- Может быть, тогда бы мы уже начали сражаться. Хоть раз не на учениях и не на симуляторе, - не видя смысла юлить, говорю я.
- Вечный воитель, у тебя ещё будет своя война, - говорит он.
Я просто киваю с улыбкой. Конечно, если ждать и писать рапорты, наверное, рано или поздно ты получишь то, что желаешь, но мы ведь уже здесь и сейчас, зачем же ждать?
- Вы выглядите усталым, - уже в самом конце вечера, когда все разошлись, сказала Ульяна. Мы сидим рядом с ней в самом дальнем углу. Она красиво улыбается.
- Из-за патрулей я немного меньше сплю, а когда ложусь, не могу сразу уснуть. Но сегодня высплюсь. Глаза уже сами смыкаются. Главное, выждать ещё немного, чтобы не проснуться среди ночи.
- Как ваши личные отношения? - интересуется она с осторожностью.
- У меня нет личных отношений. Так, непонятная дружба, которую у меня нет желания поддерживать, - стараясь быть миролюбивым, говорю я.
- Может быть, в них причина вашего желания войны?
- Нет. Причины моего желания войны в том, что я вырос на маленькой пыльной планетке, где даже атмосферы не было. Там были только горы, и больше ничего. Совершенно ничего не происходило. Утром вагончики везли рабочих в шахты, а вечером домой. Кому-то по душе такая жизнь, но не мне. Я хочу быть освоителем космоса не на словах, а на деле. Война - самая важная часть этого освоения, потому что учёные, не подкреплённые армией, долго не живут.
- Что же, я бы много могла сказать вам, но уже пообещала быть не профессионалом, а другом.
- Я жалею, что я не профессионал в нужной области, а как другу, вы не расскажете мне о том, что творится у вас внутри.
- Неужели, это вам интересно? - она грустно улыбается.
- Почему нет? Я просто очень ненавязчивый человек, а вы всеми силами стараетесь это скрыть. Так зачем мне напирать?
- Интересно, как вы пришли к таким выводам?
Сколько не обсуждай разную ерунду, по-настоящему интересным разговор становится только если перейти на личные темы.
- Ну, вы чертовски привлекательны, умны, плюс, по долгу службы постоянно работаете с мужчинами. Я не верю, что ни один из них не проявил к вам интерес. Скорее, я сказал бы, что ни один из них, кто был свободен, не пропустил вас. Но вас это не радует, а скорее утомляет.
- Допустим. А дальше?
- Не уверен, что стоит об этом говорить.
- Ну же. Я вас об этом прошу, а если женщина просит офицера...
- Он погиб, да? - прямо говорю я, раз уж дама просит.
Она грустно улыбается, опускает голову. Пожалуй, не всегда нужно потакать слабому полу в его желаниях. Не всегда нужно делать то, о чём они просят. Наверное, вкупе с её пожеланием я и сам хотел сделать это, хоть и не любитель копаться в душах.
- Война? - спрашиваю я, хоть и знаю, что это не так. Война только началась, а рана у неё явно старая.
- Несчастный случай. Он был строителем. Мы можем вылечить любого, кто не погиб, а с ним всё случилось слишком быстро.
- Мои соболезнования, - говорю я, хоть и понимаю, что звучит это пошловато.
- Нет, простите, вы тут совсем не при чём. Нужно жить дальше, что я и стараюсь делать.
- Это, пожалуй, самое верное решение.
- Не стоило вообще разводить разговор, - говорит она, поднимая на меня глаза, в уголках которых я вижу слёзы.
- Простите меня. Я ведь начал, и я же занялся эскалацией.
- Вы не хотите прогуляться?
- Куда?
- Куда-нибудь. Устала сидеть здесь.
- Конечно.
Мы выходим, и я направляюсь на смотровую. В конечном счёте, идти у нас по большей части некуда.
- Вы не возражаете, мне нужно на пять минут зайти к себе в блок?
- Конечно. Мне проводить вас или мы встретимся позже?
- Если вам не трудно, то я бы попросила вас составить мне компанию.
- Конечно.
