Родоссцы шустро разбежались по всему акату, стремясь заглянуть в каждую щель. Филипп не препятствовал, стараясь не показывать своего раздражения от непредвиденной задержки и столь бесцеремонного обыска. Один из воинов подошел к командиру и тихо сказал:
- На вид не похожи.
- Что ищете, почтеннейший? - спросил Филипп.
- Не что, а кого. Пиратов ищем.
- Здесь нет пиратов.
- Ручаешься за своих людей?
Филипп коротко взглянул на Эвдора и кивнул.
- Запрещенные грузы есть?
- Значит все-таки "что", а не "кого", - усмехнулся Дракил.
- Ты умный, да? - оскалился пентеконтарх.
- Какие грузы запрещены? - спросил Филипп.
- Что, в порту не сказали? И не осматривали?
- Нет.
- Вот, бездельники, - выругался пентеконтарх, - делай за них работу. Запрещено вывозить оружие, пеньку, волос человеческий, конский...
Он не закончил перечисление, с триеры крикнули:
- Ну что там, Ксантипп?
- Да вроде чисто все!
- Поднимайся, видно же, что купцы. Только время тратим. Каждого купца тормошить, никаких сил не хватит.
- А что, каждого останавливаете? - спросил Филипп.
- Нет, - пентеконтарх смачно сплюнул в подол хитона, - парусники не останавливаем. Пираты все на веслах.
- А если на паруснике оружие везут?
- А... - махнул рукой родосец.
Он вцепился в сброшенный ему канат и довольно резво взобрался на палубу триеры. Эпибаты последовали за командиром. Матросы военного корабля шестами оттолкнули более легкий акат, гребцы выдвинули наружу весла. Их лопасти вспенили воду, и триера начала удаляться от "Меланиппы", по широкой дуге возвращаясь на свой первоначальный курс.
Койон, стоявший рядом с Эвдором, шумно выдохнул и заулыбался.
- Чего расслабился? - бросил Эвдор, покосившись на матросов, вновь ставивших паруса, - все самое интересное еще впереди.
Прошло довольно много времени, дозорная триера давно уже скрылась из виду, когда прямо по курсу аката замаячило еще одно судно. Костяшки пальцев Эвдора, сжимающие рукояти рулевых весел, побелели от напряжения. Кормчий плавно подруливал, стараясь закрыть акатионом весь передний обзор, так, чтобы судно по курсу не было видно. Проревс помалкивал, зачем-то поглаживая руками деревянную рукоять якорного ворота. Койон, якобы от нечего делать, наматывал вокруг левой руки канат. Ликиец, севший играть в кости с гребцами, повел плечами, потянулся с хрустом в суставах и скосил глаза на развешенные у мачты перевязи с мечами и несколько небольших круглых щитов-лазейонов.
Наконец, "Меланиппа" приблизилась к неизвестному судну настолько, что его уже нельзя было не заметить. Небольшое беспалубное рыбацкое суденышко, сильно накренившееся на один борт.
- Тонут, что-ли? - высказал предположение один из матросов Филиппа, глядя на двух рыбаков, отчаянно машущих руками, привлекая внимание.
- Поможем? - спросил кормчий.
- Нет, - отрезал купец, - некогда.
- Потонут ведь.
- Сами виноваты, пусть рыбу за борт выкидывают. Вон сколько наловили, по самые борта.
- Где рыба-то? - спросил один из гребцов.
- Да вон, видишь, рогожами укрыта.
- Потонут, - уверенно сказал Дракил.
- До берега недалеко, доплывут.
- Лоханку жалко. И улов пропадет. По миру люди пойдут.
- Я что, - огрызнулся купец, - всех страждущих обязан одарить своей добротой? Потонут - сами дураки. Еще от Родоса не отошли, а то один остановит, то другой...
Суда между тем, повинуясь воле Эвдора совершенно сблизились.
- Помогите! - закричал один из рыбаков, - тонем!
Филипп, наконец, обратил внимание на то, что кибернет правит к рыбакам по собственной инициативе.
- В сторону! В сторону отваливай! Чего ты к ним прицепился? Левее уходи!
