– А я обделался, как Бертрольд, – радостно сообщил Брюстер.
– О чем ты говоришь! Я вообще обосрался! Меня такой понос пробил, что кошмар просто. Даже не знаю, как быть, наши памперсы явно не рассчитаны на такую нагрузку.
– Да ладно, потом отстираемся, – сказал Макс. – Главное, живы остались.
– Это точно, – согласился Кастор.
– И как же я умудрился с такими засранцами познакомиться? – проговорил Эстевес. – Такое впечатление, что вам доставляет истинное удовольствие говорить об этом.
– Расслабься, Стюарт, мы просто очень рады, что остались живы, вот и все, – ответил на реплику Кастор Мешко.
– Понятно.
– Ну вот, кажется, скоро будет приземление.
Тайтар стал уже просто огромным желтым шаром с небольшим количеством темных трещин, означавших русла рек. И на этом фоне сотни десантных ботов. Вот только Брюстеру не понравились черные точки с едва различимыми белесыми хвостами, словно у головастиков. Вдруг одна из этих точек расцвела в ослепительно яркой вспышке, потом вторая, третья, четвертая… они все взрывались и взрывались до рези в глазах. Когда зрение восстановилось и перестали плясать чертики, Макс не обнаружил на своих местах по меньшей мере десятка два "Элепхантов". В их участи сомневаться не приходилось, поскольку еще трое камнем падали вниз в неуправляемом полете.
Снова появились черные точки, их было гораздо меньше, чем в первый раз, но и они могли нанести серьезный урон. Чтобы этого не случилось, их стали отвлекать на себя истребители, создавая своими машинами плотную группу, чтобы система наведения переключалась на них, и уводя ракеты от неповоротливых шаттлов. Но делали они это только в том случае, если по каким-то причинам "гравистон" не удавалось расстрелять из пушек или уничтожить своими ракетами, что иногда было не самым лучшим выходом из-за опасной близости челноков.
Как раз одну из таких ракет увели в сторону семь истребителей, но пилоты что-то не рассчитали, и она взорвалась раньше, чем они думали. Четыре "Лихтнинга" просто исчезли во вспышке, своими жизнями отведя угрозу от трех "Элепхантов". Остальных просто разбросало в стороны, и неизвестно было, остались они живы или нет.
31
Пусть и с потерями, но подавляющее большинство десантных челноков пробилось к планете и с жуткой тряской стало проваливаться к ее поверхности и точке высадки. Самолеты сопровождения ушли вперед, чтобы и дальше у десанта не возникало больших проблем.
– Запомните накрепко, – привлек к себе внимание капитан, когда тряска прекратилась. – Мы высадимся в двух километрах от точки ПВКО. Есть данные, что противник успел провести частичную передислокацию, и теперь там около пяти тысяч солдат и наверняка имеется тяжелая техника. Поэтому нам нужно как можно быстрее преодолеть дистанцию и захватить эту долбаную базу, пока они будут разворачивать тяжелое вооружение. А теперь приготовились.
Десантный челнок падал к земле, потом, как на учениях, он затормозил, и с одновременным ударом о почву раскрылись створки. Как оказалось, "Элепхант" создавал вокруг себя дымовую завесу поляризованного газа, чтобы противник даже через приборы не видел, что происходит. Подобная завеса обеспечила пару лишних секунд для высадки.
Макс Брюстер выскочил из шаттла и даже не понял, куда ему двигаться, в тумане он наткнулся на своего сержанта, свалив того с ног.
– Уроды! Вперед, что встали?!
– Есть, сэр! Только где находится этот "перед"? Ничего же не видно.
– Туда, урод, туда! – сержант озлобленно тыкал пальцем в пространство и, чтобы было понятнее, схватил Макса за шиворот и швырнул в указанном направлении.
– Понял, сэр.
Макс продолжил движение, а когда выбежал из облака, окончательно понял, куда направлен вектор атаки.
В двух километрах действительно находился холм, который и предстояло захватить. Туда с ревом неслись тяжелые танки, оставляя за собой шлейф высоко поднимавшейся пыли. И Брюстер бросился вслед за одним из них.
