- Погоняло… Кликуха, говорю, какая? - Водитель снова внимательно глянул на пассажира. - Ты чё, не мертвяк?
- Я недавно сюда прилетел, - сказал опять ничего не понявший Осетр.
Между тем грузовик набирал ход с таким ускорением, что Осетра прижало к спинке сиденья. Тут бы тоже не помешали нейтралины. Хотя нейт-ралин увеличил бы стоимость такого грузовика вдвое, если не больше…
- Ты, говорю, не осужденный, что ли?
- Нет. У меня же ошейника нет.
Детина загоготал. У него были серые глаза и седина на висках, и встреть такого где-нибудь на Зимогорье одетым в костюм-тройку, решил бы, что это бывший солдат, проторчавший не один год в каком-нибудь мире, где с безоблачного неба три четверти года светит жаркое светило…
- Осужденные, парень, далеко не все носят ошейники, - сказал водитель таким тоном, будто поделился новостью, что выпил за завтраком чашку кофе. - К тому же у нас эти штуки называются не ошейниками, а баранками. Вообще тут далеко не все так, как думают в миру. - Он оторвал от руля здоровенную лапищу и протянул Осетру. - Чинганчгук. - И пояснил: - Это меня за цвет лица прозвали. Типа индеец, краснокожий… А в миру был Матвеем. Но здесь у нас по именам звать не принято… Так откуда ты тут взялся, парень?
Вот и первая проверка… Впрочем, вряд ли этот красномордый бугай знает, когда именно к Угловке заглядывают транссистемники.
- Я недавно прилетел. Торговец. - Осетр вспомнил своего недавнего попутчика с "Дорадо". - Продаю грёзогенераторы.
- Хочешь, расскажу, что было после того, как ты прилетел? - Кирпичная физиономия просто загорелась азартом. - Зашел в кабак при космопорте, познакомился с ребятами, которые предложили тебя подвезти в Чертков, по дороге подпоили, обобрали и выкинули. Верно?
- Верно, - согласился Осетр. - Именно так оно и было. Сумку вот, правда, почему-то оставили.
Что ж, лагерь есть лагерь, порядки на Угловке и в самом деле еще те. И будет совсем неудивительно, если новый знакомец пожелает отобрать у бедолаги-торговца все, что не отобрали первые грабители. И выкинет. Не из добрых же намерений он подсадил путника…
Чинганчгук бросил на пассажира очередной быстрый взгляд.
- Иными словами, заплатить за подвоз тебе нечем. И в гостиницу устроиться не на что. Верно?
Осетр несмело развел руками.
- Не боись!.. Ты откуда прилетел?
Осетр решил, что, отвечая на этот вопрос, можно и не врать:
- С Нового Петербурга.
- Ого! Аж с самой столицы! И что же у нас есть такое, чего нет там?
- Здесь нет такого количества конкурентов. Бизнес есть бизнес, начинать его в таких условиях легче.
- Да-а-а… - Во взгляде водителя промелькнуло нечто, похожее на уважение. - Сюда к нам не всякий сунется. Тут территория не для слабаков.
Мимо пролетали незнакомые невысокие деревья. В какой-то момент они показались Осетру толпой попрошаек, выстроившихся вдоль улицы, когда по ней в день тезоименитства Его Императорского Величества проезжает царственная процессия, состоящая из придворных дам и кавалеров. В такой день нищие зарабатывают себе на целый месяц относительно сытной жизни… И если бы таких дней было двенадцать в году, то жизнь у нищих была бы малиной…
- До города далеко еще, Матвей, э-э-э?
- Никаких Матвеев! Чинганчгук и только Чинганчгук! Привыкай говорить по-человечески, раз в наших местах решил бизнесом заниматься. - Водитель достал из нагрудного кармана куртки пачку сигарет, сунул одну в рот, щелкнул зажигалкой и окутался облаком дыма. - А до города за четверть часа домчимся.
Осетру немедленно захотелось вставить в ноздри противодымные вкладыши-противогазы. Однако со своим уставом, как известно, в чужой монастырь не ходят… В придачу мгновенно включилась система вентиляции, и воздух в кабине тут же очистился от гадости.