Второй рыбак бросил на "Меланиппу" конец каната, а Койон машинально его поймал. Один из матросов двинулся к Койону по банкам для гребцов, соединявшим борта аката вместо палубы, настеленной лишь на носу и корме.
- Бросай его, чего схватил?
Койон проигнорировал его слова, подтягивая рыбаков к акату.
- Ты, как там тебя, придурок? Бросай канат! Хозяин не велел помогать им!
Проходя мимо Вардана, матрос неожиданно споткнулся и упал, разразившись бранью. Филипп бросился к Эвдору.
- Кормчий, ты что, оглох?! В сторону давай!
Эвдор рванул рукояти, заваливая акат вправо, по направлению к рыбакам. Последовал глухой удар, от которого многие на акате потеряли равновесие. Рыбаки, напротив, несмотря на то, что их лоханка, казалось, вот-вот пойдет ко дну, словно ждали столкновения. Один из них, длинноволосый с гладковыбритым лицом, как кошка взлетел на борт "Меланиппы", вцепившись в хитон одного из матросов. Рывок, и матрос полетел в воду. Мгновением позже на борту оказался и второй рыбак, которому помог забраться Койон.
Ликиец приложил сразу двоих гребцов об скамьи, одним прыжком оказался у мачты, выхватил меч из ножен и полоснул им еще одного гребца по животу. Тот жутко заорал, вцепившись в края раны, и упал на колени. Филипп попытался отпихнуть Эвдора, но как-то безвольно обмяк и сполз на кормовую палубу, привалившись к борту.
Еще не все на "Меланиппе" успели сообразить, что происходит, как рогожи, укрывавшие рыбачье судно, полетели прочь и полтора десятка пиратов, прятавшихся под ними, с ревом устремились на борт аката.
Аристид и Залдас, первыми перебравшиеся на "Меланиппу", уже вовсю рубили матросов мечами. Те, очнувшись от оцепенения, бросились к оружию. На носу Дракил проломил голову одному из них рукоятью ворота, ударил второго, тот увернулся и вцепился критянину в горло. Ликиец безнаказанно зарубил двоих, но теперь бился с дюжим гребцом, успевшим вооружиться. Другого гребца Койон, напав сзади, душил толстым канатом, но противник ему попался сильный, ловкий и сумел вывернуться. Они упали, Койон треснулся затылком о край банки и потерял сознание. Эвдор, бросивший рулевые весла, ловко перехватил вооруженную мечом руку помощника Филиппа и вывернул ее так, что хрустнул локтевой сустав. Помощник взвыл. Эвдор подхватил меч, выпавший из разжавшихся пальцев, и рубанул следующего противника.
Изначально матросов "Меланиппы" было немногим больше, чем пиратов, но те, за счет внезапности, в первые мгновения боя успели существенно сократить численность противника и теперь склонили чашу весов в свою пользу. Бой продолжался совсем недолго. Еще остававшиеся в живых матросы и гребцы, быстро осознав, что смерть уже дышит им в затылок, попрыгали за борт. Здоровяка-северянина, теснившего Вардана и легко ранившего его в бедро, убил Залдас ударом в спину.
Вскоре все было кончено. Дракил спихнул с себя неподвижное тело и вытер узкий кинжал об полу хитона убитого. Матрос со вспоротым животом корчился под ногами и выл, пытаясь засунуть внутрь выпадающие кишки. Фракиец коротким колющим ударом прикончил его. Гундосый наклонился над Койоном, похлопал его по щекам, тот промычал что-то нечленораздельное, мотнул башкой и разлепил веки. Гундосый помог ему сесть. Сбежавшие матросы плыли в сторону берега, некоторые из пиратов свистели и улюлюкали им в след.
Залдас прошел на корму, направляясь к белому, как мел Филиппу, все еще неподвижно сидящему у борта.
- Нет, - отстранил фракийца Эвдор, - не трогай его.
Фракиец хищно оскалился, но отступил в сторону. Подошли Дракил и Аристид.
- Что ты собираешься делать с ним? - спросил критянин.
Аристид красноречиво провел большим пальцем у горла и цокнул языком.