У неё в блоке очень уютно. Всё чисто и убрано. Сразу видно, что здесь трудится ответственный женский коллектив, но сразу после того, как закрывается дверь, это уже не имеет никакого значения, потому что мы сливаемся в поцелуе. Я бы сказал, что это начала она, но боюсь, что это будет лукавством с моей стороны. Пожалуй, её порыв был мне нужен лишь для того, чтобы убедиться, что она не против. Может быть, меня огорчили бы её мотивы, почему она хочет это сделать, но сейчас это неважно. Мы обрушились друг на друга, как будто бы мы давно вместе, но долгое время не могли этого сделать.
Медицинская кушетка, конечно, не самое удачное любовное ложе, но для подобных мыслей нет времени. Я хочу её так, как будто бы всегда хотел, будто бы она была для меня самой желанной очень долгое время. Хочется верить, что она испытывает что-то подобное.
- Наверное, я опять сделала то, чего не стоило делать, - тихо сказала она, смотря мне в глаза, когда мы лежали на кушетке, прижавшись друг к другу.
- Пожалуй.
- Александр, вы... Я уже говорила вам, что на войне важно, чтобы всегда было куда с неё вернуться. И, если вы хотите, возвращайтесь ко мне.
Мне становится не по себе, потому что мне кажется, что она, глядя в мои глаза, видит то, что у меня в душе. Как будто знает, что она и вправду может стать для меня спасением, хотя я всеми силами и буду этому сопротивляться.
- У меня нет войны.
- Так будет не всегда. Мы не можем знать, что будет завтра.
- Я знаю. Мне дадут выходной от патруля, потому что я уже вторую неделю хожу каждый день, и я потрачу этот выходной на симулятор, где буду тешить себя тем, что улучшаю свою подготовку.
- Но я всё равно буду вас ждать. Если, конечно, я вас не стесняю.
- Бросьте, Уля, и может быть, перейдём на "ты"? - спрашиваю я, садясь на край кушетки.
- Как скажешь.
Она приподнялась и положила руки мне на плечи. Очень мягко и приятно, отчего становится немного теплее где-то в глубине души. Наверное, я уже привык к кромешному холоду чересчур сильно, потому что это потепление кажется мне чем-то чуждым.
- Мы увидимся завтра вечером? - спрашивает она почти шёпотом, приблизив свои губы к моему уху.
- Увидимся, - я улыбаюсь и поворачиваюсь к ней, - а сейчас нам лучше одеться.
- Как скажешь, но лучше бы это было ненадолго.
- Не боишься, что слухи поползут?
- Пусть. Мне наплевать. Уже были, так что хуже не будет. Хоть поменьше будет страждущих.
- То есть?
- А ты ничего не слышал? - она встаёт и надевает трусики.
- Нет.
- Один особо целеустремлённый капитан после того, как я его отшила, рассказал, будто застукал меня с одним пехотным сержантом. Ну, кто именно это был, он не уточнял, поэтому слухи прожили недолго.
- Капитан не Вяземский?
- Нет. Вяземский просто подшучивал на грани пошлостей. Ваши девчонки сказали, что он так внимание оказывает.
- Им виднее, - хохочу я, - к нам он не липнет.
- Да он не лип. Он в этом плане безобиден. Просто любитель зайти просто так.
- Ты, оказывается, притягательнее, чем я думал.
- Ты понял это только когда узнал, что ко мне пытался свататься ваш Вязьма?
- Нет. Я всё понимал, просто не ожидал, что настолько.
- Слишком, я сказала бы. Застегнёшь платье?
Она поворачивается ко мне спиной, и я выполняю её просьбу. Когда молния застёгнута, я кладу свои руки на её мягкие плечи, а она кладёт сверху свои. Сравнивать её с моей бывшей даже как-то не хочется. Это прошлое, которому самое место в прошлом.
