Полицейские наперебой орали в рации, требуя медбригаду. Сержанту, похоже, уже вряд ли помогут – кости черепа глубоко вдавились внутрь, снаружи то, на что лучше не смотреть…
Марик говорил по телефону, утирая пестрой косынкой кровоточащую щеку, – хозяйка косынки сидела у стены под вешалкой. Кровь еще текла на форменный жакет. Должно быть, бомж-убийца вернул красивую красную шапочку на голову дежурной. По крайней мере пробитое темя было прикрыто…
Потом дождались у эскалатора медиков ФСПП и двинулись обратно в туннель. Марик на ходу обрисовывал ситуацию, старший координатор мычал и крутил головой.
На подходе к "летучке" встретили часового:
– Стоять! Стрелять буду!
Марик осветил свое лицо и погоны подкрепления.
Бдительный юный сапер опустил автомат:
– Тут вроде как спокойно. Эти… военнопленные в хранилище. Пришлось вскрыть. Роза Юрьевна клянется, что всю ответственность готова на себя взять. Она вроде как за переводчика теперь. Заодно НЗ расковыряли. Хрустят там. У них побитых много…
Медики и координатор неуверенно двинулись дальше. Марик провел их мимо мотовоза и грузовой платформы к распахнутым дверям убежища ГО. Оттуда доносился странный шорох, что-то успокаивающе говорила Роза Юрьевна. Сильно несло мышами и сгущенкой. Заходить Марик не стал – вернулся к развороченному блокпосту. Здесь сидели свои эмчеэсники и две крысы. Вернее, одна тварь лежала на листе фанеры, неловко задрав заднюю лапу. Спасатель Колька накладывал повязку. Здоровая крыса внимательно следила. Училась, что ли?
– Долго вы. Тут тяжелых несколько. А я вообще ни разу не ветеринар. Можно им антишоковое колоть или нет? – проворчал Колька.
– Да я откуда знаю? – пробормотал Марик. – Там, в бригаде, спецы хорошие. Сейчас свяжутся, выяснят.
– Меня, между прочим, тоже в госпиталь нужно, – закряхтел раненый спасатель. – Меня этот ваш Жуков наложением рук обезболивал. Но оно что-то малодействующее.
– Сейчас вытащим. Потерпи. Там на станции два "двухсотых".
Колька матюкнулся и глянул на Марика:
– Но не эти же? Не хвостатые?
– Нет. Мы там "Психу" догнали. Неудачно.
Спасатели переглянулись, и Колька сказал здоровой крысе:
– Вот так. А все из-за неразберихи. Вечный наш, российский, бич.
Здоровая крыса не отреагировала, зато обезлапившая тварюка открыла пасть, показав внушительные резцы, и зашевелила усами.
– Зубки еще ничего, – сказал раненый спасатель. – Вот хвосты натуральная бяка. Роза Юрьевна говорит, что их от наших голых пальцев воротит. Непристойные у нас лапы. Так что ты не лезь зря…
Меньше всего Марик собирался гладить хвостатых гадов. Дел и так хватало, таскали медикаменты и носилки, ставили временное освещение. Раскорячившаяся летучка очень мешала. Зачем-то раньше времени приехала восстановительная бригада метро. Два эскалатора на станции не могли запустить…
Лишь ночью, сев в автобус ФСПП и оттирая свой с таким трудом отысканный шлем, Марик подумал, что пришли другие времена. Времена, когда мгновенно привыкаешь ко всему. И везде ищешь союзников.
На Ленинском автобус подрезала "Шкода". Стукнулись. Марик постоял рядом с водителем, видом своего поцарапанного АКСа успокоил психующего хозяина "Шкоды". Подъехала автоинспекция, принялись составлять бумаги. Троллейбусов, понятно, было уже не дождаться. Марик свернул в Нескучный и пошел пустынными аллеями к себе в общагу. Моросило умеренно, мелкие капельки постукивали по шлему. Кусты пахли почти по-летнему. Как-то не верилось, что всего этого скоро не будет.
