- Лида! - позвал я.
Таис обернулась.
- Нет! - крикнула она. - Не Лида! Ты что, до сих пор не понимаешь? Нет никакой Лидии! Она просто не существует! Ты придумал её… Или это просто чьи-то чужие воспоминания. Лида… - Таис стала говорить тише, я едва слышал её, - это и есть причина вашего безумия.
- Но… - выдавил я из себя, задыхаясь от волнения; в глазах у меня потемнело, несмотря на обжигающий белый свет, - но как это может быть? Я ведь помню тебя!
- Не помнишь, - покачала головой Таис. - Ты… такой, как сейчас, проснулся всего девять дней назад. Ты и знаешь-то меня всего несколько дней. Ты просто… зациклился на мне. Твои воспоминания были… неполноценны. Кого ты ещё помнишь? Друзей? Коллег? В памяти любого человека - сотни, тысячи лиц, а сколько у вас?
- У меня всегда была плохая память на лица, - сказал я.
- Но только не на её лицо, да? - грустно улыбнулась Таис. - Я ведь просто была первой, кого ты увидел в этот раз. Если бы вместо меня зашёл кто-то другой…
- Нет! - крикнул я и бросился к Таис.
Она вздрогнула, чемоданчик выскользнул из её рук и с лязгом повалился на пол, а его серебристая крышка подпрыгнула, сорвавшись с ненадёжного замка. Но уже через мгновение Таис размахивала перед собой цилиндрическим пультом.
- Не подходи! - закричала она. - Ты безумен! Ты просто безумен! И я… я так тоже сойду с тобой с ума…
- Ты не можешь так поступить со мной, - прошептал я, замерев посреди комнаты. - Не уходи. Ты… - Я с трудом мог говорить. - Ты - единственное, что у меня есть, что ещё как-то помогает держаться. Без тебя я действительно сойду с ума.
Таис опустила пульт. Она вздрагивала, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
- Извини, - сказала она. - Я бы очень хотела тебе помочь, но всё, что мы делаем… это действительно не помощь. Я просто верила, убеждала себя, что всё изменится, что есть эта чёртова положительная динамика… Но никакой динамики нет. И я больше не в состоянии на это смотреть.
Истошный свет, который источали гладкие пустые стены, усиливался с каждой секундой. Я едва видел. Стоявшая передо мной Таис медленно таяла в оглушительной пустоте.
- Сколько раз? - спросил я. - Сколько раз ты уже говорила мне это? Про то, что нет никакой Лиды, про безумие и про всё остальное?
- Это впервые, - сказала Таис. - Мне запрещали. Да я и сама не решалась. Не стоило и в этот раз, хотя… это ведь всё равно ничего не изменило.
- Ты так во всём этом уверена, - сказал я. - Ты всё время пытаешься меня убедить, приходишь сюда… Но зачем? Только, чтобы сделать укол? Из жалости?
Я хрипло вздохнул. Воздух в комнате был пустым и мёртвым, у меня кружилась голова.
- Неужели тебя саму не мучат сомнения? Ведь они есть, правда?
Я сделал шаг вперед, навстречу к ней, и она вздрогнула.
- Почему ты так похожа на Лиду? Почему? Если бы ты знала… если бы понимала, что я чувствую, то ты не говорила бы мне, что всё это выдумано. Ведь это же моя жизнь. Ведь это… нельзя просто выдумать…
- Простите, - послышался её голос. - Больше я вам ничем не смогу помочь.
- Стой! - крикнул я, но она не остановилась.
Лязгнула тяжёлая металлическая дверь; я остался один.
- Лида! - закричал я, измождённо упав на колени. - Вернись, Лида! Постарайся вспомнить! Ведь ты…
Я закашлялся, меня разрывало изнутри. По щекам стекали слёзы.
- Лида… - простонал я, растянувшись на полу. - Пожалуйста, вернись, Лида… Я сделаю всё, я…
Я приподнялся на руках и посмотрел в оглушительно белый потолок.
- Таис! - крикнул я из последних сил. - Таис! Не оставляй меня здесь! Я же просто… сойду с ума…
Мне никто не отвечал. Надо мной висела безразличная тишина.
