– Да фиг с ней! – Мариэтта разглядывала стену: над лестницей красовался длинный ряд табличек-указателей: "Финансовый 203–45/9L", "Подотчетности 33–45–76АК", "Статистика 38 (1-е полугодие!), "Авансовый 5SV (только для внутренних командировок)". Табличек было не меньше полусотни.
– Я только WC расшифровала, – тоскливо призналась Мариэтта.
Опергруппа заглянула в ближайший коридор: опять "Отделы поквартального планирования", но с латинскими литерами после номера. Мариэтта некультурно сплюнула на ковролин:
– "Языка" нужно брать. Прищучим какую-нибудь Нелличку, ты ее будешь пытать, а я допрашивать.
– Лучше наоборот. У тебя отличная наставница по курсу экзотик-фемин-садизма. Только пытать местных бессмысленно. Они Нечаева вряд ли могут знать. Кроме того, мне кажется, здесь не все, гм, здешние.
– Да, есть такое ощущение. – Мариэтта посмотрела на указатели. – Слушай, вот же внизу: синим по белому "Справочная 1–1-108".
– Вроде не было таблички, – усомнился Андрей.
– Не заметили мы. В смущенных чувствах. Давай съездим и официально спросим. Лифт рядом. Нам явно первый этаж нужен. Комната 108 – это где-то у входа.
– А еще единица прицеплена зачем? Тут все может быть не так просто. – Андрей замолчал.
В тишине вместе с Мариэттой пялились на девиц в "аквариуме" курилки. Блондинка щелкнула золотой зажигалкой. Тонкая сигарета, артистично удерживаемая в длинных трехцветных ноготках. Деловой костюм, но так идеально по фигуре, что и тыл и остальное прямо сияет… Шатенка была ничуть не хуже. И губищи у обеих такие… пухло-однозначные.
– Да, – пробормотала Мариэтта. – Элита. Вершина эволюции секретутства.
– Мань…
– Я же ничего не говорю. Сама уставилась. Только они вообще неживые. Осознай, Старый.
Секретарши хихикали совсем как живые. Андрей перевел дух и нажал на кнопку вызова лифта:
– Поехали на первый. Без Справочной точно не разберемся.
– Думаешь, на ресепшене попроще кисы сидят? Или наоборот?
В лифте Капчага несколько успокоилась. Народ здесь стоял плотно и вперемежку: посыльный с тележкой, груженной пачками бумаги, озабоченные клерки, пытающиеся и на ходу читать документы, рядовые офисные тетки, бурно негодующие на сбои в "1-С". Имелась и секретарша, но классом попроще, да и сильно занятая – отпихивала локтем веселого сисадмина. Имелся в лифте и охранник – в темной форме, белой рубашке с галстуком. С любопытством косился на оперативников, видимо, форма интересовала. Посыльный начал выяснять, на каком этаже ему выходить, чтобы гарантированно попасть в Архив 1073-Е. Парню охотно начали объяснять. Андрей воспользовался моментом, спросил Справочную 1–1-108. Попутчики начали оживленно спорить, обсуждая маршрут. Заходили новые пассажиры, сходу вступали в дискуссию. Наконец оперативникам закричали, что пора выходить или точно проедут. Кто-то нажал кнопку. Протискиваясь к выходу, Андрей мельком увидел панель лифта – кнопок там было как на двух компьютерных клавиатурах.
Лифт закрыл двери и уполз, а группа ФСПП осталась на довольно темноватой лестничной площадке. Под тусклой лампочкой покачивалась табличка "1–1-108Г".
– Ну, определенно "гэ", – заворчала Мариэтта. – Куда, придурки, нас высадили? Тут до справочной, как до…
– Не психуй. Идет кто-то, сейчас спросим.
Скрипнула дверь, на миг явив длинный коридор с круглыми плафонами и лепниной под потолком. Вышел солидный дядька, зажал под мышкой портфель и начал закуривать – видать, на "1–1-108Г" специально отведенными местами для курения не озадачивались.
