- Капитан, да мы во Франции столько раз куролесили…
- Не сбивай меня с мысли! А если все не так? Ты ведь называешь здесь своей родиной не всю Францию, а конкретно Гасконь.
- Обалденное прозрение! И шо это нам дает?
- Может, и дает. У меня есть идея, так, в порядке бреда: ты помнишь, какой подарок сделал Генрих Четвертый лейтенанту своих верных пистольеров, Мано де Батцу?
- А то! Помню, его величество презентовал своему верному слуге развалюху с романтическим названием Артаньян.
- Правильно, именно так все и было. А до того мы совместно, так сказать, в три шпаги, очень славно поработали во имя сохранения трона для короля Генриха.
- А шо, логично.
- Мне тоже кажется, что логично. Таким образом получается, что мы посадили желудь.
- Но почему желудь, а не банан какой-нибудь?
- Лис, спроси у садовода. Я могу только попытаться восстановить ход мысли этого рупора Провидения. Быть может, потому, что дуб всегда ассоциировался с мощью и воинской доблестью.
- Не, ну все понятно: д’Артаньян, три мушкетера, круть, кураж. Но то ж когда было? Аж четыре Людовика тому назад.
- Стоп! - Я замер, чувствуя, что мои предположения обретают силу уверенности. - Лис, когда ты шел к этому прорицателю, ты что же, думал о дофине?
- Было дело, - немного поразмыслив, сознался напарник. - Как-то вот лилиями навеяло.
- Смотри, какая интересная штука получается. Меня нелегкая заносит в "Шишку", и я, шутки ради, упоминаю господина де Батца, после чего хозяйка напрягается, словно борзая при звуке охотничьего рога. И у меня внезапно появляется хвост - неумелый, так сказать, любительский. А потом кто-то точно так же неумело похищает меня у военной разведки. Причем, заметь, вовсе не для того, чтобы вернуть мне свободу. Меня пытаются куда-то отвести и кому-то предъявить.
- Капитан, не части. - Лис уловил, к чему я клоню. - То есть, Мадо руководит явочной квартирой. Таким себе центром хрен знает какого подполья. А за ее спиной прячется какой-то де Батц?
- Возможно, он даже настоящий хозяин "Шишки", но это не самое забавное. Более всего нас может заинтересовать то, что, по утверждению Кажюса, в тени этого самого артаньянского дуба, то есть под его защитой, скрывается Людовик XVII!
- Вот это да! - чуть не присвистнул Лис. - Вот это прогулялся на лилии глянуть!
* * *
Лавка старьевщика Ферре, что на улице Рибонпан, помещается в очень старом здании. Какой-нибудь любитель архитектуры, всмотревшись в ее арочные своды, вероятно, узнал бы строение XV века. Возможно, она была построена еще ранее, но история не сохранила ни имени первого хозяина, ни исконного назначения этого своеобразного шедевра парижского зодчества.
На сегодняшний день "лавка" представляла собой несколько довольно обширных, соединенных между собой полутемных складов, жилые комнаты на разных уровнях и узкие лестницы, уходящие то вверх, то вниз. Коридоры с беспорядочными тупиками и поворотами ожидали всякого, кто решился бы исследовать этот мрачный дом. Здесь же помещалась благоухающая тухлой селедкой и пережаренным маслом обжираловка для нищих, тащивших мэтру Ферре все, что только можно было найти или украсть на парижских улицах. Отдельно широкой дверью на улицу выходил торговый зал.
Сюда порой приходили или присылали слуг весьма респектабельные особы, желая обменять на несколько монет ненужные вещи или, наоборот, выискивая что-то экзотическое. Отсюда каждое утро выходили на "маршруты" по городским предместьям мелочные торговцы с такими же, как у меня, коробами, продавая охочим до новинок парижанам всякую дребедень - от настоящих камней Бастилии до жемчужин из колье покойной Марии-Антуанетты. Конечно, почившая королева скорей бы дала себя еще раз гильотинировать, чем надела украшение из таких жемчужин, но мало ли во Франции Марий-Антуанетт? По документам, хранившимся в префектуре, в доме имелось три выхода, не считая того, что вел на задний двор. Но пока я стоял в ожидании высокого гостя, мне удалось выяснить, что здесь полным-полно незарегистрированных переходов в коридоры соседних зданий, на разнообразные чердаки и, что особенно интересно, - в подвалы.