– Макс, ты куда?! – услышал он по радио голос Стюарта, когда пробежал мимо них, залегших в какой-то яме.
– Вперед, за ним, козлы! – выкрикнул какой-то капрал, сделав попытку поднять лежавших солдат. – Не лежать, иначе вам придется бежать по открытому пространству, придурки!
Пыль уже забила Максу глаза и мерзко скрипела на зубах, прежде чем он вспомнил о существовании фильтра с очками. Когда он их надел, стало значительно легче, и тогда же он увидел фонтанчики взлетающей земли, но они были довольно далеко от него. Тому виной был танк, защищавший его и других солдат своей пылевой завесой.
В небе шел бой, рвались ракеты, и время от времени на землю падали останки летающих машин, принадлежность коих было уже не определить.
"ТК5" на ходу произвел выстрел, от которого заложило в ушах, несмотря на то, что танк ушел уже довольно далеко. После этого взрывы рядом с ним стали происходить с большей частотой. Но он продолжал, маневрируя, двигаться вперед, то перебегая зигзагом, то меняя скоростной режим с высокого до медленного, то почти останавливаясь. Несмотря на тактические ухищрения, танк не избежал страшного взрыва, накрывшего его покрывалом огня. Брюстер было уже подумал, что тот подбит, но нет, "ТК5" продолжил свой стремительный бег, как ни в чем не бывало.
Чем ближе было к холму, тем чаще стали появляться воронки от недавних взрывов. Второй раз танку не повезло, мощный взрыв опрокинул его, детонация боекомплекта подбросила вверх, а на землю упали лишь обгорелые и покореженные останки.
Оставшись без защиты, Макс прыгнул в ближайшую воронку, за ним посыпались остальные бойцы четвертого взвода третьей роты. Остальные подразделения попрятались в других близлежащих воронках. И вовремя, пулеметный огонь зачастил с утроенной силой по обнаруженному противнику, не давая высунуть головы.
– Что теперь? – тяжело дыша, спросил Брюстер, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Сидеть здесь и не высовываться, – также порывисто ответил Стюарт. – Или тебе захотелось погеройствовать?
– Да нет… – ответил Макс, хотя какая-то неведомая сила толкала его выбраться наружу из пятиметровой воронки и продолжить движение. Его всего прямо-таки колотило.
Стюарт осторожно вскарабкался к краю, сразу же скатился вниз и сообщил свои наблюдения:
– До подножия холма примерно двести метров открытого пространства и никаких природных укрытий, за исключением разве что жиденьких кустиков и покореженного танка с самолетом.
Сверху взорвалась граната, обдавшая всех песком, как дождичком.
– Но и сидеть здесь тоже нельзя, – отряхиваясь, сказал Макс. – Сейчас пристреляются и положат сюда пару мин.
В отдалении послышался очередной разрыв, после которого раздались жуткие крики раненых солдат. Второй взрыв оборвал их.
– Что ты предлагаешь? – спросил Кастор.
– Впереди есть еще воронки, нужно проскочить в них. На месте точно сидеть нельзя.
Второй взрыв минометного снаряда оказался значительно ближе, и целый вал песка обрушился на солдат.
– Хорошо, – согласился Стюарт. – Подбираемся к кромке и по сигналу бежим вперед. Поползли.
– Я… я не могу, – вдруг сказал какой-то солдат.
– Пошли, иначе тебе не выжить, – попытался уговорить человека Макс и протянул ему брошенный им автомат. – Пойдем.
– Не могу… – автомат снова отлетел в сторону.
– Брось его, у нас нет времени, – напомнил Стюарт Эстевес.
– Что ж, как знаешь.
На кромку воронки вылезли пятнадцать солдат и, выбрав самый тихий момент, когда защитники станции ПВКО отвлеклись на другие цели, они бросились вперед. Ноги проскальзывали в песке, но они все же бежали, хоть и не с такой скоростью, с какой бы им хотелось и какую они могли развить, будь земля немного тверже.
