* * *
Мадлен подбоченилась, напоминая сейчас толстуху Жози, которая за двести лет до нее умудрялась разогнать возмущенным криком и бранью целый кавалерийский отряд.
- Ты кому угрожаешь, гражданин?! Мне - верной патриотке? Да я Бастилию по камню разнесла! Я маршем на Версаль ходила! Да у меня король на плече рыдал! А ну, доставай свою дрянную сабельку! Где тут мой разделочный нож, я тебя сейчас самого на котлеты порублю! Ты кто вообще такой?! Ты зачем мне дверь кулачонками поцарапал?! А ну проваливай, проваливай отсюда, нечего здесь усами двигать, таракан двуногий! Я тебя самого к префекту сволоку. Угрожать он мне будет!
- Какая женщина! - восхитился Лис. И активировал связь.
- Вальдар, можно я не поеду в Египет? У тебя все равно с Бонапартом лучше получится большой полити́к рулить. А я тебе и Метатрона найду, и лохотрон в Париже устрою, и метрострой открою. Эта Мадо такая женщина…
- Лис, у меня неприятности.
- О господи! Ну шо опять такое? Я тебе о высоком, а ты мне какие-то там неприятности.
- Меня арестовали.
- Ну, ни фига себе! Капитан, шо ты натворил? Кому ты перешел дорогу в неположенном месте?
- Ранил на поединке какого-то гусаришку. Он пытался девчонку изнасиловать, ну я и не сдержался…
- Ага, помню я этот анекдот: иду, слышу: "Помогите, насилуют!" И что ты? Помог, изнасиловал?
- Глупый анекдот.
- Зато ты ума палата. Нас, между прочим, Бонапарт на ужин ждет, в особенности тебя, родство установить хочет. Я ему как про Марбефа сказал, он вроде и виду не подал, но заинтересовался выше крыши. Другой стал бы ногами топать: "Я честный Наполеон Шарлевич, неча мне в родню тулить главу французского оккупационного режима на Корсике!" - а этот даже глазом не повел. - Он вздохнул. - Ладно, кто хоть тебя повязал?
- Не знаю. Должно быть, полиция. Сначала пытались солдаты задержать. Среди них, на мою беду, сослуживец гражданина Арно оказался. Как его только сюда с Рейна занесло?
- Ну, если полиция, то еще ничего. Поединок между офицерами - дело плевое. Если разбираться особо не будут, скажут "ну-ну-ну" и пошлют в действующую армию, а нам как раз туда и надо.
- На это вся надежда. А то ведь если копнут, то и вандейские приключения всплывут, и мои фальшивые документы, а это уже не фронт, это расстрел.
- Ладно, Капитан, не журись. Сейчас я мотнусь к Наполеону, может, он непутевого родича из-за решетки вытащит. А нет - есть другой вариант: тут господин де Морней тебя разыскивал, так я попрошу его поспособствовать. Ты же говорил: "Не зря он нам дорогу в Париж расчистил, значит, Метатрону мы нужны". Сам знаешь, слово его здесь не пустой звук.
- Милый, - услышал Сергей, - я уже здесь. Эта вша мундирная убралась восвояси подобру-поздорову. Надеюсь, больше нам уже ничего не помешает.
- Послушай, Мадо, - скрепя сердце Лис стал целовать обнимающие руки девушки, - я знаю этого офицера, и мне очень надо будет с ним переговорить, но не сейчас, а позже. Скажем, в полночь. Ты могла бы его догнать? Скажешь, что, мол, вспомнила этого самого Виктора, что он в гостинице комнату снял и, ежели гражданин офицер желает своего приятеля видеть, пусть к двенадцати часам приходит.
- Но откуда здесь возьмется гражданин Арно?
- Н-да, гражданин Арно, пожалуй, к этому времени еще не освободится… Ну, ты проводи его в мою комнату, надеюсь, у него не будет причин обижаться.
- Но ты же не станешь его убивать? У меня приличное заведение.
- Милая, мы с этим офицериком старые знакомые, пуд лягушек вместе съели. Не то чтобы мне не хотелось раскроить ему голову, но если я не сделал этого раньше, то и сейчас обойдется.
- Ладно, дорогой, как скажешь. Но до полуночи мы будем вместе?