- В Черткове-то у тебя есть к кому прислониться?
"Ага, - подумал Осетр, - держи карман шире! Так я тебе и сказал!"
- Хотя откуда, если только что прилетел? Номер в гостинице, за который платить надо… Ладно, дам я тебе приют на пару дней. Переночуешь сегодня у меня. Мне теперь на вахту послезавтра.
- А вы сок храппов возите?
- Он самый. Десять рейсов за смену… - Чинганчгук в очередной раз затянулся и сунул окурок в пепельницу, которая немедленно переработала ненужную материю в энергию. Лицо водителя сделалось жестким. - Осужденный преступник я. А таким тут либо добывать сок храппов, либо возить его из леса на переработку, либо… - Он не договорил и полез за следующей сигаретой.
- Ну, ошейника-то… баранки-то на вас нет.
- А я тебе уже говорил, что тут далеко не все носят баранки. Все равно никуда не сбежишь.
- Но ведь тогда… Это же опасно. Почему бы, скажем, кому-либо не взять в заложники экипаж шаттла? И, шантажируя власти, не попытаться прорваться на борт транссистемника? Или не захватить транспортное судно?
- Ха! - Чинганчгук отравил атмосферу очередным клубом дыма. - Зеленый ты… А смысл какой в захвате? Конечно, на Крестах водятся кореша, способные на подобный абзац. Но ради того, чтобы не допустить таких корешей в Галактику, власти пожертвуют многим. Жизнь экипажа рядом с возможными неприятностями - просто мелочь! - Он глянул на Осетра, как на помешанного. - Было уже. Ничего нового на этом свете нет, все было. И захват шаттла был. Годов пятьдесят назад. Грохнули шаттл на границе тропосферы из орбитальной пушки, и весь компот! Вокруг Крестов таких пушек с десяток крутится, все небо простреливают. Кто-то из начальства еще и медальку, надо полагать, получил за решительность действий…
- А как же жизнь невинных людей? - Осетр и сам не знал, для чего несет такую пургу.
Просто ему казалось, что сейчас лучше всего прикинуться полным придурком. Возрасту соответствует…
- И с такими вот мыслями ты собирался тут торговать грёзогенераторами! - Чинганчгук фыркнул. - Сам, случаем, к мечтальнику не подключился? Заруби себе на носу, парень: здесь совсем другая жизнь! Не знаю, какими сказками тебя потчевали прежде, но на Крестах о них забудь, раз приперся сюда. А то недолго протянешь! Тебе еще повезло, что просто обобрали и выкинули. Вполне могли и замочить!.. Не надо объяснять значение этого глагола? Догадываешься?
- Догадываюсь… - Осетр изобразил на лице самое несчастное выражение из тех, что оттренировал в школе перед зеркалом.
Урокам физиономистики при подготовке "росомах" придавалось немалое значение…
- У тебя товар-то остался?
- Ну-у… Э-э…
Похоже, заминка была сыграна очень неплохо, поскольку Чинганчгук, ликвидировав очередной окурок, усмехнулся:
- Если товар на складское хранение в космопорту сдан, то я без тебя его оттуда все равно никаким образом не вытащу.
- Ну да, на складе хранится…
- Правильно, что не сразу с собой в Чертков потащил. А то был бы и без денег, и без товара… Впрочем, из-за товара тебя и в живых, наверное, оставили. Не приспело еще время мочить, решили. Потому и поклажу оставили. Выгоднее, чтобы ты еще какое-то время живым походил…
Резко посветлело. Лес как-то совсем неожиданно разошелся в стороны, уступив место обширным зеленеющим полям. Кое-где по полям двигались механизмы. Механизмами, судя по наличию кабин, управляли люди.
- Гордость нашей власти, - сказал Чинганчгук. - Едва ли не на сто процентов обеспечиваем себя пропитанием. Овощи, сырье для производства одежды. Завозить из мира - мало что приходится. Кстати, и заливалово собственное производим.
- Что производите? - не понял Осетр.
