– Меня зовут Ирина, – раздалось из трубки. – Я жена Дмитрия Астахова. Я хочу поставить вас в известность, что Дмитрия завтра выписывают из больницы и переводят в санаторий. Под Рузой. Так что если вы сможете навестить его, приезжайте. Дима очень дорожит дружбой с вами.
– А почему он попал в больницу? – оторопело спросил Василий.
– Как, почему?.. Я не ошиблась? Это Василий Петровский?
– Да.
– Вы же навещали его. В больнице… На Дмитрия напали, ударили по голове. Пробили череп. Ему операцию делали. Скажите, у вас есть машина?
– Есть.
– А вы могли бы помочь завтра перевезти его в санаторий? Я соседа попросила. Но у него машина барахлит.
– Могу, – сказал Василий, хотя у него не было никакого желания тащиться под Рузу.
Она принялась энергично объяснять, где и когда они с Василием должны встретиться завтра. На том разговор и окончился.
"Вот почему болела голова у того Астахова, – догадался Василий. – Здесь ударили, а там…"
– Кто звонил? – проявила любопытство Света.
– Жена моего приятеля. Он сейчас в больнице. Ударили по голове. Месяц назад.
– Астахов? – уточнила Света.
– Тебе про него известно? – Петровский был удивлен.
– Конечно. Ты мне про него рассказывал. Жаловался, что он замучил тебя вопросами.
– Он – хороший парень. Прямо-таки помешан на своей науке. Даже меня увлёк всякими космологическими теориями… Его жена просила помочь перевезти Дмитрия в санаторий. Я согласился.
– Ну и правильно… А ты права свои нашёл?
– Нашёл. – Ага! Получалось, что он сообразительнее своего двойника.
– Слава Богу. Ты их столько искал. Если завтра вернёшься не слишком поздно, поедем в Купавну. Я обещала, что мы появимся. У тебя хватит сил на две поездки?
– Хватит.
Василий обнял её, принялся целовать. Он вовсе не чувствовал себя виноватым перед ней за то, что без малого два месяца жил с другой женщиной. Он понял, что соскучился по ней. Той, которая оставалась в привычной для него вселенной. Ему захотелось проявить ласку.
– Может быть, пойдём в спальню? – прошептала она.
– Идём, – согласился он.
Перемещение состоялось. Одежды были сброшены. Покрывало – стянуто с кровати. Прохладная простыня приняла их. Он проявил завидное усердие. И остался весьма доволен откликом.
– Ты продолжаешь меня удивлять, – проговорила она позже.
– Это плохо?
– Нет… Я только не могу понять, чем это вызвано.
– Событиями в параллельных вселенных, – как само собой разумеющееся, поведал Василий.
Света хмыкнула с недоверием.
– Они существуют, эти вселенные?
– Да.
– Это сказал Астахов?
– Это я сам лично проверил, – вырвалось у него.
– Каким образом? – оживлённо прозвучал её голос.
– Ну… – Зря он сказал ей эти слова. И что теперь? Лучше всего было сменить тему. – Знаешь, если бы судьба России сложилась по-другому… допустим, в гражданской войне победили бы не красные, а белые, и обошлось бы без коммунистического режима, без репрессий, здесь жили бы совсем другие люди. Прежде всего, у них было бы уважение к себе. – Он глянул на Свету. – Как ты думаешь, почему в наших людях так мало самоуважения?
Пауза была совсем недолгой.
– Потому что здесь были и есть подданные, но никогда не было граждан. – Её голос звучал устало. – Потому что нельзя быть гражданами без внутренней свободы. А у подданных психология раба… Россия давно тяготеет к деспотизму.
– С татаро-монгольского нашествия?
– Раньше. Фактически, со времен Северо-Восточной Руси. С Андрея Боголюбского… Наша власть всегда существовала в отрыве от народа. Что при царях, что при коммунистах, что сейчас. И никогда не уважалась личность. Система жестко подавляла тех, кто выделялся. Какое уж тут самоуважение… – Помолчав, она предложила. – Давай спать.
– Давай, – согласился Петровский.
