– У всех форс-мажор. – Мариэтта закопала очистки обратно в песок. – А что за корабль?
– Это тебе нужно с каким-нибудь капитаном общаться. Я следы на воде читать не умею. – Андрей разогнулся. – Тьфу, Тимуровна, мы с тобой и посуху ничего не видим…
На стволе ближней к реке сосны что-то блестело. Оказалось, примитивный, маленький, в медном корпусе, компас, прикрепленый к коре кованым рыболовным крючком. Андрей осторожно отцепил смешной приборчик – выпала сложенная квадратиком записка. Мариэтта поспешно развернула жесткую неровную бумагу и перевела:
– Мари-Эта, будет плохо – приходи с семьей. Осторожнее здесь. Диких дарков много. К нам вверх по реке, водой 21 день. Общее направление к северо-западу.
Привет Старому.
"Привет, Старому" было выведено неуверенной кириллицей буква "у" оттопырила хвост в ненужную сторону.
– С русской орфографией у них примерно как у меня с английской.
– Не ворчи. – Мариэтта сияла.
– Не буду. Все-таки не забыли старика. Но вообще-то концы у них приличные. 21 день по воде? Это же сколько пешим ходом?
– Ой, абзац, он считать взялся. Мы же все равно никогда не пойдем. Не хватало еще в иждивенцы напрашиваться. Но все равно здорово, что написали.
– Согласен. Ну, возвращаемся, мой Кожаный Чулок?
– Возвращаемся. Только еще глянем напоследок.
По долине гулял ветерок, зеленая вода на глазах светлела. Течение неторопливо пронесло древесный ствол, у комля сидел темный зверек, насупленно смотрел вперед и озабоченно обтирал лапками топорщащийся мех на брюшке. За стволом косяком плыли солнечные блики. На дальнем берегу вышло из зарослей какое-то животное, склонилось к воде. Андрей потянулся к биноклю.
– Не смотри, – прошептала Мариэтта. – Пусть это единорог будет. Все равно никогда не вернемся. Лучше поцелуй меня еще разок.
Глава 5
Все Так Тихо, Темно Под Водою
BBC Radio."Власти Китая по-прежнему скрывают истинную ситуацию с падением промышленного роста, сообщает Bloomberg".
Радиостанция "Шансон-24"."…Да, видимо, с отпуском этим летом мы прогорели. Что ж, поверим Анжеле Файной: "А за окном медовая лагуна". Слушаем все…"
www.dom.666.2."Синчуков сам покинул проект. Можно подумать, за "периметром" его кто-то ждет…"
Из сводки ФСПП
Патрульная служба
18 мая. 10.20
На службу Марик все-таки вышел. Через два дня. В общаге сидеть уже никаких сил не осталось, уж лучше при деле быть. До патрулирования не допустили, но дел в Окружном офисе ФСПП хватало. Помогал получать снаряжение – машины перли одна за другой. Потом начали менять окна на армированные, и с бригадами установщиков такая ерунда получилась…
Вечером приезжал на Ферсмана. Глупо это было, и вообще совсем по-бабьи, но ничего с собой поделать Марик не мог… Сидел до темноты на знакомой лавочке, курил. Надо бы не начинать – Светка так радовалась, когда после дембеля дымить бросил… Но Светки не было, и дома не было. И ничего не было, мать их… Когда дождливая морось утихомиривалась и трава чуть подсыхала, по пустырику начинали прогуливаться мамаши с колясками, в "коробке" орали и лупили по грязному мячу мальчишки.
Господи, будто и не случилось ничего. Два дома как языком корова слизнула, и вроде уже не верится, что и были-то…
Марик плелся пешком в общагу, благо идти было недалеко. Обитателей в огромном эвакуационном центре было немного: втроем пока жили. Ну, еще дежурный. Вечерком собирали-свинчивали с десяток коек, расставляли. Потом раздавливали пузырь – как раз на троих. Дежурный не потреблял, просто так сидел, о вечерней ориентировке рассказывал. Говорить о службе не хотелось, но о чем другом мыслей, собственно, уже и не было…
* * *
– Стой, стой! Я ж тебя, Шумилов, и ищу, – вахтенный офицер ОО ФСПП по Юго-Западному округу ухватил Марика за рукав.
