Лодка шла подводным ходом весь день, на ночь всплыли проветрить отсеки и зарядить аккумуляторы. Лодка хоть и была XII серии, но двигатель и гребной винт у нее был один. Это сильно снижало живучесть, и только "малютки" XV серии получили два двигателя и два гребных винта, а главное - у лодки этой серии было четыре торпедных аппарата и скорость погружения - в 47 секунд, почти вдвое быстрее "малюток" XII серии. Потому в надводном положении экипажи всегда выставляли двух вахтенных, чтобы своевременно обнаружить надводного врага или самолет и успеть погрузиться.
За время войны на Северном флоте погибли 23 подводные лодки. Из них три были потоплены авиацией, одна торпедирована немецкой подлодкой, три потоплены глубинными бомбами с надводных кораблей, а 13 пропали без вести, не успев сообщить о катастрофе. Предполагалось, что причиной гибели большинства этих лодок служил подрыв на минах.
В свободное от вахт время Володя ходил по отсекам и знакомился с лодкой - не столько из-за любопытства, сколько из-за потребности. Случись беда в отсеке - пожар или повреждение корпуса и поступление забортной воды, некогда будет искать нужный клапан или ИДА. Поэтому надо было твердо знать, что и где расположено.
Командир лодки заметил старания Владимира и кивнул доброжелательно:
- Ну-ну, похвально. Вопросы есть?
- Никак нет, осваиваюсь.
Когда они всплывали, торпедист Сашка показывал Владимиру, как обращаться с пушкой. Володя знал пушку, но кивал и задавал вопросы - вроде для него это было в диковину.
В этом походе врага они не встретили, стрельб не проводили, и к исходу недели лодка вернулась в базу, пополнять запас топлива и продуктов.
А дальше случилось неожиданное. На лодку по трапу поднялись семь человек в немецкой форме, в стальных шлемах и с автоматами.
Володя, увидев их, буквально остолбенел, но боцман махнул рукой:
- Успокойся, это разведгруппа. Будем их высаживать в немецком тылу.
Под пятнистой накидкой одного из разведчиков горбом выделялась рация. Вот уж у кого служба опасная! Помощи во вражеском тылу ждать неоткуда, малейшая ошибка - и немцы уничтожат группу. И линию фронта не перейдешь - где она, эта линия?
- А как же они обратно-то?
- Да так же - мы и будем снимать, когда сигнал получим.
Разведчики разместились во всех отсеках. В лодке и до того было тесно, а сейчас и вовсе не пройти. А хуже всего - воздух сразу стал спертым, регенераторы не справлялись. Двое разведчиков находились в торпедном отсеке, а их командир на центральном посту.
Через пару часов всплыли. Наиболее опасная часть пути осталась позади.
Надводным ходом шли еще часа четыре. Наверху, в рубке, на ходовом мостике были командир лодки и командир разведгруппы. О чем они говорили, осталось неизвестным, но лодка повернула к берегу. Гористый склон здесь был весь изрезан трещинами, было множество небольших бухточек. Туда, в одну из расщелин, и зашла лодка, притиснувшись вплотную к скале.
Разведчики перепрыгнули с носа на береговые скалы и невидимыми призраками исчезли в ночи.
Лодка простояла еще немного. Случись неудача, разведчики сразу же вернулись бы и попробовали высадиться в другом месте. Но было тихо, условный сигнал не был подан, и лодка вышла в море.
Они отошли совсем немного, около кабельтова, и лодка погрузилась, легла на грунт. Глубины даже недалеко от берега были уже большими, но встречались подводные скалы, торчащие под водой, как зубы. Тут не проходили транспорты, не шастали сторожевики, не летала авиация - все это было значительно мористее. Кстати, это иногда с успехом использовали наши подводники.
Немецкие конвои выстраивали боевое охранение из военных кораблей, находящихся впереди, сзади и со стороны моря. Как правило, со стороны своего берега транспорты прикрытия не имели. Вот отсюда, с мелководья, и наносили удары наши подводники. Естественно, это не относилось к конвоям или караванам, идущим далеко от берегов, на больших глубинах.