К сожалению, всё оказалось не так просто. После того, как мы с Ульяной расстались в тот вечер, я погрузился в мысли, которые сводились к тому, что всё это может оказаться обманом, в который я погружаюсь, и, больше того, погружаю невинного человека. Люблю ли я её? Нет. Это влечение, которое даже не переросло во влюблённость. Но что если она рассчитывает на что-то серьёзное? В конце концов, она выбрала меня из множества, и это явно не красота или погоны. Что тогда? Желание спасти меня? Зачем ей это погружение в холодные дебри чужой души, тем более, если об этом не просят? Всё очень неопределённо, но пока вмешиваться в ход событий и уж тем более рубить с плеча не стоит. Тут лучше довериться завтрашнему дню, который ещё не наступил.
- На личном фронте - полный порядок, - сухо заметил Сергей, когда я вернулся в блок. Если бы не его слова, я подумал бы, что он спит.
- Я тоже чуть было не подумал, что Ульяночка решила нас навестить, - Лёха положил голову на защитный бортик спального места.
- Ничего не было, - говорю я.
- Ты не понял, - замечает Лёшка слегка заплетающимся голосом, - ты пахнешь её духами сильнее, чем она сама.
- Чудно. Я рад, что от вас ничего не утаить, но давайте спать.
- Ты не думай, мы честно рады, - говорит Серый, который тоже прилично выпил, если судить по голосу.
- Ты даже как-то внешне изменился, - добавляет Лёха, - вот что значит смахнуть пыль со своего либидо. Сразу похорошел.
- Внутри я себя ощущаю ещё лучше. Но об этом мы поговорим в другой раз. Очень хочу спать.
Складываю форму и залезаю в своё спальное место. А ведь они правы, одного этого запаха достаточно для того, чтобы моё влечение переросло во влюблённость, потому что я, в том числе из-за него, думаю о ней перед тем, как уснуть.
5
А день, о котором было столько разговоров, принёс новости. Не хочу, называя их хорошими, вызвать ни у кого отрицательные эмоции. Скажу лишь, что новости эти были значимыми - леврорнодивы, или по-нашему просто левики пошли в наступление. Конечно, учитывая их уровень развития, это не нужно было воспринимать, как грозящую опасность, но мне хотелось надеяться, что они хотя бы попробуют взять числом, отчего нашему командованию придётся задействовать резерв.
Естестенно, что это основная новость, которую мы обсуждаем вечером в офицерском клубе. Ульяна сидит рядом со мной, но больше никак не показывает, что между нами что-то произошло.
- Валькирия со своими подопечными будет в первой волне резерва, - скучно замечает Лёшка, - после них нам точно ничего не останется. Так что, остаётся радоваться, что пространство не проводит звук, и ничто не будет мешать нам спать. А так бы пришлось изойти слюной.
- Никто не может сказать, сколько именно их будет, и когда именно, - отвечает Оля.
- Ага-ага, - парирует Алексей, - может, вы ещё специально сделаете вид, что не можете справиться с ними, чтобы адмирал подтянул нас.
Не обращая внимания на неодобрительные взгляды, он вытягивает из внутреннего кармана сигарету и закуривает, медленно и с наслаждением выпускает дым. Я же обнаруживаю, что на меня смотрит Котова. В её взгляде ехидство, и она едва заметно улыбается, поглаживая свои гладкие русые волосы.
Я едва заметно вопросительно киваю. Она кивает отрицательно, потом бросает взгляд на Улю, потом снова на меня, а потом моргает глазами. Я скучно закатываю глаза, а она снова кивает, а потом едва заметно отгибает большой палец правой руки, заблаговременно сжатой в кулак. Если отбросить рукав форменной куртки, то сложно будет поверить, что эта маленькая ладошка, сжимая штурвал, не даст уйти даже серьёзному противнику. Пожалуй, оставляя Лену просто полётным специалистом, они командующие тоже много теряют. Что же, хочется надеяться, что наше время ещё придёт.
- А всё же вам не кажется странным, что левики, которые гораздо нас слабее, контролируют такое пространство? Говорят, даже по самым скромным прикидкам это заметный сегмент, - говорит тем временем Серёга, немного уводя тему разговора в сторону от прямых сражений.
- Удача, - отвечает Лёха, - Мы тоже сначала повоевали с этими, как их?
- Ксерками, - сухо замечаю я.
- Да, с ксерками, а потом долгое время никого не встречали. А если двигаться к окраине, то там вообще глушь.
