Бой пока ещё идёт достаточно далеко от Ориума, но ближе, чем в момент начала, и это меня тревожит. Боевой класс нашей станции невысок. Её оборонительные системы таковы, что если мы не справимся с напавшим на нас врагом, то они тем более. В лучшем случае, они поддержат нас, если враг прижмёт к родным стенам. Хотелось бы мне сказать, что этого не будет, но бой двигается почти в нашу сторону, причём с угрожающей скоростью.
В этом направлении враг наступает потому что самые большие потери ему наносят космические дезинтеграторы, находящиеся в стороне от Ориума. Естественно, что они являются для него приоритетной целью. Если не отдать их ему, то и станция будет в относительной безопасности. Разделившись на пятёрки, мы движемся туда, слушая общий эфир, в который поступают только сообщения, влияющие на весь бой в целом.
К сожалению, враг нас теснит. И хоть мы стараемся усложнить ему задачу и рассредоточиться, его атаки являются для нас смертельными. Дроны, которые издалека выглядят как маленькие светящиеся звёздочки, перемещающиеся со скоростью метеоров. Исходят они от объекта, который уже окрестили ульем. Одного взгляда на тактический интерфейс достаточно, чтобы понять, почему. Это тот самый корабль, который ворвался в систему. Он обозначен достаточно большим эллипсоидом, а вокруг него видно множество объектов, которые идут в бой. Мощный удар по нему решил бы множество проблем, но, к сожалению, скорость развёртывания группировки врага настолько велика, что нам к нему уже не подобраться. Мощи лазерных и дезинтеграционных крейсеров хватает только для того, чтобы замедлить подход врага к Ориуму. Задержать его, чтобы к нам успела прийти помощь. Кстати, почему никто не говорил о помощи?
- Климов, - ваша первая тройка, выдвигайтесь.
Шарики, обозначавшие врагов, наступали тройками. Командир быстро размечал их нам для удобства, присваивая тройкам номера. Дальше, даже если они разлетятся в стороны, мы уже не спутаем своих.
По мере приближения дроны из круглых превращаются в звездообразных. У них есть центральная часть, представляющая собой совокупность всех боевых и силовых систем, и несколько лучей, похожих на лепестки, расходящихся в стороны. Их назначение мне пока неясно, но навскидку я бы сказал, что они играют защитную роль.
- Пропускаем вперёд, делаем заход, - говорю я, - как поняли?
- Поняли хорошо, - отвечает другой Сергей, но не тот, с которым я живу в одном блоке. Мой сосед - Цветков, а этот Рязанцев, - кому какой?
- Я, Жук и Цвет атакуем среднего, а вы отожмите крайних.
Жук и Цвет, само собой, клички, ставшие позывными. Я, если что, Клим.
- Принято.
Вот где всплывает неприятная особенность моего долгого, но точного захода. Когда речь идёт о дронах, я просто не успеваю вообще их атаковать. Ни лазером, ни ракетой, ни тем более из пушек. Они выполняют зигзагообразные манёвры, а потом и вовсе уходят. Конечно, их можно уязвить, но нужно действовать и быстро, и точно. Хорошо, что я поработал над этим на тренировках. Жаль, недостаточно, но выхода нет. Пока что мы можем давить их локальным численным превосходством, и нам это удаётся. Три залпа, только Лёхин попадает в среднего дрона, но тот немного замедляется, и я ещё одной атакой его достаю. Но не стоит думать, что всё так просто. Двух других дронов не пришлось заставлять разлететься. Они сделали это сами, и перешли в атаку на нас.
Из общего канала я узнаю, что овцы на дронов не действуют, вернее, не так, как надо. Это, в принципе, не удивительно. Их недавно обновили под левиков, но этого врага, которого мы ещё даже не знаем, как называть, они, естественно, взять не смогут. Но есть и положительный момент. Дрон воспринимает наш ВЦУ как самостоятельную цель и выполняет манёвр обхода и атаки. Это даёт нам время, чтобы выполнить свой атакующий манёвр по отношению к нему, что неплохо для начала. Будь я мальчишкой из академии, я бы радостно заявил что-то вроде: "Ну и тупые же эти дроны!" Однако сейчас я понимаю, что это совсем не так. В определённой степени их поведение логично. Плюс, они не привыкли к нам, как и мы к ним, только и всего. В следующем бою у них может появиться резонная причина уничтожать наших овец, или, если те не будут работать, игнорировать их. Впрочем, до следующего боя нужно ещё дожить.
