Марик сидел на фанерке за мешком с песком, держал автомат на коленях. Народ приглушенно трепался, старлей с омоновцами сходил вперед на разведку, осмотрел туннель. Изредка попискивала рация. Пока все было спокойно – лишь где-то у "Тверской" продолжалась зачистка. Больше новостей не было – под землей привычная многоканальная сеть ФСПП не работала, а выхода на подземную спецсеть у наличиствующих раций не было.
Рядом с Мариком присел старлей:
– Слушай, ты бы инфой поделился. Пацаны мои не врубаются. Собственно, и я тоже. Рассказал бы. Ну, как оно изнутри. То, что под подписку не попадает.
– Да я, товарищ старший лейтенант, рассказать-то могу. Но я ж патрульный. Гоняемся всю смену: то там фигня, то здесь геморрой. Что я умного могу сказать? Вы же телевизор смотрите?
– Да чего его смотреть? Раньше врали, аж захлебывались. А теперь вообще. И этот, гарант, туда же…
– Ну а как? Он же не райское бытие, а соблюдение конституции гарантирует. Это книжечка такая, если помните. Там есть главка – "О военном положении". Вот этот листик выдрать надо, а остальное по обстоятельствам.
– Не загибай. Конституция в каждой цивилизованной стране существует. Мы, конечно, не пойми кто, но…
– У нас оружие в руках, и президент нам пусть и малость зализанную, но правду вещает. А в Англии парламент спалили, полицию разогнали, чтобы она демонстрантам не мешала. Внеочередные выборы назначают. Во как демократично. Надо бы вам иногда телик включать. Они там, в "ящике", сейчас на монтаж особо не тратятся. Спецэффектов и на улицах полно.
Старший лейтенант помолчал и буркнул:
– Ну его на хер, тот телевизор. У меня ребенок маленький. Будит его "ящик". Пусть уж поспит малой, пока можно. Значит, пришел к нам зверек?
– Типа того. Только не оттуда, откуда ждали. Потому и сбивают нас, миксы-брикеты делают. Из ментов, саперов, слесарей и поварих, что в колдуны-недоучки срочно назначены…
Марик и старлей смотрели, как бродит между рельсов очкастый поисковик Жуков, как светит фонарем на стены…
* * *
– Как цыгане сидим, – сказала Роза Юрьевна, ловко нарезая батон. – Вот жизнь-жестянка.
– Подземно-полевые условия. – Эмчеэсовец проверил, надежно ли держится щит, призванный заменить стол.
– Нормальные условия, – сурово поправил туннельщик, принесший чайник. – Что под ногами изредка хлюпает – это привыкнете. А по принципу, здесь от чего угодно отсидеться можно. О крысах врут все. Гигантских я за тридцать лет ни разу не видел. Ну, с собачонку разве что…
– Не за столом, – поежилась Роза Юрьевна. – У них такие хвосты гадкие.
Старлей оставил двух часовых, остальные рассаживались у "стола". Есть Марику не хотелось, но взял красивый бутерброд – работала повариха штык-ножом, нужно признать, мастерски.
– Вот я опять о Темном Машинисте вспоминаю, – зловредный метрополитенец ткнул большим пальцем за спину. – Он ведь когда подходит…
Бойцы посмотрели на рельсы, уходящие в полумрак, но жевать не перестали. Только Жуков вновь включил фонарь, в котором уже явно подсаживались батареи. Впрочем, и поисковик-ботаник чавкал бутербродом, не отставал. Марик подумал, что Темного Машиниста уже наверняка попытались пристроить на какую-нибудь должность консультанта в ФСПП-М. Если он, Машинист, конечно, существует.
– Что нам Машинист, – сказал омоновец, вскрывая пачку печенья. – Пусть уж отсиживается где-нибудь. Как-никак фольклорное достояние столицы. Жаль было бы потерять такую достопримечательность. Вон, опять, слышите?
Со стороны "Театральной" доносились неясные, искаженные расстоянием звуки. Похоже на стрельбу. Но далекую.