- Нет, - повторил Эвдор, - пусть живет.
- Сдался он тебе, - хмыкнул Дракил.
Аристид присел рядом с Филиппом на корточки и внимательно посмотрел на него.
- Не жилец. По любому, - вынес вердикт пират, - так плакался о своей тяжкой доле у Посидея, а тут такой удар. Посадим его в нашу лоханку, а Эвдор? Все равно нам не нужна. У нас теперь какая лошадка есть!
Аристид похлопал ладонью по красной от крови кормовой палубе "Меланиппы". Дракил хохотнул.
- Дай ему, Аристид, пару амфор его кислятины, пусть на Делосе толкнет! Вдруг, снова поднимется?
Филипп молчал, сжав зубы.
- Помогите ему, - сказал кормчий.
Двое пиратов из тех, что присоединились к команде на Родосе стараниями Трифены, подняли Филиппа и помогли ему перейти на рыбацкое судно, которое все еще болталось возле аката, сцепленное с ним канатом. Купец не сопротивлялся и не говорил ни слова, но шел еле-еле, ноги не держали. Пираты оттолкнули посудину шестом. Эвдор подошел к борту.
- Ты неплохой человек, Филипп, хоть и собирался бросить несчастных рыбаков на произвол судьбы, - сказал кормчий, - жаль, что тебе так не повезло. Но ты слишком легковерен, для купца. Такое отличное судно, как "Меланиппа" не для растяпы, подобного тебе. Я бы даже отдал тебе твои амфоры, но ведь не продашь...
- Будьте вы прокляты, ублюдки! - прорыдал купец.
- Не беспокойся, - невозмутимо ответил Аристид, - мы уже прокляты. Всеми богами. Утешься тем, что пираты долго не живут. Но перед тем как отдать концы, мы на твоей лошадке немного погуляем.
- Да чтоб вы все упились моим вином и потонули, проклятые!
- А вот это вряд-ли, - усмехнулся Эвдор, - лично у меня другие планы.
- Давай, лови своих "дельфинов", пока не разбежались, - крикнул Дракил и, сунув два пальца в рот, засвистел.
"Меланиппа" удалялась, уходя на северо-восток, против ветра на веслах, с убранными парусами.
- Вены вскроет, - предположил Койон, работая веслом.
- Повесится, - возразил Гундосый, сидевший сзади.
- Заклад? - спросил Койон.
- Как пгавегишь?
- Ну да...
Их осталось восемнадцать. При захвате судна трое погибли и уже отправились на корм рыбам, вместе с покойниками из числа команды Филиппа. Никто особенно не сожалел. Эти люди присоединились на Родосе и еще не были крепко спаяны с командой Эвдора. Обычные бродяги, еле сводившие концы с концами и ухватившиеся за возможность нажиться морским разбоем. Ни боевых навыков, ни хорошего оружия, смерть в первой же драке - так кончали очень многие из тех, кто стремился в пираты. Но в желающих сделать этот столь опасный промысел своим образом жизни, никогда не было недостатка. Их знали под разными именами: сицилийцы, иллирийцы, киликийцы, но принадлежность к народу чисто условна. Эллины, любители все классифицировать, позабыв про свою привычную дотошность, не мудрствуя, распространили дурную славу морских разбойников на всех обитателей тех частей мира, где пираты процветали. Обширный берег, тянущийся от Ликии на восток на четыре с лишним тысячи стадий, до Антиохии-на-Оронте, претендовавшей на звание крупнейшего города мира, после Рима и Александрии Египетской, именовался Пиратским. Страна, которой этот берег принадлежал, Киликия - пиратское гнездо, а все киликийцы - разбойники. Вот он еще только до чеки тележной дорос, а уже будущий пират, потому что киликиец. Кто-нибудь видел честного киликийца? Правильно, не бывает честных киликийцев. Три худших слова в греческом языке есть на букву "К" - каппадокиец, критянин и киликиец.