Лодка пролежала на грунте около десяти часов, а потом всплыла на перископную глубину. Наши лодки шнорхелями не оборудовались, поэтому, осмотрев в перископ морскую поверхность, командир отдал приказ всплывать - лодке было необходимо провентилировать отсеки свежим воздухом и зарядить аккумуляторы.
И еще одно, и, пожалуй, главное. С лодки наблюдали за близким берегом. Если разведчики подадут световой сигнал фонарем, их надо будет снимать.
За берегом с ходового мостика наблюдали сразу двое вахтенных - один с биноклем, второй - невооруженным глазом.
Одну из вахт нес Володя. Он не сводил глаз со скалы, но сигнала не было.
Потом лодка снова легла на дно.
Так повторялось несколько суток. Командир уже начал нервничать, запас автономности подходил к концу. Топлива для дизеля оставалось на обратный путь, запасы продуктов и регенерационных патронов для воздуха иссякали.
На шестые сутки после высадки с берега просигналили условным сигналом. Свет фонарика был слаб, но его засекли оба наблюдателя. Сразу же было сообщено командиру.
- Наконец-то! - выдохнул он. - По боевым постам стоять!
Лодка медленно двинулась к берегу. Из-за работы дизеля перестрелку на берегу услышали, когда подошли почти вплотную к скалам. Разведчики вели бой.
- Расчет, к орудию!
Торпедисты Саша и Володя, прихватив ящик со снарядами к 45-миллиметровой пушке, заняли место у орудия.
Лодка подошла к берегу, едва не уткнувшись носом в скалы. Наверху, на берегу, шла стрельба. Помочь бы нашим разведчикам, но как? Высота скал - метров пятьдесят, кто и в кого стреляет, не видно.
Из расщелины в скале к лодке скользнули трое в немецких маскхалатах. У одного за плечами висела рация.
Володя стоял у пушки, метрах в десяти от разведчиков, и слышал разговор. Командир подлодки спросил:
- А остальные?
- Наверху только один бой ведет, чтобы успели на лодку погрузиться.
- Будем ждать?
- Отходим.
Разведчики поднялись в рубку и спустились по трапу в корпус. Командир, стоя на ходовом мостике, отдал приказ:
- Малый назад!
Лодка медленно пошла назад, отдаляясь от берега. Оба торпедиста так и стояли у пушки наготове - приказа разрядить орудие не было.
Наверху, на скалах, громыхнула граната, и почти сразу же торпедисты заметили, как сверху, со скал, бросился в воду человек.
- Товарищ капитан! Человек за бортом! Кто-то со скал бросился в воду!
- Стоп машина! Где?
- Левее двадцать.
- Малый вперед!
Лодка двинулась вперед - командир решил подобрать разведчика.
- Торпедисты, с линями на нос!
Оба торпедиста, схватив в рубке лини, поспешили на нос.
Палуба была мокрой, скользкой - самим бы удержаться на узком корпусе. И тут они услышали впереди шум.
- Браток, держи конец!
Саша бросил конец, но разведчик не успел его поймать. Свой линь бросил Володя - и более удачно, разведчик успел ухватиться за него рукой.
Оба торпедиста стали за линь подтягивать разведчика к лодке и, наконец, втащили его на палубу. С разведчика ручьями стекала вода, он тяжело дышал. Торпедисты подхватили его под руки и потащили к рубке - сил идти у разведчика уже не было.
Сверху простучала пулеметная очередь, но из-за темноты немец взял неверный прицел, и пули веером прошли вдоль борта.
- Быстрее, погружаемся! - закричал командир.
Парни помогли разведчику взобраться в рубку и спуститься в люк, где его подхватили их товарищи. Торпедисты соскользнули следом. Командир спустился последним и задраил люк прочного корпуса.
