривать все подходы к деревне, поэтому лучше выставить даже двух часовых. Придумайте какую-то схему на случай, если явятся гости. Я не знаю - ловушки, неприятные сюрпризы… Места, куда могут спрятаться дети и женщины, если начнется перестрелка или драка. Это же не шутки, вы серьезные мужики, в армии, наверное, почти все служили, а я вам тут объясняю, что нужно делать… Вы знаете, кем я работал в той, старой жизни? Клоуном. У меня был вот такущий нос, рожа размалевана, я прыгал, смешно падал, кривлялся… И я вас, взрослых людей, сейчас учу, как спасать свои семьи. Хотите - пропадайте, черт с вами. По ситуации они будут смотреть, ага…
Антон поискал, что бы еще добавить к своей неожиданной тираде, махнул рукой, налил себе полстакана самогонки и выпил. Выдохнул сивуху, занюхал рукавом.
Общество потрясенно молчало.
- Правда, что ли, клоуном был? - осторожно спросил, наконец армянин Артур.
- Нет, вру, - мрачно сказал Антон и плюхнулся на жалобно скрипнувший стул.
Николай все-таки взял перепелку и положил себе на тарелку. После чего обвел присутствующих взглядом и сказал:
- Артур, ты больно шустрый сегодня, бери-ка Семена - и на пост. Ты вроде в погранцах служил, разберешься. Ружье мое возьмите - знаешь, где лежит.
- Есть, - четко ответил армянин и ушел вместе с еще одним мужиком.
- Доволен? - поинтересовался Николай. - Клоун, видали… Сроду бы не подумал. Раскомандовался тут, как генерал. Может, все-таки врешь?
Антон сунул Николаю "Сайгу", вышел на центр комнаты.
- Ля-ля-ля, вот и я! - противным писклявым голоском заверещал он и сделал обратное сальто. Каблуки ботинок с грохотом впечатались в пол, Антон раскинул руки в стороны и поклонился.
Мужики зааплодировали.
- Да-а… - задумчиво протянул Евтеич. - Чему жизнь людей учит-то, как меняет.
Антона положили на продавленном, пахнущем мышами диванчике в доме Николая. Сам хозяин заливисто храпел в соседней комнате, а ему не спалось. Хотя и выпил-то вроде немало, пусть даже под хорошую закуску.
На душе было неспокойно. Хрюкинцы - Антон упорно продолжал их так называть - жили дружно, хозяйственно, но слишком уж спокойно. Проблем с едой нет, никто не донимает, мужики и бабы все рукастые, обиходить себя в состоянии… Но это все до поры, пока, как говорится, жареный петух не клюнет в известное место. Да, припугнул их Антон, выставили охрану. А надолго ли? Постоят неделю-другую, потом плюнут. Это, конечно, их дело, хрюкинское, но жалко ведь хороших людей. Хотя и жалости на всех по нынешним временам не хватит.
Антон повернулся на другой бок, поправил набитую пером битой дикой птицы подушку.
Как там Фрэнсис и Лариса? Волнуются, небось, как он добрался, что делает. Не съел ли кто по пути… "А ведь это уже не друзья, - подумал Антон. - Это семья". Не в том общепринятом смысле, как раньше, но все равно - семья. Слишком дороги они стали друг другу. И Кирила Кирилыч-джуниор им с Фрэнсисом как сын, получается. Вот только как оно дальше будет развиваться? Неужели Лариса так никого и не выберет? Или природа свое возьмет? Полгода без мужика, наверное, не критично для женщины, да и Антон вот живой, не помер, однако…
Развить мысль у Антона не получилось, потому что в окно кто-то тревожно забарабанил. Тут же прекратился храп Николая, забухали шаги, и хозяин сунулся в дверной проем:
- Слыхал?
- Слыхал, - отозвался Антон, уже нашаривающий стоявшие рядом с диванчиком ботинки.
Николай подошел к окну и отворил створку.
- Это я, Семен! - послышалось с улицы. - Там… там возле шоссе в кустах трещало чего-то и огонек… ну, как будто курит кто-то… Армян остался, а я сюда сразу.
- Стой тут, мы выйдем.
