- Соедините меня с Вепперсом. Если не с Вепперсом, то с Джаскеном. Я знаю, что они пропали, но вы мне их найдите. Сделайте все возможное.
Связь отключилась, и перед ними замерло изображение шелковисто-прекрасного Адмирала-законодателя Беттлскроя-Биспе-Блиспина III.
Демейзен повернулся к Ледедже.
- Ну и что вы думаете?
- Это не мой вид, - возразила она. - Откуда мне знать?
- Но вы ведь должны что-то чувствовать. Ну?
Ледедже пожала плечами.
- Врет как сивый мерин.
Демейзен кивнул.
- Мне тоже так кажется.
Она устала от попыток закончить свою трапезу на земле - ее повсюду окружала толпа раболепствующих подобострастных почитателей. Она вздыхала и рычала на них. Некоторые отходили немного, но большинство оставались на прежних местах. И тогда она, оторвав заднюю ногу, тяжело поднималась в зловонный воздух, неся добычу, чтобы доесть ее где-нибудь в уединенном месте. Каждый удар крыльями доставлял ей боль, большие и темные, они, казалось, готовы разорваться.
По приблизительному времятоку Ада стоял день, и сквозь серые тучи, которые сегодня не нависали все своей серой тяжестью, а, казалось, скорее замерли в неопределенности, пробивалось что-то похожее на свежий свет. Это было максимальное приближение к солнечным лучам, наблюдавшееся в Аду, и воздух, в котором сохранялся запах гниения и горелой плоти, был относительно прозрачен.
Толпа почитателей образовала широкий неровный круг, который теперь медленно сужался - они подходили посмотреть на останки только что убитого ею, возможно в поисках каких-либо подсказок: что могло привлечь ее именно в этом счастливчике.
Она уже давно оставила попытки объяснить им, что это лишено смысла. Она выбирала жертвы, этих счастливчиков, совершенно случайно. Случалось, она летела высоко, пока наконец не начинала испытывать физический голод, и тогда она опускалась и обнимала крыльями первого попавшегося. Случалось, что она отправлялась в какое-то место, которое уже посещала и приметила раньше, она спускалась туда и ждала, кто появится первым. Она сменяла места и время, где и когда совершала свои убийства. И никакого заведенного порядка в ее действиях не было - просто случалось то, что случалось. Не совсем чтобы произвольно, но и непредсказуемо, так что ни один из этих обреченных не мог на основании информации о ее предыдущих действиях произвести соответствующие расчеты и оказаться в нужное время в нужном месте.
И тем не менее люди сделали ее и ее ежедневные убийства предметом культа. Как предсказывал и желал царь демонов, она принесла в Ад мало надежды.
Она иногда подумывала о том, чтобы остановиться, но больше чем на день у нее не получалось. С самого начала она решила, что будет избавлять от страданий по одному из этих несчастных в день, и в те несколько раз, когда она пыталась провести эксперимент, проведя день без убийства, испытывала мучительные спазмы; от болей в кишечнике у нее возникала тошнота и она почти теряла способность летать. Три раза предпринимала она такие попытки.
Но на следующий день она все равно могла избавить только одну душу - пропуск предыдущего дня не увеличивал число спасаемых душ в следующий. Все дополнительно убитые ею, как и всегда, воскрешались, а нередко почти мгновенно, они с воплями возвращались к жизни в своих невероятно разодранных телах, чудесным образом восстанавливаясь у нее на глазах, и на их лицах застывало выражение непонимания, они чувствовали себя обманутыми.
Те, кого она убивала по-настоящему, уходили с выражением благодарности, которое она очень ценила. На лицах тех, кто собирался вокруг посмотреть, была только зависть, некий блаженный голод вперемешку с неприкрытой завистью. Иногда она намеренно выбирала тех, кто находился в одиночестве или в окружении малого числа других, чтобы избежать взглядов этих глаз, жаждущих смерти.
