- Такой талантище в землю зарывать? У меня он будет полезнее! Вам же двигатели нужны!
- Двигатели нам нужны! Вот и давай нам двигатель! С непосредственным впрыском, а мы тебе помогать будем. Всё равно у него нет инженерного образования, он Качу заканчивал! Он летать будет на твоих моторах! - сказал Чкалов
-Когда будет двигатель, Аркадий? - спросил Николай Николаевич.
-В принципе, всё есть, аппаратуру для подобного движка мы пытались сделать, но он не пошёл, слишком сложна настройка оказалась. То, что предлагает молодой человек - много проще! За пару месяцев управимся!'
- Нет у нас двух месяцев, сам знаешь! Все рвутся надрать немцам задницу в Испании, и меня вовсю торопят.
- Мне кажется, - вставил за меня Сергей, - что в Испании всё закончится раньше, чем все думают! Поэтому нет смысла на коленке делать движок! Это же сердце самолёта. А на такой мощности ещё и винт регулируемого шага нужен, иначе греться будет на снижении. А вот тут вот - нужен реостат, который будет контролировать обогащение смеси в зависимости от потока воздуха, проходящего через воздухозаборник, и его температуры.
- Николай Николаевич! Отдайте его мне!!! Хоть ненадолго! - 'Не соглашайся!' - послышался голос Сергея у меня в голове.
- Аркадий Дмитриевич! Я - летчик, а не инженер. Моё дело - летать, сейчас учусь учить летать самолёты. А непосредственный впрыск Вы и Ваши люди сделают и без меня. И даже лучше меня. Каждый должен заниматься своим делом, тем более, что война на носу.
- Жмоты! - пробормотал Швецов, забрал листки с рисунками и, уходя, сказал: 'В середине октября дам два двигателя! Обкатанных. Стоп! Тебя как зовут?'
- Андрей.
-Полностью!
- Андреев Андрей Дмитриевич.
- Увидимся ещё!
Неожиданно Николай Николаевич попросил меня выйти и подождать в коридоре.
- Валерий! Ты давно знаешь этого мальчишку?
- Нет, познакомились в августе на Центральном Аэродроме. А что?
- У мальчика очень хорошее, я бы сказал, академическое образование! Такого не получить в военном училище!
- Быть не может, Николай Николаевич! Я же его Сталину показывал, сам понимаешь, что после этого, он полную проверку в НКВД прошёл. Он действительно курсант Качи, но, я сегодня был у него на квартире, там всё книгами завалено, техническими.
- Мда! Не перевелись ещё богатыри на Руси! Тогда он чертовски талантлив!
- Вы бы видели, как он летает! Глаз не оторвать! И совершенно виртуозно ведёт воздушный бой! Представляете, надрал задницу Александру Ивановичу! Трижды! И один раз из заведомо проигрышной позиции: специально дал зайти в хвост, вывернулся, пропустив его над собою, и догнал! Ну что? Берем вторым испытателем?
- Ну, раз ты его так хвалишь, тебе я привык доверять, как себе. Зови мальца!
Меня вновь позвали в кабинет, где мне сказали, что я назначен вторым испытателем КБ Поликарпова. Летать придётся на 6 разных машинах, с программой испытаний меня познакомит Валерий Павлович. Базироваться будем здесь, в Москве, и что мне сегодня будет предоставлена комната от завода. Николай Николаевич спросил о моих планах, и я ответил, что на следующий год хочу поступить в академию Жуковского на конструкторский факультет.
По дороге обратно Чкалов завёз меня к себе домой и познакомил с женой, представив меня как своего заместителя в КБ. Пообедали, Валерий Павлович выпил, и мне пришлось добираться до Чкаловского самостоятельно. Приехав, я пошёл искать Коккинаки. Владимира Константиновича я нашёл в классе. Он уже знал, что произошло, и сказал мне, что ему очень жаль, что меня забирают в КБ, но формально я остаюсь у него в эскадрилье. Просто считаюсь в командировке.
