Лариса виновато потупилась и начала рассказывать.
Ее отец, генерал-майор Реденс, на досуге занимался тем, что летал на самолетике Як-18Т, к чему приучил и дочь. От Яка он постепенно стал переходить к более сложным и совершенным моделям, а потому не упускал возможности посетить тот или иной аэродром, чтобы там сесть за штурвал какого-нибудь Су-31. Лариса, пока не решила пойти своим путем и не отправилась в полицию, таскалась за ним и тоже приобщалась, попутно расширяя познания о системе аэродромов Сибири - известных и не очень.
Возле Мокрушино как раз находился секретный аэродром, предназначенный для испытания и обслуживания разнообразной несерийной и малосерийной техники. По сути, он и особо секретным-то не был, то есть какие-то суперистребители и летающие блюдца там не испытывали. Основную часть тамошнего парка составляли дирижабли.
- Что-то ты гонишь, Лар, - усомнился Антон. - Дирижабли - это ж дела давно минувших дней. По-моему, их после Первой мировой войны уже перестали делать.
- Ни фига, - сказала Лариса. - Их и сейчас делают… делали, вернее. И вот на этом аэродроме есть несколько дирижаблей, в том числе законсервированных.
- То есть их надо еще собрать.
- Нет, там всё проще. Гондола уже должна быть собрана, нужно только снять заглушки, прокладки, кое-что смазать, а главное - закачать газ в баллоны.
- Допустим, механизмы мы расконсервируем, - сказал явно заинтересовавшийся Фрэнсис. - Но где взять газ? И потом, есть двигатель, он на чем-то работает… Нужно топливо. Где его взять?
- Там есть установки для производства водорода.
- Которые работают от электричества? - скептически уточнил Антон, которому эта идея все больше не нравилась, а особенно то, как оживился камерунец.
Антон летать не любил и боялся, потому что самолеты имели свойство падать. "Железяка летать не может, это недоразумение", - считал Антон, а на ехидные замечания типа "А как же ты мир посмотришь?" отвечал, что есть масса прекрасных мест, куда можно добраться по земле или по воде, на его век таковых хватит с запасом.
- Да, - кивнула Лариса, - но энергия вырабатывается фотоэлектрическими элементами. Из солнышка.
- А сырье? - не унимался Антон, желавший найти прокол в выстраиваемой перед ним сложной системе.
- Обычная вода. Водород производится путем электролиза обычной воды.
- Бинго! - воскликнул Фрэнсис. - То есть нам нужно добраться до этого таинственного аэродрома, расконсервировать дирижабль, запустить установку, накачать в баллоны водород и…
- …и мы еще не узнали, на чем работает двигатель и где взять топливо, - сухо заметил Антон.
- Там стоит газотурбинный двигатель. Может работать на спирту, к примеру, - сказала Лариса.
- А вот спирта-то у нас и нет.
Антон почувствовал облегчение. Старый домик лесника казался ему сейчас настолько родным и близким, что он готов был прожить здесь все оставшиеся годы, только бы не тащиться за тридевять земель в сомнительной надежде взлететь в небеса на большом водородном пузыре. Память тут же услужливо представила виденные по телику документальные кадры крушения фашистского дирижабля "Гинденбург". Он весьма быстро и поучительно сгорел.
- Спирт можно найти. А потом, там могли находиться модели с водородным двигателем, тогда проблема решится сама собой.
- Ага, мы попремся в такую даль, чтобы обнаружить, что двигатель на спирту, спирта нет, развернуться и пойти назад. Так? Нет, я в этом не участвую! - решительно сказал Антон и с удвоенной от злости силой принялся шваркать туда-сюда ершиком в стволе ружья. - А даже если и получится - куда мы полетим на этом твоем дирижабле?
- В Абхазию, - просто ответила Лариса.
- Куда-куда?
- В Абхазию.
- Это ж черт знает где.
- Долетим. И вовсе это не черт знает где, а на Черноморском побережье.
- Да я-то знаю, что на Черноморском побережье, - снова начал злиться Антон. - Но с какой стати именно в Абхазию?