Невозможно было вразумить людей, одержимых такой верой. Она пыталась, но у нее ничего из этого не выходило. Истина состояла в том, что она могла предложить им освобождение; она была ангелом, который и в самом деле существовал здесь и в самом деле мог предложить людям то, что они жаждали. Это даже не было верой - абсолютно разумным убеждением.
Она поднялась в высокий, прозрачный воздух, жуя еще теплую ногу освобожденного ею несколькими минутами ранее. Толпа, собравшаяся вокруг тела, была слишком мала и теперь пропала из виду, потерялась среди выжженной земли под плывущими облаками дыма.
Вдалеке она увидела мерцание, с которым вроде бы никогда не сталкивалась здесь прежде. Что-то, казалось, чуть ли не сверкает там у невысоких гор, воспаряющих вверх утесов и кислотных озер. Но это было не пламя, а водянистый солнечный свет, хотя такая идея и казалась абсурдной здесь, в Аду, где каким-то образом свет существовал без солнца. Это было что-то похожее на колонну, на широкий полувидимый серебристый столб между землей и тучами.
Она оторвала последний кусок, уронила кость и замахала крыльями, направляясь к этой аномалии вдалеке.
Чем ближе она подлетала, тем таинственнее становилась эта колонна. Это было похоже на какой-то странный неровный серебристый занавес, наброшенный на землю. Шириной в несколько километров и, может, один в глубину. Какая-то неправильная форма, похожая на идеальное зеркало. Оно не светило собственным светом, но, казалось, отражало весь свет, который на него попадал. Подлетев поближе, она увидела свою собственную темную, удлиненную форму, прозрачно мерцающую на ее поверхности.
Она поднялась над тучами, посмотреть, тянется ли столб до самого железного неба десятками километров выше. От этих усилий мышцы у нее словно загорелись огнем.
Она снова опустилась ниже уровня туч, приземлилась. Ее ноги под весом тела зашлись от боли. Так оно было всегда. Ноги у нее болели, когда она двигалась по земле, крылья - когда она летала, и все ее тело протестовало, когда она повисала головой вниз, чтобы отдохнуть. Она просто старалась не думать об этом.
Рядом с мерцающим серебряным занавесом, в том месте, где он встречался с землей, лежали нарубленные тела. Они были словно разрезаны очень острым лезвием.
Она подобрала отсеченную ногу, лежавшую на земле, бросила ее в серебристую преграду. Нога отскочила, словно попала в металлическую стену. Она снова подняла ногу, постучала ею по преграде - перед нею был монолит. Она потрогала занавес когтем. Сплошной монолит. Как металл. На ощупь холодновато. И опять - холодновато на манер железа или стали.
Одно из присевших поблизости существ заверещало, когда она потащила его от ядовитого куста, в котором оно пыталось спрятаться. Его кожа уже начинала покрываться волдырями. Существо было маленькое, мужского пола; один хобот у него отсутствовал, не было одного глаза, лицо было сильно изуродовано отметинами от зубов.
- Ты видел, как это случилось? - спросила она, встряхнув его и повернув к безмолвной преграде-зеркалу.
- Оно просто случилось! - завыл он. - Неожиданно! Без предупреждения. Прошу вас, мадам, ведь вы - та, кто освобождает нас?
- Да. Что-нибудь подобное случалось здесь раньше? - спросила она, все еще не отпуская его. Она немного знала этот район. Попыталась вспомнить его в подробностях. Утесы, горы. Фабрика боеприпасов на утесах… вон там. Она видела ведущую туда дорогу, по обочинам которой стояли окаменевшие, безмолвно вопящие статуи.
- Нет. Ничего такого не видел! Никто здесь такого не видел. Пожалуйста, священная дама, возьмите меня, освободите меня, убейте меня. Пожалуйста!
Она оглянулась. Тут были и несколько других, теперь она их увидела - все они прятались за укрытиями, какие смогли найти.
Она отпустила его.
- Я не могу тебе помочь, - сказала она. - Я сегодня уже убила одного.
