* * *
Арман де Морней прошел по коридору, привычно оглянулся, проверяя, не подглядывает ли кто, и, увидев на двери нужную цифру, тихо постучал. Ответа не было. Он постучал сильнее, двери приоткрылись.
- Не заперта, - прошептал он и, стараясь двигаться как можно тише, скользнул в номер. В комнате было темно. Офицер начал приглядываться, и вдруг совсем рядом послышалось лирическое соло:
- Не зажигай огня…
- Что? - Арман резко повернулся, хватаясь за саблю.
- Огня, говорю, не зажигай. Будешь дергаться, я его открою.
- Господин д’Орбиньяк?
- Нет, тетя Хая с Костецкой. Я думал, у тебя чутье покруче… Ладно, Арман, не сердись. Проходи, располагайся. - Лис подошел к канделябру и зажег свечи. - Так удобнее будет общаться, не правда ли?
- Верно. - Де Морнею нельзя было отказать в хладнокровии. - Где ваш друг? - разглядывая скромное убранство комнаты, поинтересовался он.
- На нарах, Арман. Буквально, век воли не видать, попросил меня встретиться с вами. Да вы не беспокойтесь, если что нужно, я передам.
- В каком смысле, на нарах?
- А в каком смысле люди бывают на нарах? Вы же знаете Виктора, как встретит хорошенькую девицу, так сразу ищет, кого бы порешить. Ну, чтоб блеснуть, прямо луч солнца золотого на острие булата.
- Кого же он порешил?
- Совсем порешить не успел, так, покромсал немного. Некоего Ипполита Шарля, слышали о таком?
- Доводилось. - Арман не стал скрывать удивления. - Но чем же Шарль ему не угодил?
- Может, глянул косо, может, еще что. - Лис пожал плечами. - Виктор, когда токует, что тот глухарь, ему в среднем по барабану за что, было бы - кого. Ваше счастье, что вы брат мадемуазель Софи, а то, о-о-о!
- Вы что же, пытаетесь меня запугать?
- Да нет, банально поддерживаю беседу. Вы ж к делу не переходите. Казалось бы, при усах, не девица, и вдруг - за полночь, в комнату к молодому кавалеру…
Де Морней вспыхнул:
- Я держу свои обещания, господин Рейнар! Метатрон ждет вас завтра…
- Не, завтра я не могу, у меня поход. Вот если ваш Метатрон весь из себя такой немерено крутой, пусть он лейтенанта Арно из каталажки вытащит. Заодно с ним и почирикает за жизнь. Только не сильно пусть задерживает, а то Виктору еще армию догонять. Наполеон без него скучать будет. И пирамиды ему будут не совсем пирамидальные, и море - не шибко красное, и восток - какой-то не ближний. Как воевать с таким настроем?!
- Хорошо, - на скулах де Морнея заиграли желваки, - я передам ваши слова кому следует. Но у нас с вами было еще одно незаконченное дело…
- Это о карте, что ли?
- Вы понимаете.
- Так мне она сейчас ни к чему. Да и рисовать ее слишком долго, и никакой охоты нет. А вот у Виктора была копия. Так шо дерзайте, господин де Морней. Возможно, где-то поблизости вас поджидает великое будущее…
* * *
Чуть свет кортеж генерала Бонапарта двинулся по направлению к Тулону - городу, над которым воссияла звезда воинской славы маленького корсиканца. Заплаканная Жозефина провожала мужа до кареты, вновь и вновь срываясь в слезы. Бойкие репортеры, вставшие столь рано, что суетой и беготней разбудили петухов, с умилением наблюдали сцену расставания, которой, благодаря их заточенным перьям, предстояло войти в историю. О, как отличалось это прощание от совсем еще недавнего, итальянского! Сейчас казалось, что жена великого генерала просто вне себя от горя. Все окружающие слышали, как она умоляла мужа взять ее с собой. Борзописцы и сами утирали слезинки, невольно увлажнявшие уголки глаз: "Ах, как прелестно, как трогательно!"
Генерал был суров, как и подобает будущему покорителю овеянного легендами Египта. Жозефина картинно заламывала руки. Солнечные зайчики отражались в блестящих кирасах всадников эскорта. О, эти плюмажи, яркие мундиры, кони и наездники, один к одному!