С улицы послышался знакомый свист.
- Вперед, сыны Отчизны милой! - прошептал я, вторя ему. - Мгновенье славы настает!
Дверь заведения мэтра Ферре быстро отворилась, и туда почти вбежал человек в офицерском мундире. Он был не первым мужчиной в форме, зашедшим сюда за время моего ожидания, и потому я мог предсказать реакцию местных обитателей. Должно быть, заранее предупрежденные о прибытии опасного посетителя, они мигом растворялись в пространстве. Посетитель явно знал об этой милой особенности. Сделав несколько шагов, он наскоро оглянулся и повернул за угол. Здесь, недалеко от входа, имелась крошечная ниша, в которой хранились метлы, ведра и прочий дворницкий инвентарь. Офицер, не смущаясь, втиснулся туда.
По зрелом размышлении исчезновение человека в мундире в заведении гражданина Ферре должно было возбудить множество вопросов у его обитателей. Но в этом доме не было принято спрашивать о том, что не касалось лично тебя. Офицер положил обе руки на стену и с видимым усилием стал давить на нее. Я приблизился, стараясь не спугнуть его лишним шумом, и постучал в спину пистолетным стволом.
- Арман, вам помочь?
Глава 18
Перед лицом испытаний сильный человек полагается на самого себя.
Шарль де Голль
Де Морней вздрогнул от неожиданности и медленно повернул голову. Я убрал пистолет от его спины. Делать резкие движения в такой тесноте было несподручно, но я ни на минуту не забывал, что Арман - ловкий боец, и был настороже.
- Какого черта?! - прошипел он, увидев меня. - Что за балаган?
- Можем поговорить на ходу. Открывайте дверь.
Де Морней выругался сквозь зубы, снова надавил на стену, и та повернулась, открывая уходящую вниз лестницу. Скудного освещения убогой каморки хватило, чтобы заметить стоящие на приступке фонарь и огниво. Мой проводник присел, зажигая свечу в фонаре.
- Зачем вы устроили весь этот цирк, барон? Я же обещал свести вас с Метатроном. Так идемте, и, прошу вас, уберите пистолет.
Я последовал за "старым приятелем", оставляя ему возможность вволю повозмущаться моими действиями. Как-то глупо было объяснять этому человеку-оркестру, что у меня есть веские причины не доверять ему. Кто бы мог подумать, он мнил себя образцом искренности! И совсем ни к чему было объяснять, что мой интерес к Метатрону - вовсе не праздное любопытство. Я должен понять, с кем или с чем имею дело, до того, как попаду в его руки. Как говорит мой отец: "В такой игре ферзи должны понимать, что они тоже пешки".
Ступени вниз закончились, и мы очутились в темном коридоре. Мне и прежде доводилось бывать в парижских катакомбах. Никто не может сказать доподлинно, когда первые тайные ходы появились в каменной толще под великим городом. Вероятно, еще в те далекие века, когда здесь обитало галльское племя, или, как оно сейчас гордо именовалось, народ паризиев.
Тайные убежища соединялись с шахтами каменоломен, те, в свою очередь, с монастырскими и замковыми подвалами и погребами, образуя под столицей невидимую сеть улиц и переулков со своими лачугами и укреплениями. Где-то в подобном укреплении, в одном из близких, судя по всему, миров, располагалась камера перехода. Тоннель от нее вел не куда-нибудь, а к Лувру. Так что человек, знающий подземелья, легко мог пройти от воровского притона лавки Ферре до королевского дворца.