- Тогда завтра! Я буду ждать здесь завтра. - Он в мольбе рухнул перед нею на колени.
- Я тут не назначаю никаких встреч! - прорычала она.
Он остался на месте, его трясло. Она недоуменно посмотрела на мерцающий отражающий занавес.
И все же она прилетела сюда на следующий день.
Зеркальный занавес исчез. Изменилась география того, что, насколько она помнила, было здесь раньше - все, что находилось в границах вчерашнего мерцающего занавеса, превратилось в голую пыльную пологую равнину, упиравшуюся в утесы и горы, на которых вчера находилась зеркальная преграда, но только выглядела она какой-то посторонней, добавленной. Словно какая-то заплата.
Она не понимала, что все это значит.
Вчерашний ее испуганный знакомец все еще был здесь - там, где она его оставила. Она вздохнула, приземлилась, обняла его своими крыльями и отпустила его душу, приняв в себя еще капельку боли.
Глюки в Аду. Того пуще - свидания в Аду. Какие еще будут сюрпризы? Просто охереть.
"Я тут совсем огрубела", - пробормотала она себе под нос, поднимаясь в воздух с еще одной оторванной ногой.
"Не тронь меня, я считаю" телепортировал Йайм Нсокий в номер без окон в задней части великолепного отеля в центре Пещерного города Йобе на Вебезуа; сам корабль остался наверху за атмосферой планеты, затеяв препирательства с Планетарной администрацией по контролю полетов в ближнем космосе.
Коробкообразный корабельный автономник, сопровождавший ее и Химеранса, включил все освещение. Спальня была просторной, роскошной, пустой.
- Вход в тайный туннель спрятан под кроватью, - сказал Химеранс. Автономник привел в действие соответствующие двигатели, и гигантская круглая кровать ушла вниз и исчезла из виду. Они подошли к краю, остановились, провожая ее взглядом.
- И это ведет в туннель, который заканчивается в пустыне? - спросила Йайм. Одета она была наконец-то соответствующим образом - в ее куртку. Впервые за несколько дней. Она еще не полностью выздоровела и была еще слабовата, но волосы расчесала и чувствовала… что вернулась к жизни.
- Да, - сказал Химеранс. - Вепперс отсутствует уже несколько дней, хотя официально он не выходил отсюда. Вероятно, он улетел на джхлупианском корабле, но точно этого никто не знает. Его свита предположительно сегодня утром вернулась в Сичульт, но с ним или нет - не известно. Мы с абсолютной уверенностью знаем, что он был здесь, - это последнее, что нам о нем точно известно.
Автономник опустился следом за спускающейся кроватью. Химеранс достал складной экран, развернул его и повесил в воздухе перед ними - на экране появилось изображение того, что видел направлявшийся внутрь скалы автономник, поднимаясь по короткому коридору под спальней. В темном туннеле появился небольшой подземный автомобиль, имеющий форму толстой пули.
- Есть что-нибудь? - спросила Йайм.
Химеранс пожал плечами.
- Ничего особенного, - ответил он. - Тут много всяких средств наблюдения. Это место - настоящий музей подслушивающих и наблюдающих устройств, использовавшихся на протяжении многих веков. Весь номер напичкан объединенными в одну систему следящими и устаревшими подслушивающими устройствами. Много вещей, которые, вероятно, утрачены, забыты. Тут множество крохотных неработающих аккумуляторов. Седая древность. - Корабль, расположившийся всего в нескольких сотнях километров над их головами, направлял один из своих главных эффекторов на город, отель и номер. Если тут было что-то действующее, то он должен был это найти.
- Самые последние - на высоком техническом уровне, - сказал Химеранс, сообщая Йайм то, что удалось обнаружить кораблю. - Судя по всему… производство НР. - Он посмотрел на Йайм.
- НР?