Отчасти так и было, но, как и все в этом мире, раскрашенном отнюдь не в одни только черные и белые цвета, лишь отчасти. Нацию Пиратского берега уже столетия составляли не одни лишь родившиеся здесь, но многие пришлые, люди без родины, объединенные общим делом, которое в их глазах было источником пропитания не хуже мирного земледелия или скотоводства, разве что более опасным. Они носили имена сотни разноязыких племен, но объединяющим языком был греческий, давший им, помимо прочего, и общее название - пираты.
Такая сомнительная честь досталась Киликии, конечно не случайно. Издревле здесь проходил один из главнейших торговых путей, из Египта и Финикии в Элладу. Где овцы, там и волки, а кое-кто из овец при определенной удаче и сам был не прочь показать клыки, ограбив более беззащитного собрата.
Море бурлило жизнью. Дельфины-белобочки, вечные спутники кораблей, легко обгоняя медленно ползущую "Меланиппу", весело выпрыгивали из воды, в прозрачной толще которой виднелись темные спинки тунцов, частых спутников дельфиньих стай. Над волнами носились крикливые чайки, ссорящиеся из-за добычи. Солнце, висящее в ослепительно-голубом небе, отражаясь в миллионах мягких зеркал, слепило глаза любому, кто рисковал бросить взгляд на сверкающую дорожку.
В проливе между Родосом и Ликией все лето дули этесии, северные сухие ветры. Морякам это было прекрасно известно и всякий, кто шел этим путем, стремился держаться ближе к малоазийскому берегу, прикрываясь им от неудобных ветров, как щитом. Знал об этой особенности пролива и Эвдор, но не только это вынуждало его держаться северного берега: встреченная родосская триера - не единственная, патрулировавшей здешние воды, а еще можно нарваться на корабли Леохара или киликийцев, которые не погнушаются сожрать собрата. На фоне крутых берегов Ликии акат менее заметен, а встречаться с кем бы то ни было, в данный момент пиратам не с руки. Несколько торговых парусников прошли навстречу, чуть кренясь на левый борт, с туго натянутыми парусами, наполненными встречно-боковым ветром. Хотя кое у кого из его товарищей, окрыленных успехом и ослепленных жадностью, уже образовалась мысль бросаться на все что под парусом, сам Эвдор не допускал сейчас и тени мысли пограбить кого-нибудь. В дымке на горизонте то и дело проявлялись длинные низкие силуэты боевых кораблей и Дракил, обладавший самым острым зрением, влезал на мачту, стараясь получше их рассмотреть. Нанявшийся к Филиппу впередсмотрящим, критянин продолжал играть эту роль. Эвдор правил, остальные сидели на веслах, которых как раз хватило на всех.
Круто зарываясь носом в волны, "Меланиппа" шла вперед, а всех пиратов шилом в заднице мучил один и тот же вопрос: "А что же дальше?" Первым его высказал Койон, продолжая ворочать веслом:
- Дальше то что, Эвдор? В Коракесион идем?
- Далековато, - прикинул Аристид.
- Нет, - коротко ответил Эвдор.
- Почему?
- А что там делать?
- Как что? Ты что, один охотиться будешь?
- Да.
- Совсем из ума выжил? Сосчитай, сколько нас!
- Я умею считать, Койон.
- Да ну? И много ты добычи возьмешь с такой командой, а? Пару рыбаков ограбишь?
- Людей еще наберем, охотники всегда найдутся.
- Ну, так и я о том же! Идем в Коракесион.
- Что тебя туда так тянет, Койон?
- К Зеникету он хочет, под крылышко, - сказал Аристид.
- Да! - важно заявил Койон, - хочу к Зеникету. Он человек уважаемый. И кораблей у него немало. Пристанем к нему, всегда будем в доле, всегда в выигрыше. Зеникета и Леохар боится, и Эргин. Все боятся. А если в одиночку, сгинем без толку.
- Сомневаюсь, чтобы Волк кого-то боялся, - возразил Дракил.
- А чего он с римлянами связался?
- Из страха, да, - покивал Дракил.
- Чтобы Зеникета боялся Эргин - мечта самого Зеникета, - сказал Эвдор.
- Да вы... - задохнулся от возмущения Койон, - да сам Митридат его равным считает!
- Это во многом пгавда, - подал голос Гундосый, - Зедикед, почти цагь. У дего людей и когаблей - уйма.