Андрей спросил о справочной. Дядька начал объяснять, взмахивая рукой с зажатой между пальцев "беломориной" и стряхивая пепел в прикрученную к батарее пол-литровую банку. Оказывается, поисковики сели не на тот лифт, "этот по "грузовому" стволу шел, а нужно было по пассажирскому". Вот тот точнехонько на 1–1-108 и высаживает. Хотя к справочной лучше идти через 1–1-109 или через "03–66" – там удобный пожарный проход.
– Так лифт же один был, – жалобно воззвала к справедливости и здравому смыслу Мариэтта.
Дядька удивился:
– Вы что, последнее распоряжение ХОЗУ-УПРС не читали? Там черным по белому – "в связи с уменьшившимся пассажиропотоком по четным дням четных недель в обеденное время рекомендованы и допускаются дополнительные грузовые рейсы, со строгим соблюдением прежнего графика, за исключением этажей с 1–20–64 по вторникам, средам и…" Извините, не все помню. Память уже не та. Вы бы в "Комитете логистики" уточнили. Этим у них "Третий департамент" занимается совместно с двенадцатым комитетом СОВВРАНО. Еще "4-я Экспедиция Межфуражтреста" – эти совсем рядом сидят. Вот, налево по коридору вниз, до колонки, потом столовую пройдете, там спросите. Но надо бы вам распоряжение изучить.
– Спасибо, я его отксерил, но взять позабыл, – сказал Андрей. – Память совсем сдает.
– Вот и я говорю, – грустно кивнул мужик. – Говорят, настой девясила нужно пить.
– Выпьем, – стиснув зубы, заверила Мариэтта. – С портвейном "Кавказ". Он тонизирующий эффект усугубляет. А сейчас подскажите, на каком нам этаже выходить, чтобы до справочной добрести. Нам срочно нужно.
– Срочно только кошки штемпелюются, – заметил совсем загрустивший абориген. – Если вам срочно, то имейте в виду, что грузовой лифт только через пятьдесят четыре минуты подойдет. До пассажирского ствола вам почти столько же идти. Двигайтесь уж напрямую. До центральной лестницы, потом вниз два пролета, ко второму фойе выйдете и по Министерской лестнице наверх подниметесь. Там подскажут, да, собственно, очередь к справочной и так видно.
– Большое вам мерси, – пробормотала ошалевшая Мариэтта.
Опергруппа обреченно двинулась в глубь коридора. Свет был тускловат, вместо ковролина тянулась чистенькая и простенькая ковровая дорожка. На дверях висели чинные, строгого классического дизайна таблички: здесь гнездился "18-й подотдел учета планирования охраны труда". Из-за дверей доносилось многоголосое, довольно мелодичное звяканье.
– Это у них дыроколы вместо кастаньет? – осведомилась Мариэтта.
– Вряд ли. Полагаю, арифмометры.
– Это что за девайс?
На арифмометры удалось посмотреть вблизи. Прямо в коридоре была сделана выгородка с окошком. Внутри сосредоточенный парень ковырял отверткой замысловатую вычислительную машинку с ручным приводом. Перед окошком переминалась с ноги на ногу лишенная личного оружия тетенька. Опергруппа не успела пройти мимо, как из двери одного из кабинетов вылетела девица с арифмометром под мышкой:
– Вась, он опять! А у меня сводка утренняя не доделана!
– Я говорю, нежнее крутите, ручку вбок не дергайте, – сердито сказал парень. "ВММ " – это вам вовсе не "Феликс". Привыкли, понимаешь…
Опергруппа миновала "5-й линейный участок контроля учета" и дверь "Машбюро". Массивная дверь пулеметный стрекот десятков пишущих машинок не слишком-то глушила, снаружи очереди "Ятраней" поддерживал вой убийственной машины, похожей на пузатую ракету на колесах. Уборщица в синеньком халате технички сделала властный жест – поисковики остановились, по очереди задрали ноги, щетка пылесоса прошлась по подошвам командирских берцев и девичьих "мародеров".
Наконец опергруппа добралась до лестницы.
– Здесь нам вниз нужно, – сказал Андрей.
– Угу. Что-то мы вовсе без дела шляемся. На душе скверно. Вот сейчас выскочит такая злобная Иващенко. Это у нас была такая швабра – исполнительная директорша. Как заорет…
– За стол еще сильнее тянет? – понимающе пробормотал Андрей.