- Я там отдыхала. Отличное место, зимой тепло - плюс семь, населения немного… Море, фрукты, землю возделывать несложно, не то, что здесь… Охотиться, полагаю, тоже не проблема.
- Абхазия - это такая маленькая страна, да? - уточнил камерунец, явно не понимающий толком, о чем идет речь.
- Да, независимость получила совсем недавно, на нее еще грузины зарились.
- Кажется, даже война какая-то была?
- Точно, - кивнул Антон. - И вот туда мы почему-то должны лететь. Откуда нам знать, что там сейчас творится? Может, грузины пришли и всех перерезали. Плюс не надо забывать, что там рядом российские курорты, разные Адлеры и Сочи. Там сотни тысяч курортников, которые заснули летом шестнадцатого, а потом проснулись. Они же не сели в самолеты и не полетели по домам, правда? Где гарантия, что они тоже не ломанулись в Абхазию?
- Антош, ну подумай сам: кто из Сочи или Туапсе потащится в Абхазию? Люди двинут на север, к Краснодару, Ростову… Ты бы сам как на их месте поступил?
Антон задумался. В словах Ларисы, несомненно, логика присутствовала, но соглашаться с ней он не хотел. Тепло там, видите ли… Фрукты…
- Антош, - продолжала уговаривать Лариса, - представь, если мы останемся здесь. Мы же одичаем.
- Кирила Кирилыч жил себе и не одичал нисколько.
- Кирилу Кирилыча регулярно навещали люди, сам он иногда ездил в райцентр за покупками, по другим делам. А мы сидим здесь втроем, хорошо, офицеры зашли. Когда они еще придут? Придут ли вообще? Я и так удивляюсь, что у нас достаточно бесконфликтная ситуация, по всем правилам мы уже должны друг другу так надоесть… А впереди ведь снова зима. Сидеть в четырех стенах и глазеть друг на друга… Книжки, и те все прочитаны от корки до корки!
- А управлять? Кто дирижаблем управлять будет?
- У меня есть PPL. Лицензия частного пилота, получил в Париже, - сказал Фрэнсис.
- И что это означает? Ты можешь управлять самолетом?
- Для получения лицензии пилот должен иметь налет не менее сорока часов в ходе прохождения курса подготовки, не менее десяти часов самостоятельного налета, причем один из них не менее двухсот семидесяти километров, не менее часа налета по приборам и три часа налета ночью, включая выполнение пяти взлетов и посадок, - с гордостью доложил Фрэнсис.
- Вот видишь, - сказала Лариса. - Вместе с Фрэнсисом мы как-нибудь разберемся.
- Хорошо, хорошо… - Антон сердито разломил ружье, глянул в ствол. - Только давайте еще раз подумаем, прежде чем волочиться бог весть куда. Кстати, как ты ребенка потащишь?
- Это уже моя проблема, - буркнула Лариса. - Не волнуйся, тебя не попрошу.
- Да я и не волнуюсь, - хмуро сказал Антон и пошел курить.
Разговор о путешествии к аэродрому и полете в Абхазию больше не поднимался до тех пор, пока Фрэнсис не вернулся с охоты, таща на себе человека. Мужчина лет сорока-пятидесяти был изможден до крайней степени, одет в какие-то лохмотья, правая рука сломана, все тело - в ранах и ссадинах, искусано мошкой и комарами. Фрэнсис наткнулся на него совершенно случайно, когда пришелец лежал ничком в папоротнике, не подавая признаков жизни.
Лариса пришла в ужас и тут же начала хлопотать вокруг найденыша, уложив его в баньке из боязни натащить в дом вшей, которые так и кишели в бороде и длинных нечесаных волосах, и прочую заразу. Фрэнсис и Антон помогали по мере сил - изготовили деревянный лубок для сломанной руки, кое-как зафиксировали, хотя перелом был давний, рука почернела и сильно отекла.
- Сюда бы хирурга, - тихо сказал Антон, когда они вышли из баньки, оставив Ларису заниматься полутрупом. - И то без руки остался бы. По-моему, заражение началось.
- Откуда же он взялся?
- Если очнется, спросим. Хотя мне всё это очень и очень не нравится.
