В лесу стало быстро темнеть, а зверь все никак не решался напасть. Само ожидание истощало Сэтэрна больше, чем эта скрытая борьба сразу с двумя врагами. Он даже начал раздумывать над тем, не напасть ли первым. И тогда, когда он практически решился на это, зверь прыгнул. Все остальное произошло само собой. Даже сам Сэтэрн не смог бы досконально объяснить, как именно. Просто понадобилось всего лишь несколько мгновений и два удара меча. Повелитель Эйлефа даже подумал о том, что будь его враг менее опытен, его жизнь была бы несколько дольше, хотя и совсем ненамного. А так перед ним лежало два трупа его врагов. Сэтэрн одобрительно рассматривал только что убитого зверя. Тот стоил того, - это был огромный молодой леопард, покрытый шрамами от многочисленных схваток в которых он победил. Теперь он вступил в схватку с Сэтэрном и был мертв. Только оценив по достоинству зверя, охотник перевел свой взгляд на убитого им крэторна.
Это был Вэрл, принадлежавший к его племени. Когда–то он вместе с ним спустился с гор, чтобы завоевать себе право повелителя собственной жизни, а своему вождю, - право повелителя Эйлефа. Он прошел с ним весь путь, от начала и до конца. А теперь решил его убить.
Сэтэрн бросил последний взгляд на останки тех, кто совсем недавно стремился его убить, и направился к окраине леса. Он решил не искать дорогу в замок, а идти через поля. Так было быстрее и в данной ситуации безопасней. Всю дорогу повелитель Эйлефа думал о том, что произошло, и пришел к выводу, что кто–то все–таки решил выступить против него и с этой целью нашел сторонников даже в его ближайшем окружении. Смущал только способ, с помощью которого от него решили избавиться. В мире крэторнов так действовать было не принято, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Возможно, это было связано с тем, что слишком велико было могущество Сэтэрна. Поэтому выступить в открытую было равносильно добровольной смерти. Вскоре показался освещенный огнями замок. Глядя на него в свете произошедших событий повелитель Эйлефа обратил внимание на его слабую защищенность от возможного нападения. Но кому нужны были оборонительные сооружения, если Сэтэрн давно уже только нападал, а не оборонялся. Теперь же он решил принять меры для усиления его защиты.
Благодаря избранному пути и темноте Сэтэрн подошел к замку никем не замеченным. На стене у ворот он увидел многих из своих командиров, которые о чем–то переговаривались и пристально вглядывались в темноту, ожидая чьего–то появления. "Интересно, кого они выглядывают, меня или Вэрла?", - подумал Сэтэрн и остановился. Внезапная догадка осенила его. Немного постояв, он направился к потайному ходу. Когда он никем не замеченный проник в свои покои, все уже стало на свои места.
Сэтэрн стал заложником собственной победы. Именно это и имел в виду командир последней крепости. Теперь для того, чтобы бороться с его властью, совсем не обязательно собирать войска и подымать восстание. Достаточно убить самого Сэтэрна и занять его место. Но, даже если, убив его, не удастся получить всю принадлежавшую ему власть, то и его смерти было для всех достаточно. Ведь не только Сэтэрна тяготило отсутствие борьбы за власть, бывшей смыслом жизни крэторнов на протяжении всего их существования. Оно тяготило всех, и в первую очередь тех, кто сделал его безраздельным правителем Эйлефа. Теперь они не знали, как им жить дальше. Потому что у войн на Эйлефе не было других целей кроме самих войн, кроме борьбы за власть. Сама власть тоже не давала ее обладателю ничего кроме власти. Власть означала только одно, - ты повелитель, а не покоренный. И это определяло способ жизни каждого крэторна, только это и ничто другое. Единоличная власть Сэтэрна угрожала самим устоям общества крэторнов, лишала его будущего. Потому что по иному они жить просто не могли. Закрывая за собой дверь, повелитель Эйлефа уже не сомневался в том, что обречен на гибель. Его смерть только вопрос времени, не более того.
"Всему есть своя цена", - подумал он, зажигая огонь, и вспомнил предания о волунах. Сейчас он совершенно не удивился бы, увидев в своих покоях одного из хранителей тайн Креста. Но вместо этого Сэтэрн увидел странное существо маленького роста с разноцветным злым лицом и в пестрой одежде, невозможной на Эйлефе. Оно сидело в его кресле, выложив на стол свои ноги в черных ботинках с полукруглыми белыми носками, и пристально следило за Сэтэрном.
- Как прошла охота, великий повелитель Эйлефа? - спросило его существо с ехидством, до сих пор неведомым ни одному крэторну.