– Это на "Театральной". Или на "Охотном" – авторитетно пояснил метрополитенец. – Звук, он ведь как идет…
Истошно зазуммерил телефонный аппарат на стене. Старлей чуть не выронил бутерброд, выругался. Почти одновременно зашипели рации у Марика и у старшего омоновца…
Старлей пытался понять, что ему втолковывают по древней связи, радиотелефон ОМОН плевался обрывками фраз и треска. Марик отбежал подальше от этого концерта.
– Шумил …! Ы слыши …! Орыв в ашу сторону! Итучка! Ва вагона!.. Становите!.. А станции пасно!.. Как онял, Шумилов?
– Вас понял. Попробуем.
– А связи ставайся!.. Оневренная группа… двигается!..
Это не связь какая-то, а специальная "радио-психа". Марик прорысил обратно к блокпосту. На патрульного смотрели все, омоновец чесал антенной предсмертно всхрапывающей рации переносицу.
– Вроде прорыв в нашу сторону, – сказал Марик. – Вроде как на "летучке".
– Да, мне тоже что-то про "ремонтное" хрипели. – Старлей с ненавистью посмотрел на древний аппарат: – Это ж, вашу мать, что за ретро?!
– Говорят, "большая группа", – не очень уверенно дополнил омоновец. – Это что, бомжи, что ли? Не могут же "психа" катить группой, да на поезде? И как они вообще едут? Отключено же все?
– Если "летучка" – мотовоз, так она на дизеле может. Или на бензине – объяснил заметно побледневший метрополитенец. – Еще вагон-мастерскую прицепят или платформу.
– Уже лучше, все ж не бронепоезд. – Старлей оглянулся на своих бойцов: – Как останавливать такую штуку, идеи есть?
– Баррикаду бы сложить, – сказал эмчеэсовец. – Может, они сами остановятся. Бомжи, они вообще-то не комикадзы.
– Рельс есть чем рвануть? – спросил Марик. – Это вернее будет.
– Шашки есть. Но… – Старлей смотрел на туннель.
– Отремонтируют. Мы без фанатизма, – сказал Марик, снимая шлем.
– Да вы что?! – обомлел метрополитенец. – Это ж натурально вредительство. Я на станцию. Там связь хорошая. Уточнить нужно…
– Вали. Ты тут не по боевому расписанию. – Старлей нагнулся к саперному ранцу, начал спешно дергать застежки…
Метростроевец рванулся к телефону… Под его крики в трубку Марик надел шлем на оторопевшую Розу Юрьевну:
– Пока не двигайтесь. Сейчас разберемся, и я вас в безопасное место посажу.
– Рухнет ведь все, – пискнул Жуков.
– Вряд ли. Здесь надежно строили. Вы же чуткие, чувствуйте… – Марик побежал вперед по туннелю.
Старлей стоял на коленях, возился с толовыми шашками:
– Подальше заграждение изобразите. Все-таки люди едут. Предупредим…
Вместе с эмчеэсовцами и одним из саперов отбежали метров на шестьдесят вперед. Кроме двух ведер, найти ничего не удалось. Сапер поставил символическую преграду:
– Не заметят.
– Сверху фонарь включенный положим.
– Да что они увидят? На скорости? Да там и красные огни горят, и разные.
Подбежали метрополитеновец и один из омоновцев:
– Куда вы рванули? Там "карман" линейный…
Побежали обратно. Марик спросил у пыхтящего рабочего:
– Что, "добро" на вредительство дали?
– Послали. Там вообще не наши сидят…
Доски старой опалубки, лестница, довольно длинный швеллер – его пристроили поперек туннеля на высоте груди. Тоннельщик скинул свой оранжевый жилет, повесил на середину швеллера:
– Меня же и посадят…
– Ага, в рудники, вагонетки гонять…
От "блокпоста" орал старлей:
– Живее! Идет уже…
Рельсы действительно уже ощутимо вибрировали…
Марик проскочил мимо заложенных шашек и машущего рукой сапера. Поисковая группа скорчилась за мешками и импровизированным столом с недоеденными бутербродами.
– Дальше отходим! Пристукнет.
Марик подталкивал Розу Юрьевну в широкую спину. Жуков бежал сам, волоча оба рюкзака. Фээспешников догнал доблестный работник подземки с электрочайником в руках:
– На свои, между прочим, покупал. Тут "карман", прячьтесь…
Марик завернул подопечных:
– Сели на корточки. Голову между колен. Жуков, башку рюкзаком прикрой.