Николай нетерпеливо дождался, пока Антон завяжет шнурки - сам он был в резиновых сапогах - и возьмет карабин. Они осторожно вышли во двор, потом на улочку. Темно, хоть глаз коли…
- Факел взять? У меня есть, на смоле, - сказал Николай.
- Мы с факелом как мишени будем. Пусть лучше глаза привыкнут.
На них наткнулся выскочивший из-за угла Семен.
- Тьфу ты… Трещат, говоришь?
- Так точно!
- А ты сразу бежать?
- Так я ж не знаю, чего делать! Вот пришел доложить.
- Докладчик…
- Давайте-ка туда, посмотрим, кто там трещит да курит, - предложил Антон. - Только аккуратно, не шумим. Не нравится мне все это.
- Как будто мне нравится, - сердито буркнул Николай.
Они вместе с пыхтящим Семеном двинулись обратно, периодически вполголоса окликая Артура. Но долго звать армянина не пришлось - все тот же Семен обо что-то споткнулся, грохнулся и с ужасом произнес:
- Тут человек лежит… Мертвый вроде, кровища кругом…
- Блин… - Николай чиркнул спичкой, прикрывая ее сложенной ковшиком ладонью. Огонек высветил раскинувшего руки в стороны Артура с перерезанным горлом. - Вот и оставил ты армяна.
- Да я же… - начал было Семен, но Антон перебил его, сам пугаясь своих слов:
- Тихо. Они здесь. Они уже в деревне.
Судя по происходящему, городские выбрали метод тихого проникновения. Оно и правильно - точное количество жителей деревни им неизвестно, но расположение домов и место жительства того же Николая, который здесь вроде как главный, велосипедисты пронюхали. Чем устраивать дневной налет, проще пробраться в ночи, без шума и пыли прикончить лидера или лидеров, а остальных поставить перед фактом. Или вообще перебить всех к чертовой матери на мясо, а потом подъедет обоз и заберет добычу. Скорее всего, велосипедисты вообще были разведгруппой более крупного отряда, высланной вперед. А теперь пришло время диверсантов.
"Грамотно, ничего не скажешь", - оценил Антон. И самое печальное, что он оказался в самой гуще событий. Что бы ему вчера уйти, а?
- Что бы тебе вчера уйти, Антон… - словно читая мысли, тихо сказал Николай. - Влип, как жаба в деготь.
- Ты в своем доме с ними в прошлый раз говорил? - спросил Антон.
- В своем, как с тобой.
- Давай обратно. Там явно гости, тебя резать пришли.
Николай спорить не стал. Послав Семена к Евтеичу и вернувшись к дому, они прислушались. Тишина.
- Погодь, - шепнул Николай, пошарил под крыльцом и вытащил что-то тяжелое.
- Пешня, - пояснил он. - Лед колоть. По башке тоже можно.
- Сейчас они поймут, что дома никого, и выйдут, - прошипел Антон. - Ждем.
Внутри что-то стукнуло, покатилась посуда. Все же нападавшие были непрофессионалами: сначала курили на подходах к объекту, теперь вот шумят. Оно и понятно, вряд ли эта Новая Сибирь навербовала где-то настоящих спецназовцев. Те как раз в свои стаи сбились, у них взаимовыручка налажена.
Заскрипели половицы в сенцах.
- Не стреляй, - сказал Николай. - Я сам.
Тень, появившаяся в дверном проеме, была лишь немногим чернее окружавшей ее темноты, но этого хватило Николаю, чтобы с размаху запустить в нее пешней. Тень со сдавленным воплем и грохотом улетела обратно, а Николай бросился за ней.
Очередная зажженная спичка отразилась в вытаращенных глазах молодого парня с редкой светлой щетиной на щеках и подбородке. Парень силился вдохнуть, но не мог.
- Двадцать кило пешня, - с гордостью заметил Николай, прижимавший пленника к полу. - Весь дух выбило. Не подох бы… О, да я его знаю! Велосипедист хренов. Э, ты, падаль! Сколько вас?
Парень хрипло закашлялся, замотал головой.
- На пальцах покажи!
Парень поднял растопыренную пятерню, потом сжал пальцы и снова растопырил.
- Десять?
Парень закивал.
