Вот катит тележку углежог, черный, как эфиоп. Видел когда-нибудь эфиопа? Нет? Смотри, пока он не отмылся. Вот стоит у стенки едва одетая девица, на вид - "волчица", к гадалке не ходить. А чуть поодаль мнется бледный юноша в тоге с широкой пурпурной каймой. За милю видно, тяготится парень избытком целомудрия, да сомневается, не пошатнутся ли государственные устои от того, что он, будущий консул, не иначе, станет по девкам легкого поведения бегать? А может, кошель с деньгами срезали с пояса туники. И как смогли, под тогой-то? Впрочем, если и есть такие умельцы, то здесь, в Субуре. И чего ты, дурачок, в Субуру-то приперся? Ведь есть же "волчицы" почище. Тут недалеко, показать тебе? А вон знатная матрона с рабыней. Тоже, видать, на пятую точку ищет приключений, как тот сенаторчонок. Лицо прикрыла паллой, чтоб, значит, без огласки. Да это все напрасно, еще домой вернуться не успеет, как сплетни разойдутся, кто такая и зачем сюда пришла. А уж подробностей там будет! Рабыня-то не хуже госпожи одета. Вот ведь, верно, многие рабы получше иных свободных живут. Кормят их хозяева, одевают, черной работой не отягощают. Зеркальце там вовремя хозяйке подать, одеться помочь, волосы в прическу убрать. И думать о судьбе своей не надо. Как детей прокормить. Зато ты свободный. Волен сдохнуть с голоду, не нанеся никому убытка.
Плохо, когда ты какой-нибудь гуртовщик Приск, которому надо как-то прогнать стадо на Коровий рынок через этот муравейник, где яблоку негде упасть. И хорошо быть Мамерком Дентатом, известным ростовщиком, да продлятся дни его, чтоб он провалился! Несут тебя восемь молодцев в носилках, сидишь, закрывшись занавесками, и в ус себе не дуешь. Заодно и не видишь, что на стене лавки башмачника Гельвидия красуется надпись: "Dentatus penis canarius est". А рядом пояснение для неграмотных: овал лица, изображенный довольно условно, но с громадными зубами, чтоб значит, не было сомнений в принадлежности. И совсем уж схематичный рисунок, вроде бы собаки. С одной выдающейся деталью. Ну, этим... penis canaris.
Вот так вот, стены в Субуре не молчат. Да что, в Субуре, во всем Риме! Чего тут только нет. Рисунки, пристойные и не очень. Последних явно больше. Тысячи надписей:
"Летория в эдилы, он достоин".
"Башмачники, выбирайте эдилом Гая Летория!"
"Жестянщики требуют сделать эдилом Марка Менуция Сцеволу".
"Кто против Сцеволы, да уподобится ослу!"
Здесь не только политическая агитация, но и обычные объявления:
"Сдаются квартиры в инсуле Тиберия Сея".
"Инсула Ливии Терции. Пять домов от окончания Дряхлого Аниена к Коллинским воротам. Недорого".
"Педаний выставляет гладиаторов на похоронах Тита Эмилия Альбина. Телемах сразится сразу с тремя".
Рядом нарисовано нечто, в чем не без труда узнается гладиатор, заносящий меч над поверженным врагом:
"Бригомагл одержал тринадцать побед".
А чуть ниже:
"Бригомагла сразил фракиец Пруст".
"Будь проклят день, когда я поставил все мои деньги на этого галла!"
И просто сообщения:
"Здесь проживает Фонтей Марциан".
"У Валерия Сабина родилась дочь в канун мартовских нон".
"Люблю тебя, Фульвия!"
"Стацилий, убей себя об эту стену!"
"Здесь был Базилл".
- Дивлюсь тебе, стена, как ты не развалилась от стольких надписей дрянных! - с выражением продекламировал Алатрион, неспешно прогуливавшийся от одной лавки к другой, разглядывая товары, читая надписи и тренируя зубы раскусыванием скорлупы фисташек.