Из "кармана" напротив поинтересовались:
– Что-то маловато нас.
– Так два мента того… "на исходные" рвануло. И мальчишка-сапер с ними…
Подбежал старлей с последним из саперов:
– Тридцать секунд. Рты откройте…
Старлей встал в переполненный "карман", отдавив Марику ногу.
В туннеле громыхнуло. Не то чтобы оглушительно, но на голову посыпалась пыль и мелкие камни. Звенели, осыпаясь, осколки светильников.
– Готово. – Старлей шагнул в мутное облако пыли. – Возвращаемся к блоку…
Широкая труба туннеля еще звенела угасающим эхом взрыва, а из глубины накатывал металлический гул. Марик упал за мешок баррикады, перекинул на грудь автомат. Впереди торчал разорванный рельс. Не так уж и сильно его закрутило…
– Фиг они остановятся, – уверенно сказал эмчеэсовец, возясь со своим АК.
– Тогда в ближний "карман" тикаем, – сказал Марик и чихнул – пыль утягиваться в вентиляцию что-то не спешила.
Сзади захрустели под подошвами осколки.
– Чего вылезли? – рассердился Марик. – В тылу ваше место. Сейчас дела грязные, зашибут мигом.
– Так у нас и оружия нет одним в темноте сидеть, – с вызовом сказал Жуков.
– Нам как-то здесь лучше, – пробормотала Роза Юрьевна. – У нас…
Конец фразы Марик не расслышал: уже налетал по туннелю скрежет и лязг несущегося поезда, слепил свет фары…
Дожидаться никто не стал. Остатки сводного отделения метнулись к "карманам". Вжимаясь в оказавшуюся довольно шустрой Розу Юрьевну, патрульный успел увидеть, как огромное чудовище снесло швеллер с жилетом-флажком, снарядами промелькнули по туннелю ведра, взлетели щепки разбитых досок…
В последний момент летучка начала тормозить – визжал и искрил металл у рельс. Очевидно, скорость ремонтного состава была не так высока – он катился все медленнее. Но когда мотовоз качнуло на разорванном полотне, слепящая туша все равно продолжала ползти вперед – уже не по рельсам, а вдоль них, кренясь и грозя завалиться, но ползла, надвигалась… Марик невольно зажмурился, но тут же заставил себя открыть глаза. Промелькнуло око огромной фары, прополз, едва не задевая облезлым оранжевым боком, мотовоз, дохнул соляркой. Сыпались яркие искры из-под колес… Волоклась, подрагивая, единственная платформа…
С высокого приступка "кармана" Марик видел установленную на платформе лебедку, раскачивался крюк на короткой цепи, вокруг лебедки лежали плотно уложенные большие мешки, с серым, очевидно, специальным мягким покрытием. Наверное, все-таки не взрывчатка…
Потом Марик разглядел хвост…
Летучка, массивно дребезжа, проползала еще десятка два метров и замерла. Чуть кособоко, но почти на рельсах.
В тишине тихо треснуло, и нежно зазвенели, осыпаясь, остатки плафона на стене. Марик расслышал за спиной едва слышный шепот – молилась Роза Юрьевна.
"Дохлые", – с облегчением осознал Марик.
В этот миг над бортом платформы приподнялась острая морда, глянула и тут же спряталась.
– К бою! – сипло скомандовал старлей.
Марик спрыгнул на рельсы, упал на колено – стрелять нужно над землею, когда разбегаться будут. Сколько их там? С сотню? Нет, столько не поместится…
Бойцы вскидывали оружие. Пятился спасатель, но тоже с поднятым новеньким АК…
– По команде, – просипел неузнаваемым голосом сапер. – Ох, мать их…
Крысы высаживались. Видимо, тоже по команде: поток лился с дальнего края платформы, растекался под защиту колес и борта и замирал. Фара "летучки" продолжала освещать пути впереди, а здесь, под сошедшей с рельсов платформой, затаилась серая плотная масса, и лишь глазки тварей блестели в свете единственного уцелевшего на стене плафона.