Я шел, вспоминая события той поры, мою вынужденную роль Генриха Наваррского и знакомство с Мано де Батцем. Этого смельчака не останавливали ни каменные стены, ни многократное превосходство врага. Из одной только преданности своему королю и командиру он бросил вызов многотысячной толпе, опьяненной кровью Варфоломеевской ночи. И, по сути, выиграл бой.
Конечно, далеко не факт, что его потомки должны были унаследовать несравненную храбрость и преданность лейтенанта гасконских пистольеров. Но не забудем, что ближайшим из них был прославленный Шарль де Батц д’Артаньян. Возможно, как водится среди гасконцев, все потомки стремились превзойти легендарного предка. Тогда нынешний де Батц вполне мог рискнуть вытащить юного дофина из пасти кровавого Молоха революции. В таком деянии есть и риск, и надежда на грандиозный успех.
Интересно, есть ли связь между "Шишкой" и Метатроном? Кто и насколько преуспел в своих поисках? И все же, главный вопрос: для чего Метатрон разыскивает Людовика?
Арман шагал впереди, не скрывая своего недоумения и громко возмущаясь моими выходками.
- Зачем вы оскорбили Софи, барон? - донеслось до моего слуха.
- Да, неловко получилось, - согласился я. - Но, дружище, к чему было выдавать ее за сестру?
Де Морней остановился:
- Что вам известно?
- Арман, ну что за нелепые сцены? Будь я и впрямь столь влюблен в эту лукавую прелестницу, сколь она, возможно, заслуживает, теперь я должен бы либо пустить себе пулю в лоб, либо искать ее гибели, либо прикончить соперника.
- А вы, стало быть, не были влюблены?
- Глупый вопрос, Арман. Вы слишком полагались на ее чары, надеясь вытряхнуть из меня побольше информации.
- Я сам когда-то попал в ее сети, - горько усмехнулся мой провожатый.
- То есть, вы признаете, что она вам не сестра?
- Конечно. Она была актрисой в Новом Орлеане. Не то чтобы очень знаменитой, но множество юношей из самых богатых и блестящих семей сходили по ней с ума.
- Вы были среди них.
- Да, был. И она отличала меня среди прочих. А далее все было почти так, как я рассказывал прежде. Я тяжело ранил на поединке соперника, тот перед смертью опознал меня. Софи, вернее, Камилла, - он скривился, - Камилла Готье, вытащила меня из каменного мешка в ночь перед казнью. Не спрашивайте меня как. Стоит ли говорить, что после этого нам пришлось скрываться? Я выкрал документы своей сестры и, подчистив их, вписал внешность Камиллы: рост, глаза, цвет волос, особые приметы. Это был мой первый опыт такого рода. - Арман де Морней шел передо мной, живописуя превратности своей судьбы, и на этот раз, возможно, говорил правду. Быть может, он делал это впервые с той поры, и все накопившееся за годы странствий теперь изливалось на мою голову. - Мы перебрались через реку в английские владения. Вернее, те, которые раньше принадлежали французам. Перебивались, чем могли, пока в одном городе Он не обратил внимание на "мою сестру". Дальше все шло как по маслу: Софи должна была пригласить нового знакомца на чай, пофлиртовать с ним и подать мне сигнал, когда ухажер начнет распускать руки. Тут появляюсь я со шпагой в руках, крича о поруганной чести.
- Что же пошло не так?
Де Морней пожал плечами:
- Мило пообщавшись за чаем с мадемуазель, ее новый знакомец, которого она считала удачливым торговцем недвижимостью, с улыбкой изложил ей весь наш план до мелочей и предложил незамедлительно подать сигнал, обещая, что явлюсь не только я, но и местная полиция. Последнее было правдой - я заметил, как эти шакалы окружают снятый нами дом.
- То есть, вы попались в собственную ловушку?
- Ну да, хотя я готов поклясться, что Софи играла безупречно. И вот тогда я понял, что с этим джентльменом стоит иметь дело.
- Ты говоришь о Метатроне?