- У Валерия Павловича скоро отпуск, поэтому принимай у него дела, входи в курс дела, и не забывай про слепые полёты, и полёты ночью.
Между нами осталось что-то недосказанное, Владимир Константинович хотел, видимо, сказать что-то большее, но не решился. Утром приехал Чкалов, и мы загрузили мои нехитрые пожитки в его машину.
- А ты что, совсем не пьёшь?
- Практически, да! Очень редко и понемногу.
- Ну и молодец! А я вот... Уж сколько через неё проклятую натерпелся, а бросить никак не могу!
Заехали на новую квартиру, забросил вещи, и поехали на Центральный аэродром. Я оформлял пропуск, а Чкалов куда-то исчез. Затем он неожиданно появился, и поволок меня 'смотреть хозяйство', как он выразился. Это был новый И-16 тип 17, полутораплан И-15бис, новая 'Чайка' И-153 и ИВ-4. Про первый, ВП сказал, что этот летает, но нужно составить наставление по эксплуатации двигателя и ВРШ, про И-15бис - просто махнул рукой: 'этот серийный, но лётчики на них сильно жалуются'. О 'Чайке' сказал, что не летает, очень вибрирует верхнее крыло, скорее всего, будут переделывать, про ИВ-4 сказал, что очень капризный мотор, но самолёт хороший.
- А где И-180?
- Он ещё в цеху, пошли!
Два самолёта, длиннее, чем И-16, с красными носами, сиротливо стояли, накрытые чехлами, в цеху. Кроме капота, ещё ничего не было покрашено, не было винтов.
- Вот они, красавцы! Нет двигателей, в кабине нет ничего, кроме кресла и ручки управления. Т.ч. работы у тебя будет немного: погоняешь Ишачка, облетаешь бис: проследи поведение расчалок на штопоре. На 'чайке' только подлёты, без уборки шасси. Основное внимание - ИвАнову! Но, если привезут движки, как обещали, то один из них пойдёт на иванов, а второй - вот на этот вот. Пойдём, покажу нашу комнату на заводе, там будешь писать отчёты по каждому вылету. Бумажек - море! А я два года не был в отпуске, хочу на Волгу махнуть!
Заваленный бумажками стол и полный шкаф всяких ведомостей предстали перед моим взором. Я себе немножко по-другому представлял работу испытателя! Но, делать было нечего, взялся за гуж... И я начал наводить порядок в комнате, раскладывать документы по папкам и систематизировать всё. Позвал Сергея: 'А у Вас так же?' 'Ты насчёт бумажек? Также, даже больше стало! Расчерти график полётов. И повесь на стену. Ну и создай какой-нибудь уют в комнате. Вообще-то, она комнатой отдыха называется!'
Два дня наводил порядок, всё выровнял, рассортировал, просмотрел отчёты по каждой машине, посоветовался с Сергеем с чего начать. 'Иди, знакомься с техниками самолётов! Там узнаешь много нового, и отнеси план полётов в диспетчерскую. Там в углу должна стоять подпись. С вечера подаёшь заявки на завтрашний день.'
Незаметно для себя втянулся. Начались плановые полёты, обычно один-два полёта в день, потом куча писанины. У 17-го было две пушки и два пулемёта. Огневая мощь вполне серьёзная, но двигатель был м-25В. И его, явно, машине не хватало. Машина серийно выпускалась. Ничего нового и интересного в ней не было. Но летать на ней было приятно! А 'Иванов' не пошёл, постоянно капризничал двигатель. Выполнил несколько полётов, в одном из них двигатель заглох и больше не запустился. С трудом удалось дотянуть до аэродрома. Несколько дней писал отчёт об аварийной посадке.
Неожиданно открылась дверь, и на пороге стоял, улыбающийся во весь рот, Аркадий Дмитриевич!
- Ну что, орёл! Иди, посмотри, что получилось!
Он, буквально, поволок меня в дальний цех. Там распаковывали три новых двигателя.