- Соврал - убью, - пообещал Николай и с размаху треснул пленника кулаком в лоб. Тот закатил глаза и обмяк. - Еще девять осталось…
- По домам расползлись, - предположил Антон и несколько раз выстрелил вверх, чтобы поднять шум.
План нападавших почти удался. Почти. Всё же они оказались идиотами, разделившись и принявшись обшаривать все дома подряд, не зная даже, есть ли кто-либо внутри. Рассчитывали на внезапность. В результате деревенские потеряли, как ни печально, Евтеича - его убийцу застрелил посланный к Евтеичу Семен - и двух женщин, в том числе жену Артура. Из десяти горе-диверсантов троих прикончили сразу, еще двоих забили чуть позже, пока Николай не навел порядок. Кроме колюще-режущего, никакого оружия у пленных не обнаружилось - наверное, в городе с этим делом было неважнецки.
Пока бабы оплакивали и обмывали погибших, незваным гостям устроили допрос. Пятеро уцелевших со связанными руками были стащены все в ту же "совещательную" комнату к Курдыгану и брошены в угол. Подбитый пешней парень до сих пор дышал с трудом и муками - наверное, ребра сломали. Впрочем, Антону было его совершенно не жаль. Он смотрел в их лица, такие обычные, и думал: люди как люди. Еще полгода назад, за вычетом трети века, он толкался с ними в автобусе, стоял в очереди в магазине, развлекал их на корпоративах, выступал перед ними в театре. Они толкались в ответ, просили пропустить к кассе, потому что у них "только сигареты", смеялись и хлопали в ладоши. И стоило отнять у них блага цивилизации, как они тут же превратились в дикарей, готовых убить таких же людей ради куска мяса. А что самое жуткое - ради куска человеческого мяса.
- Кто старший? - угрюмо спросил Николай, присев на корточки перед сбившимися в угол пленными.
- Кокнули старшего… - пробубнил мордастый дядька, державшийся спокойнее остальных. Чем-то он напоминал убитого Евтеича, такой же рассудительный с виду, неторопливый. - Раньше надо было спрашивать, прежде чем бабы ваши его рвать начали.
- Да и хрен с ним, - сказал Николай. - Мы ж ему не кланяться собирались. А ты, раз такой деловой, рассказывай - зачем пришли, что хотели.
- А то неясно? - криво ухмыльнулся мордастый.
- На холодец нас пустить хотели, сволочи! - выкрикнул Володька-Допризывник, вцепившийся обеими руками в свое дурацкое ружьишко "Фермер". Дурацкое или нет, но одного бандита парнишка из него завалил.
- Что, правду пацан говорит? - спросил Николай.
- А то ты не знаешь. Слушай, земеля…
- Ишак афганский тебе земеля, - перебил Николай.
- Да я местный сам, из Искитима. Впрочем, тебе один хрен, я вижу. Раз надо, слушай: нас послали из Бердска, губернатор. Мы, считай, заготовители.
- За вами еще отряд идет?
- А ты как думал? Не на себе же мы это все потащим.
- Когда здесь будет?
- Как получится. У них телеги. Пока дотащат по такой дороге…
- С лошадьми, что ли? - не понял Николай.
Мордастый хмыкнул:
- Откуда лошади, земеля? С людишками. Людишек вокруг полно, надо же их к делу приставлять. Губернатор и приставляет.
Мужики загомонили, кто-то воскликнул:
- Повесить их, чего мы базарим!
- Тихо! - рявкнул Николай. - С людишками, значит. Чтобы мясо наше и прочие запасы обратно везти.
- Не сразу, - покачал головой мордастый. - Что-то отправим, а мясо прямо тут коптить придется, чтоб в дороге не стухло.
Говорил он обо всем этом деловито и со знанием дела, видать, не в первый раз ходил "заготовителем".
- И сколько там народу?
- Народу-то как и нас, а если с тягловой силой - человек тридцать. Только ты не думай, земеля, что тягловая сила вам в объятия кинется. Им в Новой Сибири хорошо - кормят, поят, в тепле живут. А работа - телегу везти - ничуть не хуже другой. Так что не справиться вам. Давай лучше договоримся.
- О чем это?
- Да о том, что вы нас отпускаете, а сами идите на все четыре стороны.