- Срочное погружение!
Забурлила вода в цистернах, палуба стала уходить из-под ног.
- Глубина десять метров, малый назад!
Лодка стала удаляться от берега, и в этот момент со стороны кормы раздался сильный удар. Все попадали на палубу. Моргнул и вновь загорелся свет.
- На мину нарвались? - испуганно спросил один из разведчиков.
- Не похоже, взрыва не было слышно. Вроде бы о скалу ударились.
- Малый вперед и сразу - стоп машина! - приказал командир.
Лодка двинулась вперед, отходя от подводных скал, и почти тут же из кормового отсека, где стоял тяговый электродвигатель, по громкой связи сообщили:
- Командир, винт повредили! Из-под сальника гребного вала - поступление воды и сильное биение.
- Течь сильная?
- Справимся, но хода у нас нет, - доложил старшина.
На центральном посту повисла тишина. Если бы на лодке было два двигателя и два гребных винта, можно было бы двигаться на одном, медленно, но идти в базу. Сейчас же ситуация стала критической: лодка рядом с вражеским берегом, лишенная хода, практически без запаса регенераторов, с увеличившимся за счет разведчиков экипажем и повышенным потреблением воздуха.
Володя, находившийся здесь как подводник, хорошо представлял себе эти трудности, и даже не трудности - катастрофу.
- Боцман, в кормовой отсек! Осмотреть все самому и доложить!
- Есть!
- Штурман, координаты!
Когда штурман и боцман доложили обстановку, командир, набросав радиограмму, приказал радисту зашифровать текст и приготовить его к передаче.
- Всплываем! По местам стоять!
- Так ведь немцы же на берегу! - запротестовали разведчики.
- А что они нам сделают? Да и на радио уйдет пять минут, потом снова погрузимся. Идите в носовой отсек!
Лодка всплыла, радист передал в штаб сообщение и получил ответ:
- Следующий сеанс связи через час.
Лодка погрузилась снова.
Командир посмотрел на часы, засек время. Теперь надо ждать решения командования.
Немцы не будут попусту торчать на берегу. Они своими глазами видели, как погрузилась лодка с разведчиками, стало быть - ушла, и, следовательно, искать на этом месте они ее не будут. Скорее всего, попытаются перехватить лодку восточнее, направив туда свои подлодки или суда, чтобы установить акустический контакт, обнаружить и уничтожить ее.
Медленно тянулось время. Нервы у всех были напряжены до предела, но никакой паники у экипажа не было.
Лодка оставалась на плаву. Течь удалось остановить, но без ремонта лодка была обречена на неподвижность. Причем осуществить серьезный ремонт своими силами, в море, не представлялось возможным.
Подошло время связи со штабом. Лодка всплыла. Установили радиосвязь, и радист принес квитанцию командиру. Капитан-лейтенант прочел, нахмурился:
- Погружение!
Лишившись хода, лодка не потеряла возможности погружаться и всплывать, заряжать дизелем аккумуляторы. Но потеря хода - это удар ножом в спину! Ведь длинная полярная ночь закончилась, сейчас день сменяет ночь, причем ночи становятся все короче, и впереди - белые ночи, когда полной темноты нет, только серые сумерки.
Борьба за Кольский полуостров занимала значительное место в планах гитлеровского командования. Задачей противника в начале войны был захват Мурманска и выход к Кировской железной дороге.
Планы эти были сорваны: в некоторых местах немцы смогли продвинуться в глубь нашей территории на 70–80 километров, а где-то не смогли даже перейти государственную границу. Казалось бы, зачем им эти заснеженные скалы? Но Кольский полуостров был богат своими недрами, в первую очередь никелем. Металл этот был крайне необходим военной промышленности обеих сторон.
На арктическом театре военных действий немцы сосредоточили армию "Норвегия" - из двух немецких и одного финского корпуса. Их поддерживала с воздуха часть 5-го воздушного флота Германии, а также ВМФ. Противостояла им советская 14-я армия.