- Один - м-62фн, один - м-82фн и один - м-71фн. Ещё три в пути, будут завтра-послезавтра! А мощность, мощность какая! 1180, 1540 и 2200 лошадок! Андрюшка, ты даже не представляешь, какой ты умница! Обороты держат, что малые, что большие! И вон тот вот, 82-й, может постоянно работать на форсаже! А это 1700 сил! ГОСы прошли, как миленькие! Вот, подпиши. Вот тут!
- Что это?
- Премия по итогам! В размере годового оклада начальника отдела! И, дату своего рождения скажи, мы документы на Сталинскую премию готовим! - и он передал мне внушительный конверт. Вдруг раздались голоса: 'Сталин! Сталин идёт!' В сером плаще к нам приближался Сталин. Он, видимо, уже бывал здесь, потому что временами останавливался и здоровался с рабочими, которые устроили ему овацию, следом за ним шёл Николай Николаевич и довольно большая свита. Сталин подошёл к моторам, которые уже успели поставить на козлы. К нему подошёл Швецов и начала говорить, показывая на моторы. 'Самые мощные в мире, товарищ Сталин! Моторесурс около 120-150 часов! Таких - нигде в мире не делают! Кто изобрёл? Вон он стоит!' - и Швецов начал махать мне рукой. Я подошёл и доложился.
- Я Вас где-то видел!' - сказал Сталин.
- Так точно, товарищ Сталин. Летом этого года на параде, в День авиации!
- Да-да! Припоминаю, Вас тогда очень хвалил товарищ Чкалов! А кстати, где он? - обратился он к Николаю Николаевичу.
- Он в отпуске, два года не был в отпуске, пока был перерыв, ждали моторов, я разрешил отдохнуть за два года. - сказал Николай Николаевич.
- Ну и ладно, пусть отдыхает! Он хорошо поработал в эти два года! А кто за него?
- Он - товарищ Андреев!
- Такой молодой? И справляется?
- Справляется, товарищ Сталин!
- Хорошая у нас молодёжь подрастает, товарищи!
Сталин сказал небольшую речь, в которой поздравил моторостроителей с большим успехом и пожелал успехов самолётостроителям. Сказал о большой угрозе, которую представляет фашизм в Европе и о неизбежности военного столкновения с ним. Затем, на импровизированном митинге выступили и другие участники, большинство из них говорили о кратчайших сроках выпуска нового самолёта в полёт. Я заметил, что товарищ Сталин морщится. При этом он несколько раз посмотрел на меня. Затем он поднял руку, все замолчали, и попросил на этом закончить митинг, а руководству завода и ответственным товарищам пройти в управление. Я вопросительно посмотрел на Николая Николаевича. Он головой показал следовать за ним.
В управлении собралось 15-20 человек: начальники всех отделов, главный конструктор, кто-то из Авиапрома, потом я узнал его фамилию: Беляйкин, Сталин, Каганович и незнакомые мне люди. Я сел подальше, но Сталин нашёл меня в зале и сказал, чтобы я сел в первый ряд, так легче будет работать. Первым он предоставил слово Николаю Николаевичу, который очень хорошо и очень осторожно осветил те технические и технологические проблемы, которые придётся решать, т.к. новые двигатели много мощнее и несколько тяжелее, чем планировалось, что имеющегося технологического парка совершенно недостаточно для решения одновременно четырёх разных проектов. Возникает необходимость создавать новую модификацию основного истребителя ВВС И-16 с новым двигателем М-62ФН, не совсем понятно, что делать с И-153, который, пока, так и не полетел, и продолжать работу по И-180 и ИВ-4. И, новые двигатели фактически ставят крест на И-15бис и, вообще, на бипланах!
- Т.е., Николай Николаевич, Вы хотите сказать, что новые двигатели 'убивают' бипланы? А как Ваши слова согласовываются с нашей концепцией тактики ВВС, где монопланы работают как перехватчики, а бипланы используются для маневренного боя? Что скажут наши лётчики и командование ВВС? - задал вопрос Сталин?
- А давайте и спросим у лётчиков! - парировал Поликарпов.
- В зале только один лётчик, и тот - молодой!