- Вероятно. Установлены недавно, - сказал Химеранс, - и действуют. Если бы я их не блокировал, они бы передавали то, что мы сейчас говорим. Синхронизованы со скрытыми камерами в отеле и аппаратурой для перехвата переговоров. - Химеранс кивнул в четыре разных угла комнаты. - Напылены на стенные ковры, занавесы, на поверхности картин, внедрены в ковры.
- Что-нибудь записано?
- Нет. И неизвестно, куда бы это передавалось, - сказал Химеранс.
- А эта техника должна была записать, как Вепперс выбирался отсюда через этот ход под кроватью?
- Может быть и нет, - ответил Химеранс, разглядывая плотные складчатые портьеры, которые могли отгораживать кровать от остальной комнаты. - Если эти портьеры были закрыты. - Он прищурился. Йайм почти что чувствовала, как корабль наверху перемещает луч своего эффектора на крохотные доли градуса. - На них нет напыленных средств наблюдения, - подтвердил Химеранс. - И они на самом деле гораздо более технологичны, чем простой органический плетеный материал, на который похожи. Когда они закрыты, то защищают вас от большинства средств наблюдения.
Йайм вздохнула.
- Не думаю, что он здесь, - сказала она. - И уверена, что ее здесь нет.
Они легко приняли решение остановиться на планете. Они приближались к Сичульту с такого направления, что Вебезуа оказался почти точно на их пути. Сичульт по-прежнему представлялся наиболее вероятным местом, где можно найти как Вепперса, так и Ледедже И'брек, но они решили, что имеет смысл осмотреть последнее место, где видели Вепперса, тем более что на это должно было уйти всего два часа.
- Я так пока и не могу получить информацию о том, что происходит с миссией Рестории, - недоуменно сказал Химеранс. - Какая-то блокировка связи. Что-то там происходит на Диске.
- Инфекционная вспышка гоп-материи? - сказала Йайм.
- Эти корабли с фабрикарий - они больше, чем гоп-материя, - сказал Химеранс, глядя, как автономник пробирается назад к ним по туннелю. Йайм знала, что корабль разрывается между двумя вариантами: доставить ее туда, куда ей нужно, и присоединиться к тем действиям, которые предпринимаются на Цунгариальном Диске.
- Там происходит что-то вроде серьезного сражения, - сказал Химеранс, нахмурившись. - За Диском, на окраине Энаблемента; слишком высокотехнологично для гоп-материи. Очень надеюсь, что сейчас там на подходе не корабль класса "Ненавидец". Если "Ненавидец", то нас ждет воистину полномасштабная война.
Из туннеля появился автономник; Химеранс взял из воздуха складной экран, свернул его и сунул в карман пиджака.
- А что там был за взрыв в имении Вепперса? - спросила Йайм.
- Никаких известий. Новости блокируются. - Химеранс помолчал. - Нет, кое-что есть. Агентства, которые не контролируются Вепперсом, передают, что кто-то из его свиты погиб при крушении летательного аппарата; выживших доставляют в одну из его частных больниц в Убруатере. - Он опять помолчал. - Гмм. Похоже, это только домыслы.
- Что домыслы?
Химеранс посмотрел на нее.
- Сообщения, что Вепперс, возможно, мертв.
- Ну, я, пожалуй, с вами попрощаюсь. Всего доброго. То есть, я хочу сказать, что остаюсь. Эта сущность, Демейзен, он остается с вами, но сам я, корабль, должен остаться здесь, посмотреть, как тут и что. Для меня настало время закатать рукава и поплевать на ладони. Вы должны оставаться в шаттле, внутри этого элемента, малого корабля. Он доставит вас на Сичульт.
- Хорошо, - сказала Ледедже. - Спасибо, что подвезли.
- Был рад. Всего доброго. Надеюсь, еще увидимся.
- И я тоже.