Нет, еще не все крысы высадились. Три еще неловко карабкались через борт. Марик сначала не понял: оказалось, подбитую волокут. Безвольно вытянутые лапы – хребет, наверное, перебило. Под платформой мгновенно вспух холмик – две крысы ловко подставили сдвинутые спины. Масса кратко пошевелилась: искалеченную оттаскивали в тыл.
Собственно, представители легендарного ужаса подземки были не так уж крупны: даже встав на задние лапы, крупный грызун едва ли достал бы до груди человека. Но все равно крупноваты…
В тишине сухо стукнул хлопок пистолетного выстрела.
Бах-бах-бах…
Стреляли из мотовоза. Торопливо, навскидку…
Охнул, покачнулся один из эмчеэсовцев…
– Огонь! – крикнул старлей.
Резанула короткая автоматная очередь, но тут же Роза Юрьевна кинулась вперед, распростерла руки:
– Не стреляйте! Напугаете…
Пухлая женщина в грязном белом халате стояла, широко раскинув руки и разделяя хвостатых и двуногих врагов. От мотовоза хлопнул еще один пистолетный выстрел – пуля стукнула в бетон стены. Роза Юрьевна вздрогнула, но с места не сдвинулась.
От мотовоза донесся отчетливый щелчок осечки, потом кто-то побежал прочь… В луче мощной фары закачалась спина в рваном голубом пуховике, в руке у бегущего был наган. Омоновец повел стволом своего автомата. Марик пихнул в плечо:
– Нет! Живым нужно.
Роза Юрьевна сказала, не поворачивая головы:
– Не стреляйте, пожалуйста. "Кто не нападает – тот союзник".
Вообще-то Марик в новую лозунг-формулу ФСПП не особо верил. Но лучше, конечно, попробовать.
Роза Юрьевна мягко взмахивала руками, словно дирижировала взглядами сотни глаз хвостатых тварей:
– Они вас обмануть хотели. Поссорить. А разве время? Я к вам подойду. Это… не кусайтесь…
Она действительно медленно пошла к платформе, что-то бормоча и держа уставшие руки уже не поднятыми, а растопыренными…
Плотная масса крысиных тел сжалась плотнее, но атаковать не стремилась. Все, сволочи, понимают. И про семь автоматных стволов, и про полные магазины. Даже про перепуганного тоннельщика, сжимающего короткую кувалду, понимают…
Роза Юрьевна опустилась на четвереньки, что-то ворковала, заглядывая под платформу.
– Нужно "Психу" взять, – пробормотал Марик, опуская ствол.
– Ты ох…? Как мы его догоним? – Старлея порядком колотило.
– Через платформу. Дай пару человек.
Запищала рация омоновца – плотное пятно под платформой шевельнулось. Роза Юрьевна обернулась:
– Не пугайте, говорю. Я же разговариваю…
Омоновец поспешно отключил рацию. Марик выключил свою, взглянул на метрополитеновца.
– Ага, я щас трубку сниму, – подземный житель поспешил к зверскому аппарату на стене.
Раненого спасателя перенесли к мешкам "блокпоста". Постанывал: пуля угодила в жилет с инструментами, рикошетом распорола плечо. Товарищ его бинтовал, бормоча насчет "содоку и херовых пасюков".
– Пошли, гада с "Психой" поймаем, – хмуро сказал омоновец. – И сообщить нужно, что нас здесь еще не совсем схарчили. Помощь, опять же, вызовем.
К грузовой платформе подходили осторожно. Марик первым влез на борт. Снизу смотрели крысы – нет, разумность их симпатичнее не сделала. Хорошо хоть сбились плотно, хвостов тошнотворных не видно. Автомат Марик демонстративно повесил на плечо, руки держал расслабленно опущенными…
Взобрался на крышу мотовоза, помог влезть омоновцу и мальчишке-саперу, вызвавшемуся пойти добровольцем. Сползли на пути, ступая на цыпочках, отошли подальше.
– Не расслабляйтесь, – предупредил Марик. – Бомжара с "Психой" покруче крысищ может оказаться. Кстати, малый, ты что, натуралист-любитель?