- Мне тоже, - согласился камерунец. - Он чего-то или кого-то сильно боялся, иначе в таком состоянии до нас не добрался бы. Шел до последнего, потом полз. Судя по следам, откуда-то с юга, хотя, думаю, он направление строго держать не мог - плутал.
- Спит, - сообщила вышедшая Лариса. - Пойду бульон ему сварю, что ли…
- Совсем плох?
- Насколько я в этом понимаю, долго не протянет. Высокая температура, сепсис… А еще у него вся спина в таких шрамах, словно его били плеткой.
Фрэнсис и Антон переглянулись.
- Плеткой?
- Да, такие характерные рубцы… Очень много, целая сетка, и старые, и свежие.
- Беглый раб? - предположил Антон.
- Все может быть, - устало сказала Лариса. - Я попробую привести его в чувство, может, хоть что-то расскажет. Но не уверена, что получится.
Тем не менее у Ларисы получилось. Через пару часов человек, приоткрыв заплывшие от укусов глаза, осторожно цедил с ложки мясной бульон.
- Где я, - тихо и хрипло спросил он, покачав головой, когда Лариса потянулась к нему с очередной порцией.
- Это дом лесника, - сказал Антон уклончиво. Он толком не знал, как объяснить.
- Не догнали… - пробормотал человек, и потрескавшиеся черные губы сложились в жуткой улыбке.
- За вами кто-то гнался? Вас преследовали?
- Я сбежал… - сказал человек. - Меня зовут Иван, Иван Гринько, я бывший врач. Нынешний раб Новой Сибири. Впрочем, теперь уже тоже бывший.
- Врач? - удивилась Лариса. - Разве им не нужны врачи?
- Девушка… - человек снова улыбнулся, - у них врачей, как гинекологов и дантистов в Израиле. При почти полном отсутствии лекарств много врачей не требуется. А я так вообще анестезиолог, профессия из прошлого… Поэтому быстро стал рабом. Рабы нужны всегда, их много не бывает, потому что они еще и скот.
Гринько неспешно, иногда прерываясь, чтобы передохнуть и съесть пару ложек бульона, рассказал о том, что творится в Новой Сибири под дланью всемогущего губернатора Былинникова. Рассказ в целом не отличался от того, что Антон уже слышал в деревеньке от пленного экс-оператора свадеб и корпоративов. Но ряд важных деталей поверг приятелей в раздумья. В частности, Гринько сообщил, что Былинников добыл где-то внушительный арсенал огнестрельного оружия в разном состоянии, что позволило усилить армию Новой Сибири и подвигло губернатора на захват новых территорий. Добрались уже до Тогучина и Коченево, взяли аэропорт Толмачево, где со времен пробуждения обосновалось много народу из числа пассажиров и сотрудников аэропорта. Регулярно совершали набеги в Новосибирск, где тоже творилось черт знает что.
- Средние века… - бормотал бывший анестезиолог, сверкая горячечными глазами. - Феодальные войны… Разве что тогда не было каннибализма, а теперь это в порядке вещей… Господи, никогда не думал, что увижу такое…
Гринько повезло и не повезло одновременно: он очнулся у себя дома, в академовском микрорайоне Ща, вместе с женой и десятилетним сыном. Некоторое время они выжидали, делая короткие вылазки в поисках продовольствия и пытаясь разобраться в происходящем. В одной из таких вылазок муж с женой и попались, после чего были тут же доставлены на одну из баз Новой Сибири, расположенную в Доме ученых. Сам Былинников по-прежнему обитал в своем коттедже, вокруг которого силами рабов сейчас были выстроены оборонительные сооружения. Уговоры по поводу оставленного дома сына ни к чему не привели, более того, жену Гринько с тех пор тоже не видел.
- Я сначала хотел покончить с собой, - бесстрастно рассказывал врач, - это же легко, существует масса способов… Но потом решил сбежать. Это их взбесит, они считают себя хозяевами всего и вся, а тут какой-то жалкий раб плюнул им в рожи и удрал. Я всегда доставлял им много хлопот, не знаю даже, почему меня давно не пустили на мясо.