Никто из снующих взад-вперед людей красоты эпиграммы не оценил, всем было не до того. Зато внимание праздного оратора привлек стоявший рядом здоровяк в серой выцветшей тунике, который разглядывал объявления о сдаче квартир, беззвучно шевеля губами и хмуря брови. Алатрион пригладил бороду, заинтересованно изучая профиль незнакомца. То был варвар, типичный галл - длинные светлые волосы, пряди по бокам убраны назад в узел, резкие черты лица, нос с небольшой горбинкой, длинные усы. На вид лет тридцать пять, впрочем, без усов наверняка бы выглядел моложе. Галл на улицах Рима - совсем не уникальное зрелище, тем более, что и одет он неотличимо от здешних обывателей. Но явно не раб, какой хозяин позволит рабу иметь столь вызывающий атрибут свободного галла, как их знаменитые висячие усы. Нет ни таблички на груди, с именем хозяина, ни каких-либо иных отличительных черт раба, вроде потухшего взгляда. Свободный. Что ж, свободный галл тоже не редкость в Риме, однако если бы он был из Косматой, то непременно завернулся бы в клетчатый плащ и надел бы штаны, чтобы местных позлить. А этот голоногий. Значит, цизальпинец. Так вроде бы сейчас у них модно стричься, бриться, вроде как граждане они теперь? Странно.
Галл шевелил губами, сверлил глазами стену и не замечал ничего вокруг себя. Алатрион проследил взгляд и усмехнулся. Под одним из объявлений намалевана картинка: две человеческие фигуры, занятые весьма интересным делом.
- Тебе помочь, почтеннейший? - дружелюбно поинтересовался Алатрион, - сдается мне, ты занят поисками ближайшего лупанария?
Галл повернулся к нему, но ничего не сказал, лишь оглядел с головы до ног. Алатрион, не обращая на это внимания, продолжал:
- Тут они повсюду. Иди по стрелкам, вот одна из них, почти под твоими ногами.
- По стрелкам? - переспросил галл. Немного странно слышать из уст варвара столь безупречную латынь, но акцента в речи галла совсем не ощущалось. Впрочем, как и у его собеседника.
- Ну да, вон видишь, знак на мостовой.
На мостовой было выбито нечто длинное и толстое с двумя кружками на одном конце.
- Благодарю, - ответил галл, - но я ищу не развлечений. Ты силен в грамматике, уважаемый?
- Да, есть немного, - скромно сознался Алатрион.
- Никак не разберу смысл сказанного здесь.
- Помогу с радостью. Что тут у нас? Vili vendere. Ну, очевидно, эта инсула продается дешево. Ты хочешь купить инсулу? Всю?
- Нет, у меня слишком мало денег, - без тени иронии заявил галл.
- Я тоже думаю, что доходный дом можно продать и без объявлений на стенах в квартале, где большинство не сможет купить даже треснувший кирпич из стены этого дома. Полагаю, здесь следовало написать "сдается". Видать учитель мало палок обломал в свое время о спину писавшего. Ты ищешь, где переночевать?
- Да.
- Тогда не думаю, что тебе следует идти в инсулу. Хозяин вряд ли согласится принять постояльца на одну ночь. Лучше податься в таверну. Я знаю неплохую у Эсквилинских ворот, в самом начале Субурского ввоза. Хороша тем, что приютит любого, если есть достаточно денег и даже если их совсем немного. Как говорится: "Выпивка стоит здесь асс. За два асса ты лучшего выпьешь. А за четыре уж будешь фалернское пить".
- Пожалуй, у меня найдется четыре асса, - усмехнулся галл.
- Ну, тогда всего хорошего. Был рад помочь.
Алатрион отряхнул с ладоней фисташковую скорлупу, покосился на небо, отыскивая глазами закатное солнце, уже спрятавшееся за красные черепичные крыши, повернулся и бодро зашагал прочь. Почти дойдя до древней крепостной стены, построенной при царе Сервии Туллии, он свернул с Большой Субуры в узкие переулки. Вечерело. Здесь, на дне каменного колодца из высоких кирпичных стен, между которыми часто было не больше шести локтей, света уже совсем недоставало, однако Алатрион шел быстро и уверенно, выдавая знакомство с местными лабиринтами, пока дорогу ему не преградили трое молодчиков.