Сзади, после короткого свиста, раздался взрыв. Брюстер инстинктивно оглянулся и увидел только подлетевшую вверх каску оставшегося бойца. Сразу же после этого рядом пробежались две очереди. Их заметили, но слишком поздно, солдаты уже прыгнули в очередную воронку.
– "Чижик", "чижик", я "черепашка", ответьте… – кричал капитан в рацию. Рядом с ним лежал убитый лейтенант с солдатом, и Максу показалось, что капитан прикрывался ими, как щитом, от шрапнели. Но, несмотря на это, его нога кровоточила. – "Чижик", ну, наконец-то, "чижик", где самолеты, где эти долбаные самолеты?!
Брюстер посмотрел в небо. Действительно никаких летающих машин в воздухе не наблюдалось, разве что очень далеко, да и то вражеских.
– Что значит отступили ввиду превосходящих сил противника?! – уже откровенно орал капитан. – Только под моим командованием три тысячи бойцов! Было… Если через минуту не появятся штурмовики, нас можно будет сразу вычеркивать из всех ведомостей, вы это понимаете, господин полковник?! И клянусь, если не будет самолетов и я вдруг останусь жив, я вам лично вышибу мозги, господин полковник! Вы меня поняли?!
Капитан выключил рацию и только сейчас заметил вновь прибывших солдат.
– Кто такие?
– Третья рота, четвертый взвод, с частью пятого, – ответил Эстевес.
– Капралы есть?
– Нет, сэр. Синка убило еще в самом начале, сэр. Точно в голову…
– Тогда ты назначаешься капралом, – капитан показал на Стюарта. – Позже оформлю все документы. А теперь, капрал, разведай обстановку, а то они что-то затихли, подозрительно это…
– Есть, сэр.
Стюарт Эстевес снова вылез на кромку воронки и осторожно осмотрелся, после чего скатился вниз.
– Ну что?
– Все тихо, сэр, даже странно. Ведут только пулеметный огонь. Рядом с нами стоит подбитый танк, кажется, его кумулятивным снарядом… и еще… там у них какая-то бандура из песка вылезает.
– Что за бандура, капрал?
– Похожа на установку залпового огня, сэр.
– Что?! – капитан Шенкс отбросил в сторону тело лейтенанта и полез наверх. – Дерьмо! Капрал, дайте рацию!
Макс взял рацию, стряхнул песок и перебросил ее Стюарту, а тот в свою очередь передал ее капитану, который снова стал вызывать того, кого только что грозился убить:
– "Чижик", "чижик"! Я "черепашка", что с самолетами, где самолеты?… – в ответ что-то прохрипело. – Что значит завязли на орбите? Сейчас вся долина будет выжжена дотла! А у нас вся техника подбита… У нас ровно полторы минуты до того, как будет развернута система залпового огня. Черт! – Шенкс выбросил рацию, и она скатилась на дно. – Связь оборвалась. Кто умеет, можете начинать молиться…
32
Макс Брюстер лихорадочно соображал, одновременно думая о десятке вещей, никоим образом друг с другом не связанных. Умирать не хотелось, не для этого он записался к "торгашам". Но было очевидно, что атака без поддержки тяжелой техники и авиации захлебнулась, а помощи в ближайшие десять минут ждать не приходится. Когда она придет, будет уже поздно. Им еще повезло, что здесь и сейчас не действуют айманские самолеты.
– Макс, ты куда собрался? – спросил Кастор. – Они вроде бы не предлагали сдаваться…
– Я не для этого. Стюарт, что-то говорил о танке, – ответил Брюстер, осторожно карабкаясь наверх.
– Он подбитый, – напомнил Эстевес.
– Ну, мне что нельзя даже посмотреть на него перед смертью?
– Можно, вот только нужно ли?
– Кастор, – позвал Макс, когда посмотрел на танк. – Как у тебя с теорией по танковому вооружению?
– Хреново, я больше спал.
– Все спали… с открытыми глазами…
– К тому же там стоит тяжелый "ТК5", а мы стреляли из легкого "БП11".
– Да какая разница, система-то одна, по крайней мере, я так думаю. Давайте хотя бы попробуем.
