- Соседняя комната, где спала хозяйка, оказалась снесена: дверь была выбита, а за ней вообще ничего не было, - продолжила она. - Только обвалившиеся перекрытия, кое-где державшиеся на арматуре железобетонных стен. Я не знала, что делать, поэтому весь день просидела в квартире, звала на помощь, но никого даже видно не было. Но после той ночи, когда выпал снег, я решила выбираться и искать других людей. Еле выбравшись из дома по сохранившимся лестничным маршам, я набрела на бабушку, которая просила меня помочь какому-то человеку. Мы долго разбирали камни, затем с трудом вытащили и привели сюда. Та бабушка знала об этом бомбоубежище и надеялась, что здесь мы кого-то обязательно встретим и, к счастью, она оказалась права, - дожевала она сухарь и замолчала.
Я тоже доел и отложил миску.
- А ты, как ты спасся? - подняла она голову.
Похоже, она согрелась, расстегнув куртку, под которой был тёплый облегающий розовый свитер с горлышком, подчёркивая её аккуратные формы.
- Я… - несколько растерялся я при виде облегающего её тело свитера.
Она прогнулась, потягиваясь на перилле верхней койки, при этом, выставив грудную клетку вперёд, что заставило меня ещё более растеряться. Теперь я просто был околдован этой чудной девушкой.
- Что ты говоришь?
- Я… - взглянул я в сторону, пытаясь собраться с трезвыми мыслями. - Мне повезло, - наконец, сконцентрировался я, пытаясь не думать о Юле, что сейчас было достаточно тяжело. - Поезд, в котором я ехал, задержался и я не успел въехать в город, когда прогремел взрыв. Но только мы успели отойти от поезда, как его расстрелял вражеский истребитель.
- Да ты что?! - охнула она, хотя если сравнивать с ядерным взрывом, это были всего-то детские шалости.
- Они разбомбили и военную часть, в которой мы позднее взяли оружие, - ограничиваясь только общими фразами, я решил умолчать об остальных ужасах, которые с нами произошли.
- И что же, там тоже никого не осталось в живых?
- Не совсем. Видишь, - указал я на Ваню, сидевший недалеко от нас, - это Ваня, он служил в той части и спасся от бомбёжки. От него мы узнали, что из части перед бомбардировкой успела выехать войсковая группа с оружием и танками. В поисках её мы и забрели сюда.
- Не мало, наверное, прошли, - предположила Юля.
- Да уж, - вздохнул я. - Ещё и по сугробам. Это из-за снега нам пришлось сшить эти маскхалаты.
- Да ты что! Ты умеешь шить? - удивилась она. - Впервые вижу, чтобы парень своими руками что-то сшил.
- Что ж, я многое умею, но если есть желание, то, думаю, можно научиться чему угодно, даже, если совсем не знаешь, как это делается.
- Кстати, а ты хорошо учил гражданскую оборону? - вдруг сменила она тему.
Видимо этот вопрос она уже давно собиралась задать, но никак не решалась.
- Ну, вообще-то не плохо. Кое-что помню, а что? - не понял я.
- Просто я не помню практически ничего на счёт радиации. Ну, той, которая выделяется при взрыве. Ты случайно не знаешь, какую дозу радиации я могла получить? - спросила Юля.
- Трудно сказать, - задумчиво произнёс я. - Сколько времени ты сказала, ты провела без сознания?
- Несколько часов, наверное, - неопределённо ответила она.
- Думаю, - напрягая память, говорил я, - тебе сильно повезло, что ты потеряла сознание и не вышла из ванной в самый опасный период после взрыва. Тогда бы ты точно нахватала смертельную дозу. Всё то время, которое ты была без сознания, тебя окружали два - три ряда стен из кирпича и бетона, что сами по себе представляют неплохую защиту от радиационного излучения, снизив дозу облучения в несколько раз. Уровень радиации, после взрыва быстро падает, так что не волнуйся, ты нахватала не больше нормы.
- Уверен? - внимательно посмотрела она мне в глаза.
- На все сто. К тому же, ты не выходила на улицу до тех пор, пока не выпал снег, правильно?
Юля кивнула.
- Значит, ты не надышалась радиоактивной пылью и не попала под радиоактивные осадки, что опять-таки, спасло тебя.
- Выходит, сама того не ведая, я сделала всё необходимое, чтобы обезопасить себя от радиации! - поразилась Юля. - Как же всё удачно сложилось!
- Значит, такова твоя судьба. Я не доверяю удаче, но верю в судьбу. Думаю, тебе просто суждено было выжить, как и этим людям, - кивнул я на окружавших нас людей.
В этот момент к нам подошла женщина, собирающая пустую тару:
- Свет выключат через пять минут, - предупредила она.
- Думаю, стоит навестить уборную, - поднимаясь, произнесла Юля. - Пока свет не выключили окончательно.
- Подожди, - задержал её я, доставая из кармана фонарик, взятый в здании газовой службы. - Вот, возьми. На случай, если не успеешь.
- Спасибо, - озарив меня лучезарной улыбкой, она взяла фонарик и, прихватив свою сумочку, поспешила в уборную.
Тем временем, я подошёл к своим товарищам:
- Новости есть? - спросил я.
- Завтра встаём рано, - сказал Евгений. - У них очень мало запасов еды и горючего, хоть они и стащили сюда всё, что можно со всей округи. Хотят отправиться за припасами дальше. Говорят, в нескольких километрах отсюда была продовольственная база. Кто-то даже видел, что она практически не разрушена. Мы пойдём вместе с ними и будем прикрывать их по дороге туда и обратно.
- Мы больше не будем разыскивать колонну военных?