- Таис! - заплакал я. - Таис! Таис…
50
Первой в летней сессии была лабораторная по нейроинтерфейсу, и я умудрился её провалить, хотя до этого всегда получал хорошие отметки. Тихонов, который вёл у нас экзамен, расстроился чуть ли не больше меня.
- Как же вы так? - сказал он, когда я, оклемавшись после длительного нейросеанса, зашёл к нему в кабинет, чтобы договориться о пересдаче. - Несложное же было задание, у вас же раньше… всё получалось. Беспокоило что-то? Я ведь говорил…
- Я, честно говоря, и сам не понял, - сказал я, виновато опустив голову; это был мой первый проваленный экзамен за всё обучение. - В какой-то момент мне показалось, что я внутри лабиринта, и этот лабиринт постоянно меняется, я ищу выход, но… выхода нет.
Тихонов покачал головой.
- Лабиринт у вас здесь. - Он коснулся указательным пальцем лба. - Я же объяснял! Вы сами всё полностью контролируете, система не строит для вас никаких лабиринтов. Сам интерфейс - это как… - Тихонов вытянул вперёд руку с раскрытой ладонью и нетерпеливо потряс ей, пытаясь подобрать нужные слова, - нервные узлы. Вы просто как бы нажимаете на определённые точки - и всё. Все эти световые туннели, радуги, комнаты - всё это было придумано для того, чтобы вам самим было проще адаптироваться. Чтобы было… ощущение перемещения в пространстве… Операторы не ходят по световым туннелям, - добавил Тихонов, улыбаясь.
- Я понимаю, - сказал я. - Вы нам всё это рассказывали, но, видимо, не так-то просто бывает… справиться с самим собой.
Тихонов вновь раздосадовано качнул головой.
- Вот только не надо забивать этим голову, - сказал он. - А то и в следующий раз вы тоже построите лабиринт. Знаете, - Тихонов наклонился ко мне через стол и заговорил чуть тише, - у меня в своё время тоже были проблемы. Но секрет тут довольно прост. У лабиринта должен быть выход - по определению. Даже если нет никаких световых туннелей, даже если вы просто блуждаете в темноте…
- Как-то я не очень в этом уверен.
- Нет! - Тихонов раздражённо взмахнул руками; я впервые видел его таким. - Выход должен быть! Просто вбейте это себе… - Он снова коснулся указательным пальцем лба. - Придумайте выход! У вас должна закрепиться вот эта вот связь, - Тихонов сжал правую руку в кулак и потешно погрозил пустому потолку. - Лабиринт - выход. Что угодно - луч света, дверь. И выход всегда будет появляться сам собой - в тот самый момент, когда вы решите, что потерялись.
- Я попробую, - сказал я.
- Попробуйте, - сказал Тихонов. - Но на самом деле я думаю, что сегодня вы просто перенервничали. Беспокоит, наверное, что-то? Хотя всех нас сейчас… Зайдите ко мне вечером - после того, как я закончу с последней группой. - Он встал и дружески протянул мне руку. - Договоримся о пересдаче. И… я уверен, у вас всё получится. Главное - не накручивать себя.
Мы попрощались, я вышел в коридор. Мне казалось, что я был на приёме у врача.
Лида ждала меня, стоя у солнечного окна.
- Ну, как? - спросила она. - Что говорит?
- Говорит, что я перенервничал, - ответил я.
Лида коснулась моего плеча.
- Когда пересдача?
Электронные жалюзи на всех окнах в коридоре не работали, в воздухе поблёскивала пыль.
- Пока неясно, - сказал я. - Просил зайти к нему, когда сдадут все группы. Будет забавно, если я снова провалю. Тогда даже переводиться не придётся.
- Не говори так, - сказала Лида.
На ней была розовая кофточка с короткими руками, в которой я видел её лишь однажды, на станции монорельса, и из-за этого я чувствовал себя неловко, как будто в действительности она ждала в коридоре совсем не меня.
- Ты должен всё сдать, - сказала Лида. - Это важно. В противном случае тебя не переведут на третий курс, и мы…
- Я понимаю, - сказал я.