Не говоря больше ни слова, Макс вылез и побежал к танку, до которого было метров двадцать. Внешне танк выглядел целым, но вот оплавленное отверстие, размером не превышающее детского кулачка, говорило, что внутри все выжжено. Но поскольку боекомплект не детонировал, то можно было, по крайней мере, попытаться.
Макс влез на броню позади башни, и тут же по ней зашлепали пули крупнокалиберного пулемета, вышибая снопы искр. Он с трудом открыл задний люк, и в лицо ему ударил запах жженой резины, оплавленной синтетики и обгоревшей человеческой плоти. Брюстер снова надел респиратор, но запах пробивался даже сквозь него.
Слабый свет мешал разглядеть все подробно, к тому же в люк пролезали еще двое, и чтобы было светлее, Брюстер открыл башенную крышку.
– Вот черт! – Кастор показал на трупы танкистов, которые замерли в судорожных позах со крюченными пальцами рук. – Такой смерти даже врагу не пожелаешь. Обуглились, как запеканка какая-то…
– Уберите их куда-нибудь, – попросил Макс, стирая рукой копоть с механических датчиков систем наведения. – Времени совсем мало.
И как бы в подтверждение его слов рядом взорвалось несколько мин. Брюстер сел в кресло наводчика, посмотрел на рычажки, пытаясь вспомнить их назначение, поскольку вся электроника была выведена из строя, придется действовать вручную. Здесь было много того, чего не было в их учебном танке.
– Снаряд в стволе отсутствует, – предупредил Стюарт. – Какой заряжать будем?
– А какие там есть? Я, честно говоря, и сам плохо представляю, чем нужно стрелять.
– Кумулятивные, осколочные, зажигательные, даже управляемые ракетные снаряды есть…
– Я не знаю…
– Тогда осколочный.
– Давай, – согласился Макс, наконец вспомнив, какие ручки нужно вертеть.
Длинный ствол пушки поднимался неохотно, но Брюстер старался изо всех сил, так как через прицельную щель видел, что айманская установка уже приведена в боевое состояние и ее тоже наводят на цель.
– Кастор, помоги.
– Что делать?
– Поверни башню на десять градусов вправо, вот этой ручкой.
– Хорошо.
По неожиданно ожившему танку открыли бешенную стрельбу, и две мины уже сотрясли броню прямыми попаданиями, но она пока выдерживала простые снаряды. Тем не менее, новому экипажу приходилось нелегко, каждое попадание вызывало у них легкую контузию из-за отсутствия на них специальной формы, а главное, шлемов.
– Готово, – отчитался Мешко.
– И у меня, кажись… Стюарт?
– Уже давно.
Брюстер дернул рычажок, сильная отдача качнула танк, а внутри все заполнилось выхлопом взрывчатого вещества. Звон упавшей гильзы и взрыва прозвучал одновременно. Макс посмотрел на результат своей работы.
– Заряжай!
– Что?
– Мимо! Заряжай! – повторил Макс, бешено вращая ручки.
– Вот черт! – воскликнул Кастор.
– Что случилось? – спросил Брюстер, проверяя правильность прицела.
– Установка начала сгружать свой боекомплект! Скоро нас накроет!
– Заряжено!
Брюстер второй раз дернул за спуск. Снова толчок и падение гильзы.
– Аа… перелет. Стюарт заряжай!
Снова вращение ручек, только теперь Брюстер уже видел жуткие взрывы от установки залпового огня, видел, как ракеты вылетали из множества стволов, и эти стволы, не меньше сотни, медленно поворачивались на своем лафете, обеспечивая, таким образом, накрытие большей площади и изрыгая из себя каждую секунду здоровенный цилиндр, который в полете распадался на несколько частей, при падении сжигавших все дотла.
– Готово!
Выстрел. Максу показалось, что время остановилось, и он своим взглядом управляет движением снаряда, так медленно тот летел. Взрыв. Слишком мощный взрыв для танкового снаряда. Пламя поднялось высоко вверх, и Брюстер увидел, как расходится фронт взрывной волны, как вверх взмывают несколько ракет от разорванной установки и, падая вокруг, накрывают своими взрывами айманские позиции, сметая их как пушинки.