Дроны ловко переформировываются, и в следующий момент у нас уже новая тройка. Которую мы, пользуясь всё ещё имеющимся численным превосходством, размётываем, но опять не можем уничтожить больше, чем одного. Всё это очень плохо, поскольку машины врага продолжают прибывать.
И вот уже вместо трёх дронов с тремя лепестками, мы видим только двух, сопровождающих более тяжёлую машину с пятью. Она выглядит грузной, но в то же время логично предположить, что обладает большей огневой мощью. Пользуясь своей маневренностью, лёгкие роботы сопровождения помимо прямого движения ещё и успевают курсировать вокруг основной машины.
Однако даже так они более уязвимы, поскольку их управляющая программа не позволяет им удаляться от пятилепестковой машины. Мы в этом плане действуем несколько свободнее - нам разрешён разлёт и атака, они же стреляют в нас своими белыми зарядами прямо со своих траекторий облёта.
В стратегическом отношении эта тактика оправдана. Такое звено может выступать тонким лезвием, надрезающим нашу оборону и вот почему: дроны сопровождения отгоняют нас, но при этом не способны нанести серьёзный вред огромному космическому дезинтегратору или лазерному крейсеру - по крайней мере, за короткий промежуток времени - в то время как пятилепестковая машина очень даже может. Причём, учитывая их мощность и точность, им даже не обязательно подходить на близкое расстояние. Насколько я понимаю, их заряд представляет собой что-то вроде пучка энергии, который по мере прохождения расстояния не слабеет. Примерно, как дезинтеграционный импульс.
Впрочем, такая манера взлома наших оборонительных порядков эффективна не только в стратегическом плане. В тактическом она тоже не шибко проигрывает, и я понимаю это, когда с интерфейса пропадает Комов - наш пятый. Причём обычно метка на интерфейсе просто меняет окрас и либо уходит в дрейф, либо даже какое-то время движется по траектории, но не в этот раз. Метка просто исчезла. Это значит, что маячок истребителя был мгновенно уничтожен. Такое случается крайне редко, поскольку он достаточно надёжен. Однако здесь это обычное явление. Энергия зарядов, испускаемых дронами, сметает всё на своём пути.
А ведь он даже не успел ничего сказать, перед тем, как погибнуть, но ещё более цинично то, что в горячке боя нам некогда даже подумать об этом - только отметить для себя, что в звене теперь четыре единицы, и что нам нужно несколько изменить тактику. Только и всего. Мы успеем погоревать после боя, если сами не окажемся в списках сегодняшних потерь.
Тем временем мы с яростью бросаемся на пятилепестковые машины, которые уже открыли огонь по нашим крейсерам. Случись истребителю вроде моего попасть под такой залп, что там маячок, от всего корабля останется только одно воспоминание. Но они, к счастью, безоговорочно следуют своей логике, и не используют свои сверхзаряды против нас.
Нам становится всё тяжелее. Несколько сверхтяжёлых дезинтеграторов и лазеров уже выведены из строя. Массивные корабли с выжженными турелями и посеченными чистой энергией щитами ведут ближний бой, превращаясь в подобие малых станций, за которыми можно укрыться. Дроны подавляют остатки их оборонительных систем, но не занимаются полным уничтожением. Действительно, куда рациональнее подавить назойливых насекомых, коими мы являемся на фоне крейсеров.
- Этот объём сдают! - командует Вяземский, - отход! Отход!
К нам выдвигается усиленное звено средних лазеров, уже, наверное, переформированное из остатков других звеньев. В любом случае, его полная штатная численность нам на пользу. Высокая огневая мощь звена не позволяет дронам даже сдвинуться с места. Большая часть группировки противника оказывается уничтоженной в оставляемом нами объёме, а дальше нашей задачей является как можно более скорый отход с целью увести врагов оттуда, и не дать им окончательно уничтожить наши тяжёлые корабли.