Но ему не спалось. Он думал о том, что Света права – причина в сохранении рабской психологии. Он думал о том, что бессмысленно говорить ей правду о двух последних месяцах – не поверит. Он думал о Наталье, живущей в другой вселенной – как она там с его двойником? Он пытался представить то, как его двойник воспринял важные для него новости? Он размышлял о ещё одной вселенной, где всё так хорошо складывалось, и для страны, и для народа. Вот бы где он хотел жить. Но он понимал: это невозможно. Его возвращение состоялось не для того, чтобы он вновь исчез. "Там лучше, а здесь привычнее, – с некоторой грустью подытожил он. – Своя вселенная ближе к телу…"
С тем он и заснул.
21
Великое нетерпение переполняло Астахова. Дмитрий вел расчёты. Пытался применить теорию струн для описания связи между вселенными. Один блокнот был уже исписан. Хорошо, что Ирина принесла несколько. Дмитрий напоминал путника, проделавшего немалый путь, стремящегося достичь определенного пункта, но не знающего, сколько ему ещё предстоит пройти до намеченной цели.
Бойкий сосед не мешал ему. Он давно признал за Дмитрием право на необычность. Это избавляло от излишних приставаний.
Расчёты были в самом разгаре, когда Дмитрия подняли с постели. Недовольно отложив блокнот, исписанный формулами, он вместе с нянечкой отправился в перевязочную. Он по-прежнему чувствовал слабость, не мог идти легко, свободно, как раньше, до истории с нападением. Резкие движения вызывали боль в голове, тягучую, злобную.
Ирина ждала его у входа в перевязочную. Поцеловала, сунула ему панаму цвета хаки. Покрутив её в руках и невесело хмыкнув, Дмитрий шагнул внутрь.
Доктор отсутствовал, но сестра находилась на месте. Астахов сел на белый скрипучий стул. Сестра и нянечка начали заниматься им. Привычная процедура казалась ему невероятно долгой. Наконец, бинты были сняты. Навсегда.
– Вы аккуратнее с головой. – Вежливая назидательность наполняла голос нянечки.
– Это панама? – спросила сестра. – Наденьте.
– Я на улице надену.
– Здесь наденьте.
Дмитрий послушался, аккуратно увенчал голову полотняным изделием. Поднялся.
– Вот вам история болезни. Переодевайтесь там, внизу, и на выход. – Сестра смотрела на него равнодушными голубоватыми глазами. – Теперь вам в санаторий. Там всё, что надо, сделают.
Дмитрий принялся благодарить их, пятясь при этом к двери. Потом в сопровождении Ирины он пошёл забрать свои вещи и попрощаться. Дверь в последний раз пропустила его в убогое пространство палаты, заставленное кроватями. Наполнив пакет тем немногим, что скрашивало его здешний быт, Астахов повернулся к соседу, бледному, невесёлому, протянул бумажку с номером телефона.
– Звони. И выздоравливай.
– Счастливо тебе.
Рукопожатие было долгим. Константин с неохотой отпустил его руку.
– Держись. – Дмитрий подмигнул парню – выше нос. После этого он обратился к остальным. – Ухожу. В санаторий меня переводят. Да я говорил… – Он чувствовал некоторую неловкость от того, что покидает больничные стены, а остальные – нет. – Больше не буду шуметь. Простите, если что не так. Желаю всем побыстрее выздороветь. Всего доброго.
Выйдя осторожными шагами в коридор, он направился к лифту. Ирина держала его под руку. Серые двери никак не хотели раздвигаться. Наконец, они дернулись, открыли проход в скучное нутро больничного лифта.
На первом этаже Дмитрий снял застиранный больничный халат, надел рубашку и джинсы, привезённые Ириной. Теперь ничто не удерживало его в этом здании, где одни получали возможность продолжить жизнь, а другие заканчивали свой жизненный путь, где мешались печали и радости, куда так не хотелось возвращаться.
Как прекрасно было на улице. Какой воздух и какой простор. Дмитрий давно забыл про воздух, не связанный с больничной палатой, про мир, не ограниченный больничными стенами. Здесь он уходил во все стороны от стеклянных дверей корпуса, мгновение назад покинутого Астаховым. Удивительная лёгкость наполняла его, и даже головная боль не могла помешать этому.