– Блин, щас же уроню. – Марик опустил тяжеленный макитовский перфоратор долотом в пол гулкого коридора. – Опять, что ли, силовая напряги не выдерживает?
– Нет, бросай эту грязную работу. Дело есть. – Капитан глянул озабоченно: – Ты как, в смысле, по настроению и настрою?
– Так себе настроение. Вы бы меня на патруль вернули. Я здесь вертеться чернорабочим вконец охренею.
– В патруль не могу – тебе еще два дня отдыхать. Но тут вроде как выезд наметился. Может, съездишь, продышишься? Им хоть какое-то прикрытие нужно: там одни эмчеэсовцы да поисковики. Положено охрану дать, да все в разгоне. Район, собственно, вообще не наш…
Район действительно был чужой. Вернее, пограничный. Речники там должны были работать. Но Речное ФСПП существовало пока в основном на бумаге. Катера, СВП , тягачи и помещения им выделили, а личного состава – десять процентов от штата.
Марик, упаковав автомат, броник и все остальное хозяйство в баул, добрался до Киевской на метро. Получилось куда как быстрее, чем по пробкам пробиваться. Пропихался сквозь приставучих продавцов роз, вышел к реке. У дебаркадера стояла машина ФСПП, на грязно-серой воде покачивался катер. По виду то еще корыто, наверное, сам товарищ Сталин любовался на его первые рейсы, прогуливаясь по кремлевской стене и попыхивая трубкой.
Марик прошел по узкой сходне – часовые и вахтенные отсутствовали как класс. Понятно – внутри шел разговор на повышенных тонах. Не только Марику речной "крейсер" показался сомнительным.
– У нас серьезный поиск. А вы раритеты ржавые даете…
– А что я дам? Катер открытый? Так соплями к причалу примерзнете…
Марик стукнул в дверь:
– Сопровождение от Юго-Западного округа…
– Так чего ломишься, солдат? Заходи.
Четверо забившихся в маленький кубрик сердито смотрели на Марика. Пожилой речник в жутко мятой форме, коренастый эмчеэсовец – лейтенант внутренней службы, бабка зловещего вида и грустный дядька в старомодной кепке.
– Старший патруля Шумилов. Прибыл в распоряжение поисковой группы. Они чего, еще не подъехали?
– Они подъехали, – заверил лейтенант. – Заводи на борт бойцов, и отчаливаем.
– Бойцы сами по себе, я сам по себе. Индивидуально. У нас людей не хватает, – объяснил Марик.
– А вы говорите, – непонятно к чему ехидно заметила бабка.
– Ну, тогда, раз ждать некого, я завожу. – Речник поднялся…
Бухтел двигатель. Катер неторопливо ковылял по реке. Тянулись берега в граните, дома, набережные, забитые стоящими в пробках машинами. Марик, пристроив баул под навесом, привел в надлежащее состояние АКС, нацепил броник. По реке порядком дуло, хотелось накинуть капюшон. Поразмыслив, Марик двинулся в рубку. Шкипер-капитан стоял у смешного деревянного штурвальчика:
– Что, боец, задубел? Лезь в кают-компанию, там чайник взопрел. Грейся.
– Угу, согреюсь и подремлю. Я ж вроде как охрана.
– Угу. Ты – охрана, а "Мадрид" вроде как десантный крейсер.
Марик неопределенно пожал плечами.
– Наш "М-103" по молодости на "Мадрида" отзывался. Воевали там наши добровольцы. Слыхал? – пояснил капитан.
– В общих чертах, – отозвался Марик, разглядывая наклеенных над лобовым стеклом облезлых девиц.
– Я, собственно, тоже в самых общих, – признался шкипер. – Меня, кстати, Виталий Сергеевич зовут. Можно просто Сергеич.
– Понял. Марат Шумилов. Сойдет и просто Марик. Привычней.