– Ну. У меня "Компак" стоял. Вполне ничего машина. Еще я кактусы поливала. Потом мы бы чаю попили. – Манька с ужасом зажала себя рот.
– Ну-ну, ты все равно не поддашься. Я тебя знаю.
Спустились на два пролета, потом еще на два. На Министерскую лестница ничуть не походила, но и свернуть было некуда – на дверях лестничных площадок висели убедительные замки. Мариэтта порывалась ругаться, но тут опергруппа набрела на оазис: на лестничной площадке стояли автоматы. С шоколадками, банками с газировками и еще замечательный светло-серый шкаф, так знакомый Андрею.
– Могу спорить, без сиропа бесплатная! – с восторгом сказал начальник поискового Отделения.
Газировка действительно оказалась бесплатной, впрочем, кондитерский автомат без проблем заглотил предложенную Мариэттой сотню и в изобилии выдал шоколадки.
"Боспор-29" сидел на брошенных на ступеньки куртках, перекусывал и пытался расшифровать таблички – почти вся стена над автоматами была увешана стрелками с надписями. Имелись даже какие-то стилизованные под церковно-славянскую вязь.
– Лучше не обращать внимания. Это для шпионов понавешено, – заметила Капчага и икнула – холодная газировка младшему сержанту понравилась больше фанты.
– Нет, шпионы здесь большая редкость. В логику указаний нужно вникнуть. Но если мы вникнем, здесь и останемся.
Снизу затопали, поднявшийся абориген покосился на сидящих и принялся возиться с автоматом. Мариэтта смотрела, открыв рот. Местный любитель шоколадок действительно выглядел крайне импозантно: громоздкий, в длинном тяжелом одеянии с меховой опушкой. Ростом метра под два, а если считать с высокой шапкой, то и два с полтиной. Бородища – Маркс бы обзавидовался.
Абориген выковырял из автомата "Баунти", придирчиво посмотрел упаковку на свет.
– Не подскажете, как нам к Справочной выйти? – машинально спросил Андрей.
Великан гулко кашлянул, с любопытством посмотрел на Маню – девушка спешно подтянула к себе ноги.
– Так, вестимо, – через нашу вторую Канцелярию пройдете и до верху направитесь. Прямехо и выйдете, – гулко пояснил абориген. – Вторая канцелярия, она-то всем известная.
– Это которая Тайная? – пролепетала Капчага.
– Эко вы, сударыня, помянули. Бюллетеню-то от "Главуправделами-4" не читывали? Тайную на 25–43–10 перевели. Влилась в "Комитет развития и модернизации рабочей этики". Говаривают, общий дресс-код наконец разрабатывают. Покончат со срамотой грешной. Но то не нашего умишка дела. А вам, значится, вниз, потом… – Великан принялся объяснять, для наглядности чертя на стене толстым, измазанным чернилами пальцем. Андрей записывал и запоминал…
Труженик Второй канцелярии, почавкивая батончиком и вытирая пальцы о шубу, ушел скрипеть пером. Мариэтта прошептала:
– Давай их вообще обойдем. Нечего туда соваться.
– Тогда вообще заблудимся. Что за паника? Работают люди, а что небритые, так там менталитет такой.
– Какой, в задницу, менталитет?! Менталитет у них, может, и есть, а секретарш точно дефицит. Вон как смотрел. Стряпчий остервевший.
– Не преувеличивай. Смотреть на тебя приятно, а костюмы-сафари здесь эксклюзив. И уж можешь поверить, девчонки с верхних этажей сюда бегают. Вон какие богатыри здесь грамотные…
– Да полный абздольц! – Мариэтту передернуло. – Там еще и крыс полно.
Крыс во Второй канцелярии не встретилось, но капканов в углах стояло предостаточно. Поисковики мирно продвигались сводчатым коридором. Здесь было темновато и душновато, пахло воском, но в принципе ничего страшного. Какой-то сутулый дьяк предупредил, что впереди сундуки архивные двигают, там споткнуться можно. Опергруппа преодолела длинную шеренгу сундуков, с которой возились сопящие подьячие.