– Да куда там. – Маленький сапер обернулся, глянул на "летучку". – Чуть не обоссался, когда увидел.
Здоровяк-омоновец промолчал.
– Смотрим, – сказал Марик, сдвигая автомат на грудь. – Где-то здесь он мог затаиться…
Осматривая опечатанные решетки и пустые "карманы", дошли до станции. "Психи" не было, омоновец попробовал связаться со своими, Марик с координацией ФСПП. Связь оставалась отвратительной, объяснить сложившуюся ситуацию было трудно. Маневренная группа и спецназ уже сосредоточились наверху, но удалось договориться, что лезть напролом не будут.
Впереди показалась платформа.
– Сгинул, – сказал омоновец, споткнулся, покачнулся и неловко сел прямо в лужу.
– Э-э, да что-то ты ослаб, – общими усилиями подняли широкоплечего бойца – штаны у него теперь были мокрые и на бедре, а не только там, где раньше… Ну, дело житейское. С этих крыс любой может…
На платформе был оборудован огневой рубеж: короткая баррикада из стульев и полотерных машин, за которыми засели полицейские силы станции. Здесь же оказалась и беглая троица из сводного отделения:
– Никто не появлялся? Там у нас мелькнул один резвый. С "Психой", между прочим, – сказал омоновец, игнорируя взгляды бывших товарищей.
– Нет, пусто, – доложил подземный сержант. – Мы с туннеля глаз не спускали. Что у вас там громыхало-то?
– Пути заблокировали, – сказал Марик. – Где у вас нормальная связь? Надо бы доложить толком. Там такая ситуация специфическая.
– У тети Лиды, – сержант махнул в сторону пристройки в конце платформы. – Мы ей сказали запереться, раз уж наверх не уходит. Пошли, провожу.
– Серег, – смущенно сказал омоновцу один из беглых товарищей. – Мы растерялись как-то. Отнесись с пониманием, а?
Омоновец в мокрых штанах шагнул к ним – высоченные парни попятились.
– Не, я вас мордовать не буду. Рапорт напишу. Может, потом в харю дам – за то, что сопляка сманили, – сказал мокрый омоновец и сплюнул на пути. – Иные звери и то своих не бросают.
Марик шел за подземным сержантом к комнате дежурной.
– Что там, правда туннель подорвали? – вполголоса спросил сержант.
– Да вроде обошлось. "Летучка" ваша с рельсов сошла. Уж и не знаю, сколько провозятся. Сегодня вряд ли линию запустят.
– Да ладно, нам этот пассажиропоток уже вот где… – Сержант взялся за ручку двери: – Открыто? Осмелела тетя Лида ввиду вашего подкрепления…
– Стой! – ахнул Марик, срывая с плеча автомат…
Но сержант уже шагнул за порог. В тот же миг наружу пахнуло вонью бомжатины…
…Удар молотком сбил с сержанта фуражку – "Психа" затаился на шкафу, что стоял слева от входа. Успел ударить второй раз, по черепу уже оседающего на кафельный пол полицейского. Марик стволом автомата ударил по руке с молотком – выбить не удалось. Ухватил за рукав свитера, рванул вниз – бомж начал заваливаться, но вместе со шкафом. Громыхнулись все вместе – Марик тоже на ногах не удержался. Где-то под шкафом оказался сержант с раскроенной головой. Вонючее тело "Психи", вертясь в слишком просторном свитере, сопротивлялось яростно, отмахивалось молотком. Патрульного зацепило по лбу, хорошо, что вскользь. Мешал автомат. Марик отпихнул зараженного "Психой" ногами, перехватил "калашников" двумя руками – не дать зараженному встать, ударить в основание шеи. Мозг в любом случае пусть останется…
Ага, удержишь: бомжара извернулся, врезал – автомат чуть не вышибло…
…Бежали, топали по платформе бойцы…
– Не стрелять! – заорал Марик, заслоняясь автоматом…
Поздно. Громыхнула короткая очередь. Бомж дернулся, уже бессильно задел патрульного молотком по берцу.
Марик коротко выругался, сел, выдернул из-под себя отвратительно липкий голубой пуховик, на который так удачно сподобился свалиться…