- Но они-то в другой стороне, - говорю я.
- Ну, значит, им повезло, - говорит Лёха.
- А Климову хочется, чтобы за левиками кто-то был, - всё так же улыбаясь, говорит Котова, - тогда точно задействуют все резервы.
- Я не отрицаю, - говорю я, - а то вроде как был на войне, а даже боевыми ни разу не стрелял. Обидно. Представь себя на моём месте.
- Как я тебя понимаю, - говорит Оля, - нас тоже не хотят пускать в оборону против левиков.
- А где их планируют встречать?
- Они всегда появляются ближе к миру, которым владели, так что мы в нужном месте. Даже лететь никуда не нужно, только развернуться, но пока в подпространстве нет движения, только патрули усилены до максимума.
- И мы не понадобились, - сухо замечаю я.
- Климов, Климов, - качает головой Лена, - на войне вообще-то люди гибнут.
- Если такая мирная, чего ты здесь делаешь? - спрашивает Оля, как будто перед этим прочла мои мысли.
- Обожаю мужчин в форме.
В тот вечер мы с Ульяной уединились гораздо позже. Вообще, я, признаться, подумывал сказать ей, что то, что было у нас вчера, большая ошибка, но потом передумал. Даже если это и было так, стоило продолжать ошибаться, что мы и сделали.
- Твои друзья, наверное, обо всём догадались, - сказала она, когда мы одевались.
- Твои знакомые из числа наших сестёр тоже.
- Лена очень интересовалась. Но я напрямую ничего не сказала.
- А что это она так?
- Не знаю. Мне всегда казалось, что ты ей очень нравишься.
- Вот это новости.
- Что такого? Ты просто слишком отвык от внимания и уже подумал, что совсем не способен его заслужить.
- А это не так?
- Конечно не так, - она осторожно, как будто я сейчас схвачу и отстраню её руку, погладила меня по голове.
Пожалуй, было бы приятно возвращаться к ней после боя. Это, конечно, не значит, что я её люблю. В лучшем случае - лишь шаг в этом направлении. Наверное, если бы я поделился с ней этими соображениями, ей было бы приятно, но, пожалуй, ещё слишком рано для таких откровений.
Слишком рано хотя бы потому, что боёв пока не предвидится, и я с горечью смотрю, как кто-то другой выстраивается в боевой порядок, готовый грудью встретить врагов империи и уничтожить их. Ульяна стоит немного позади меня и осторожно держит под руку. Я чувствую, как она грустит вместе со мной, и мне даже как-то неловко.
В космосе нет звука, я оборачиваюсь к ней, и мы сливаемся в поцелуе. Я не вижу, как один космический корабль, выйдя из подпространства, на огромной скорости врезается в наши боевые порядки. Я не вижу наших потерь, я слышу нашу реакцию на боль - тревогу. Только обернувшись, я вижу начавшееся сражение, и, представляя, как выглядит бой с левиками, без всяких тревог понимаю, что что-то пошло не так. Ульяна тоже. Она сжимает мою руку.
Тем временем голос из громкоговорителей предписывает всем занять посты по боевому расписанию. Всем. Мне в том числе. Я крепко целую свою спутницу и ухожу, не без некоторой грусти отпуская её руку. Не то чтобы мне не хочется выдвинуться в гущу боя, просто, эта грусть была бы всегда.
Лифт напоминает живой организм, общественный транспорт, идущий по расписанию. Он останавливается на каждом этаже, где кто-то в него входит и кто-то обязательно выходит. Мне нужно почти в самый низ, к ангарам, где самые быстрые и находившиеся неподалёку пилоты уже занимают места в кабинах и ждут, пока пусковые устройства выстрелят ими в пространство. Скоро я буду среди них.
В коридоре первой встречаю Олю. Она уже в пилотском костюме вместе с двумя девушками и тремя мужчинами из своей роты, и все идут в сторону ангара.
- Дождался ты, Климов, - сухо бросила она, даже почти не повернувшись ко мне.
Я больше ничего не успеваю спросить - бегу в раздевалку.