Мы прошлись по солнечному коридору, спустились в буфет, где привередливая кофейная машина снова отказалась готовить нам кофе, а потом Лида уехала домой. Я думал о том, чтобы вернуться в общежитие, но сидеть одному в душной каморке мне совершенно не хотелось, и я вновь поднялся на этаж, где проходил экзамен.
Я устроился на скамейке у лифтов, напротив огромного информационного табло, где вспыхивали фамилии студентов, проходящих испытания в нейросети.
Вскоре появился Виктор. Он вышел из лифта и как-то воровато огляделся по сторонам. Заметив меня, Виктор приветственно поднял руку.
- Ну, как? - спросил он. - Уже ходил?
- Ходил, - сказал я. - Придётся ещё раз прийти.
Виктор забавно сдвинул брови.
- Что, завалил что ли? Нейроинтерфейс? Как ты умудрился?
- Ну вот так, - сказал я и отвернулся; говорить с ним мне не хотелось. - Можешь злорадствовать.
- С чего это я должен злорадствовать? - спросил Виктор, усаживаясь рядом. - Когда пересдача? Говорил уже?
- Пойду после экзамена, - ответил я.
- Да ты не дёргайся! - сказал Виктор с напускной небрежностью. - Говорили же, что исключать в этом году никого не будут. Так что пересдавать можешь хоть до белого каления.
- Это просто слухи, Витя, - сказал я.
- Никакие это не слухи! - сказал Виктор. - Я точно знаю. Хочешь я… - он толкнул меня в плечо, - пойду вместе с тобой?
- К Тихонову что ли? Под ручку меня отведёшь? Ну, уж нет, я как-нибудь сам справлюсь.
- Да не к Тихонову! - фыркнул Виктор. - Пойду с тобой пересдавать.
Я недоверчиво покосился на Виктора.
- Ты что, собрался экзамен за компанию завалить?
- Ну, зачем заваливать? - сказал Виктор. - Пойду, отпрошусь. Типа голова болит. Или дела срочные. Зато потом, за компанию…
- Не сходи с ума, - сказал я.
- Ну, сейчас это модно - сходить с ума, - сказал Виктор.
Мы замолчали. Виктор сидел, отвернувшись от меня, делая вид, что разглядывает столпившихся вокруг аудитории студентов. Ни на одном из окон в коридоре не работали электронные шторы, и солнце неприятно слепило глаза.
- Ты как, - неуверенно сказал Виктор, - не передумал?
- По поводу чего? - спросил я.
- Ну, уйти. Ты мне в прошлый раз объявил, так что я чуть…
- Не передумал, - перебил я его.
- Слушай… - Виктор нервно потёр рукой лоб. - Если я там тебя задел чем-то, то извини… Ты, правда, на меня так это всё вывалил сразу… Я чуть не упал.
- Да нормально всё, - сказал я. - Это ты меня извини. Но так уж получается. Я сделал свой выбор.
- Друзья? - спросил Виктор.
Мы демонстративно пожали друг другу руки. Ладонь у Виктора была потной.
- А она-то с чего хочет перевестись? - спросил он. - У неё ж вроде хорошо всё, оценки получше, чем у нас, и это… - Виктор толкнул меня локтём, - никаких пересдач.
- Дело не в этом, - сказал я. - Слишком много чего поменялось. Пора уже… пересматривать свои планы на жизнь.
- Это из-за войны? - уточнил Виктор.
Я кивнул головой.
- Но тут ещё неизвестно, кто в большей опасности - те, кто улетают… или те, кто остаётся на Земле, - сказал Виктор.
- Да не в опасности дело, - сказал я.
- А в чём тогда?
Виктор действительно не понимал. Я поморщился.
- Это сложно объяснить. Просто теперь… всё воспринимается иначе. После того, что произошло на Венере. Я уже не уверен, что это то, чего я хочу.
- Да, - вздохнул Виктор, - вот так это и происходит. Наши романтичные мечты о звёздах…
- Да прекрати ты! - перебил я его. - Как будто ты сам не понимаешь!
- Не понимаю, - признался Виктор. - Вернее, одно-то я понимаю точно. Это ведь не твоя была идея - перевестись?
Я ничего не сказал.