Слева он увидел светившего улыбкой Петровского, а рядом – белые "Жигули", классику, старенькую "шестерку". Дмитрий двинулся к приятелю.
– Рад тебя видеть, – оживленно проговорил он, протягивая руку. – Спасибо, что согласился помочь. – И тут же вспомнил. – Ты спросил, наконец?
– Садись в машину. – Петровский продолжал сдержанно улыбаться. – Поговорим по дороге.
Ждать было невмоготу.
– Чего ты тянешь? Спросил?
– Спросил.
Господи! Неужели?! Наконец-то!
– Говори скорее, кто прав из них троих? – Сколько нетерпения было в голосе Дмитрия.
– Не знаю, кто прав. Но параллельные вселенные есть.
– Это он сказал?!
– В определенном смысле, он. Садись, поехали.
Что-то бурное творилось в мозгах Астахова – они есть! Параллельные вселенные существуют! Он предчувствовал это. Он почти не сомневался.
Дмитрий решил сесть спереди.
– Не стоит, – принялась отговаривать его Ирина. – Вдруг Василию придется резко затормозить. Ты ударишься головой о стекло. А тебе никак нельзя ударяться головой.
– Я пристегнусь. И потом, Василий хорошо водит машину.
– Откуда ты знаешь, как я вожу? – предательски полюбопытствовал Василий.
Дмитрий не выдержал.
– А как я с тобой разговаривать буду?! Как?! С заднего сиденья?..
Немного подумав, Петровский насмешливо глянул на Ирину.
– Ладно, пусть садится. Я не буду гнать. Пусть садится.
Дмитрий не без труда забрался на переднее сиденье, долго шарил снизу руками, пытаясь отодвинуть его, дать ногам простор. Наконец, устроился. Можно было катить со спокойной душой.
Мотор весьма громко заявил о своей работе, машина поехала, оставляя позади больницу и месяц странной больничной жизни. Впрочем, Астахов думал не об этом.
– Значит, он тебе сказал, что параллельные вселенные существуют. – Дмитрий смотрел на приятеля восторженными глазами. – Прекрасно. Что же ты забыл спросить, кто из них троих прав? Я столько раз тебе напоминал.
Это было обидно. Второй по важности вопрос по-прежнему оставался без ответа.
– Я не мог спросить… – сообщил вдруг Василий. – Ну, про этих троих.
– Что значит, не мог спросить? Ты с ним говорил?
– Об этом – нет. И вообще… я получил доказательства… не в ходе разговора.
Стоп! Как же так? Разговора не было?! Зачем тогда все эти слова? И с чего он решил, что вселенные существуют?
– А почему ты решил, что параллельные вселенные существуют? – Дмитрий смотрел на приятеля с подозрением.
– Я был там. Понимаешь, был. – Какая-то детская непосредственность переполняла его улыбку.
– Ты хочешь сказать… ты был в параллельной вселенной?
– Да. – Он выглядел весьма довольным. – Именно так.
Пауза получилась бесконечной. Дмитрий покосился на приятеля.
"Он чокнулся? Охренел? Сошёл с ума? – крутилось в голове Дмитрия. – Что он несёт?"
– Останови машину, – попросил Астахов.
"Шестёрка" вильнула вправо, к тротуару, остановилась.
Петровский смотрел на него вопросительно. Похоже, взгляд Дмитрия был слишком суровым, приятель проговорил с укоризной:
– Ты веришь в существование параллельных вселенных. А когда я сообщаю тебе, что побывал в параллельной вселенной, не веришь этому.
Как он берется утверждать такое?!
– Это разные вещи, – с чуть заметным раздражением возразил Дмитрий. – Ты не можешь там побывать, но из этого не следует, что их нет.
– Я был там, – упрямо повторил Петровский.
Дмитрий состроил снисходительную физиономию.
– Как ты туда попал?