- Что там? - спрашиваю я у немногочисленных присутствующих, среди которых не могу отыскать своих соседей по жилому блоку.
- Кто-то вылетел, и это не левики, - отвечает мне тот, кого я не вижу, потому что уже отвернулся к своему шкафчику и начал переодеваться.
- А кто?
- Никто не знает, поэтому тревога.
Моё взбесившееся было сердце начинает замедляться. Это обычный порядок, если противник не идентифицирован, и мы по-прежнему можем не понадобиться. Подумаешь, посидим в кабинах, да разбежимся. Что же, в любом случае - порядок есть порядок. Надеваю поверх белья герметичный комбез, поверх армирующий жилет и шлем. В последнюю очередь - пристёгиваю перчатки.
- Господа офицеры!
Я поворачиваюсь в сторону входа и вижу нашего капитана первого ранга Сивунова, рядом с которым стоит Вяземский. Мы все вытягиваемся по стойке, но он тут же командует вольно, потому что не все из нас ещё готовы. Есть те, кто только сейчас вбежал внутрь.
- Наш враг очень силён, - говорит полковник, - это не леврорнодивы, а кто-то более могущественный. Мне понадобится каждый из вас, всё ваше мужество и стойкость, чтобы удержать Ориум.
Видать, дела и вправду плохи, раз уж им понадобились наша ярость и отвага. Что же, я думаю, у нас накопилось достаточно, чтобы смять любого, кто посмел поднять руку на Империю.
- По данным с поля боя, у нас не хватает машин для прикрытия крейсеров и бомбардиров. Поэтому вы идёте в бой на истребителях.
Жаль только, что не на экспериментальных. Но, по-моему, я уже начал наглеть, да и позволяю себе думать не о том.
В ангаре встречаю Котову, которая протягивает мне свой кулачок, который кажется больше из-за перчатки, но я всё равно знаю, что под ним та же маленькая женская ручка. Стукаю в него, после чего мы почти синхронно закрываем забрала шлемов. Они щёлкают, и мы становимся полностью отделёнными от внешней среды.
Их рота уходит первой, потом ещё одна, потом ещё. Наконец, наш черёд. Это первый мой серьёзный боевой выход. Инструкторы часто рассказывали про этот момент. Говорили, что сколько бы мы ни готовили себя, сколько бы ни участвовали в учениях, это чувство тревоги и волнения всё равно возьмёт вверх. Они говорили, что в какой-то момент нам потребуется выучка - просто зазубренная комбинация движений, которое тело сделает за нас, когда мы окажемся в кабине. Старт всех систем, пристёгивание ремня, проверка того, что машина нас приняла, запуск прогрева силовой установки. Доклад о готовности, ожидание команды на старт.
- Делимся на пятёрки, - инструктирует тем временем Вяземский, - ходим этажеркой.
- Вы так и не сказали, капитан-лейтенант, кто против нас? - слышу Лёхин голос, отчего мне становится немного спокойнее.
- Точно неизвестно. Это дроны. Очень мощные, очень быстрые, и их очень много.
- Час от часу не легче.
- Разговорчики. Климов пошёл.
Пусковая установка начинает медленное движение, ожидая отклика от машины. Я включаю тягу в стартовый режим, и моё сближение с люком ангара ускоряется. Твоя скорость заметна для тебя, только пока поблизости есть объекты, которые тебе позволяют видеть её, но как только ты оказываешься в пространстве, перед тобой только бесконечно далёкие звёзды и бой, который хоть и ближе, но тоже не позволяет ощутить, насколько быстро ты движешься. Ты как будто ударяешься во что-то вязкое, и оно мгновенно тебя замедляет, но это, разумеется, не так. Много раз видел этот момент на учениях, но всё равно сейчас всё по-другому.
- Веди, старик, - говорит Лёха, и я уже вижу его, Серёгу и ещё двоих наших сослуживцев, выстраивавшихся в боевой порядок.
Мы идём на разных уровнях, и немного отклоняемся в бока. Если враг, атаковавший меня, захочет уйти вверх или вниз, он тут же подставится под лобовую атаку. Если она не пройдёт удачно, это всё равно даст нам преимущество.