ВОЛУН
Грулэм долго не мог прийти в себя после разговора с Флодином. Когда показывали его новое жилье и знакомили с правилами поселения волунов, ему казалось, что все это происходит не с ним. Еще совсем недавно он был крэторном, а теперь стал волуном. Но ведь в сущности своей Грулэм все еще оставался именно крэторном. Похоже, те, кто сейчас находился рядом с ним, прекрасно его понимали и старались не показываться ему на глаза без особой необходимости. Возможно, кое–кто из его новых знакомых сам прошел подобный путь. "Почему ты решил, что остался жив?", - этот вопрос Флодина не выходил у него из головы. Но ведь действительно почти ничего не изменилось в его состоянии. Грулэм не ощущал никаких изменений, которые указывали бы на то, что он мертв. Подумав это, он понял всю глупость подобного подхода. Откуда он мог знать, что происходит с крэторном, когда тот умирает. Он не мог знать это никоим образом. Потому что крэторны не верили в загробную жизнь. Потому что из–за этого им никогда не приходило в голову фантазировать на эту тему. Потому что они вообще не были способны создавать какие–либо фантазии в своем мозгу. В конце концов, Грулэм решил выяснить, изменилось ли вообще что–то.
Для начала, оказавшись в своем новом жилище, он попробовал не дышать. Какое–то время он сидел закрыв нос и рот руками, но очень скоро вынужден был сделать глубокий вдох. Потом он достал остатки еды, захваченной в крепости и стал неохотно жевать, прислушиваясь к своим ощущениям. Еда казалась безвкусной, но он мог ее есть. Потом он выпил воды с таким же успехом. Так Грулэм выяснил, что может дышать, есть и пить. Когда наступила ночь, он понял, что способен и спать, а утром, - что может просыпаться. Проснувшись, он сначала даже подумал, что все пережитое было только сном. Пока не осмотрелся вокруг. Теперь в голову приходил только один способ выяснить, крэторн он или волун. Грулэм поудобней устроился на своем ложе. Потом достал нож и сделал разрез на ладони. Потекла кровь.
За этим занятием его и застал Флодин, вошедший в пещеру. Некоторое время он с любопытством наблюдал за проделками Грулэма, пока тот не заметил его.
- Не пробовал воткнуть себе меч в сердце? - спросил Флодин.
- Нет, - спокойно ответил Грулэм.
- И не стоит пробовать, а то мы потеряем тебя, едва получив. - Предостерег он его и добавил, - ты все еще крэторн. Когда ты осознаешь себя волуном, тогда и проведешь свои опыты заново. Может быть результаты будут совсем другими. А может быть, ты и не захочешь ничего проверять.
- Почему бы тебе не объяснить все, что мне необходимо знать? - спросил Грулэм.
Флодин не спешил с ответом, о чем–то размышляя. Потом он вдруг потребовал у Грулэма закрыть глаза. Когда тот подчинился, он задал вопрос.
- Что я держу в руке?
- Откуда мне знать, если у меня закрыты глаза? - ответил вопросом на вопрос Грулэм.
Флодин похоже только такого ответа и ждал, поэтому, не реагируя на него, продолжил.
- Я держу в руке меч. Какого он цвета?
- Он прозрачный. - Последовал незамедлительный ответ.
- Почему ты так решил?
- Потому что он сделан из грима. А все, что сделано из грима прозрачно. По–другому не бывает.
- Открой глаза, - разрешил Флодин.
Когда Грулэм открыл глаза и посмотрел на его руки, то действительно увидел меч. Только не прозрачный, матово–черный. Флодин внимательно следил за его реакцией.
- Еще какое–то время твои глаза будут закрыты, и ты будешь пользоваться тем, что в тебе заложено от крэторна. Потом ты начнешь постепенно видеть все таким, каким его видит волун. И все станет на свои места. Нельзя понять то, что не видишь.
Грулэм продолжал смотреть на меч, слушая волуна. Потом он спросил.
- Значит, грим не всегда бывает прозрачным?
- Не всегда, - ответил Флодин и добавил, - и не всегда меч бывает сделан из грима.
- А из чего же еще? - В Грулэме развивалось чувство удивления, до сих пор существовавшее в нем только в виде зародыша.
Этот вопрос волун оставил без ответа и направился к выходу.
- Как я пойму, что уже стал волуном? - остановил его новым вопросом Грулэм.
Флодин ответил, не останавливаясь и не оборачиваясь, как будто говорил что–то само собой разумеющееся.
- Когда это произойдет, мне не будет смысла просить тебя закрыть глаза и ответить, какого цвета предмет в моих руках. Даже вопрос о том, что в моих руках, станет бессмысленным.