Сбежал Гринько однажды ночью, сколько именно дней назад - уже не помнил, потому что много времени провел в беспамятстве. При побеге он ударил куском арматуры охранника, кажется, убил - проверять времени не было. Их как раз отправили разгребать руины дома в поисках чего-нибудь полезного - это было обычно практикой, и за ценную находку, например, оружие, полагалось вознаграждение в виде дополнительного куска мяса или миски похлебки. Гнать на ночь обратно в барак маленькую группу не стали, положили спать прямо среди развалин, а охранники грелись у костра. Выждав момент, пока один отойдет по нужде, Гринько и огрел второго металлическим прутом.
- А ведь остальные видели, что я сбегаю, - качая головой, говорил Гринько. - Видели, но никто не двинулся с места. Это страшно, но ведь их устраивала нынешняя жизнь. Работа, пайка, побои…
Нынешняя жизнь в Новой Сибири устраивала, как выяснилось, не только рабов. В пресловутый Совет при губернаторе входили видные прежде люди - академики, чиновники из администрации, начальник ОВД Советского района. "Вот сволочь", - процедила Лариса сквозь зубы…
- Весь следующий день я прятался в Академе, в Ботаническом саду. Там схорониться нетрудно, всё разрослось, я забрался в самую гущу и спал. А к ночи вылез и пошел в сторону Кемерово.
- А почему именно в сторону Кемерово? - поинтересовался Фрэнсис.
- Ума не приложу, - ответил Гринько. - Почему-то решил, что там шахтеры, это очень сплоченная социальная группа, возможно, у них настоящий порядок… Мечты, конечно - думаю, в Кемерово всё то же самое, что и здесь. Но уже скоро я сбился с дороги, потом на меня напали какие-то люди совершенно одичавшего вида… хотя я и сам выгляжу не лучше, так что не мне судить… Я отбился, но мне сломали руку, я это понял сразу, все же врач, хоть и анестезиолог. Сделал примитивную шину, потом потерял ее где-то, пока полз в лесу. Ел всякую дрянь: лягушек, корни, ягоды, грибы… Всё ж лучше, чем человечина.
Гринько замолчал, глядя в низкий черный потолок бани. Лариса сунулась было с очередной ложкой бульона, но Гринько слабо помотал головой:
- Не нужно. Я все равно умру, я же понимаю. Антибиотиков у вас нет, руку нужно ампутировать… Ничего страшного, зато я умру на свободе, среди нормальных людей. Спасибо, что не бросили в лесу.
- Да не за что, - растерянно сказал Фрэнсис.
Иван Гринько умер к вечеру, тихо и незаметно, во сне. На дереве укрепили факел, и к утру рядом с могилой Кирилы Кирилыча появилась еще одна, с табличкой "Доктор Иван Гринько".
- Ну, и сколько мы будем здесь сидеть? - вопросила Лариса за завтраком, состоявшим из цветочного чая с джемом. - Рано или поздно нас обнаружат. Случайно наткнутся или специально - разницы никакой, результат-то будет одинаковый.
- Интересно, где Былинников взял оружие? - задумчиво сказал Антон.
- У тех же военных выменял, устроил какой-нибудь бартер… Ты что, не слушаешь меня?
- Да нет, я как раз внимательно слушаю. Похоже, ты права. Но нужно все тщательно продумать - что брать с собой, что оставить… Не исключено, что нам придется вернуться. Не очень я верю в то, что в конце пути нас ждет белоснежный дирижабль, который унесет нас к молочной реке с кисельными берегами.
- Я, кстати, всегда удивлялась, почему берега кисельные, - неожиданно сказала Лариса. - Кисель, он же склизкий. Получается, берега болотистые, к реке не подойти. Несуразица.
- Это вы вообще о чем? - удивленно поднял брови Фрэнсис.
- Русские народные сказки, - махнул рукой Антон. - С ними вообще всё не так: если человек дурак или лентяй, то ему всегда везет и всё прямо с неба сыплется. Берега вот из киселя… Да бог с ними, мы же не про сказки тут говорим!