- Тсс! - Де Морней понизил голос. - Не шуми так. Никто не знает доподлинно, что такое Метатрон. Но именно он повелевает казнить и миловать, не спрашивая об этом толпу на улицах и горластых выскочек в правительствах. И этот человек, принявший нас на службу и многому, очень многому научивший, если не сам Метатрон, то немалая, может быть, главная часть его.
- Торговец недвижимостью в американском захолустье?
- Самая прекрасная жемчужина таится порой в самой невзрачной раковине.
- Ну да, конечно…
- И оттого, барон, - вновь обратился ко мне де Морней, - говорю тебе прямо, и не потому, что ты уставил мне в спину пистолет. Ты мне действительно нравишься. Такие ловкие и храбрые люди нужны Метатрону. Однако не стоит переоценивать себя, не пытайся захватить Его врасплох. Даже если это тебе удастся, ты проиграешь.
- Я все же попробую. Уж очень интересно, как он будет действовать? Нам еще далеко идти?
- Минут десять.
- Вот и славно. Расскажи пока о своих дальнейших похождениях и еще, будь добр, передай мне саблю.
* * *
Тоннель, как и ожидалось, закончился едва заметной лестницей, вырубленной в каменной толще. Арман осветил проход, которого со стороны практически не было видно. Идти пришлось согнувшись. Что и говорить, местечко не для страдающих клаустрофобией. На мое счастье, лестница заканчивалась не люком, а дверью. Чертовски неудобно быстро выскакивать из люка, особенно когда обе твои руки заняты оружием. Де Морней постучал два раза, потом три, потом еще два. Пару секунд все было тихо, затем, через плечо моего проводника, я увидел освещенную щель.
- А, это вы? Входите, я пойду доложу.
Я придержал Армана, дожидаясь, пока стихнут шаги, и скользнул вслед за ним в небольшую, скромно обставленную комнату, похожую на помещение для слуг. Затем, достав из кармана заранее припасенный среди прочих мелочей шнур, в несколько движений скрутил своего проводника, лишая его возможности двигаться и звать на помощь.
Извини, приятель, для твоей же безопасности.
Покончив с этим, я направился к двери в другом конце комнаты, поднялся по следующей лестнице и нос к носу столкнулся с лакеем. Увидев перед собой незнакомого вооруженного человека, он хотел было крикнуть, но остановившийся у горла клинок заставил его моментально пересмотреть свое намерение.
- Забудь! - Наши взгляды встретились, и лакей остался недоволен тем, что прочитал в моих глазах. - Где хозяин?
Слуга молча указал глазами в конец полутемного тоннеля. Этот узкий проход напомнил мне один из многих дворцовых коридоров, предназначенных для прислуги, дабы она не мозолила глаза сановным гостям. Сюда выходило несколько дверей, одна была чуть приоткрыта. Ведя перед собой испуганного пленника, я бесшумно подошел и прислушался.
- …Итак, милорд, после того, как вы получили от меня исчерпывающую информацию о высадке наших войск в Ирландии, надеюсь, у вас больше нет оснований предполагать, что я пытаюсь вас одурачить?
- Отчего же? - отвечал второй голос с явным английским акцентом. - Быть может, вы хотите отвлечь наши войска от подготовки настоящего десанта.
- Пустое. Впрочем, милорд, у вас будет шанс убедиться в правдивости моих слов. Более того, раскройте этот пакет. Здесь тайный договор между российскими властями и неким канадским гражданином об аренде верфи и строительстве на ней пятнадцати боевых кораблей-акатов. Они предназначаются для французского десанта в Британию. В пакете есть также свидетельства очевидцев, что данный канадец, но уже под другим именем, проживал в Митаве и что на самом деле он является офицером французской республиканской армии. Поверьте, здесь достаточно, чтобы Англия убедилась, сколь ненадежного союзника она приобрела в лице императора Павла Первого.
Голос смолк. Должно быть, говоривший давал возможность гостю ознакомиться с содержимым пакета.