Глава 9
Мир Вашему Дому
Интерфакс."Спасенные пассажиры и члены команды вывозятся катерами в Новороссийск и Геленджик. Суда Черноморского флота приступили к охране района катастрофы".
УНИАН. "Премьер-министр отказывается брать на себя ответственность за происшедшее и подает в отставку. Президент упорно называет сообщения зарубежной прессы "заказной ложью".
"Московский кроманьонец". "Лето скоро. Все устаканится. Хотя Останкинский пивоваренный завод в очередной раз доказал…"
Центральное управление ФСПП
(допуск формы А-0)
29 мая. 10.05
– Чушь какая-то, – сказал Андрей, выключая телевизор. – Не могли же сразу четыре судна в один день окончательно проржаветь?
– Фрр, – нехотя согласился Пуштун и потерся тощим крестцом о ножку кресла.
– Ладно вам критиковать. Пусть болтают что хотят. Мы в клинику едем или нет? – Мариэтта теленовостями совершенно не интересовалась, раз и навсегда сообщив, что лично ей все сообщат в конкретном приказе по команде. Оперативник второй категории (что приравнивалось к званию младшего сержанта-контрактника МО и МВД) Капчага уже третий день пыталась вести себя соответственно наконец-то надетым новым погонам. Комбинезоны, полученные с новым комплектом снаряжения, оказались вполне на уровне: мембранная ткань, все современные навороты, включая встроенную гарнитуру связи и маяк-идентификатор. Андрея слегка смущали вызывающие погоны и яркая, во всю спину, эмблема ФСПП. Впрочем, символика крепилась на "липучках", и было вовсе не обязательно сиять регалиями где попало. Андрей вообще испытывал стойкое, хотя и не вполне объяснимое предубеждение к женщинам в форме. Девушки должны заниматься мирными и уютными делами. Женственными. Юбочки и туфли на каблучках носить. Так нет, все норовят ухватки Хеш-Ке перенять. Знаки различия, берцы, мешковатые воинственные комбинезоны. Скоро метиска эталоном элегантности будет казаться. Впрочем, Капчага выглядела недурно – темная ткань в сочетании с яркими знаками различия и раскосой мордашкой делала ее похожей на киношную ниндзя-воительницу. Комбинезон сидел отлично, почему-то лишь подчеркивая ладную фигурку. Только все равно – даже застиранный халатик был бы лучше.
– В клинику так в клинику, – вздохнул начальник "КП-29". На очередное обследование вызывали настойчиво. Уже через центральный офис требовали. Ногу, конечно, следовало проверить. В ближайшие дни командование обещало пополнить Отделение до штатной численности, вот тогда уже не до медпроцедур станет. Эра "штрафников" в ФСПП закончилась, но все равно новые люди – новые заботы.
– Слышь, террорист, обедать не приедем.
Пуштун пренебрежительно мявкнул и неспешно отправился по своим подрывным делам. К Мариэтте котяра еще проявлял некоторую доброжелательность, но со смотрителем "Боспора" упрямо поддерживал официально-нейтральные отношения.
Андрей захватил ключи от машины и вышел в коридор. Мариэтта застегивала перед зеркалом новую форменную куртку – не упустит случая покрасоваться осквернительница могил. В последние дни о создании новой федеральной службы не рассказывали разве что в "Спокойной ночи, малыши". Пропагандистская кампания набирала ход – наверху торопились. Вполне могло оказаться, черно-алые погоны станут самой модной штучкой сезона. Правда, сезон может оказаться неожиданно коротким, будь оно все…
Мариэтта на начальника вроде бы не смотрела, но сказала:
– Старый, мне лучше в штатском ехать, да? Я сейчас, быстро перезагружусь.
– Не стоит, Мань. Привыкай, раз время такое.
– А ты? Тебе форма абзац как идет.
– Не выдумывай. Мне тебя, секс-оперативника, все равно не затмить.
– Дурной вы, гражданин начальник…
Задребезжал телефон в кабинете. На мерзкий звук из мастерской выглянул Пуштун, неодобрительно дернул усом.
Андрей поднял трубку. На связи был Сан Саныч лично. Почтило начальство наконец.
– Привет, Андрей. На базе? Значит, удачно.