- Увы, сердце мое, сейчас меня ждет на ужин генерал Бонапарт, все никак не может решиться: то ли на Египет ему войной идти, то ли сразу в Индию плыть. Без меня просто как без рук. Но затем я весь твой.
- Хорошо, милый, - восхищенно глядя на вершителя судеб, проворковала Мадлен и выскочила на улицу с криком: - Эй ты, усатый! Эй, чума в эполетах! Иди сюда, я вспомнила!
- Какая женщина!..
* * *
Наполеон, как многие корсиканцы, любил вкусно поесть, хотя и не был гурманом: ел быстро, не смакуя еду, не вникая в оттенки вкуса и не развлекая соседей пространными речами о соусах, специях и отличии остендских устриц от нормандских. Зато он любил рассказы о привидениях, таинственных духах и различных чудесах, коим были свидетелями его собеседники. Когда диковинные истории заканчивались, начиналось музицирование и карточная игра.
Но этот вечер был не совсем обычным. Наутро хозяин особняка на улице Победы отбывал к войскам. Его ждал новый грандиозный поход, который, по замыслу молодого генерала Республики, должен был прибавить к итальянским лаврам новые, еще более пышные и воистину неувядающие. Поэтому сегодняшний прием Наполеон устраивал для семьи и ближайших соратников. Когда лакей сообщил о прибытии господина д’Орбиньяка, старые вояки переглянулись, силясь вспомнить это имя.
- Не трудитесь, - Наполеон поднялся из-за стола. - Это мой нынешний спаситель, человек отменной ловкости и храбрости.
Лис вошел и склонил голову, приветствуя собравшихся.
- А где же ваш друг? - не скрывая удивления, поинтересовался Бонапарт.
- Ой, да как обычно! Его ж на улицу без присмотра отпускать нельзя. Вступился за какую-то девицу, ну и пошло-поехало: подрезал чересчур наглого гусаришку. Вот, хотел просить, гражданин генерал: может, как-то того, ну, в смысле, кровью искупить? Вот честное слово даю, он рядом с вами в огонь и в воду! Ну не выдержала душа поэта, с кем не бывает? Опять же, шо для гусара шрам? Он потом еще будет колотить себя пяткой в грудь и заливать очередным дамам, шо ранен за свободу, равенство и братство, причем голыми руками раскидал эскадрон роялистов и ансамбль пианистов.
- Хорошо, - усмехаясь, кивнул Бонапарт. - По окончании приема я напишу министру полиции. Входите, гражданин д’Орбиньяк, присаживайтесь к столу.
- Префект полиции Клод Сенвалер! От его превосходительства господина Барраса, - заученным, наработанным еще при короле звучным голосом объявил лакей.
- Этому что здесь надо? - удивленно глядя на Лиса, а затем на окружающих, проговорил Бонапарт. - Ладно, пусть входит.
- Мой генерал, - сухонький мужичонка поспешно вбежал в залу. - Конечно, вы уже все слышали, но должен сразу заявить, что с ней все хорошо.
- С кем? - изумился Наполеон.
- С вашей падчерицей, Гортензией.
- Что?! - Жозефина Богарнэ, сидевшая во главе стола рядом с мужем, взвилась с места. - Что с ней? Говорите немедленно, что произошло?!
Сенвалер, возглавлявший управление политического надзора, своего рода полицию в полиции, замялся, понимая, что поспешил.
- Прошу извинить меня, сударыня. У вашей дочери нервная истерика, но с ней рядом доктор Бодриер, он дал ей валерьяновых капель, - перфект сам собою начал пятиться к двери, - и нюхательную соль…
- Стойте и объясните толком! - скомандовал генерал. - Что произошло?
Лицо полицейского стало пунцовым.
- Сегодня вечером в саду пансиона, - мямлил он, - господин Шарль…
Кулаки Наполеона сжались.
- Я просил не называть при мне этого имени!
- Это все былое, милый, с этим покончено! - Жозефина впилась в рукав шитого камзола мужа. - Говорите же, говорите скорее!
- Господин Шарль это… мм… в общем, неподобающим образом… и ваша дочь, мадам… это… ну, вы понимаете… - Сконфуженный полицейский не мог выдавить из себя ни слова.