– Не знаю. Но я могу рассказать тебе, что я там увидел. Во-первых, там по-прежнему СССР. И он занимает то место, какое здесь – Китай. Все ведущие фирмы США и Европы разместили в СССР свои сборочные производства. Дешёвые советские товары заполонили там западные страны. Экономика бурно развивается. Всё прекрасно, хотя проблемы есть, и нищие водятся. Это во-первых. А во-вторых, я там – известный писатель и работаю в Союзе писателей большим начальником. Кроме того, у меня там другая жена, красивая новая машина. В-третьих, я разыскал в параллельной вселенной… тебя. То есть, твоего двойника. В отличие от меня, ты там занимаешься тем же, чем и здесь, но за границу на заработки не ездишь. Живёшь нормально, только машины у тебя, в отличие от этой вселенной, нет. – Ироничная улыбка высветилась на его лице. – Ты долго не верил, что я из другой вселенной. А когда поверил, начал приставать ко мне с теми же вопросами, что и здесь: кто из них троих прав? И постоянны ли точки перехода между вселенными? А знаешь, как я тебе там доказал, что я из другой вселенной? Показал мои водительские права, техпаспорт. Что там поверху написано? "Российская Федерация". Деньги здешние показал. Материальные, так сказать, свидетельства. – С торжествующим видом Петровский достал из кармана и протянул ему две закатанные в пластик карточки. – Вот, смотри.
– Что это? – недоверчиво пробормотал Дмитрий.
– Права и техпаспорт. Посмотри, что написано там, наверху.
Дмитрий прочитал:
– "Союз Советских Социалистических Республик."
– Ну… А дата выдачи? Ты посмотри на дату.
– Две тысячи пятый год, – прочитал Дмитрий, перевёл недоумённый взгляд на приятеля. – И кто тебе их сделал? Какой умелец.
– В главном управлении ГАИ сделали. В главном управлении ГАИ Советского Союза… Я их там получил. Машина у меня там, – принялся объяснять он. – Я на ней ездить хотел. Я же не мог по здешним правам ездить? Сказал, что потерял. Мне другие сделали. Вот эти… – Помолчав, добавил. – Ну, с какой стати мне тебя обманывать?
– Не знаю… Чтобы разыграть. Ты писатель. Тебе такое придумать – раз плюнуть.
Молчавшая долгое время Ирина подала голос:
– Дима, зачем ты так? Какой смысл Василию разыгрывать тебя?
– Я – учёный! Мне нужны доказательства.
– Советские права для тебя не доказательство?! – Петровский прямо-таки вышел из себя. – Как я их, по-твоему, сделал?! Как?! У меня нет типографского оборудования. Нет!.. – Сколь энергично разлетелись его руки. Потом он поуспокоился. – Хорошо, зайдём с другой стороны. Ты обратил внимание на странность моего поведения примерно два месяца назад?
Дмитрий вынужден был признаться:
– Обратил.
– Скорее всего, я не узнал тебя. Так? Говорил, что плохо себя чувствую.
– Говорил.
– Ничего не помнил.
– Да.
– Так вот, это был не я, а мой двойник. Мы поменялись вселенными.
– Откуда ты знаешь, как вёл себя твой двойник? – проявил свою логику Дмитрий.
– Я не знаю, как он себя вёл тут, но я знаю, как я вёл себя там, и могу предположить, что происходило с ним здесь, в этой вселенной. А я первое время чувствовал себя идиотом. Мне казалось, что я сошёл с ума. Вдруг оказывается, что у меня другая жена, другая работа, другая страна. Хорошо, что я знал от тебя про параллельные вселенные. Догадался. А он-то не знал. Он там с твоим двойником не встречался. – Сколько экспрессии было в его жестах. – Представить, что здесь с ним было, в высшей степени легко. Там – советская власть, там – коммунисты, никаких демократов и олигархов. Там он – процветающий человек, ответственный функционер Союза писателей. И вдруг он попадает в этот мир, где он всего лишь простой сотрудник рекламного журнала, где совсем другая власть и другая страна, где у него прежняя жена, с которой он давно развелся, где у него дома нет кабинета и нет красивой новой машины. – Указательный палец уперся в Дмитрия. – Он ведь не знал тебя, когда вы с ним встретились. Вспомни. Ты воспринимал это за странность моего поведения, а это был не я.