С осени 1941 года фронт стабилизировался и по октябрь 1944 года проходил по Большой Западной Лице.
С середины 1943 года на Севере значительно возросло количество нашей авиации. Устаревшие И-16 заменялись новыми истребителями, по ленд-лизу поставлялись бомбардировщики "Бостон" и "Хемпден", гидросамолеты "Каталина".
Прошло восемь долгих часов, на лодке стало душно и жарко, тела подводников были мокрыми от пота.
- Акустикам - слушать горизонт! - приказал командир.
И вскоре акустики доложили:
- Слышим шум винтов подводной лодки по пеленгу сорок два.
Потом шум винтов стих. Командир отдал приказ на всплытие.
Лодка поднялась на перископную глубину, командир осмотрел море.
- Наши! - облегченно выдохнул он.
Лодка всплыла в крейсерское положение. Командир открыл люк в рубку и выбрался наружу. За ним по трапу потянулись вахтенные.
По лодке сразу потянуло свежим морским воздухом, в корпусе стало не так влажно и жарко. Заработал дизель, заряжая аккумуляторы.
На помощь подводной лодке наше командование прислало подводный минный заградитель - он выполнял минирование немецких морских коммуникаций. Получив приказ штаба, минный заградитель прибыл на рандеву с поврежденной "малюткой".
Первым делом на минный заградитель Л-15 перешла команда разведчиков - все-таки на минзаге больше места, да и военная необходимость требовала любой ценой сохранить и доставить разведчиков в штаб с их добытыми сведениями. Потом закрепили на носовом рыме переброшенный с Л-15 буксировочный канат.
Минзаг медленно тронулся, канат толщиной в две руки натянулся, и "малютка" пошла за буксировщиком.
Минзаг сразу отвернул от берега в море. В их положении сейчас чем дальше от берега, тем безопаснее. Ведь буксировка подлодки возможна только в надводном положении, и опасность быть обнаруженными подстерегала теперь оба корабля.
Неожиданно из-за береговых скал вынеслась пара истребителей. Вахтенные даже среагировать не успели. Но истребители оказались нашими Як-1 из истребителей авиабригады - не иначе штаб подплава попросил прикрыть с воздуха командование ВВС.
Истребители поднялись выше и кружились в стороне.
Минзаг теперь шел полным ходом, за лодкой тянулся сизый дым от работавших на полную мощность дизелей. Вахтенные на обеих лодках обозревали море и воздух.
Командир приказал в случае опасности сбросить или перерубить канат и быть готовым к срочному погружению - только так можно было спасти оба судна.
Через час истребители, выработав топливо, улетели. Занятый немцами берег растаял в дымке.
Минзаг повернул на восток курсом сто тридцать, и теперь они шли к базе.
Оба торпедиста заняли место у пушки.
На ходовом мостике был командир, рулевой и двое вахтенных. Тесно было, как в трамвае.
На море было легкое волнение.
Вдали послышался гул авиадвигателя. На лодке встревожились, но это оказался наш гидросамолет МБР-2 - машина устаревшая и тихоходная, но, в отличие от истребителей, могла садиться на воду и довольно продолжительное время находиться в воздухе.
Самолет стал описывать вокруг лодки широкие круги, то удаляясь и становясь почти невидимым, то с ревом проносясь вблизи. Он проводил авиаразведку - не идут ли боевые немецкие корабли, не всплыла ли немецкая подлодка? Видимо, немцев обеспокоила странная активность советских самолетов в одном районе моря. Если их судов здесь нет, зачем тогда летают русские?
Со стороны берега появилась точка, довольно быстро выросшая в размерах - точка оказалась тяжелым двухмоторным истребителем Ме-110. Он сделал над лодками горку, круто развернулся и с пикирования дал по лодкам пулеметно-пушечную очередь. В лодки он не попал, но снаряды случайно перебили буксировочный канат.