- Скажи еще, Зеникет почти бог, равный Посейдону, - усмехнулся Эвдор.
- Я слышал, что он обосновался сейчас вовсе не в Коракесионе, - задумчиво сказал Аристид, глядя на горные пики Ликии, - а на горе Феникунт. Там теперь его резиденция. Сидит себе на вершине, орел наш, и все море до Кипра, как на ладони.
- Я тоже это слышал, - сказал Дракил.
- Это какой глаз дада ибеть! - позавидовал Гундосый.
- А я слышал, что он в Корике, - сказал один из новичков, но на его слова не обратили внимания.
- Феникунт называют Ликийским Олимпом! - запальчиво выкрикнул Койон.
- А ты угадал, Эвдор, - усмехнулся Аристид, - он, похоже, считает себя богом. Ты, Койон, думаешь, что надо держаться поближе к богам? Уж они-то не обидят. Ты ведь ходил раньше под Зеникетом? Помогло тебе его божественное провидение рудников избежать?
Койон, набычившись, замолчал.
- Так ты не ответил, Эвдор, - напомнил критянин, - что ты собираешься делать. Мутный ты какой-то.
- Да я прозрачен, как вода за бортом, - не согласился кормчий, - глянь, если не веришь, дно видать. Разве я вас в чем-то обманул? Все, как говорил, так и вышло!
- Ну да, - кивнул Дракил, - только я не помню, чтобы ты хоть раз сказал, что дальше, когда корабль добудем.
- Честными купцами станем. Богатыми и толстыми. На фракийском вине разбогатеем. Вон его сколько.
- Все шутишь...
- А что, кто-то не догадывался, чем мы займемся?
- Ну, возможны разные пути... - протянул Аристид.
- Например? - раздраженно спросил критянин.
- Например, сделаться навархом Митридата.
Эвдор сверкнул на щеголя глазами.
- Кишка не лопнет? - хохотнул Койон.
- Как боги присудят, - Аристид пристально глядел в глаза кормчего.
Тот взгляд выдержал.
- Если кто и станет навархом Митридата, так это Эргин. Я - птица куда меньшего полета.
- Ой, ли? - усомнился Аристид.
- Вы что, серьезно? - глаза Койона расширились от удивления, - с этой лоханкой и двумя десятками бойцов?
- С каких это пор "Меланиппа" сделалась лоханкой? - обиделся Аристид, - да, не гемиолия, так то для начала. Сдается мне, наш друг весьма не прост.
- Ответь на вопрос, Эвдор, - упрямо повторил Дракил.
- Хорошо, - согласился кормчий, - отвечу. Идем в Патару. Поближе, чем Коракесион, в котором делать нечего. Людей в Патаре наберем. А вот, что дальше... Не знаю.
- Как это, не знаешь? - удивился Дракил.
- Так. Не знаю. Как говорит Аристид: "Возможны разные пути".
Залдас, молчавший весь разговор, мрачно усмехнулся, бросив взгляд на Аристида, который сидел на одной с ним банке и греб веслом противоположного борта.
- Значит, правда?
- В чем?
- Ты служишь Митридату.
- Чем плоха служба Митридату? - уклонился от прямого ответ Эвдор.
- Думаю, ничем, - согласился Аристид, - я просто люблю ясность.
- А чем плохо ходить под Зеникетом? - спросил Койон.
- Тем, что Митридат - великий царь. А Зеникет - самозванец. И есть другие причины...
Вардан смачно сплюнул за борт.
- Беду накличешь, варвар, - злобно зашипел на него Дракил, - Посейдон не простит!
- Плевал я на вашего Посейдона, - пролаял ликиец.
Критянин рванулся к нему, сжав кулаки, но Гундосый, поймал его за ногу, бросив при этом весло. Критянин упал, а весло Гундосого скользнуло в воду, ударилось о другие, и поломала весь стройный темп гребли. Акат ощутимо повело в сторону.
- По местам все! - рявкнул кормчий.
Пираты, кроме Аристида и Залдаса, вздрогнули от неожиданности и быстро восстановили ритм.