Эти парни явно не собирались восполнять с его помощью пробелы в грамматике. Один поигрывал дубиной, второй накручивал на кулак конец недлинной цепи. Тот, что стоял между ними, оружия не имел, вернее, на виду не держал. Трое. А, нет. Чувство, более надежное, чем зрение, сообщило о появлении пары теней за спиной. Пятеро. Намерения вполне понятны, нет смысла уточнять. На лице Алатриона не дрогнул ни один мускул, оно по-прежнему было спокойным и приветливым.
- Я чем-то могу помочь вам, почтенные?
- Поможешь, - кивнул тот, что стоял в центре, - нуждающимся следует помогать.
- А вы нуждаетесь?
- Ага, - при этих словах среднего, правый хохотнул.
- Определенно, сегодня день добрых дел, - невозмутимо сказал Алатрион.
- А то ж, - согласился средний, - сделай доброе дело, одари нас сирых и убогих.
- Могу щедро одарить заморской премудростью...
- Пояс сымай, придурок! - не выдержал правый.
- Ты ошибся, почтенный, в поясе нет денег... - начал было тянуть время Алатрион, но разговоры уже закончились.
Левый, шагнул вперед, взмахнул своей цепью, но вместо шеи простофили, шатающегося на ночь глядя без охраны по воровским кварталам, захлестнул дубину правого, с опозданием на пяток вздохов рванувшегося вперед. "Жертва" куда-то делась, а дубина вырвалась из руки правого и улетела прочь, немало того озадачив. Мгновением позже Алатрион снова возник в поле зрения правого, и тот немедленно ударил. Кулак провалился в пустоту, а руку захватила неведомая сила и вывернула, потащила, бросила... Вернее, не так: правый сам, своими ногами, почему-то согнувшись с вывернутой за спину и вверх рукой, добежал до стены, треснулся об нее головой и сполз на мостовую.
Сзади раздался непонятный звук, словно кто-то расколол арбуз, а затем уронил оземь пару мешков с зерном. Левый (впрочем, какой он теперь левый), раскручивая цепь, вновь бросился в атаку, однако, зачем-то оббежал вокруг Алатриона и рухнул под ноги среднему. Тот перепрыгнул через подельника, ударил неуловимого противника кулаком, промахнулся, ушел перекатом от захвата, пружинисто вскочил на ноги... И отлетел назад. Алатриону надоела все эта суета, и он прекратил ее, впечатав ребро ладони в гортань разбойника.
- Ну что за люди... - победитель досадливо отряхнул свой запылившийся плащ и, подняв голову, встретился глазами с недавним знакомцем-галлом.
Лицо того выражало крайнюю степень удивления. Алатрион покосился за его спину: там неподвижно лежали два тела. Рядышком. Головами друг к другу.
- Что ж, спасибо. Я не люблю бить людей. А они так хотели этого...
Галл ошарашено оглядел побоище: один стонет, двое не шевелятся. Поднял глаза на Алатриона.
- Я, вообще-то, шел за тобой, уважаемый, потому что забыл спросить, как пройти к этой таверне, которую ты так нахваливал?
- Ну, зачем же так. Спросил бы у любого. Чего за мной-то бегать?
- Любого? - подобная мысль галлу явно в голову не приходила, он оторопело хлопал глазами, что на его суровом мужественном лице выглядело презабавно, - да я как-то...
Ну, понятно. С ним заговорили, установили контакт, вот он и продолжает тянуться к тому, кто не прошел равнодушно мимо, возможно первый и единственный в этом муравейнике. Варвары... Как дети малые.
- Вообще-то я могу проводить тебя. Мне, сказать по правде, в ту же сторону, к тому же хорошая компания вовсе не помешает. Ты здорово помог мне и дурно будет, если я не угощу тебя. Это по самой меньшей мере.
- Помог... Ты и без меня раскидал бы их, как котят. Никогда не видел ничего подобного, а я в мордобое понимаю, - уважительно заявил галл.
- Охотно верю, однако что нам рассуждать о не случившемся. Пойдем.
- Тебе, похоже, не по пути? - галл остановился, - Прости меня, почтеннейший, я отнимаю у тебя...