- Заливалово. Местная водка. Храпповка. Мы ее зовем "божьей кровью"… Потребляешь водяру? Конечно, потребляешь, кто ж ею, родимой, брезгует? Баба как ни хороша, а предаст, а водовка никогда тебя не бросит… Так вот, после храпповки не бывает похмельной маеты. Потрясающая штука!
Послышался мелодичный звук. Чинганчгук потянулся к нагрудному карману и вытащил говорильник.
- Зэка номер тридцать-восемнадцать слушает… Да… - Он вдруг подобрался. - В каком месте?.. Ясно, господин капитан! Слушаюсь… На въезде в город нахожусь… Так точно!
Говорильник отправился в карман. Чинганчгук крепче сжал руль и прибавил скорость.
Браслетов здесь на носили, но система связи все равно была. Пусть и примитивная. Без связи никуда не денешься, хоть ты на столичной планете трудишься, хоть на попечении Министерства исправительных сооружений.
- Драться-то умеешь, Остромир?
Конечно, многие торговцы умеют драться - те, кто уже пообтерся в бизнесе, узнав, что где и почем… Но легенда требовала иного ответа.
- Не-а, - испуганно сказал Осетр. - А что случилось?
- Шебутня случилась. Но не трясись, прорвемся. Они на центральной улице бузят. На Солнечном проспекте. А мы в объезд двинемся.
Водитель явно успокаивался. А значит, можно было не травить вакуум и пассажиру.
Между тем, впереди появились первые дома. Были они одноэтажные и утопали в зелени едва ли не по самые крыши.
- Это город? - недоверчиво спросил Осетр.
- Он самый. Чертков во всей своей красе. - Чинганчгук посмотрел на пассажира и понимающе усмехнулся. - Удивляешься, что небоскребов не видать?..
Осетр кивнул. Город, где не устремлялись к небу долговязые башни небоскребов, и в самом деле выглядел необычно.
- Так у нас тут земли на всех хватает. Еще и остается. А деревянные одноэтажные дома строить проще и дешевле. Лес-то совсем рядом. Да и камней для фундаментов хватает. А добыча всего этого добра при таком рабочем контингенте малозатратна. - Водитель поднял кверху указательный палец правой руки. - Экономика, брат, против нее не попрешь!
Грузовик влетел в город, как прыгнул в зеленую лужу. Однако Чинганчгуку тут же пришлось затормозить, потому что это был не лес, тут улицу то и дело переходили люди.
Осетр смотрел на них во все глаза. Люди были как люди, чаще мужчины, много реже женщины. Никто не носил полосатых роб с многозначным номером на груди, но у многих были ошейники. Среди носителей таких украшений не было ни одной женщины.
- И все-таки почему не все заключенные носят баранки?
Чинганчгук пожал плечами:
- А зачем? Большинство зэков - нормальные люди, от них ничего худого черепам… э-э… начальству не будет. С баранками ходят либо абсолютные отморозки, которых надо все время держать в ежовых рукавицах, либо полное чмо, которое лишь на пайку и заработать может. Кому заплатить нечем…
- Как это?
- Как-как? Задницей в косяк!.. Платишь контрольному инспектору червонец в месяц, и ходи со свободной шеей. Ему польза, а тебе спокойнее. Эти штуки хоть и безотказные, но чем черт не шутит! Лучше остаться без червонца, чем без тыковки. Нормальные отношения между начальством и подчиненными. За собственное спокойствие надо платить! Вот и платим.
- Но ведь это же коррупция!
- Разумеется! Ну и что? Да хрен-то с ней! Коррупция, брат Остромир, неистребима. Она тысячелетиями существует и сколько существует, столько с нею и борются. Одних коррупционеров к ногтю взять не успевают, как на их месте другие появляются. Так устроена жизнь. Я плачу инспектору за уверенность в целости моей шеи, а он мне… и ему есть за что платить. Здесь иначе нельзя.
"Не за стукачество ли инспектор тебе платит, дядя?" - подумал Осетр.
На домах, выкрашенных веселенькой канареечной краской, висели триконки "Солнечный проспект".
- Ага, вот и шебутня! - удовлетворенно сказал Чинганчгук. - Опять бузят, голубчики! Интересно, по какому поводу сегодня?