Пожали друг другу руки. Сергеич извлек такую же помятую, как и форма, пачку "Петра", предложил. Марик предпочел свои. Задымили. Сергеич задумчиво сказал:
– Я понимаю – у вас срочность, секретность, но дотемна лучше бы нам вернуться. У нас прожектор только один. И вообще к ночному ходу мы малоспособные.
– А куда мы вообще-то плывем?
Сергеич хмыкнул:
– Не плывем, а идем. Еще в десантник зачислился, понимаешь. Вообще-то насчет целей я у тебя выпытать хотел. Нас из затона с утра выперли чуть ли не пинками. Бак залили доверху, и вперед. Из пожрать – только печенье. Проблема, между прочим. На берегах гастроном редко встретишь.
– Ничего, я сухпай прихватил. С голоду не помрем.
Сергеич заинтересовался, чем нынче в армии кормят. Пришлось подробно сообщить, заодно растолковать разницу между армией и ФСПП. Сергеич, по большой своей занятости, теленовости не смотрел и созданием новых силовых структур не слишком интересовался. Зато Марик узнал, что "Мадрид" – катер штучный. Всего пять таких красавцев до войны склепали. С запчастями "полный швах", но народ ретро любит. Покрасить бы суденышко по-настоящему, салон в порядок привести… Речники возлагали надежды на летний сезон, но с такой погодой-то… Команда у "Мадрида" была скромная: капитан, двое матросов, механик. Механик находился у машины, приходил в себя после "позавчерашнего". Матросы числились в затянувшихся отгулах: Сергеич надеялся, что поисковики ФСПП много пить и блевать в салоне не станут – значит, нужды в палубной команде и не возникнет.
– Слушай, а бабуся вам зачем? – поинтересовался Марик. – Родственница?
– Так вроде ваша бабка, – удивился Сергеич. – Я ее в первый раз вижу.
– Может, от поисковиков фельдшер?
Самому Марику сталкиваться с поисковыми Отделениями ФСПП пока не приходилось. У патрулей иная специфика, пару раз приходилось с оцеплением помогать, когда пропавших искали. Ну, басен о работе команд экстрасенсов ходило предостаточно. Собственно, не только басен. На курсах изучали конкретные примеры. Например, о "свище" с рогатыми гуманоидами показывали целый фильм. Наверное, все-таки с целью психологической накачки, поскольку парни из Царицынского ОВД, бывшие на месте тех событий, совсем иную версию рассказывали…
"Мадрид" плюхал мимо каких-то заброшенных заводских строений, когда начальство собрало производственную летучку. Марик скромно встал у дверей салона. Бабка неодобрительно косилась на автомат, но помалкивала. Эмчеэсовец постучал карандашом по расстеленной на столе карте:
– Так, товарищи, если о задаче в целом – прочесывание берега реки. Ищем человека.
– Утопленник, стало быть, – догадался Сергеич. – А мешок у вас есть? Потому что в прошлом году мы вытаскивали…
– Я тебе мешок найду, – отрезал офицер. – Тут не в таре дело. Сейчас вот специалист объяснит. И рожи корчить нечего – дело серьезное. Давайте суть, товарищ Пантелеев.
Грустный дядька покомкал свою кепку, откашлялся и начал излагать. Марик слушал и думал о том, что "Психо" уже всех подряд перезаразила.
В Москве-реке выловили бутылку. Таинственную. Забавляется народ, в пиратов играет, записки отправляет. Дело понятное. Выловившие полюбопытствовали, посмеялись. Почему не выбросили, даже непонятно. Наверное, потому, что кроме пространного, накарябанного на листе оберточной бумаги, послания в бутылке имелась и карта на 16 Гб. Понятно, что не такая уж ценность в нынешние цифровые времена, но и не такая безделушка, чтобы топить в реке ради шутки. На карте имелись фото, сделанные мобильным телефоном. Кто-то шибко умный передал находку в Окружной центр ФСПП. А вот шутки там уже разучились понимать.
Грустный мужик, которого звали Леонтий Петрович, показал несколько распечатанных фотографий. Довольно кривоватых и не "в фокусе". Вот парень сидит у костра, диковато глядя в объектив. Вот он же двумя руками держит за хвост тушку животного.
– Это что, ондатра такая здоровенная? – заинтересовался Сергеич.