В окружении Наполеона уже практически открыто поговаривали о бойком гусаре Ипполите Шарле, умудрившемся вскружить голову госпоже Бонапарт во время ее путешествия в итальянскую армию. Лишь заступничество Жозефины спасло наглеца от ареста и расправы. Наполеон пинком вышиб любовника жены из армии, и тот радостно вернулся в Париж, где занялся военными поставками, вернее, спекуляциями на них.
- Да говори же толком!
- Капитан Шарль сразился с неким конным егерем из рейнской армии, вступившимся за честь юной мадемуазель Гортензии, и был тяжело ранен. Жизнь его сейчас висит на волоске.
Наполеон отвернулся, чтобы скрыть невольную радость.
- Как же звали благородного рыцаря?
- Судя по бумагам, это некий Арно. Лейтенант Виктор Арно. Но, возможно, его документы - фальшивка.
Наполеон растерянно посмотрел на Рейнара.
- Капитан, он не будет писать министру. Это попадалово. Ты, конечно, молодец, шо рубанул злостного фанфарона. Если б совсем зарубил, Бонапарт бы тебе орден Почетного Легиона вручил сразу после учреждения такового. А сейчас у нас тут неслабая такая кака с маком нарисовалась. Во-первых, тебя обвиняют в шпионаже. Генерал Республики тут никак не вступится, а если с какого-то перепугу влезет, то ранение любовника жены повесят на него. Такие вот дела, брат. По всему, придется идти окучивать де Морнея…
Глава 14
И никогда, никогда не становитесь между собакой и деревом.
Сэр Хьюго Баскервиль
Я с досадой бросил саблю наземь. Сопротивляться не было смысла. Необходимо выждать, пока ситуация изменится, а лучше - исподволь изменить ее самому.
- Вот и хорошо, - послышалось за спиной. - Не стоит зря геройствовать. Ваше имя?
- Виктор Арно, - обреченно процедил я. - Лейтенант Виктор Арно. Восьмой конно-егерский полк, Рейнская армия, адъютант генерала Журдана.
- Арно… Арно… - Человек за моей спиной начал перебирать что-то в памяти. - Где-то я слышал это имя совсем недавно.
- Гражданин, - не скрывая почтения, сообщил один из солдат, - этот лейтенант сбежал от нас во время проверки документов. Там один из парней, Марк, до ранения служил как раз в восьмом конно-егерском, так он этого гражданина не признал.
- Чрезвычайно интересно. Сопроводите арестованного в кордегардию и дожидайтесь приезда экипажа. Если он опять сбежит, я с вас шкуру спущу.
Один из солдат свистнул в два пальца, и из-за дальних кустов выскочила еще примерно дюжина вояк. Сбежать от этой толпы действительно было бы затруднительно: конвоиры, судя по лицам, скорее готовы были истыкать меня штыками, чем допустить хоть малейшее послабление.
- Уважаемый, - обратился я к одному из охранников, - кто меня арестовал?
- Молчать! - рявкнул страж порядка, силясь придать голосу устрашающую суровость. По всему было видно, что ему слегка не по себе.
В караулке все повторилось. Те же настороженные взгляды, молчание и глумливая радость на лицах. Еще бы, захватили шпиона! Да видать, не простого. Спустя полчаса за мной прибыл тюремный экипаж, сопровождаемый шестью драгунами. Втолкнув арестанта в зарешеченный ящик, неведомый чиновник тщательнейшим образом защелкнул на запястьях ручные кандалы, прикованные цепями к полу, и, проверив, надежны ли замки, уселся напротив с взведенным пистолетом на изготовку.
- Я выяснил, кто вы, гражданин Арно. Если это, конечно, ваша фамилия. Лучше даже не пытайтесь отпираться, сегодня в город прибыли офицеры во главе с полковником Шаблоном. Так вот, полковник написал обстоятельнейший рапорт, в котором сообщил, что вы с соучастниками освободили из-под стражи предводителя вандейцев, маркиза де Лантенака. Быть может, станете утверждать, что это были не вы?! Желаете устроить очную ставку?!
- Зачем же? Это был я. Мне действительно удалось освободить более семидесяти офицеров Республики в обмен на измученного старика, желающего покинуть Францию.
- Не вам решать, кого освобождать, а кого нет! Если даже поверить этому маскараду и считать вас лейтенантом республиканской армии, то и в этом случае есть субординация, есть должностные обязанности. Вы кто? Генеральный прокурор Республики, префект полиции или, может, передо мной тайный член Директории?! Нет, передо мной шпион! Мое чутье недвусмысленно говорит об этом!