- Ах, браво! Виват, виват, генерал! Воистину, улица Виктории еще будет рукоплескать десяткам твоих побед!
По всему пути следования до заставы приветственные крики сопровождали кумира улиц. Взвивались над геранями белые платки в изящных ручках. Бонапарт, приоткрыв дверь кареты, приветственно махал в ответ.
- О, как он задумчив, - шептались за пестрыми занавесками в городских предместьях. - Должно быть, заранее скорбит о тех, кому не суждено вернуться назад. Вот, наконец, истинно великий человек, подобный Цезарю и Александру Македонскому!
Бонапарт и впрямь был задумчив. Ночь прошла в бурных выяснениях отношений с любезной сердцу Жозефиной. Та и сама не знала, от чего больше отчаиваться: от низкой измены любовника, от его ранения, оскорбления дочери или от того, что муж - ее надежда и опора в этой жизни - отбывает за тридевять земель воевать с какими-то дикарями. Ясно было одно: пылкой креолке с Мартиники было очень плохо и больно, а когда женщине плохо, она способна вынести мозги любому получше, чем пушечное ядро. И потому увенчанному славой генералу было не до ликования толпы, не до снующих вокруг репортеров.
Он хмуро поглядел внутрь кареты, где в уголке, в ожидании приказаний, сидел начальник его штаба, генерал Бертье. Чувствуя мрачное настроение командира, он безостановочно грыз ногти, страдая от невозможности помочь своему кумиру. Поймав взгляд, Бертье воспрял и всем видом изъявил готовность действовать. Спроси его сейчас Наполеон о численности мамелюков, количестве пушек в гарнизоне Александрии или о личных характеристиках местных правителей, он бы изложил все с такой скрупулезной достоверностью, как будто минуту назад закончил писать обстоятельнейшую записку по любому из заданных вопросов. Но просьба командующего оказалась куда прозаичней:
- Лейтенанта д’Орбиньяка ко мне.
Александр Бертье вздохнул, не подав виду, что раздосадован столь ничтожным приказом, и, в свою очередь, поманил в окно полковника Жюно:
- Лейтенанта гидов к командующему.
Лиса было не узнать. Васильково-голубая форма сидела на нем ладно, однако, прикинув, сколько шуток по поводу расцветки мундира отпустил бы он сам, Сергей невольно озирался, готовый в любой момент бросить вызов и призвать наглеца к ответу. Однако желающих испытать судьбу не наблюдалось: в окружении Бонапарта всякий был наслышан о вчерашних подвигах долговязого гасконца. Получив команду, Рейнар пришпорил коня, поравнялся с каретой и склонился к открытому окошку.
- Я вижу, ты не в настроении, друг мой?
- Какое уж тут настроение, - скривился д’Орбиньяк.
- Не волнуйся о друге, я позаботился о том, чтобы с ним ничего не приключилось.
- О, ваше превосходительство! - Лис приложил руку к груди, активируя связь.
- Эй ты, узник замка Плакучих Ив, неча дрыхнуть на казенных нарах! Здесь твоя судьба решается. Как говорится, покуда чинят гильотину.
- Сергей, чего ты галдишь? - Я открыл глаза и обвел взглядом камеру, в которую вчера меня столь любезно поместили на ночлег. Как оказалось, очень вовремя.
- Да вы что тут, белены объелись?! - неслось из-за двери. - Вы соображаете, кого арестовали?! Я вчера полдня носился по Парижу, разыскивая его. Открыть немедленно!
- Но…
- К черту твое "но"! Дай сюда ключи!
- Мне нельзя…
- Да ты враг Республики!
- Лис, если б я не знал, что мой верный друг сопровождает Наполеона, то решил бы, что это твои проделки. У тебя в Париже есть двойник?
- А также тройник и переходник! Сам в шоке! Не успел выехать из столицы, как - бац! Плагиат высокого стиля! Воистину, свято место отхожим не бывает!
- Я попросил моего соратника по Итальянскому походу, начальника военной разведки полковника Жана Ландри позаботиться о нем. Полагаю, вскоре твой друг и… - он замялся, - родственник Луи де Марбефа догонит нас в Тулоне.