Изображение Демейзена сделало прощальный жест рукой на фоне звезд. Экран в шлеме ее костюма показал, как отваливается на сторону тело главного корабля, между элементом, в котором она находилась, и корпусом главного корабля замигали поля. Он все еще имел удлиненно-эллипсоидную форму, но каждый округлый элемент корабля чуть отошел от других, отчего тот стал похож на удлиненный мяч, вспоротый по длине и с разведенным в стороны сегментами. На ее глазах пустое пространство, оставшееся в том месте, где недавно находился ее шаттл, начало смыкаться, тогда как остальные секции чуть отошли друг от друга. Потом Ледедже в шаттле достигла наружной границы корабельного поля, прошла сквозь матовые слои. Снаружи "Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений" казался гигантским серебряным эллипсоидом. Он замерцал и исчез из виду.
Фигура Демейзена осталась здесь, словно парила в пространстве. Он повернулся к ней.
- Теперь остались только мы вдвоем, детка. Ну и, конечно, суб-Разум этой корабельной секции.
- У него есть имя? - спросила она.
Демейзен пожал плечами.
- Двенадцатый элемент.
- Этого достаточно.
Он сложил руки на груди, нахмурился.
- У меня есть плохая и хорошая новости. С чего начнем?
Она тоже нахмурилась, сказала:
- С хорошей.
- Мы доставим вас на Сичульт через несколько часов.
- А что за плохая новость?
- Только что поступила: возможно, Вепперс уже мертв.
Она смотрела на изображение аватары. Этого она никак не ожидала.
- Правда? - сказала она спустя мгновение.
- Да. Кажется, вас это особо не взволновало.
Она пожала плечами.
- Я хотела, чтобы он умер. Если он мертв - хорошо. Но почему только "возможно"? Что случилось?
- Кто-то ядерным зарядом подорвал его летательный аппарат, когда тот летел над территорией имения. Часть сопровождавших его людей погибла, кто-то ранен. Сам Вепперс… про него таинственным образом не сообщается.
- Так. Уверена, что он жив. Я сначала должна увидеть тело, чтобы поверить в его смерть. А потом проверить, не было ли у него невральных кружев или еще чего такого.
Демейзен улыбнулся, глядя на нее. Это была странная, вызывающая беспокойство улыбка. Она подумала, что, возможно, эта версия Демейзена, не контролируемая основным кораблем, будет другой.
- Я думал, вы хотите убить его своей рукой, - сказал он.
Она смотрела на него несколько секунд.
- Я никого не убивала прежде, - сказала она. - На самом деле я никого не хочу убивать. Я не… уверена абсолютно, что смогу убить Вепперса. Думаю, что смогу, и я представляла это себе сотни раз, но… Но если бы он был мертв, для меня это стало бы облегчением. Какая-то часть меня злилась бы оттого, что он умер не от моей руки, а другая часть была бы благодарна - мне не нужно было бы выяснять, способна ли я в самом деле убить или нет.
Демейзен поднял бровь.
- Сколько раз он вас насиловал?
Она, держа себя в руках, сделала два обычных вздоха, прежде чем ответить.
- Я потеряла счет.
- А потом он вас убил.
- Да, - сказала она. - Хотя нужно отдать ему должное - это он сделал только раз. - Аватара ничего на это не сказала, просто продолжала смотреть на нее, и тогда Ледедже продолжила: - Я - не он, Демейзен. Я даже не похожа на него. Если мне удастся подобраться к нему с пистолетом или ножом в руках, но обнаружится, что я не могу это сделать, то я буду злиться на себя за то, что мне не хватает характера, что я спускаю ему это с рук, что оставляю ему возможность снова изнасиловать и убить меня. - Она еще раз перевела дыхание. - Но если я смогу это сделать, если сделаю, то в каком-то смысле я не лучше его, и он победил, заставив меня поступать так же, как он. - Она пожала плечами. - Поймите меня правильно. Я исполнена решимости прострелить ему череп или перерезать горло, если мне представится такая возможность, но я не узнаю, смогу ли это сделать, пока этот момент не настанет. - Она еще раз пожала плечами. - Если только он когда-нибудь настанет.
Демейзен покачал головой.