Я слишком поздно замечаю, что с интерфейса пропал и Рязанцев. Тоже молчаливо и мгновенно. Дроны, пожалуй, очень коварны, и их логика, казавшаяся слишком прямой и глупой в первый момент, приносит свои плоды. Будь нас больше и будь мы подготовлены к сражению с ними, всё могло бы пойти иначе. Но мы не в той эфемерной реальности. Мы здесь и сейчас, и имеем то, что имеем. Наш список потерь мне даже не хочется представлять.
Вяземский тем временем приказывает нам разделиться на двойки и разойтись в дальний эшелон прикрытия звена ракетчиков. Материальные снаряды являются малоэффективными против энергетической защиты дронов по сравнению с разного рода излучениями, поэтому им уделялось меньше внимания наших противников, и это был промах их машинного интеллекта. В конце концов, ракетчики уничтожили больше всего дронов и понесли самые наименьшие потери, и поэтому теперь ими заинтересовались.
И вообще, если сейчас взглянуть на общий интерфейс сражения, то он будет напоминать противостояние двух ульев. С одной стороны находисся аппарат врага, который, хоть и с меньшей скоростью, но продолжает выпускать дронов. С другой - Ориум, около которого концентрируются все наши, кто на данный момент уцелел.
- Меня задело, теряю скорость! - кричит Лёха.
- Держись, я закрою!
Заблаговременно закладываю петлю, чтобы при необходимости уничтожить дрона, который пожелает зайти Лёхе в хвост. Учитывая их скорость и маневренность, этот манёвр почти что бесполезен, но просто замедлиться ещё хуже.
- Они не восстановятся. Мне нужна помощь.
- Возвращайся на станцию, Жук. Клим на переформирование. Объём четыре-четыре.
- Есть.
Хоть чем-то хороша близость Ориума. Под прикрытием всё ещё мощного звена лазеров Лёха успевает уйти, а меня назначают в одно звено с Котовой.
- Мне никогда не нравился твой позывной, Ранни, - шучу я.
- Ты свой видел?
- Можно я буду звать тебя Котэсса, или просто Котэ?
- Только попробуй! - грозит она.
А нам тем временем некогда шутить, потому что дроны взялись за нас по-настоящему. Трёхлепестковые сменились четырёхлепестковыми, которые хоть и больше в размере, не уступают своим младшим собратьям в скорости и маневренности. Правда, действуют они не в связках, что и плохо и хорошо одновременно. С одной стороны, они могут быстро перегруппироваться и зажать кого-то из нас. С другой, вычленив из общей массы относительно отдалённого дрона, я ловко делаю на него заход и уничтожаю мощным ударом лазера.
- Ты натренировал заход.
- Да, Котэ, лишь бы к тебе посвататься.
- Жду после боя, а сейчас сними с меня дрона.
- Будет исполнено.
Конечно, сейчас не время для веселья, далеко нет, но, несмотря на наши дурачества, у нас получается. Я делаю ещё один удачный заход и выполняю её просьбу. Мы разлетаемся, сходимся снова, находим цель и уничтожаем. В таком режиме мы сражаемся примерно час, и самое главное и трагичное событие, произошедшее за это время - враг добрался до Ориума.
Командиры пытаются утешить нас тем, что внутри есть целый гарнизон, который сможет дать отпор, но лично меня это не воодушевляет нисколько. Мы не справились, и поэтому нам уже даже некуда отходить. Дроны при всей их глупой прямоте грамотно начали штурмовать ангары. Видимо, отследили, куда мы улетаем, когда они нас повреждают. Так что, всё, что мы можем, это с честью погибнуть.
- Мы должны отойти за Ориум, - говорит Котова, - или нас раздавят.
- Отойти и прикрыться тем, что мы должны оборонять? - мрачно говорю я, пытаясь стряхнуть с хвоста очередного дрона.
- Сейчас не до этого, Климов, уходим. Выживем и дадим им отпор.
Это не простая перегруппировка, а позорное бегство. Мы закрываемся станцией, которая переходит в безраздельное владение к врагу.