- Постой, - перебил камерунец. - Помню, бабушка рассказывала мне сказку нашего народа. Послушайте, она коротенькая. Жил-был один бедный человек. У него не было ни пищи, ни одежды, ничего, кроме набедренной повязки. Отправился этот человек к царю и сказал: "Устал я так жить, лучше мне умереть. Нет у меня ни пищи, ни одежды, всего и имущества - одна набедренная повязка. Вот как велика моя бедность!" "Хорошо", - сказал царь и приказал своим слугам схватить бедняка и казнить его. А как раз в это время мимо проходил другой бедняк, совсем нагой, и закричал: "Я хочу попросить вас о милости. Когда вы убьете этого человека, отдайте мне его набедренную повязку!" Услыхав такие слова, первый бедняк воскликнул: "Остановитесь! Не убивайте меня! Отведите меня обратно к царю, я хочу сказать ему кое-что". Подвели бедняка к царю, и он попросил: "Позволь мне остаться живым! Сегодня я увидел человека еще беднее меня. Не хочу умирать!" "Иди своей дорогой, - смилостивился царь, - и благодари судьбу, что увидел человека беднее себя".
- И в чем мораль применительно к нынешней ситуации? - недоуменно спросил Антон.
- А ты подумай, - разулыбался Фрэнсис и с присвистом отхлебнул чай из блюдечка.
Поскольку стояло начало августа, с походом решили не тянуть. Если что, получится вернуться до морозов - примерно так они рассуждали, хотя Лариса почему-то была безоговорочно уверена в успехе их предприятия. Тем не менее она прилежно спрятала съестные припасы на случай появления незваных гостей, как людей, так и животных.
С собой взяли почти весь наличный арсенал: четыре подаренных офицерами гранаты РГД-5, два трофейных ружья и верный ИЖ Кирилы Кирилыча. Пистолет Платона с четырьмя патронами отдали Ларисе, как человеку, наиболее привычному к такому виду оружия, а еще одно ружье из числа трофейных убрали в тайничок, сделанный в баньке. Разумеется, Фрэнсис прихватил свой любимый лук и колчан со стрелами.
Лишними продуктами обременять себя не стали: мясо можно добывать и в пути, спички и увеличительное стекло для разведения огня у них имелись, так что в рюкзаки загрузили в основном боеприпасы, кое-что из одежды, скудные остатки лекарств и перевязочного материала, вяленое мясо на первое время, соль. На старенькую карту лесника Лариса перенесла по памяти все, что зафиксировала на показанной лейтенантом Васей армейской карте.
Тщательно проверили самодельные накомарники - мошка жрала не по-детски, а спасаться от нее, как раньше, при помощи ванилина, за отсутствием последнего было нереально. Тележку с колесами от мотоцикла решили не мастерить - тащить ее по лесу в любом случае было неудобно да и скорость передвижения с ней заметно снижалась. Для переноски ребенка Лариса сделала из прочной палаточной ткани слинг, так что Кирила Кирилыч-джуниор мог с равными удобствами ехать как на спине у мамаши, так и спереди. Поскольку рюкзак Лариса нести не могла, то придумала прицепить по бокам к поясу две сумки, куда сложила ребячьи вещички.
- Жаль, памперсы взять негде, - посетовала она. - А ведь сколько их в городке валялось, в аптеках тех же - никто не брал… С ними же вряд ли что-то случилось, как впитывали раньше, так и сейчас бы впитывали.
- По пути попадутся - возьмем, - проворчал крайне недовольный сборами Антон.
Он понимал, что уходить нужно, но делать этого совсем не хотелось. Бродил по домику, зачем-то открывал и закрывал дверцы буфета, заглянул в самовар.
- Всё, ужинать и спать! - пресекла сумбурные действия Антона Лариса. - Завтра чуть свет встаем и выходим.
Ужин приготовили плотный - очень густой суп из мяса с овощами. Таинственно исчезнув за своей занавеской, Лариса вернулась с трехсоттридцатиграммовой бутылочкой кизлярского коньяка, сказав:
- Прятала для подходящего случая, по-моему, сегодня будет очень кстати.
Антон и Фрэнсис спорить не стали.