Между тем, в замке с противным скрежетом повернулся ключ, и в мою камеру вошел, да что там, буквально ворвался мужчина с завитыми на кавалерийский манер усами.
- О, месье Ландри! - вставая с лежанки, приветствовал я. - Рад видеть.
Присланный Наполеоном избавитель даже виду не подал, что удивлен подобной осведомленностью.
- Я же говорил! - хватая за пуговицу дежурного полицейского офицера, радостно заявил он. - Виктор узнал меня!
- Но, господин полковник…
- Тихо! Прикрой дверь и слушай. - Голос бывшего командира драгунского полка, а теперь начальника военной разведки, понизился до театрального шепота. - Я вижу, ты верный сын Республики…
- Это так, но…
- Ну, что ты не дочь, я сам вижу. То, что я сейчас тебе открою, не должно покинуть этих стен. Это тайна, за разглашение которой… впрочем, что я говорю, сам понимаешь.
- Однако, месье…
- Кто, по-твоему, этот человек?
- Лейтенант Виктор Арно, восьмой конно-егерский полк, - сверяясь с обстоятельным списком, доложил полицейский чин. - Доставлен сюда за нападение вчера около семи часов вечера на патруль и последовавший за тем поединок с офицером интендантства капитаном Ипполитом Шарлем.
- Или? - ни с того ни с сего задал вопрос Ландри.
- Не могу знать, - обескураженно пробормотал офицер, пытаясь сообразить, к чему относится вопрос.
- Вот именно. Потому что не должен знать.
- Так как же тогда быть?
- Тише. Главное - не создавать панику. Этот человек - двойной агент. То, что полиция арестовала его, - уже огромная, просто вопиющая оплошность, но что уж тут поделаешь. Вы сделали это, вы поставили на грань провала усилия многих десятков людей. Однако все еще может окончиться благополучно. Забудьте бредни про шпионов, помните только одно: полиция арестовала лейтенанта Арно за поединок с капитаном Шарлем. Все, ничего другого не было. Я пришлю курьера за личным делом.
- Но как же?!.
- Тихо, тихо, и у стен есть уши. Но людям их отрезать значительно проще, чем стенам. Продолжай дальше говорить, что месье Арно находится здесь, в одиночной камере, под строгим арестом, и наблюдай, кто будет им интересоваться. Обо всех любопытствующих докладывать мне лично. Если ты, конечно, и впрямь верный сын Республики, а не пособник роялистской нечисти. Все понятно?
- Так точно!
- Открывай кандалы, я спешу.
- Однако, если господин префект или сам господин министр… - забормотал страж.
- Кто бы ни спрашивал - ко мне. Или что же, милейший, ты думаешь, наши враги совсем выжили из ума и вербуют грузчиков из Сент-Антуанского предместья? Нет, им как раз подавай министров и префектов!
Ужаснувшись, офицер быстро отомкнул кандалы.
- Мне бы бумагу…
- Какую бумагу?! Я ж говорю, по документам месье Арно заперт в этой камере и то, что я тебе сказал, - государственная тайна!
- Да, но как же… - запоздало осознав предстоящие трудности, со слезой в голосе произнес тюремщик.
- Как-как? У тебя голова на плечах есть? Вот и думай и постарайся убедить меня, что с головой на плечах тебе гораздо лучше, чем без нее…
Жан Ландри размашистым шагом двигался по тюремному коридору, стараясь, как я заметил краем глаза, держать меня в поле зрения. Вряд ли он боялся. Начальник военной разведки еще в Итальянскую кампанию проявил себя изрядным храбрецом. Но, вероятно, рассказ Наполеона о Лисовских и моих способностях давали повод держать себя настороженно.