– Здравия желаю, Сан Саныч. Из командировки вернулся? Имеется пара вопросов.
– Попозже. Срочно бери подругу и снаряжение. Машина вышла. Время поджимает.
– Экстренно?
– Более чем. Жду.
Мариэтта стояла в дверях:
– Выезд?
– Срочный. Лично начальник звонил.
– Я переоденусь в привычное.
– Не успеешь, Мань, – пробормотал Андрей, прислушиваясь к нарастающему вою сирены.
* * *
Спецсигналы на "Тигре" поставили новенькие – выли зычно. Легкобронированный монстр весь в завываниях и бликах вылетел на МКАД – машины шарахались.
– Приказано доставить экстренно, – с тревогой сказал Михалыч.
Второй водитель – коренастый парень, переведенный из ОМОНа, – вертя баранку, заверил:
– Долетим с опережением.
– Экстренно так экстренно, – пробурчал Андрей, переглядываясь с Михалычем. На новой машине с усиленным экипажем ехали уже не в первый раз. Бывший омоновец водителем казался надежным, но, в отличие от Михалыча, некоторых нюансов ФСПП еще не улавливал. Творилось что-то странное, обычно от Отделения изображать пожарную команду с воем-блеском никто не требовал.
Мигнула-ожила рация – интересовались, где идет экипаж.
По Волоколамскому шоссе шли уже спокойнее. Время позволяло. Андрей терялся в догадках. Что значит спешка и вопли "ускориться"? Скорее уж армейский стиль. Нехорошо. Что-то случилось. Если спешат, если и Александр Александрович в суету впал, получается совсем дурно. Лучше бы Маньке подальше отсюда оказаться. Символические погоны – это одно, а выполнять скоропалительные приказы – совсем другое. Что могло стрястись? Кто-то из Минобороны сгинул? Начальник округа? Куда одуревшего генерала может занести? Есть "Фата" Берлина 45-го? Ох, не дай бог.
– Старый, если ты меня вздумаешь домой спровадить, я кусаться буду, – Мариэтта шептала в ухо, но руку стиснула нешуточно. – Ты обещал никогда не бросать, помнишь?
– Помню. Только бывают обстоятельства, когда…
– Абзац, и думать не смей. Нет таких обстоятельств. Ты обещал до конца вместе.
Машина слетела с шоссе на узкую асфальтированную дорогу. Проскочили лесополосу. Андрей с тоской увидел впереди железные ворота с неизменной пятиконечной звездой.
Старший лейтенант вдумчиво проверил документы. Мариэтте улыбаться не стал – опять нехорошо. Андрей чувствовал, как заныло колено.
Старлей сверился со списком, вернул удостоверения:
– Машину попрошу поставить на стоянку. Вас ждут в боксе "9Б".
Андрей кивнул Михалычу, поддержал за локоть слегка замандражировавшую осквернительницу могил, подал рюкзак со снаряжением.
Рослый сержант на входе откозырял Мариэтте, с сомнением глянул на Андрея. Пришлось еще раз раскрыть удостоверение.
В коридоре стандартного бокса, еще сохраняющем запах новенького пластика, было пусто, лишь из дальней двери доносились голоса. Выглянул Сан Саныч, заправляющий в камуфляжные брюки такую же пятнистую футболку:
– Виноват, сейчас едем.
Андрей переглянулся с Мариэттой. Таким взъерошенным начальника ФСПП они еще не видели.
Сан Саныч выглянул через минуту, кивнул в глубь коридора:
– Пошли на тот выход.
Андрей машинально успел глянуть в дверь. Узнал знакомую фигуру, безупречную линию стрижки, – Наталья стояла спиной к дверям, медленно складывала мужские брюки.
Коридор увел дальше, – начальник ФСПП уже распахивал дверь в сырой мир. Там ждали две группы людей.
– Знакомьтесь – отделение "Химия" и сводная группа. А это "КП-29", оно же "Боспор". Все очно-заочно знакомы. К автобусу! – приказал Сан Саныч.