Впереди дорога была перекрыта толпой. Эта была не шагающая вдоль улицы колонна и не перегораживающая проезд цепь. Просто толпа. Народ стоял спиной к грузовику, вытягивая шеи. По-видимому, кого-то слушали…
- А мы их аккуратненько объедем, - продолжал Чинганчгук. - Не боись, Остромир! Прорвемся!
Грузовик свернул на боковую улицу, более узкую, но не менее яркую - здесь стены домов были выкрашены в апельсиновый цвет. Улица так и называлась "Апельсиновая".
Похоже, у городского архитектора, если такой тут работал, фантазия была еще та. Впрочем, скорее всего никаких архитекторов в Черткове и вовсе не имелось. Собрал управляющий (или как тут называют самого главного начальника?) свою команду и сказал: "Господа офицеры, приказываю обеспечить покраску домовых стен. Поскольку жизнь заключенных уныла и тосклива, покрасить в яркие цвета". Команда взяла под козырек, заказали краски, списали под статью "Благоустройство территории" и сказано - сделано! А то, что в результате получился дизайн придурка, так кого это волнует?..
Грузовик свернул еще несколько раз.
- Ну вот и объехали шебутню, - сказал Чинганчгук, глядя в боковое зеркало заднего вида.
На домах вновь замелькали триконки "Солнечный проспект". Номера быстро приближались к единице.
Откуда-то донеслись одиночные выстрелы. Чинганчгук добавил скорости.
- Что это, никак стреляют? - обеспокоился пассажир.
- В нас стрелять не станут, - уверенно сказал водитель. - Храпповый сок на Крестах - святое!
Выстрелы продолжались, но явно становились реже. И тише.
Потом "зубр" выскочил на мост, перекинувшийся через довольно широкую реку. Мост был деревянный.
- Это наша Данила, - сказал Чинганчгук.
- Данила? - удивился Осетр. - Река так называется? Это же мужское имя.
- Мужское, - согласился водитель. - Но по отношению к реке оно стало женским. Наверное, между тем, кто ее назвал, и теми, кто стал здесь жить, была большая разница.
Проехали еще немного, и стало видно, что Солнечный проспект упирается в большие деревянные ворота.
Чинганчгук остановил грузовик за два квартала до них.
- Дальше я тебя, парень, везти не могу. - Он развел в стороны свои лапищи. - Погуляй пока немного. А еще лучше посиди где-нибудь. Вон там, за углом, второй дом по правой стороне, кабак стоит. "Ристалище" называется, но между собой мы называем его "Дристалище". Хотя кухня у Макарыча вполне приличная… Макарыч - это хозяин заведения. Обожди меня там. Только постарайся ни с кем не связываться и ни во что не ввязываться. Народ у нас такой, ему палец в рот не клади. Так что затихарись там. А я быстренько обернусь. Груз перекачают, машину в гараже сменщику сдам и к тебе присоединюсь.
Стенка кабины со стороны Осетра дематериализовалась, образовав открытую дверцу, и кадет, подхватив комплект номер два, спрыгнул на дорогу.
- Денег-то шустряки тебе совсем не оставили?
Поскольку сказавший "а" должен говорить и "б", Осетр помотал головой.
- На-ка тогда! - Чинганчгук протянул трехрублевую купюру. - Закажи себе стакашок "кровушки", посиди. Я быстро, не более часа. Лады, парень?
- Лады, - коротко сказал Осетр.
- Вот и отлично! Люблю сговорчивых!
Стенка-дверца заросла, и грузовик тронулся. А Осетр пошел за угол.
Глава девятая
Кабак оказался совсем не похожим на ристалище. Не было тут ни поединщиков, ни судей. И дам не было, сидели одни кавалеры. В основном, с баранками поверх воротников оранжевых курток. Но была и парочка мужиков со свободными шеями. Однако, судя по полулитровым кружкам, пили свободные шеи то же пиво, что и баранки. Над стойкой, уставленной батареями чистых стаканов и кружек и украшенной пивной башней с краном, висел большой ценник:
ПИВО ЖИГУЛЕВСКОЕ
1 литр - 44 коп.