- Насколько мне его характеризовал товарищ Чкалов, он - выдающийся воздушный боец, конечно, он, пока, побеждал лишь в учебных боях, но самолёты мы строим для них.
- Хорошо! Давайте послушаем! - у меня в голове раздался голос Сергея: 'Говорить будем с места, важно видеть лицо Сталина!' Я понял, что сейчас говорить будет он.
- Товарищ Сталин! Я, только что, прослушал Вашу речь на митинге! Впереди война с немецкими фашистами. Немцы не строят больше бипланы, только монопланы. С пушечным вооружением, с обязательной приёмо-передающей радиостанцией, высотные, цельнометаллические. С высокой скоростью пикирования и возможностью вертикального манёвра. Летают парами или четвёрками, эшелонированными по высоте. Это - новый стиль воздушной войны, где основной упор делается на скорость и согласованность действий. Где командование ударной группы пользуется данными выносных постов наведения и имеет постоянную связь между всеми постами и каждым самолётом в группе. В результате, 20 Мессершмиттов перекрывают своей активностью всю Республиканскую авиацию, и свободно выходят из боя на пикировании, а вместо них подходит сверху другая пара или четвёрка, с полным боезапасом и полными баками.
Мы, сегодня, получили великолепные двигатели для малых и средних высот. Хотелось бы получить к ним хорошую радиостанцию, радиокомпасы, мощное оружие и новую систему управления воздушным боем. Ну и, желательно, сделать эти двигатели всевысотными. А бипланы? Они очень хороши для первоначального обучения лётчиков! Надёжные, хорошо планируют, на них можно отрабатывать высший пилотаж. А воевать на них уже не с кем.
В зале стояла гробовая тишина.
- Молодость всегда решительна и безаппеляционна! - неожиданно улыбнулся Сталин. - Мы подумаем над Вашими словами, товарищ Андреев! - и переглянулся с Кагановичем. - Ваше мнение, Николай Николаевич?
- Очень логично, товарищ Сталин! Мне, вообще, нравится этот молодой человек. В том числе: глубиной анализа, своими знаниями, умением организовать свое дело и своим кругозором.
Сталин встал.
- Не буду Вас больше задерживать, товарищи! Уделите основное внимание модернизации И-16! Об остальном поговорим с Вами чуточку позже, Николай Николаевич! Провожать меня не надо!
Когда Сталин и сопровождающие его лица вышли, Поликарпов устало сел.
- Готовьте И-16 к установке м-62фн. Приступайте. Андрей Дмитриевич, зайдите ко мне!
По дороге в кабинет главного, успел перекинуться несколькими мыслями с Сергеем: 'Кажется, мы влипли!' 'С чего ты взял? Всё нормально, я видел всё и контролировал ситуацию!' 'Но Поликарпов не в себе!' 'Тебе это только кажется!'
Николай Николаевич, зайдя в кабинет, нажал на какую-то кнопку и вытащил из открывшегося шкафчика две рюмки и бутылку армянского коньяка. Не говоря ни слова, налил обе до краёв и пододвинул одну ко мне.
- Ты понимаешь, сколько врагов мы сегодня нажили, Андрюша?
- Точно сказать не могу, Николай Николаевич, но мне кажется, что много. И Вы этого хотели!
- Да: 'король бипланов' отказывается от бипланов!
- Я что-то не то сказал?
- Нет. На удивление всё сказано точно и просто! Как будто бы повторил мои мысли. Я, вообще, удивляюсь тебе! Тебе сколько? Восемнадцать? Двадцать?
- Через два дня - двадцать два!
- Молодо выглядишь! У тебя мысли и слова, как у человека, который прожил много больше! Спасибо за поддержку! С богом! Давай! - он опрокинул рюмку. Я сделал глоток. - Каганович и Яковлев нас попытаются сожрать! Тебя - в первую очередь! Надо срочно вызывать Валерия!
- Они были в зале?
- Конечно! Ты что, их не видел? Ах, ну да! Ты же их не знаешь! У меня огромная просьба! Будь осторожен эти дни, пока не приедет Валерий!