"Господи, неужели это правда? – напряженно размышлял Дмитрий. – Неужели он не выдумывает? И что тогда?.. Они есть. А я в этом не сомневался… Что изменилось? Не знаю…"
Он почувствовал резкую головную боль, изводящую, неотступную. Поморщился. Сумрачно глянул на приятеля.
– Там меня тоже… бутылкой.
– Нет. Но ты много дней подряд жаловался, что у тебя сильно болит голова. – Он махал рукой. – Там это проявилось. Косвенно. Понимаешь?
Дмитрий сдержанно кивнул в знак согласия. Он понимал. И не понимал. Верил. И не верил. Документы из другой вселенной были в его руке. Всё это не умещалось в голове. И было в ней… Ещё немного помолчав, Дмитрий сказал:
– Поехали.
Машина тронулась, но уехать далеко не получилось. Гаишник, выскочивший невесть откуда, принялся махать своей дурацкой палкой, повелительно указывая направо. "Шестёрка" вернулась к тротуару. Василий открыл дверь, ступил на асфальт. Потом Дмитрий наблюдал за ходом переговоров, не слыша ни звука. Что этот упитанный блюститель дорожных правил хотел от Василия? Будь Астахов не в таком состоянии, он давно бы вмешался в дискуссию, добавил своё веское слово. А так приходилось наблюдать, как его приятель, исчерпав доводы, опускает руку в карман, достает портмоне, извлекает сотенную бумажку. И та вдруг исчезает в руке гаишника. Только что была – и нет. Фокус. И никакого мздоимства. Петровский возвращается на своё место. Дверца производит нужный звук.
– За что он тебя? – хмуро спросил Дмитрий.
– Там нельзя было стоять. И поворотник я не включил, когда перестраивался. Ты как-то неожиданно попросил, я свернул… А в той вселенной я – известный человек. – Сожаление наполнило голос приятеля. – Приехал в центральное управление ГАИ, сам начальник побежал встречать. Генерал. Пригласил к себе, угощал коньяком. Я ему: так мол и так, потерял документы. А он: никаких проблем. Сделаем с превеликим удовольствием. Новые документы потом на работу майор привёз. Во как. Меня там ГАИ знает и уважает.
Мотор вновь заворчал. Движение продолжилось. Петровский бросил на Дмитрия быстрый взгляд.
– Двойник, по сути, другой человек, – принялся пояснять Петровский. – Хотя и абсолютно похож на того или тех, кто живёт в параллельных вселенных. Ты, например, более решительный, чем твой двойник. Хотя он так же помешан на космологии.
– Он там женат? – раздался сзади голос Ирины.
– Да, – ответил Петровский.
– На ком?
– … На вас. То есть, на вашем двойнике.
От Дмитрия не ускользнула некоторая пауза, имевшая место. С этим следовало разобраться. Потом. Когда будет возможность.
– Но это не всё, – победным голосом продолжил Петровский. – После того, как я почти два месяца провёл в параллельной вселенной, где сохранился СССР, я попал во вселенную, в которой никогда не было Советского Союза, потому что там в гражданской войне победили белые. К сожалению, моё пребывание там было очень коротким – всего два дня. Но я успел разыскать местного Астахова. Знаешь, кем он работает? Деканом физического факультета МГУ. Весьма солидный, рассудительный человек. За рулём не пьёт. Я был у него дома, познакомился с женой Ириной. С вашим двойником. – Петровский на мгновение обернулся. – Потом отыскал свой дом и место работы. Оказалось, что я там – главный редактор журнала "Модный интерьер", весьма популярного издания, в котором сам Татлин прежде работал. А жена у меня там – Света, на которой я здесь женат. Но поженились мы позже, чем в этой вселенной, и у нас нет общей дочери. Там. А здесь – есть.
Дмитрий слушал приятеля с огромным интересом. Но более всего ему хотелось выяснить про самого себя.
– Значит, в этой, в последней вселенной я достиг самого значительного успеха?