- Должен вас предупредить, гражданин, мне прекрасно известно, что вы не тот, за кого себя выдаете, - оглядываясь, чтобы убедиться в отсутствии чужих ушей, тихо произнес Ландри. - А потому слушайте меня внимательно. Генерал Бонапарт попросил меня вытащить вас отсюда - я это сделал. Он также желает видеть вашу особу подле себя. Полагаю, это неосторожно с его стороны, но ему, несомненно, видней. И все же моя должность обязывает детально разобраться с тем, кто вы, чего желаете и для чего направлены во Францию. Как человек военный, вы, конечно, ничего другого ожидать не можете. Поэтому если и впрямь ваше искреннее желание - стать под знамена победоносного генерала Бонапарта, полная откровенность в ваших же интересах. Если я почувствую фальшь или мои сведения будут опровергать ваши, поездка не состоится. Вы будете находиться здесь до того дня, покуда я не поверю вам.
- Здесь? - переспросил я.
- Нет. В другом месте, тихом и довольно уютном. И я умоляю, барон, не пытайтесь бежать. Во-первых, скорее всего, такая попытка закончится смертью, что печально. И во-вторых, если каким-то чудом вам удастся выжить, и я, и вся полиция Франции станут искать беглеца с приказом не брать живым. Уж поверьте, мы найдем.
- Я и не собирался.
- Вот и замечательно. - Жан Ландри толкнул уже известную мне дверь с витыми решетками. - Тогда прошу в экипаж.
* * *
- Сердечно благодарен вам, мой генерал! - Лис поднес сложенные пальцы к виску.
- Пустое. Мне самому интересно встретиться с бароном де Верженом. - Губы Наполеона, впервые за сегодняшнее утро, тронула улыбка. - Кстати, Рейнар, как вам новая служба?
- Пока говорить рано. Но я доволен тем, что служу под вашими знаменами.
Наполеон пригрозил пальцем:
- Если бы ты сказал, что счастлив, я решил бы, что имею дело с мелким подхалимом.
- О нет, месье, я довольно крупный подхалим. По крайней мере - в длину.
Бонапарт вновь усмехнулся:
- Может быть, есть какие-то пожелания?
- А как же. Мой генерал, если эскадрону ваших гидов не предстоит летать по небу или прятаться среди васильковых полян, то эту расцветку "а ля спившаяся канарейка" нужно срочно поменять. А то ведь нас перестреляют на раз, два, десять. Эти мамелюки - плохие солдаты, но отличные стрелки.
- Ты что же, сталкивался с ними прежде?
- Доводилось.
- И ты знаешь тамошние места?
- Я, конечно, не уроженец Святой земли, но дорогу от Яффо к Иерусалиму и от Иерусалима до Кесарии и Акко знаю неплохо.
- Но откуда?
- Приходилось как-то на хлеб зарабатывать, вот мы с бароном и сопровождали караваны.
- Святая Дева! - прошептал Наполеон, на секунду забывая о собственной безбожности. - А Египет? Вы бывали в Египте?
- Та там все рядом: пирамиды, Александрия, Каир… Но по Святой земле мы чаще ходили.
- Вот так подарок!
Впереди хлопнул выстрел, затем еще один. Со всех сторон послышались крики.
- Да здравствует король! Король и Франция! За Лантенака!
- Маманя дорогая, шо ж это деется-то?! - Лис схватился за пистолеты.
- Vive le roi! - Прямо на него, вернее, на экипаж, который он прикрывал, несся всадник на гнедом арденском жеребце.
- Проклятье! - Лис взвел курок. - Да это же Кадуаль!
Глава 15
Если вы любуетесь радугой, то солнце позади вас.
Из наставлений жрецов Ра
Охотничий рожок, заменявший мятежникам сигнальную трубу, протяжно выпевал атаку.
- Ядрен батон, какого ж черта?! - Лис повернул легконогую буланую лошадку и, пригнувшись к холке, погнал ее навстречу вандейскому генералу. - Куда ж ты прешь?! - орал Сергей, но Кадуалю было не до него.
В бою этот неторопливый человек преображался, становясь несокрушимым рыцарем, неистовым Роландом, воспетым в древних балладах. Его нельзя было назвать хорошим фехтовальщиком, однако быстрые и чудовищно сильные удары валили кирасиров, пытавшихся загородить ему путь. Некоторых - даже вместе с лошадьми.
- Ты чего вытворяешь?! - Лис бросился наперерез гиганту. Вмиг палаш Кадуаля мелькнул у него над головой, заставив д’Орбиньяка свеситься в сторону. - Очумел, что ли?!