Автобус был не новый – армейский, с поцарапанными сиденьями и испачканным глиной полом. Газанул, покатил между боксами. Пассажиры помалкивали. Андрей знал лично только двоих – остроносого парня, бывшего диггера, недавно принявшего командование над Северным отделением с позывными "Химия", и пожилого армянина, похожего на учителя, – этот до ранения работал в самом первом составе отделения ЦАО. Остальные: шесть мужчин и одна женщина в алой спортивной куртке – были незнакомы. Лица у всех были мрачные – интуицией здесь никто не был обделен.
– Слушай, я думала, ваша красавица плакать в принципе не умеет, – прошептала Мариэтта.
– Мань, забудь.
Насчет собственной интуиции Андрей был мнения не слишком высокого, но тот короткий взгляд в коридоре на всхлипывающего главного психолога ФСПП был, пожалуй, самым нехорошим знаком.
Сан Саныч обернулся к пассажирам:
– Так, граждане и товарищи, вижу, серьезность положения вы прочувствовали. Это правильно. А вот пессимизм прошу поумерить. Ничего экстраординарного не случилось. Проводим совместную операцию нового типа. С повышенным уровнем секретности придется смириться. Вводные по задаче узнаете чуть позже.
Вертолетная площадка располагалась в десяти минутах езды. Винт армейского "Ми-8" уже разгонял сырой воздух.
– Мань, в нем шумновато лететь. Ты не волнуйся…
– Меня волнует, что ты всерьез задумываешься, как меня здесь оставить, – ядовито зашипела любимая девушка. – Не вздумай даже пробовать. Началось, а, Старый?
– Вряд ли. Мы бы знали.
В вертолете компания увеличилась – здесь ждали майор внутренних войск и какая-то рослая девица в камуфляже без знаков различия. Взлетели без промедления. Сан Саныч устроился рядом с девицей и принялся конфиденциально орать ей в ухо. Блондинка кивала и довольно мрачно рассматривала агентов ФСПП.
Диггер из "Химии", устроившийся рядом с Андреем, сказал:
– Точно говорю – новая психологша. И где их начальство только выращивает, таких гладких? Куда нас тащат, не слыхали?
– На Байконур. В космос "скользнем", – сказала Мариэтта, с любопытством глядя в иллюминатор.
– А ты небось Капчага? Меня Русланом звать. Из "Химии". Слышала про Лихоборскую резню?
– Русланчик, она все слышала, – ласково сказал Андрей. – Она аккуратно бюллетени и ориентировки читает. И никуда из "Боспора" переходить не собирается.
– Понял, не дурак. Я исключительно из вежливости, для поддержания беседы. Куда нас все-таки гонят, есть версии? Про космос оставим на крайняк – меня от темноты с лампочками уже мутит.
Руслан нервно трепался, а Андрею становилось все больше не по себе – незнакомая блондинка, сидящая рядом с начальником, не скрываясь, рассматривала Мариэтту, то и дело переводя взгляд на самого Андрея. Что-то было не так в этой девушке. Высокая, стройная, вероятно, красивая, – лица под низко надвинутым кепи не разглядишь. Уверенная, если не сказать наглая. Кого-то напоминает. Не уловить. Коэффициент "Экст" если и имеется, то мизерный. Значит, не агент. Начальство? Слишком юная – чуть-чуть за двадцать. Но, вероятно, в звании – начальник с ней всерьез шушукается.
– Что она уставилась? – яростно прохрипела Мариэтта. – Я вот сейчас как встану…
Блондинка, видимо, поняла – приподняла ладонь. Понятно – ничего личного. Сан Саныч тоже сделал успокаивающий жест. Терпите, шеф придет и все объяснит в нужный момент.
Вертолет проскочил над самыми вершинами сосен и почти рухнул на узкую поляну.
– К машине! – закричал, пытаясь перекричать двигатель, майор.
– Выходить, а? – поинтересовался стопроцентно штатский толстячок в кожанке.
Андрей выпрыгнул одним из первых и с изумлением увидел БТР-ТМ под маскировочной сеткой. Башня медленно двигалась, не выпуская из прицела пары зрачков спаренных 30-мм пушек высаживающихся из вертолета гостей.