- Пойдем-пойдем. Пустое, - Алатрион потянул галла за рукав туники и тот подчинился, - там подают отличные отбивные. И уж точно не из собак, как в одном заведении на Виминале, где мне приходилось... То есть, я подозреваю, что из собак. По крайне мере, хотелось бы верить, что не из змей. Мне по пути, я тоже шел в эту таверну.
- Зачем же ты шел не по большой улице? Полагаю, там было бы безопаснее.
- Проулками короче. Кроме того, мне, как ты мог заметить, нелегко причинить вред.
- Ты торопишься?
- Не слишком, - Алатрион остановился и поглядел на галла, - я очень люблю общество, компанию, а волею богов, в последнее время толком не с кем словом перемолвится.
- Ты будешь разочарован, я не слишком хороший собеседник.
- Не важно, вдруг ты окажешься хорошим слушателем.
- Ну что ж, идем.
- Идем. Да... ведь мы даже не познакомились! Какое невежество с моей стороны. Я Аппий Прим.
- Ты римлянин? - на лице галла проявилась странная гримаса, смесь удивления, неприязни и разочарования.
- Почему это тебя так удивило? Ты почти в самом центре Города, по меньшей мере, странно было бы ожидать, что тут не встретится ни одного римлянина.
- Не обижайся, уважаемый, но я бы сказал, что ты похож на грека. Только у них встречал такой же взгляд, живой, любопытный, вроде как: "Интересуюсь всем".
- Ну, в общем... - Алатрион закашлялся, - полагаю, тебя смутила борода?
- Отчасти.
- Я смотрю, ты не слишком-то жалуешь римлян?
Галл насупился, словно хотел сказать: "А за что вас жаловать, только можете, что жечь да рушить". Вслух он высказался несколько иначе.
- Может и есть среди римлян хорошие люди, - галл теперь глядел на Алатриона с явным вызовом, - да только я все больше встречал дрянных.
Тот усмехнулся.
- Я бы с удовольствием потратил некоторое время, чтобы переубедить тебя, почтенный... Прости, не знаю твоего имени.
- Люди называют меня Гай Турий, - представился галл.
"Люди называют меня". Галлы. Как они все-таки боятся напрямую назвать свое имя. Любого встречного подозревают в колдовстве. Все время нужны какие-то иносказания...
- Как? Гай Турий? - Алатрион вдруг расхохотался, - так ты тоже римлянин?!
- Нет, я инсубр.
- Я так и думал, что ты из Цизальпийской Галлии. Ты гражданин? Я слышал, инсубры получили гражданские права лет тридцать назад. Не удивительно, что твои родители назвали тебя Гаем. Наверное, в честь этого события. Но все же, прости, не хочу обидеть, как получилось, что ты носишь римское родовое имя?
- Родители назвали меня иначе. Я вольноотпущенник. Был клиентом некоего Гая Турия. А еще раньше, его рабом.
- Говоришь, "был клиентом", а сейчас нет?
- Теперь нет. Патрон умер, я совсем свободен, никому ничего не должен.
- Что ж, рад знакомству, Гай Турий. Хотя мне странно будет называть тебя так, зная, что это вовсе не твое имя. Имя бывшего хозяина. Я полагаю, что это не совсем правильно, для свободного человека.
Галл, продолжая движение, скосил глаза на "грека-римлянина". Некоторое время он шел в молчании, а потом неожиданно произнес:
- Мое имя Канникий. В вольной записано - Гай Турий Канникий.
Алатрион оценил неожиданный порыв галла. Назвать настоящее имя первому встречному... Грек, италик, многие азиаты назвались бы без раздумий, но галл... Это явно не рядовое событие. Не выказывая удивления, ответил без улыбки:
- Блещущий победами. Хорошее имя.
- Ты знаешь наш язык? - удивленно спросил галл.
- Я много чего знаю.
- Вообще-то, римляне, кто знает, обычно зовут меня - Гай Ганник. Не могут выговорить правильно.
- Тебе не нравится, что коверкают? А знаешь, друг, - воодушевился Алатрион, - так ведь даже лучше. Посуди сам: сейчас ты называешься чужим именем, а так бы сохранил свое, и в то же время истинное имя, его значение, останется в тайне.
- Верно, - после некоторого обдумывания согласился галл.
- Так я говорю! Зовись-ка лучше Ганником! Пойдем, отметим это дело.