Пол-литра - 22 коп.
Дамам - скидка 50%
По-видимому, меньше чем по пол-литра здесь народ не заказывал, а дамы бывали нечасто…
Потом кое-что от ристалища все-таки обнаружилось. Бильярдный стол в дальнем углу. Правда, поединщиков не было и там - шары сиротливо валялись на зеленом сукне, а рядом, крест-накрест, - два кия… Зато висела в другом углу на манер иконы оформленная в рамку большая этикетка с изображением огромной бутыли и надписью "Божья кровь", и сразу становилось ясно, какому именно богу молятся "прихожане" сего "храма".
Как себя тут вести, Осетр раздумывал недолго - пока сопровождаемый мрачным взглядом кабатчика, сорокалетнего бородатого мужичины немалых габаритов, шел к стойке. В кабаке надо вести себя соответствующим образом. Мысль банальная, но не становящаяся от своей банальности ложью.
- Добрый день!
- Кому и похмельное утро бывает добрым, а кому и веселый вечерок не мил, - отозвался кабатчик. - Чего желаете?
Физиономия у него менее мрачной не стала. Наверное, он сомневался в платежеспособности нового клиента…
Осетр сунул руку в задний карман штанов, где лежала мелочь, нащупал полтинник, выволок наружу и положил на стойку перед кабатчиком:
- Литрушечку жигулевского.
Так выражался капитан Дьяконов, когда на последнем курсе разъяснял кадетам, как должен проводить увольнение приличный "росомаха".
"Литрушечку жигулевского. А все, что больше, - уже в сопровождении алкофага… И вас никогда не застанут врасплох - ни жизнь, ни ресторанное хулиганье!"
Тут ресторанного хулиганья - было пруд пруди! Вон как зыркают!.. Публика тертая, сразу чувствуют чужого.
Увидев полтинник, кабатчик расцвел:
- Милости просим, молодой человек! Какая судьба забросила вас на Кресты?
- Попутный ветер из межрукавного пространства, - сказал Осетр.
- Понимаю… Вольный торговец? Или сексот Министерства исправительных учреждений?
- Первое. А если бы и второе, то сказал бы первое. - Осетр подмигнул.
Ментальность полностью перестроилась, и вралось легко и просто.
- А почему вы так решили?
Кабатчик улыбнулся:
- Столь молодой парень госчиновником быть не может, к нам таких не присылают. Вновь прибывший зэк был бы с баранкой и в оранжевом. Остается… - Улыбка кабатчика стала еще шире. - Хотя… Сексот тоже скорее всего замаскировался бы под зэка. Заключенные все-таки народ защищенный…
- А вольные торговцы, значит, не защищены?
- Ну почему? Просто у зэка нечего брать, кроме его никчемной жизни, которую он оправдывает только добычей храппового сока или работой на благо местного общества.
"Интересно, - подумал Осетр, - с местными он такими же выражениями пользуется?"
Ответ он получил тут же.
В кабак ввалился какой-то тип в оранжевом с изрядно помятой физиономией и обширным фингалом под левым глазом.
- Макарыч! В долг не похмелишь? Трубы горят!
Кабатчик мгновенно превратился в другого человека - недоверчивого, злого, грубого…
- Плыви отсюда, крыса подзаборная! Ты еще за прошлый раз не рассчитался! Начнешь выступать, других должников свистну.
Помятый скривился, но выступать не стал. Двинулся между столами в надежде, что найдется среди сидящих за столами сердобольная душа и нальет ему пивка. Пока сердобольные отсутствовали, но помятый надежды не терял.
Макарыч проводил его взглядом и снова повернулся к Осетру:
- С такими надо построже. Дашь слабину, на шею сядут крепче баранки… - Лицо его разъяснилось. - О чем мы говорили?
- О защищенности.
- Ага… Вот что я вам скажу… Вольные торговцы тоже люди защищенные, но за это, как вы понимаете, молодой человек, приходится платить. Такие у нас порядки… А чем, кстати, торгуете, если не секрет?
- Грёзогенераторами.