- Ты просто уходишь вместе с ней, - продолжал Виктор. - Вот и причины такие, что словами не выразишь.
Раздался отрывистый звонок - на этаж подходил лифт, - и Виктор вздрогнул.
- А ведь она не улетает на другую планету, - сказал он. - И даже не уезжает в другой город. Вам кто-то мешает встречаться?
Двери лифта открылись, и в коридор высыпала стайка незнакомых студентов.
- Ты не понимаешь, - сказал я.
- Да я вообще ничего не понимаю, - усмехнулся Виктор. - Куда мне! Ты вот только не обижайся… только представь, на секундочку, что ничего у вас не получится. Ну, переведёшься ты, через несколько месяцев расстанетесь…
- Мы не расстанемся, - сказал я.
- Просто представь, - невозмутимо продолжал Виктор. - Представь, что ты перевёлся, а её - нет. Вы больше не встречаетесь. Ты не будешь… жалеть? Ведь у тебя не будет обратного пути.
- Это то, чего я сейчас хочу, - сказал я. - На самом деле. А что там будет или не будет… Может, вообще ничего не будет.
- Ну да, - согласился Виктор. - Тут ты прав. Может, и действительно… какой-нибудь корабль не смогут остановить… Я просто не понимаю, что тебе мешает учиться с ней в разных институтах и продолжать встречаться? Как будто ты боишься, что у вас всё разладится, если вы не будете видеться в течение недели. Но ведь тогда у вас…
- Прекрати!
Я встал и ударил по кнопке вызова лифта, не очень-то понимая, куда собираюсь ехать. Виктор продолжал сидеть, раздосадовано покачивая головой - как Тихонов, обсуждавший со мной результаты экзамена.
- Да она и сама должна это понимать, - сказал он. - Если она, конечно…
Лифт подошёл на этаж. Кабина была пуста.
- Куда ты? - спросил Виктор.
Я молчал, но и не заходил в лифт. Через несколько секунд послышался звонок, и двери с шипением закрылись.
- Никуда, - сказал я.
49
Я нашёл выход из лабиринта.
Через неделю Тихонов, несмотря на предыдущий "неуд", поставил мне за пересдачу высший балл, но меня это совсем не обрадовало.
Я ничего не говорил Лиде, но она, я уверен, всё понимала без слов.
Мы редко встречались. Конечно, шла сессия, и нам нужно было готовиться к экзаменам, но раньше нас это не останавливало. Виктор больше не говорил со мной о переводе - да и вообще делал вид, что я никогда не собирался уходить.
После сессии Лида подала документы.
Я встретил её в главном корпусе и предложил прогуляться вместе по скверу, однако, когда мы вышли, начался дождь.
Мы встали под навесом, по которому барабанили капли.
- Извини, - сказал я.
Из-за ветра нас обдавало брызгами дождя.
- Пойдём обратно, - сказала Лида.
Я так ничего ей не объяснил.
На летние каникулы она уехала куда-то с родителями, Виктора тоже не было в городе, и я остался один. Я целыми днями выискивал редкие, спрятанные в сети статьи о Венере. Слухи, сухие официальные рапорты, глупые разоблачения, состряпанные исключительно с целью привлечь побольше читателей - всё это странным образом смешалось в моей голове. Я был уверен, что в ближайшие дни эхо страшной космической войны докатится до Земли, и как-нибудь ночью пустое сумрачное небе загорится от росчерков артиллеристского огня.
Но ничего не происходило. Земля по-прежнему была в безопасности. Я оставался один.
Я был рад, когда лето, наконец, закончилось - Виктор вернулся, пошли осенние дожди, у Лиды начался первый учебный год в новом институте, и я даже начал верить, что всё ещё наладится. Однако Лида нехотя отвечала на мои сообщения, отказывалась встречаться, утверждая, что ей приходится многое навёрстывать, и времени не остаётся даже на выходных. Она перестала писать в своём соцветии.
Я жил как будто по инерции.
Как-то я заметил во время обеда Анну.
Она сидела одна - за столиком рядом с окном - и ковыряла вилкой остывающее картофельное пюре, брезгливо сморщив свои некрасивые полные губы. Незадолго до этого я написал Лиде сообщение - предложил встретиться на выходных, - и с нетерпением ждал ответа, постоянно обновляя страницу с извещениями в суазоре.