- У нас гости! - кричу я, но Котова уже видела и начала выполнять манёвр.
Я не успеваю снять дрона, а она не успевает уйти. В первый момент моё сердце чуть не остановилось: я видел, как её истребитель озарился вспышкой, и я некоторое время не мог её видеть.
- Климов, твою мать, это всё из-за тебя! Если мы выберемся, и эти дроны тебя не убьют, это сделаю я!
Я спокойно выдыхаю, а сердце продолжает биться. Но всё не совсем хорошо. Заряд уничтожил один из пилонов, на котором крепятся двигатели. Теперь бравая Котэсса не сможет лететь так же, как это было раньше.
- В ангар, Ранни, мы прикрываем, - говорит Вяземский, - Клим, Жук не отвечает, сделай круг и посмотри, что с ним.
- Есть!
Лёхин корабль действительно есть на интерфейсе, только он дрейфует, а сам Лёха не отвечает на запросы. Дронов в этом объёме почти нет, они ушли вниз, к Ориуму, поэтому я один могу выполнить облёт. Я осторожно подхожу и вижу, что Лёхин фонарь больше похож на решето, а изнутри забрызган кровью. Что-то не похоже на заряды дронов, которые не оставляют после себя ничего.
Ответ на свой вопрос я получаю почти сразу - на меня налетает стайка маленьких и противных дронов, которые стреляют чем-то вроде пуль, только во много раз мощнее. Моему щиту едва хватает мощности, чтобы сдержать эту атаку, а сам я быстро ухожу.
- Жук погиб, - говорю я, невольно прикрывая глаза.
- Возвращайся, - тихо отвечает Вяземский.
Но у меня на хвосте кучка противных дронов. Конечно, они уступают своим старшим собратьям во всём, кроме, разве что, назойливости и вездесущести. Я мог бы уйти от них, но я не ушёл. В последний момент я решил поквитаться.
- Клим, что ты делаешь? - кричит Котова.
- Ты должна быть в ангаре.
- Это не мешает мне тебя видеть, идиот! Уходи.
- Мне это кажется или тебя повысили в звании.
- Хватит, Климов, уйди.
- Это им за Лёху.
Я открываю огонь из пушек. Там, где маленькие снаряды соприкасаются с дронами, я вижу вспышки, и этих отвратительных убийц там гораздо больше, чем я думал. Я выполняю боковой обход, продолжая уничтожать их.
- Вы у меня все станете металлоломом!
Всё будет потом - наказания, разборки, может быть, губа, но сейчас я должен поквитаться. Вопреки тактике, стратегии, пусть даже логике. Хотя бы потому, что враг находится здесь и сейчас, а все эти наказания будут где-то там, впереди. А может быть, даже не будут. Кто сказал, что меня не ждёт судьба Лёхи и Серёги, о судьбе которого мне сейчас ничего неизвестно?
И когда я уже хотел триумфально возвращаться назад, как того и хотел мой командир, на меня вылетел дрон. Я не успел и заметить, как он выпустил в меня заряд. Вспышка озарила кабину, залила светом всё, что я видел. Наверное, мои боевые товарищи видели нечто подобное перед тем, как исчезнуть с интерфейса, и вот это зрелище предстаёт предо мной.
Я много раз представлял свою гибель, успел и сегодня о ней подумать, но я до последнего не хочу верить, что это произойдёт здесь и сейчас. И смерть прошла мимо. В такой близости, что её можно было бы схватить рукой, но всё же мимо. Она удовлетворилась лишь половиной силовой установки моего корабля, а меня оставила в этом мире. Выпущенные мною ракеты и последние снаряды настигли дрона и он разлетелся на куски. Я даже не знаю, который это по счёту за сегодня.
- Доигрался Клим. Жив?
- Жив.
- Жди там, мы тебя вытащим, - говорит Вяземский.
- Нет. Я сам выберусь. Не идите сюда. Это всё.
Я отключил рацию и, осторожно манипулируя рычагами, активировал турбины, уцелевшие после удара дрона. Мне хватит дотянуть до корабля Лёхи, движки которого выглядят целыми. Хоть и его корабль, скорее всего, уже нужно перезаряжать, мне хватит мощности добраться до Ориума.