– Автор именует эту тварь бобром, – пробурчал коренастый лейтенант-эмчеэсник.
– У бобра хвост другой, – сказал Марик.
Лейтенант покосился:
– Охотник, что ли?
– Да не особо. Но у нас в ручьях водятся.
– Где это у вас? Таежник, что ли? – с подозрением осведомилась старушка, повелевшая себя называть "уполномоченным агентом Надеждой Вениаминовной".
– Я с Тверской губернии. У нас там бобры расплодились просто жутко.
– Губерния здесь ни при чем. И бобры тоже, – призвал к порядку лейтенант. – Специалисты уверяют, что это и вообще не бобры и не ондатры. Смутное животное, возможно, грызун.
– Розыгрыш, – уверенно сказал Сергеич. – Эти отдыхающие чего только не придумают. Как-то раз у нас бабу надувную в гальюне пристроили. С первого взгляда – точно шалава перепившая. Извиняюсь, Надежда Вениаминовна. Я к тому, что народец принял на грудь и начал в робинзонов играться. А бобр этот – небось кошка дохлая. Выловили и изображают.
– На кошку тоже не очень похоже, – заявил лейтенант. – Это уже Бегемот какой-то булгаковский. Сомневаюсь, что такого котика утопить можно. Он и сам-то кого угодно… И вообще дело не в животном. Вы к фотографиям присмотритесь повнимательнее.
– Тепло там, – сказал Марик. – В одних трусах пропавший товарищ. И берег весь в зелени.
Действительно, одна из фотографий, пытавшаяся запечатлеть панораму берега, несмотря на мутность, явно отражала глубоко летний, солнечный пейзаж.
– Точно, теплынь там. – Сергеич взял кружку с чаем. – У нас, блин… Извиняюсь, Надежда Вениаминовна, – никакого лета не предвидится. Определенно устаревшие снимки. Розыгрыш. Да и по реке видно. Здесь у Москвы таких берегов вообще нет. Скорее уж Волга. В среднем течении, ближе к нижнему. Ходили мы когда-то и до Астрахани…
– Бутылку в Серебряном Бору выловили, – мрачно сообщил лейтенант. – И вообще… Товарищ Пантелеев, вы бы объяснили…
– Это не подделка и не розыгрыш, – негромко пояснил грустный Пантелеев. – Николай Росс пропал больше месяца назад. Письмо он писал обдуманно, без спешки. Специалисты склоняются к мысли, что человек находился в адекватном, хотя и глубоко угнетенном, состоянии.
– Склоняются они… – проворчал Сергеич. – Мало ли. Я, может, тоже склоняюсь…
– От записки идет острый страх, – сказал Пантелеев. – Не панический, но вполне ощутимый. Сами взгляните…
Марик взглянул на неровный лист, густо исписанный мелкими карандашными строками. Стало нехорошо. Все, собственно, смотрели уже не на серую бумажку, а на самого Пантелеева. Как-то сразу стало ясно, что он действительно экстрасенс.
– Ну, раз экспертиза и специалисты… – Сергеич глотнул остывшего чая, поморщился. – Так куда мы идем? Я, собственно, возражений не имею, хоть до Астрахани, но надо было всю команду брать. И продукты…
– Мы просто идем, – тихо сказал Пантелеев. – Ищем. На поиск даны сутки. В любом случае завтра мы должны быть в городе. У нас Отделение не сформировано.
Надежда Вениаминовна обвела гордым взором присутствующих и скомандовала:
– Чайник поставьте. Условия для работы должны быть.
* * *
Небо ничуть не светлело, оттуда снова капало, и по лобовому стеклу катились редкие капли. Навстречу протащилась громоздкая баржа с песком. Марик сидел на неудобном боковом стульчике рубки, держал на коленях автомат, смотрел на серые берега. Черт, что за погода: листва, и та неживая. Светка в такие погоды любила под пледом греться. Встанет, кофе заварит и обратно…
– Слушай, а у вас все такие группы? – спросил долго молчавший Сергеич.
– Фиг его знает. Я же патрульный.
– Ну да. Я вот тут думаю и все меньше понимаю. Как может этот пропавший Росс где-то здесь сидеть?