- Что значит: осторожен?
- Даже, если с тобой что-нибудь произойдёт, говори, что ты ничего такого не говорил. Что только сказал то, что хотел услышать Сталин! Правду! Договорились?
- Не совсем понял, о чём Вы, Николай Николаевич, но договорились!
В дверь кабинета постучали. НН убрал рюмки и бутылку и сказал: 'Войдите!' Вошёл Аркадий Дмитриевич.
- Я только что от Сталина!
- Андрей! Выйди!
- Пусть сидит, его это тоже касается!
- Вот как?
- Иосиф Виссарионович подписал ходатайство о Сталинской премии за ФН! Сказал, что будет ходатайствовать о 'высоких правительственных наградах для всех участников создания двигателей', включая тебя, Андрей! На ближайшем ЦК рассмотрят. Но Яковлев и Каганович что-то замышляют! Оба пытались позвонить Самому, но он не брал трубку. Ты же знаешь, что у Него очень громкие телефоны! Настроение у Самого - очень решительное! Несколько раз спрашивал у меня про тебя, Андрей. Похоже, что ты его сильно заинтересовал. Отдай мне его, Коля. Он у меня целее будет! Верну, когда всё успокоится! Я нового наркома НКВД не знаю, только бы не ещё один Ежов.
Помолчав немного, Николай Николаевич достал из стола всё, что спрятал, подошёл в стене и достал ещё одну рюмку.
- Забирай! Спасибо, что понимаешь и поддерживаешь, Аркадий! Но он мне нужен! Насовсем - не отдам! С богом! Бум здравенькими! - выпили на посошок, сели в громадный Паккард и через пять минут пересели в DC-3. Взревели моторы и мы взлетели курсом на Пермь, Николай Николаевич помахал нам в след. 'Что скажешь, Сергей?' 'Эти двое - за нас! И на нашей стороне Сталин! Теперь повоюем!' Мне даже показалось, что я слышу, как Сергей довольно потирает руки!
Летели долго, с двумя посадками, приземлились в Бахаревке, на военном аэродроме, оттуда минут пятнадцать-двадцать ехали до завода. Завод огромный! Целый город! Меня поселили в гостевом домике внутри завода. 'Так спокойнее': - сказал Аркадий Дмитриевич. На следующий день после прилёта состоялся митинг, на котором я выступил от имени авиаторов. Что говорил - не помню, просто радовался вместе со всеми, что новые двигатели появились. Побывал на испытательном стенде, пощупал всё своими руками. Послушал новые двигатели, посмотрел диаграммы, задавал и отвечал на кучу вопросов. Был немного не в своей тарелке, не привык к такому количеству внимания. А вот когда собралось конструкторское бюро, разговор пошёл серьёзный. Говорили о том, что поршневые двигатели подходят к своей вершине, что дальнейшее наращивание мощности мало чего даст. На вопрос, какой путь развития авиации я вижу, мой ответ был: 'Реактивный.' Мне даже зааплодировали. Когда пошли уточняющие вопросы, я сказал, что нет, не ракетный, а воздушно-реактивный двигатель уже совсем скоро станет главным в авиации.
- А есть какие-нибудь наработки? - прозвучал вопрос.
- Пока нет! Только общий принцип: 'Компрессорная часть турбины сжимает воздух, поступающий через воздухозаборник, затем в горячий воздух подаётся распылённое топливо и происходит возгорание, а расширяясь, газы приводят в действие газовую турбину, которая передаёт вращение компрессорной турбине первого контура. Можно вместо турбины компрессора использовать вентилятор.
- Считали?
- Нет ещё. Хочу поступить в академию Жуковского, и это будет мой дипломный проект.
- Мы быстрее подсчитаем! - раздалось из зала! Дружный хохот перекрыл все шумы завода! 'Семена упали на благодатную почву!' - послышался голос Сергея.
- К сожалению, Андрей Дмитриевич, температура камеры сгорания слишком велика: около 1000 градусов и она очень быстро прогорит! - послышался голос Аркадия Дмитриевича.