Сергей нажал спусковой крючок, выстрел грянул у самого уха арденского жеребца. Массивный конь взвился на дыбы с негодующим ржанием и помчал галопом, не слушая шпор и узды, куда глядели его глаза.
Рейнар повернул лошадку и погнал ему вслед.
- Генерал, какого черта вас принесло?! Я здесь корячусь, миссию выполняю, а вы мне всю кашу перепортили!
- Месье…
- Да уж, не мадам!
Сергей и Кадуаль мчались бок о бок, быстрая скаковая лошадка под седлом лейтенанта эскадрона гидов была резвей арденца, но тот мчал в панике, легко пробуждающей второе, а заодно и третье дыхание.
- Они убили Лантенака! - наконец, узнав недавнего знакомца, через плечо кинул Кадуаль.
- Каким образом? Вы что же, поперлись к Бресту?!
- Лорд Габерлин заверил, что там безопасно!
- Но вас же предупреждали!
- Маркиз решил, что стоит рискнуть.
- Дорисковался.
- Это была достойная смерть! Он погиб в бою, как и подобает настоящему воину.
- Но не полководцу! - прокричал Лис. - Уводи людей, Кадуаль, возвращайтесь на болота! Кто-нибудь из нас даст знать, когда потребуются активные действия.
- Но по какому праву?
- Сейчас не время размахивать мандатами. У нас есть право! Где лорд? Тоже убит?
- Нет, он в плену.
- Час от часу не легче! Все, давай гони и скомандуй отступление!
Лис натянул поводья, сдерживая коня. Он не мог видеть, что происходит в этот момент близ дороги, а если бы мог, то не стал бы напоминать вандейскому генералу о его маленький армии. Верные партизанской тактике, шуаны незамедлительно бросились врассыпную, как только увидели, что их командир спасается бегством. Впрочем, их маневр вовсе не походил на паническое отступление: каждый стрелок, каждый всадник знал, где и когда собраться, куда идти дальше.
Когда Лис поворотил лошадку, то обнаружил трех всадников с белыми кокардами, летящих вслед за ним с самыми недружелюбными намерениями.
- А утро было таким ясным, таким многообещающим… - пробормотал он и бросился к лесу. Преследователи устремились за ним. - Медом им тут намазано, что ли?! - Сергей укрылся в кустарнике, вскинул пистолет, выстрел - шляпа одного из наездников слетела наземь, сбитая пулей. - Пристрелю на фиг! - пообещал Лис, наскоро заряжая пистоли.
Но стрелять больше не пришлось. Убедившись, что генералу больше ничто не угрожает, всадники развернули коней. Спустя десять минут лейтенант д’Орбиньяк вновь стоял перед Бонапартом.
- Признаться, я думал, вы погибли. - Разглядывая запыленного с ног до головы храбреца, генерал протянул ему руку. - Когда вы устремились на этого гиганта, точно Давид на Голиафа…
- На моем месте так поступил бы каждый! - отчеканил Лис, верный наставлению, что перед лицом начальства солдат должен иметь вид лихой и придурковатый. - Но лучше бы никому на моем месте не оказываться.
- Далеко не всякий бы выжил, - согласился Наполеон. - Однако вы промахнулись, стреляя в него. Признаться, я удивлен.
- Промахнулся? Это поклеп, мой генерал! Я и не стрелял в него.
- Но я слышал выстрел.
- Это да, это чистая правда. Но если бы я продырявил ему лоб, вандейская шайка скорее полегла бы в полном составе над телом предводителя, чем обратилась бы в бегство. И наших положили бы тут немерено. Оно нам надо?
А так - я коня шуганул, и вся любовь. Где та банда, кто ее видел? А вот почему господа кирасиры не последовали за мной? Как говаривал Уильям Шекспир на экзамене по английскому языку и литературе, "вот в чем вопрос"! Двух-трех крепких парней мне бы вполне хватило, чтобы скрутить этого медведя. А так - уж не обессудьте, сам еле уцелел.
Бонапарт вернулся в карету, затем, показавшись в окне, улыбнулся:
- Сегодня вы снова спасли мне жизнь, лейтенант. Похоже, я принял верное решение.