- "Чутье" - не юридический термин.
- А вы не волнуйтесь, гражданин шпион, фактов у нас хватит. У нас на всех роялистских сволочей хватит фактов! - При этом чиновник потряс у меня перед носом пистолетом. - Знаете, какой тут факт?
- Знаю. - Я дернул щекой. - При умелом использовании - неопровержимый.
- Это верно. - Лицо полицейского чина расползлось в ухмылке. - Хорошо, что понимаете. Если будете отвечать искренне да выполнять, что скажут, глядишь, жизнь себе и сохраните. А станете геройствовать… Пух - и точка, нет больше шпиончика!
Подобно многим трусоватым людям, мой сопровождающий любил размахивать оружием перед носом беззащитной жертвы, полагая, что тем самым возбудит страх еще больший, чем его собственный. Мое спокойствие нервировало тыловую крысу, но играть в игры сейчас времени не было. Хорошо бы успеть продумать линию поведения на допросе и пути отхода. Вот, к примеру, сейчас ничего не стоило выбить ногой пистолет. Да и задавить моего стража без помощи рук не составило бы особого труда. Но выскочить на ходу из кареты прямо под ноги драгунам - не лучший план.
Наконец экипаж остановился, чиновник поглядел на меня с нескрываемым превосходством и спросил:
- Желаете сознаться?
- В том, что я чудом спасшийся Людовик XVI?
- Паясничаете?
- Ни в малейшей степени. Потрудитесь объяснить, чего вы от меня хотите? Да, у меня был поединок с гусарским офицером, пытавшимся обесчестить девушку. И на этом поединке я его ранил. Если вы намекаете на это, то сознаюсь, но в другой раз поступил бы так же.
- Вы прекрасно сознаете, что от вас требуют!
- Что, по-вашему, я должен сознавать? Вы говорите, что полковник Шаблон накропал донос, - не отрицаю, я спас его и многих других офицеров. Вы говорите, что я ранил гусарского капитана, - и это правда. Могу добавить: не так давно я бежал из английского плена, освободив захваченный врагом корабль вместе с его экипажем. Это легко проверить, пошлите человека в Брест…
Не то чтобы я намеревался потрясти воображение чиновника своими подвигами, но, чтобы проверить мои слова, ему нужно было отослать гонца за подтверждением и дожидаться его возвращения с ответом, что в среднем давало полторы-две недели форы. Не так мало при удачном стечении обстоятельств.
- Выясним, - буркнул сопровождающий.
- Очень на это надеюсь. А также прошу вас послать гонца в штаб рейнской армии. Уверен, генерал Журдан даст мне самые лестные отзывы и рекомендации. - Это была уже откровенная наглость, однако невольно заставляла полицейского задуматься, не подводит ли его чутье, и не аукнется ли ему махание пистолетом.
Мои слова, произнесенные холодным, усталым тоном, заставили его несколько сдать назад.
- Но ведь вы же убежали от патруля. Это непреложный факт!
- Да, убежал. И даже был несколько груб с патрульными, в чем тоже готов сознаться. Но и они, должен сказать, вели себя крайне развязно. В другой раз я непременно бы призвал их к порядку, однако сегодня я был приглашен на ужин к генералу Бонапарту. Долгие разбирательства, когда и в каком эскадроне служил этот Марк и почему я его не помню, привели бы к опозданию на встречу, что не приличествует офицеру.
- Вы что же, знакомы с генералом Бонапартом?!
- Отдаленно. Но, зная о моих скромных способностях, генерал желал предоставить мне достойное место при своей особе. Завтра он выступает в поход, а я, из-за цепи нелепых случайностей, обрел совсем другие цепи…
- Проходите, лейтенант. - Полицейский чин кивнул в сторону открытой драгунами массивной двери с частыми витыми решетками на застекленном окне. - Если вы честный человек, это разъяснится. Можете не сомневаться, я сейчас же напишу рапорт министру.
- Прошу вас изложить все самым подробнейшим образом, не упуская ни единой детали. Ибо в деталях кроется правда, - назидательно произнес я и добавил уже про себя: "Кроется или прячется, какая разница?"