- Я не ищу победы Франции, - продолжил человек за дверью, - как не добиваюсь и разгрома моей страны вашими соотечественниками. Все эти глупые распри между нами на протяжении веков приносили лишь горе и страдания всей Европе. Как было сказано, мне важен результат. А если для выигрыша партии необходимо жертвовать фигурами, то ими стоит жертвовать без колебаний.
- Вот так сюрприз! - прошептал я. - Непонятно пока, кто этот Метатрон, но собеседник его - пленный лорд Габерлин.
- Итак, друг мой, вы в ближайшее время возвратитесь в Англию. А затем ваши заслуги и наша помощь дадут вам отличную возможность занять должное место в палате лордов. Очень надеюсь, вскорости вы станете лордом-канцлером.
- Но это почти невозможно!
- Это возможно, друг мой. Более того, это реально. Если вы покажете себя разумным человеком, именно так и будет.
* * *
Дорога казалась бесконечной. Езда в карете утомляла однообразием - пейзажи мелькали, сменяясь один другим, сливаясь в конце концов в единую картину, в первые дни радующую глаз, но все более приедающуюся в долгом путешествии. Чтобы хоть как-то разнообразить свое времяпрепровождение, Наполеон перебрался в седло и теперь гарцевал впереди офицеров своего кортежа. Он был не самым ловким наездником, но все же держался в седле вполне пристойно, как полагалось выпускнику парижской военной школы.
- Говорят, у египетских мамелюков, как на подбор, отменные кони, - обратился он к Лису.
- Шо есть, то есть. Как щас помню, мчится на меня эдакое сурло усатое с портянкой на башке, машет саблей, как заведенное. А я смотрю на него так жалостливо-жалостливо и думаю: "Шо ж ты, шайтан, мечешься, остановись хоть на секунду. Буду стрелять, не дай боже, коня оцарапаю".
- И что, помогло?
- Мой генерал, я же здесь.
Наполеон улыбнулся.
- А вообще, - продолжал Лис, - у меня есть гениальный план, как малой кровью поставить мамелюков на колени.
- Вот даже как? - Лицо генерала Республики моментально обрело серьезность. - Что за план?
- Все просто, - картинно понижая голос, заверил Лис. - Надо переселить туда цыган. Они попрут у мамелюков всех коней, а мамелюк без коня - это шут гороховый. Он не то шо воевать, он из дому не выйдет. Пешком в бой идти - свои же засмеют.
- Забавное предложение.
- Да не, я дело говорю, - не унимался Сергей. - Хотя, конечно, тут надо было загодя подготовиться. Объявить на территории Принилья о создании исконно традиционного цыганского государства, придумать исторические свидетельства, отловить таборов побольше. Не подготовлено как-то все.
Бонапарт метнул на чересчур дерзкого офицера предупреждающий взгляд.
- Понял, умолкаю. Вот если бы на моем месте был ваш родственник…
- Не называй его моим родственником, - нахмурился генерал.
- Как скажете. Если бы здесь был мой друг, спорю на три щелбана, он бы вмиг объяснил, что вся эта история с походом на Египет - типичная авантюра.
- Авантюра? - Наполеон презрительно сложил губы. - Может, и так. Но именно потому, что я способен обернуть в свою пользу даже предприятие, представляющееся иным авантюрой, я командую армией, а ваш друг - бегает, точно затравленный волк от загонщиков.
Лис пожал плечами:
- Мне удалиться, мой генерал?
- Нет, отчего же. Останьтесь. Или вам неприятно слышать правду?
- Как прикажете. Здесь каждое ваше слово - правда.
- Ты думаешь иначе?
- Да куда уж мне! Я ж так, побелить, покрасить. Хотите, уток настреляю, хотите, песен напою.
- Нет! Песен точно не надо. - Наполеон, как и многие корсиканцы, имевшие итальянские корни, был горячим почитателем классического бельканто. Похоже, лисовская манера исполнения вызывала у него чувство, близкое к зубной боли. - Лучше поведайте мне, гражданин лейтенант, в чем вы усматриваете авантюру?