После этого разговора Грулэм перестал исследовать самого себя и занялся изучением новой для себя среды. Благо это не составляло особого труда. В поселении не было какого–то строго определенного распорядка жизни. Никто не указывал ему на его обязанности и не навязывал какую–либо точку зрения на происходящее вокруг. Если он задавал вопросы, на них отвечали. Если просил о помощи, ему помогали. Постепенно он стал вести себя так же. Но все еще не мог почувствовать себя одним из них, осознать себя волуном. Помощь пришла совершенно с неожиданной стороны.
Однажды он сидел на уступе скалы и наблюдал за парящими среди скал птицами. Потом одна из них мягко спланировала к тому месту, где сидел Грулэм. Она удобно устроилась рядом с ним и стала наблюдать за играми своих сородичей, совершенно не обращая на него внимание. Еще не одна птица добровольно не оказывалась так близко к крэторну. "сейчас к ней спустятся и остальные", - успел подумать Грулэм.
САТ
Сэтэрн неспешно подходил к незнакомцу, развалившемуся в его кресле. Его рука непроизвольно потянулась к мечу. Незваный гость заметил это движение, но даже не шелохнулся. Рассмотрев его поближе, повелитель Эйлефа отпустил рукоятку меча. Если бы он умел смеяться, то рассмеялся бы прямо сейчас. Для того, чтобы иметь возможность выложить свои ботинки на стол, существу пришлось подложить себе под зад все, что более–менее для этого подходило. Сэтэрн одним ударом вышвырнул его со своего места, сбросил с кресла весь хлам и занял свое законное место. Перекатившись несколько раз по полу, незнакомец, как ни в чем не бывало, встал, отряхнулся, огляделся вокруг и уселся на большой сундук у стены. Хозяин жилища тем временем отошел от неожиданности и взял инициативу в свои руки.
- Кто ты такой? - спокойно спросил он незваного гостя.
- Меня зовут Глум, также спокойно ответил тот.
Его ответ не устроил Сэтэрна.
- Я спросил кто ты такой, а не как тебя зовут. Еще пару неверных ответов, и твое имя не будет иметь никакого значения, даже для тебя.
- Я сат, - не обращая внимания на скрытую угрозу, уточнил Глум. - Я не из твоего мира. Просто у меня есть к тебе одно маленькое дельце, которое, я думаю тебя заинтересует. Особенно сейчас, когда у тебя появились определенные проблемы. Ты ведь понимаешь, что, убив Вэрла, ничего не решил.
- Откуда ты об этом знаешь? - удивился Сэтэрн. - Ты был там?
- Нет, я просто подсказал ему эту идею. - Нагло глядя ему в глаза, ответил Глум и пояснил. - Я знал, что ты с ним справишься. Вот и решил сделать тебе подарок, прежде чем показаться на глаза. Что может быть лучшим подношением, чем голова врага. К тому же, я вижу, это помогло тебе найти ответ на мучивший тебя вопрос.
С каждым его словом в глазах Сэтэрна появлялся все больший интерес к происходящему.
- Откуда ты пришел? - решил вернуться к началу разговора повелитель.
Глум воспринял этот вопрос как еще один признак заинтересованности и решил удовлетворить любопытство собеседника.
- Я прибыл из другого мира. Это странный мир. Внешне он очень похож на Эйлеф. Даже существа, которые им правят, очень похожи на крэторнов. Они также ходят, дышат, едят, спят. И даже убивают себе подобных. Они тоже делятся на повелителей и покоренных.
- Так в чем же разница? - не удержался от вопроса Сэтэрн.
- Их мир наполнен чувствами, ради которых они и живут. - Глум почему–то засмеялся и сказал еще одну непонятную вещь. - А еще они постоянно врут.
Ничего не поняв, Сэтэрн решил вернуться к более доступным его пониманию вещам.
- Какое у тебя ко мне дело?
Глум как–то даже весь подобрался, наконец–то услышав главный для себя вопрос.
- Я пришел тебе помочь.
Он снова говорил непонятные для крэторна вещи.
- Зачем тебе это?
- Не просто так, конечно, - успокоил его сат. - Я помогу тебе, а ты, если захочешь, поможешь мне.
- А если не захочу?
- Захочешь, - уверенно заявил собеседник.
- Я внимательно тебя слушаю, - поддержал его тон повелитель Сэтэрна.
То, что он услышал, заставило его напрячься и полностью сосредоточиться.
- Речь пойдет о волунах. - Начал Глум, следя за реакцией собеседника. - Я знаю, что ты не веришь в их существование, но тебе они сейчас очень даже пригодились бы. Ты подчинил своей власти всех крэторнов и теперь тебе нужен новый противник. Если, конечно, ты хочешь надолго сохранить свою власть. Волуны подходят для этого как нельзя лучше. Никто их не видел, но при этом любой крэторн считает их врагами. Выступив против волунов, ты вернешь смысл в жизнь Эйлефа, и обезопасишь себя от новых нападений. А, победив их, ты станешь во много раз сильнее.