Я подошёл к Анне.
- Не занято? - спросил я.
Анна покачала головой. Я сел. На моём подносе лежал открытый суазор; Анна покосилась на него и тут же отвернулась.
- Нет аппетита? - спросил я.
- Да хоть не ходи сюда! - сказала Анна. - Глядя на это, - она поддела вилкой комковатое картофельное пюре, - весь аппетит пропадает.
- Ага, - согласился я.
Анна положила на поднос испачканную в пюре вилку, показывая, что не собирается больше есть.
- А как вообще дела? - спросил я. - Ты, кстати, с Лидой ещё видишься?
- Нет, - ответила Анна. - А ты?
- Последнее время… - начал я.
Анна усмехнулась.
- Я, кстати, тоже хотела перевестись, - сказала она.
- Куда?
- На биологический. Но… передумала. Перевестись я всегда успею. Меня и после третьего курса возьмут куда угодно.
- Тоже верно, - согласился я.
Говорить нам было не о чем; я даже пожалел, что подсел к ней за столик. Я думал, о чём бы ещё её спросить, когда суазор на подносе завибрировал, и я, испугавшись, что Анна увидит сообщение, быстро схватил наладонник, прикрывая экран рукой.
Но это было всего лишь обновление ленты новостей. Я раздосадовано бросил суазор на стол. Анна следила за мной с усмешкой.
- Не отвечает? - спросила она.
- Ну, почему не отвечает? - сказал я. - Просто новый институт, другие предметы. Дел у неё, конечно…
- Дел у всех навалом, - сказала Анна и поднялась из-за стола.
Она взяла поднос - тарелки на нём задрожали, а стакан с недопитым компотом заскользил в опасной близости к краю, - и посмотрела на меня.
- Ладно, - сказала она. - Я пойду. Увидимся ещё.
Увиделись мы уже на следующий день - только Анна была не одна.
Я заметил её в сквере неподалёку от главного здания - вместе с Виктором, которого поначалу даже не узнал. Они не видели меня. Виктор говорил о чём-то - наверняка пересказывал очередные сплетни из сети, - а Анна смеялась, жеманно прикрывая свой некрасивый рот.
У меня вдруг затряслись руки. Я доковылял до ближайшей скамейки и сел, закрыв глаза. Я сам не понимал, что со мной не так.
Холодало. Деревья начали облетать, и вся дорожка в сквере была засыпана выгоревшей листвой. Ветер приносил странный отталкивающий запах, навевающий воспоминания о поликлиниках и больницах, по которым в детстве таскала меня мать.
Я видел их вместе ещё несколько раз, и Виктор всегда притворялся, что не замечает меня. Однажды я не выдержал и спросил его об Анне, но он в ответ лишь удивлённо пожал плечами.
- А что?
- Да нет, ничего, - сказал я. - Просто я никогда бы не подумал, что она…
- Да иди ты! - фыркнул Виктор.
- Ну, извини, - сказал я.
- Ладно, проехали, - примирительно сказал Виктор. - А как… Как там у тебя…
48
Я проснулся, когда у кровати уже лежал новый пакет с суспензией. На сей раз пакет не порвался, и белесая масса не растеклась по полу. Есть мне не хотелось - да и этот безвкусный паёк просто не в состоянии был возбуждать аппетит, - однако я встал с кровати, поднял с пола пакет и оторвал зубами его край.
Панорамная камера следила за каждым моим движением.
Я осторожно отпил из пакета. Суспензия была необычно густой, как пюре, с плотными маслянистыми комками, которые неприятно перекатывались на языке. Я с трудом заставил себя проглотить эту тошнотворную массу и вытер рукавом рот.
- Вы что, - крикнул я в потолок, - хотите меня отравить?!
Мне никто не ответил.
- Таис! - закричал я.
Я уселся прямо на пол - в углу комнаты, где, как мне казалось, стены светились не так ярко - и поставил перед собой пакет.
- Таис, - повторил я, уставившись перед собой, - ты всё ещё там?
В камере было тихо; я даже не слышал, как шипит воздуховод на стене.