Проверяю автономность, сбрасываю фонарь, покидаю кабину. Встречай меня, такой пустой и безжизненный, но такой любимый космос. Вспоминаю практику по работе вне корабля, осторожно отталкиваюсь и контролируемо дрейфую к кораблю Лёхи. Если смотреть в упор, то дыры в фонаре и кровь выглядят очень жутко. Чёртовы машины. Не совсем уверен, что смогу видеть боевого товарища в том состоянии, в котором он сейчас находится, но мне не до раздумий. Нужно действовать, а то ведь наши и правда сюда явятся, что было бы крайне глупо. К счастью, сейчас это для них невозможно, поскольку на них налетела очередная волна дронов.
Фонарь даже не пришлось ломать. Несколько пуль легли кучно, и вот мы имеем отверстие, в которое вполне помещается рука, облачённая в скафандр. Ощупываю консоль. Меня пронзает боль, когда я нахожу на ней Лёхину руку. Осторожно отнимаю её в сторону, тянусь к рычагу открытия фонаря. Вот сейчас мне понадобится вся моя ловкость. Если я зацеплюсь за корабль, то он может повредить мой скафандр острыми гранями бронированного стекла, а ещё и отбросит ненароком. Так что я хватаюсь за фонарь и при отходе отлетаю вместе с ним. Отталкиваюсь, пытаюсь залезть обратно
Я чуть было не пролетел, но успел зацепиться за край кабины. У Лёхи большая дыра в груди и ещё одна в шлеме. Даже то, что я за него отомстил, меня не утешает. Но и горевать лучше потом.
- Вот ты и уступил мне место, брат. Прости, что оставляю тебя здесь, но если бы ты сделал так же, я бы не обиделся.
Закрываю фонарь, активирую движки и подключаюсь к рации. Тяга есть, заряда должно хватить даже на оружие. Вперёд. В эфире царят хаос и паника.
- Клим здесь. Иду к вам для поддержки.
- Клим, отходить к ангару. Поддержать обороняющихся, - командует какой-то незнакомый мне капитан, и я с горечью понимаю, что Вяземского, скорее всего, тоже уже нет.
Уж я отойду и поддержу. Я, конечно, не говорю об этом вслух - слишком уж вольная формулировка, но смысл моих планов от этого не меняется. Я вижу, как дроны взламывают очередной ангар. Те ворота, что рядом, уже зияют брешами, через которые я вижу только пустоту, но здесь кто-то ещё обороняется. Им я и помогу.
Силовая установка Лёхиного корабля тоже знавала и времена получше, разгон ни к чёрту, но, учитывая, что мне не нужно много и усиленно маневрировать, то он вполне сгодится. Мне лишь нужно разогнаться и обрушиться на врага. В идеале, конечно, нужно бы послушаться приказа и уйти за станцию, но, боюсь, этого мне точно сделать не удастся. Где наши корабли, там и дроны, а они, к слову, нас почти подавили. Вскоре снаружи станции не останется никого. Благо, улей перестал испускать эти адские машинки, если верить тактическому интерфейсу. Ну, одна хорошая новость, хоть на данный момент она почти ничего и не меняет.
Первыми в очередную проделанную брешь влетело несколько маленьких машин. За ними потянулся большой пятилепестковый дрон. Я навожу на него лазеры и нажимаю на кнопку атаки. Плазменные турбины моего корабля теряют тягу, значит, питание пошло, но лазеры не работают. Дрон очень неудобно расположился, потому что не только атакует обороняющихся, но ещё блокирует путь мне. Если я постараюсь его обойти, то он меня уничтожит. Так что, вслед за многими героическими предками я иду на таран.
Удар я не помню. Знаю лишь, что не мог промахнуться в силу того, что у меня была совершенно прямая траектория, а мимо этого дрона нельзя было пролететь, настолько он большой. В конце концов, от чего-то же я потерял сознание?
- Помогите, - говорю я, даже не зная, слышит ли меня кто-то, уж точно не вживую, а потом отбрасываю фонарь насовсем.
- Мы идём. Вы ранены? - раздался чей-то голос.