- И где же мне искать этих волунов. Предания гласят, что их уничтожили первыми.
Глум не выдержал и громко засмеялся.
- Как можно уничтожить тех, кто владеет тайной жизни и смерти?
Сэтэрн не обратил внимания на поведение сата. Он о чем–то усиленно думал. Потом задал следующий вопрос.
- Как я их найду, если их никто не видел испокон веков?
- Для этого я и пришел, - успокоил его сат. - Это не составит большого труда. Ты бы справился и без меня, если бы очень этого захотел. Главное - это поверить в то, что волуны действительно существуют.
- Сколько для этого потребуется сил?
- Все, что у тебя есть. Все крэторны должны по твоему приказу искать волунов. Они должны заглянуть в самые дальние уголки твоих владений. Они должны забыть обо всем, кроме поиска волунов.
- А если они никого не найдут? - решил уточнить этот момент Сэтэрн.
- Они и не найдут, - уверенно заявил Глум. - Ты найдешь. Когда придет время.
Смысл его слов начал понемногу доходить до Сэтэрна. Повелитель Эйлефа даже как–то по–другому стал смотреть на сата. Тот был гораздо умнее любого жителя Эйлефа. Возможно, даже умнее любого волуна.
- А что ты потребуешь взамен? - поинтересовался Сэтэрн, похоже, окончательно согласившись с предложением своего незваного гостя.
- Сущую мелочь, которая тебе самому совсем не нужна, - ответил Глум, разглядывая белые носки своих ботинок. - И вообще никому не нужна на Эйлефе. Даже волунам.
ЛАЛИН.
Волуны, в отличие от крэторнов, по характеру мало походили друг на друга, хотя внешне принадлежали к одному типу. Физическая сила и красота были общей для всех чертой. В этом смысле они были еще более совершенны, чем крэторны. Непохожесть их характеров не проявлялась внешне. Заметить это можно было, только будучи волуном, обладая их способностью воспринимать то, чему другие не придают никакого значения. У каждого из них была своя история, своя судьба, свой внутренний мир, свое предназначение. Их, по сути, объединяли только общее отличие от крэторнов и знания, которыми они обладали. Грулэм долго не мог понять, что они делают на этом горном плато, в этих необычных пещерах. Но со временем он заметил, что никто из них не задерживается подолгу в этом месте, то исчезая, то через некоторое время появляясь вновь. В поселении никогда одновременно не находилось более двух десятков волунов. Только Флодин практически никогда не отлучался с плато. Похоже, именно он отвечал за все, что здесь происходило. И еще та молодая женщина, которая первой встретила Грулэма, появлялась здесь чаще остальных. Ее звали Лалин. При каждом своем появлении она не забывала пообщаться с новичком и ответить на его вопросы. Может быть, поэтому тот старался держаться возле нее при каждом ее появлении. Спрашивая Лалин, Флодина и реже других волунов, Грулэм воспринимал новый для себя мир, все новые и новые знания. Если поначалу многое для него становилось настоящим откровением, то со временем открытие чего–то нового воспринималось уже как нечто обыденное и само собой разумеющееся. Как будто для восприятия чего–то нового достаточно просто этого захотеть и открыть глаза. Грулэм иногда задумывался над тем, какой была бы его прошлая жизнь крэторна, обладай он тогда таким восприятием окружающего его мира. И приходил к выводу, что тогда бы он просто не был крэторном. Именно способность воспринимать то, что нельзя попробовать на ощупь, услышать или увидеть, отличала волунов от крэторнов. И дело не в том, что одни могли, а другие нет. А, скорее, в том, что одни хотели, а другие нет.
Но некоторые вопросы Грулэм, почему–то не спешил задавать даже Флодину. А тот в свою очередь не спешил сам на них отвечать. Возможно, потому, что Грулэм сам еще не готов был услышать ответы. Решить эту проблему ему помогла Лалин. Однажды она зашла в его жилище и позвала с собой.
Путешествие с Лалин напомнило Грулэму о том, как он попал к волунам. Те же горные перевалы, сменяющие друг друга, и та же неизвестность впереди. Вот только время как будто остановилось, и ночь никак не хотела приходить на смену дню. И Грулэм был уже другим. Он прекрасно понимал, что, скорее всего, можно было обойтись без этого длительного путешествия точно так же, как они обходились без еды и воды. Ведь время и пространство воспринималось волунами по их собственному желанию. Каждый из них мог свободно перемещаться в обоих измерениях. Недоступным было только то, что зависело не от их собственной воли. Даже волуны не были повелителями в этом мире. Они были всего лишь его частью, имеющей собственное предназначение. И то, чем они обладали, было всего лишь достойной платой за это предназначение. А заодно и средством его осуществления.