Выбрались в следующий коридор: судя по низким потолкам и малолюдью, архив какой-то из номерных канцелярий.
– Ну и где та лестница? – пробурчал Андрей.
– Наверное, прошли, там ответвление вниз намечалось. – Мариэтта повернула назад.
– Так оно ведь вверх должно быть.
– Вверх, потом вниз. Согласно последнему циркуляру за номером… – Капчага замерла…
Сбоку донесся шум. Нехороший такой. Совершенно неподобающий чинной Второй канцелярии. Собственно, даже в демократичной "Квартальной" так не топотали. Поисковики попятились назад…
В коридор влетела какая-то фигура, рванула тяжелую дверь Второй канцелярии, от души ею грохнула, но кинулась в другую сторону, проскочила мимо затаившейся опергруппы и нырнула в полутьму, подальше от чадящих масляных ламп.
– Ушлый какой, – прошептала Мариэтта.
Андрей ответить не успел: коридор наполнился топотом – выскочившие с узкой лестницы фигуры на миг сгрудились у двери, попихались и ворвались во Вторую канцелярию. Через мгновение там забубнили на повышенных тонах.
– Эти бритые, – задумчиво прошептала Мариэтта.
Андрей успел рассмотреть рослых молодцов в сапогах-ботфортах и шляпах-треуголках.
– Да, у этих с бритьем строго. Наверное, из Преображенского приказа.
За тяжелой дверью бубнили все громче, слышалось "лазутчик" и "пес его знает".
– Коллега, значит, приблудился, – пробормотал Андрей. – Пойдем-ка познакомимся. Ориентируется он здесь весьма неплохо.
Мариэтта включила электрический фонарик – луч запрыгал по сундукам и ларям, уперся в полки, плотно заставленные одинаковыми толстыми томами. Между книг блеснула пара испуганных глаз.
– Выйти с поднятыми руками! – командным шепотом приказала Капчага.
Глаза погасли – злоумышленник присел.
– А в морду? – сурово вопросил Андрей. – Вышел и представился. Немедленно!
Зашуршало, и в свете фонаря появился парень. Жмурясь, попытался отряхнуть брюки.
– Кто такой? Говорим быстро, четко, ясно, – рявкнул Андрей.
– Сидоров Эс Вэ, – поспешно представился парень. – Посыльный канцелярии второго управления делами. Свет уберите, пожалуйста.
– Врать перестанешь, уберу, – пообещала Капчага.
– Вы права не имеете. Согласно внутреннему приказу номер восемь тысяч двести шестьдесят три дробь одна тысяча…
– На колени! Руки за голову! – В голосе разъяренной Капчаги послышались столь знакомые нотки, что у самого начальника Отделения "Боспор" одновременно и жаром и холодом спину и пониже обдало. Нахваталась подчиненная…
Парнишка, очевидно, даже не успев осознать, рухнул на колени, сцепил дрожащие пальцы на затылке и пролепетал в дуло "смит-вессона":
– Вы… вы из ми-милиции? С-сверху? Заберите меня, пож-жалуйста. Арестуйте, только заберите!
– Колись по-быстрому, – приказала Мариэтта уже, в общем-то, своим голосом. – У нас времени нет. Чем грешил?
Злоумышленник часто сглатывал, завороженно глядя в зрачок револьверного ствола.
– Капчага, оружие спрячь, – сказал Андрей.
Манька сунула свое чудовище в кобуру. Пленник, с ужасом и восторгом следя за ее движениями, пролепетал:
– Это ведь настоящий?
– Не отвлекаться, – злобно приказал Андрей. – На меня смотреть. Имя, фамилия, что здесь делаем?