К немецкому истребителю ринулся наш гидросамолет. Его стрелок осыпал "немца" очередями из турельного пулемета.
Экипаж лодок с тревогой смотрел на неравную схватку. Выйти победителем в бою против более скоростного и лучше вооруженного "мессера" у наших летчиков шансов не было.
Но "немец" боя не принял, его задачей была разведка. Он "горкой" набрал высоту и ушел к берегу.
- Ну все, теперь жди гостей! - со злостью сказал командир. - Боцман! Вязать канат!
Сейчас бы уходить быстрее из этого района! До немецких военно-морских баз не так далеко, и немцы наверняка выслали на обнаружение лодки свои боевые корабли.
Но пока с лодок вытащили оба конца, пока связали толстенный канат, ушел час драгоценного времени.
Буксировка возобновилась. Минный заградитель выжимал из дизелей все. Но конструкция его была устаревшей, он и без буксировки "малютки", гирей висевшей на ногах, мог давать четырнадцать узлов, а сейчас и вовсе скорость упала. Однако выбора не было. Гидросамолет теперь курсировал между лодками и берегом, выписывая петли и в западную сторону - туда, где были базы немецкого флота и откуда могла грозить опасность.
Он вернулся, пролетел над лодками, радировал, что сюда идут два торпедных катера и сторожевик, указал ориентировочную дистанцию до них. Выходило, что немцы могут быть у лодок через час, по крайней мере - торпедные катера, значительно превосходящие сторожевик в скорости. Они подойдут первыми, свяжут боем, а там и сторожевик подоспеет. У него вооружение значительно мощнее, есть пушки, глубинные бомбы.
МБР пообещал прислать помощь и улетел.
Прошло полтора часа буксировки, когда вахтенный сигнальщик доложил, что курсом 210° он видит два корабля. Их было видно только в бинокли, но через четверть часа они стали видны невооруженным глазом.
До торпедных катеров было миль пять, когда с востока послышался гул моторов. Высоко, не менее двух километров, над лодками прошла пара бомбардировщиков Пе-2. Летая на колесных самолетах над морем, пилоты сильно рисковали. Получив в бою повреждения, летчики не могли посадить самолет на воду - они были вынуждены выбрасываться с парашютом и приводняться. В холодных северных морях выжить до прихода помощи более полутора часов было почти нереально.
Бомбардировщики вошли в пике и сбросили бомбы на торпедные катера. С лодки было видно, как с торпедных катеров открыли огонь из зенитных пулеметов трассирующими пулями.
Летчики сделали по два захода на цель. Один из катеров загорелся, повалил дым. Второй отвалил в сторону.
Самолеты ушли на запад, заметив сторожевик. Корабль не был виден с лодки, но самолеты пикировали на невидимую с лодок цель. Через некоторое время до подводников донеслись едва слышные разрывы бомб.
- Так им, долбайте фашистов, ребята! - радовались подводники.
Самолеты, сбросив бомбовый груз, пролетели над подлодками, покачав крыльями. Матросы проводили их одобрительными криками и свистом.
Едва прошло четверть часа, как самолеты скрылись, а с востока показался советский торпедоносец ДБ-3ф, сопровождаемый парой истребителей Як-1.
Подводники закричали "ура!" - под брюхом торпедоносца была видна торпеда.
Истребители взмыли вверх, а торпедоносец снизился и теперь летел над водой метрах в трехстах.
- Поднимись, браток! - сказал кто-то из сигнальщиков. - С земли ведь достанут!
- Не учи ученого, он лучше знает, что делать, - отрезал боцман.
Торпедоносец пролетел мимо горевшего немецкого торпедного актера. Похоже, Пе-2 только повредили сторожевик. Теперь за него взялся торпедоносец. В бинокли сигнальщики видели, как от самолета отделилась точка - пилоты сбросили торпеду. Самолет тут же начал набирать высоту.
Взметнулся высокий столб воды, затем донеслись раскаты тяжелого взрыва.