– Ураа… – крикнул Мешко. – Мы всех победили!
– Да уж, – проворчал Брюстер. – Если мы всех победили, то какого хрена они здесь делают?
– Ты это о чем?
Вместо ответа Макс Брюстер показал на бойницу по правому борту танка. Через смотровую щель было видно, как в небе показалось два десятка воздушных целей.
– Ну, это не проблема, – возразил Стюарт.
– Ты это о чем? – в свою очередь удивился Макс.
– Посмотри налево.
Там этих точек была тьма тьмущая, так что айманские истребители предпочли за благо отступить. Но перед этим они спустили все свои ракеты и лишь потом, развернувшись, умчались прочь. Только, как оказалось, уцелевшие защитники окончательно и бесповоротно разрушенной станции не собирались сдаваться без боя. Но и они уже не могли что-либо противопоставить наступающим.
"Лихтнинги" с "Коршунами" окончательно перепахали все, что хоть как-то могло сойти за оборонительные позиции, сгружая туда и ракеты, и бомбы, а если считали нужным, то и расстреливали из пушек. Такое море огня продолжалось минут пять.
По броне несколько раз постучали.
– Выползайте, герои. – Это был капитан Шенкс. Когда все вылезли, добавил: – Трехдневный отдых вам обеспечен, и, кроме того, я походатайствую, чтобы вам выплатили премиальный бонус, вы это заслужили.
– Спасибо, сэр!
– Можете вообще ничего не делать, если кто-то будет возмущаться, сержант там какой-нибудь. Скажете, что это приказ капитана. Можете идти.
– Есть, сэр! – снова проорали три глотки.
33
Полицейский грузовик, замаскированный под развозчика пиццы, свернул в переулок, а оттуда в тупик. Окраина города не могла похвастаться хорошим освещением, но полицейских это не смущало, и даже наоборот, темнота в данном случае работала на них. По крайней мере, так они думали.
Хорошо экипированные полицейские быстро рассредоточились по периметру всего пространства, и только после того, как все подходы были взяты под контроль, появились спецназовцы в штурмовой броне и в очках ночного видения.
Самыми последними из машины вышли два головастика, так в простонародье называли журналистов из-за их головных уборов, обвешанных снимающей и записывающей аппаратурой. Правда, один был репортером, а не оператором, и не имел на голове этого уродства, но неформальное название было общим для всех журналистов и распространялось даже на пишущую братию.
Репортер тихо говорил по видеотелефону, а точнее – больше слушал и кивал головой.
– Ты меня понял, Дуренко?
– Да, сэр.
– Что ты понял?
– Это мой последний шанс остаться в компании.
– Именно. Если у тебя и на этот раз не получится, то я не посмотрю на то, что твой дядя влиятельный человек, и ты вылетишь в два счета. Ты меня понял?
– Да, сэр.
– Не подведи меня, – сказал напоследок шеф информационного отдела и отключился.
Маленький экранчик телефона потух, и Эрик Дуренко в сердцах сказал:
– Жирный кабан…
– Что, опять придирался? – спросил Теодор Шлифман, бессменный напарник Эрика и оператор по профессии.
– Естественно, то ему не это, это ему не так. Сволочь, одним словом… – Эрик замолчал, к ним подходил один из спецназовцев.
– Слушайте меня внимательно, дважды повторять не буду. Я не знаю, как и кого вам удалось подмазать, чтобы попасть на проведение этой операции, но если вы сделаете что-то не так, вы об этом пожалеете. А теперь выключайте все телефоны и делайте так, как вам скажет сержант Сингурд, – командир подразделения показал на названного сержанта.
– Очень приятно познакомиться, Эрик Дуренко, а это мой коллега Теодор Ш…
– Пошли за мной.
Сингурд резко развернулся и зашагал за своим командиром. Его бойцы уже спускались в колодец, из которого сильно пованивало тухлятиной.
– Что так воняет?
– Это же коллектор, тут и должно вонять.