– Вадичка я. – Парень поднапрягся и вспомнил: – Вадим Феликсович Аджанян. Уклонист…
Излагал юный уклонист свою историю довольно связно, лишь изредка отвлекаясь и бросая восторженно-потрясенные взгляды на грозную Мариэтту. Печальная повесть оказалась не столь уж сложна. "Косил" от армии Аджанян года три, для спокойствия жил по чужому паспорту. Заботливые родственники пристроили парня в офис одного из столичных представительств известной газодобывающей компании. Очень хороший офис, и очень хороший оклад. Естественно, Вадик изо всех сил старался зарекомендовать себя с самой наилучшей стороны. В общем, непонятно, как и когда это случилось, но постепенно оказалось, что вокруг уже другая стайка офисного планктона, с газодобычей вообще никак не связанная. Впрочем, отличия в глаза не бросались, рабочее место оставалось тем же, заставка на рабочем столе не изменилась, кажется, адреса электронной почты чуть скорректировались, но уверенности в этом не было. Вадик два раза в неделю носил отчет шефу, Сергею Сергеевичу, который раньше вроде бы отзывался на Сергея Станиславовича, но в этом опять же не было абсолютной уверенности. Пили кофе с секретаршами и девчонками отдела, выход в "Одноклассники" и "В контакте" был, естественно, заблокирован, но вполне можно было скачать музычку или увлекательные фэнтези-романы. Но чего-то не хватало. Нет, как раз с девчонками все было нормально. Начальство романы не поощряло, но и понимало, что бороться с личными увлечениями молодых сотрудников бессмысленно. Иное дело, что кроме скоропалительных сексуальных разгрузок активных развлечений здесь не было. Настольный теннис Вадик не любил, шахматы не понимал, а крошечное баскетбольное кольцо, куда швыряли мячики, скомканные из испорченных распечаток, заменить футбол никак не могло. Тянуло на улицу – в свое время юный Аджанян любил побродить с подружками по аллеям Сокольников. Когда шестая попытка выбраться на улицу и подышать свежим, не кондиционированным воздухом закончилась очередным провалом, Вадик понял, что дело плохо. Душевное спокойствие покинуло младшего секретаря, что немедленно сказалось на результатах работы. Вадик запорол два отчета подряд, был переведен с понижение в отдел "Учета А4 плотность 60 г", за ум взяться не смог, был вышвырнут в непрестижный "Сектор крафт-бумаги", не удержался и там, был переведен в курьеры и начал откровенно прогуливать службу.
– Это у вас так прогульщиков гоняют? – Мариэтта ткнула пальцем в сторону двери.
– Нет, конечно. Я, наверное, один такой. Но сейчас начата кампания по ужесточению учета пользования канцтоварами. Недавно Первую канцелярию в хищении карандашей обвинили – у "Учетбланкштампа" целую коробку "Конструктор-2м" увели. И копирка коробками пропадает.
– Понятно. А тебя, Вадим, домой-то не тянуло?
– Так я вроде ходил, – прошептал несчастный Аджанян. – Вначале вроде точно ходил. А потом… Я, граждане милиционеры, повеситься хотел. В "Бумканцучет-12" катушку шпагата унес. Догнали…
– Били?
– Нет, конечно. Отобрали, накричали. И на каторгу.
– Абзац, здесь и каторгу насчитали?!
– Ну, так в народе говорят. Приказом оформляют "О включении в инвентаризационную комиссию". И вперед – весь день мебель двигаешь. На шкафах-то все бирки со стороны стены навешены. Хуже любой каторги. Товарищи милиция, заберите меня, пожалуйста! Я отсижу – и в армию. Просто не могу здесь больше!
– Слушай, Аджанян, ты с чего взял, что мы из милиции?
– Но у вас же оружие. Оно ведь настоящее? Тут о нем ничего не знают. В компьютерах только "Танчики" есть. Ну, в экспедициях и приказах, еще бывает, порют. Но это для внутреннего пользования…
– Милиции уже нет, – пробормотал Андрей. – Зато оружия там, в мире с ограниченными "исходящими", сколько угодно. И работы хватает не бумажной.
Вадим ухватился за свой узенький галстук и, кажется, попытался самоудавиться:
– Выведите меня! Умоляю! Вы же оттуда, я вижу. Я помню. Подыхаю! Хоть раз настоящее дерево увидеть! Женщину! Они же здесь все офисные.
Заблудший дезертир смотрел на Мариэтту с таким выражением, что Андрей сгреб парня за шиворот и развернул к себе:
– Выведешь к Справочной, там посмотрим…