– А ты не думай. Твое дело рулить. Мое – охранять. Главное, нам в какую-нибудь пристань не впендюриться и на мель не сесть.
– Обижаешь. Мели у нас все обозначены. Кстати, и абордаж сомнителен – уж очень погода для сомалийцев неподходящая.
Марик хмыкнул. От пиратов отбиться – это как два пальца. Вот от тех крысолюдых гуманоидов… Печален Пантелеев. А он ведь чувствительным должен быть…
– Слушай, Марик, может, пополдничать? Мы искателей не сильно отвлечем?
– Не думаю. Но надо и им предложить. Там в сухпае сыр должен быть. Бабульке как раз по зубам…
– Я тебе дам – "бабулька"! – раздалось снизу от трапа.
Марик чуть автомат не выронил, да и капитан вздрогнул. Надежда Вениаминовна поднялась по трапу, с удовольствием посмотрела на вытянувшиеся физиономии мужчин и поставила на штурманский столик поднос:
– Лопайте. Бабулька не бабулька, а пирожки получились. Вашу военную дрянь на вечер оставим.
Марик жевал воздушный пирожок с повидлом, запивал сладким чаем. В пирожках экстрасенсная баба-яга была большой докой. Сергеич тоже уплетал за обе щеки.
– Надо бы механика нашего подкормить.
Надежда Вениаминовна отмахнулась:
– Ходила. Ему ведро рассола нужно, а не пирожок. Уж пусть дрыхнет. – Бабка посмотрела в мокрое стекло и поинтересовалась: – Слушай, капитан, а у тебя бинокль есть?
Сергеевич, дожевывая, утвердительно промычал.
– Давай-ка оптику, – распорядилась бабка.
Приняла потертый бинокль, принялась возиться, настраивая. Уставилась на реку.
Капитан и Марик почтительно молчали. Потом Сергеич осторожно спросил:
– Ориентиры какие появились?
Надежда Вениаминовна фыркнула:
– Да уж какой из меня ориентирщик? В детстве Грина читала. Все мечтала под парусами "Секрета" хоть разок постоять. Вот и сподобилась…
Марик обеспокоился – не читала ли бабка в детстве о Робин Гуде? Ей же один черт, что лук, что автомат. Вытребует. И спорить с такой экстрасенсной ведьмой не очень хочется.
– Да вы не думайте, – пробурчала Надежда Вениаминовна, не отрываясь от окуляров. – Не совсем еще старуха спятила. Мешаю я своему начальнику. Офицерик ваш задремал, а я товарища Пантелеева отвлекаю. Он сильный, а я так – блоха символическая. Вся-то польза – пирожки.
– Куда без них? – пробормотал Марик.
Надежда Вениаминовна глянула одобрительно:
– Малой, а понимаешь. Что грустный такой? Служить надоело?
– Личное, – кратко объяснил Марик.
– Я вот думаю, – Сергеич вытер рот, – в бутылочном послании о барках упоминается. Ну, о тех, что к его берегу не поворачивают. Барок у нас уже лет сто как не водится. Может он, ваш пропавший, каких спортсменов видит? На байдарках или каноэ? Если гребной клуб…
– Не напрягайся, – посоветовала Надежда Вениаминовна. – Тут другим мозгом думать нужно. Да и то не особо придумаешь. Угадаешь разве…
Бинокль бабке надоел, теперь прогуливалась по катеру: то на нос, то на верхнюю палубу. Капюшон своей черной куртки накинула – ну точно баба-яга. Марика клонило в сон: серые берега, безжизненные дачи, причалы и рощи казались одинаковыми. Год назад со Светкой на лодке на Лещевом озере катались. Такое все было… живое…
Воспоминания мелькнули, теплом и болью согрели. Даже по рубке "Мадрида" солнечный отблеск прошел.
– Распогоживается, что ли? – Сергеич с удивлением глянул на небо.
– Ага, как же! – Марик кивнул на редкие капли, плюхающиеся на стекло.
Над головой простучали частые шажки – бабка резвилась.
– Это она к начальству, – отчего-то шепотом пояснил капитан.