- Пока что решили переключиться на локальные задачи, - объяснил Вячеслав Михайлович. - Жизни этих люди сейчас важнее, к тому же неизвестно где искать эту колонну, да и есть ли она вообще в городе? Бессмысленно искать тех, о ком практически неизвестно, к тому же, в таком большом городе, как этот. Это всё равно, что искать иголку в стоге сена.
От этой новости я про себя улыбнулся, ведь это означало то, что у меня было ещё несколько дней, чтобы побыть рядом с Юлей.
- Отлично, тогда я оставлю у вас винтовку на ночь? Присмотрите за ней, хорошо? - протянул я её Валере. - Она разряжена, но вдруг кто-нибудь ненароком возьмёт не спросясь, а у вас всё-таки надёжнее будет.
- Ладно, давай, а то ты, кажется, вообще про оружие забыл, общаясь с прекрасным полом, - намекнул тот о Юле.
- Ну что вы, я ведь только… - попытался, было, возразить я.
- Да ничего, мы же понимаем, это дело молодое, - с понимающим взглядом произнёс старый судоводитель и, оглядевшись, быстро добавил. - А вот и она, ладно, иди, иди!
В дальнем конце коридорчика между стеной и нарами действительно показалась Юля и, не став больше ничего говорить своим товарищам, я кивнул и вернулся на своё место. А что им ответишь, если она действительно мне понравилась? Похоже, это уже начинало бросаться окружающим в глаза. Надо бы быть с ней похолоднее, подумал я, но стоило мне только обратить на неё внимание, как моё сердце растаяло и я позабыл, о чём только что думал. Теперь мои мысли занимала только она и ничего более.
Как раз в этот момент свет потух. Дизель отстучал ещё несколько ударов и тоже остановился. На несколько мгновений всё погрузилось во мрак. В конце коридора зажёгся фонарик, словно лучик света в сгустившемся мраке. Это была Юля, действительно, для меня она была тем самым светом в конце туннеля, который единственный согревал душу в сгустившемся мраке.
Вскоре начали зажигаться и припасённые на этот случай свечи и кромешная темнота начала наполняться тёплым светом разгорающихся огоньков. Создавалось некое ощущение домашнего тепла, словно я вновь оказался в детстве, когда при очередном плановом отключении электричества мы зажигали свечу, и я садился возле неё, наблюдая, как колыхается от сквозняка огонёк и как плавно стекает по свече расплавившийся воск.
- Что так задумался? - вернула меня к реальности Юля.
- Да так, ничего, - махнул я рукой. - Просто воспоминания из прежней жизни.
- Спасибо, всё-таки пригодился, - протянула она горящий фонарик. - Ты пойдёшь?
- Нет, может быть, позже, - улыбнулся я. - А фонарик оставь себе, мало ли что, может, ночью проснёшься. Чтобы никого не будить, пускай он лучше будет у тебя.
- А если тебе нужно будет? - присела она рядом.
- Ну, за меня можешь не беспокоиться. Я в темноте, как в родной стихии, прекрасно ориентируюсь. К тому же, достаточно посидеть без света несколько минут и глаза начинают привыкать. А вскоре начинают вырисовываться пускай и не четкие, но контуры предметов.
- Ну, что ж, можно попробовать, - потушила она фонарик и, подождав некоторое время, отметила своим мягким, ласковым голосом. - Действительно, начинает всё вырисовываться.
- Что я говорил. Но здесь ещё довольно светло, - я вновь вспомнил детство. - Вообще в детстве у нас дома часто отключали свет, особенно вечером. Может быть, именно поэтому у меня развилось неплохое ночное зрение. В темноте я чувствую себя уверенно и спокойно. Вообще я люблю гулять поздним вечером, а вот на солнце почти всегда жмурюсь.
- Кажется, холодает, - заметила Юля, застёгивая куртку.
- Дизель заглушили, а вместе с ним и обогреватели. К утру здесь будет настоящий столбняк. Придётся греться, как в старые времена: спиной к спине. Только так, совместными усилиями и можно выжить. Не стесняйся, садись ближе, будем греть друг друга.
- Ну, ладно, - аккуратно придвинулась Юля ко мне почти вплотную.
Я хоть и был, чуть ли не единственным знакомым ей человеком здесь, но всё-таки не на столько, чтобы в первый же день знакомства уже обниматься. От чего было как-то неудобно. Но, с другой стороны, не замерзать же, действительно.
- Погоди, думаю, так будет теплее, - с этими словами, я быстро расстегнул и снял свою куртку, затем развернул и укрыл ею нас обоих.
- Придётся нам, наверное, всю ночь так и просидеть, - заметила она, прижимаясь ко мне ещё ближе.
Теперь моя рука стала попросту мешать, и мне пришлось обхватить Юлю за плечо, что получилось достаточно естественно.
- Так удобно? - спросил я на всякий случай.
- Вполне и тепло… - она расслабленно уткнула голову мне в плечо.
Я ощутил тепло её тела и свежий цветочный аромат волос.
"И почему от девушек всегда так хорошо пахнет, даже когда и помыться-то негде?" - удивился я.
- Расскажи мне, пожалуйста, что-нибудь. Но только что-то хорошее, доброе, - попросила она, расслабленно прикрыв глаза. - Я так устала…
- Что ж… - немного растерялся я, но вскоре сообразил, что сказать. - Пожалуй, в моей жизни было достаточно приключений, особенно в детстве. Помню лет в десять, я ходил во флотилию юных моряков. Вообще-то в то время я посещал несколько кружков сразу, но флотилия была моим любимым. Я ходил туда целых четыре года, учась в группе по судовождению. Осенью, зимой и весной мы изучали строение судна, лоцию, навигацию, учились прокладывать курс по мореходным картам, вязали морские узлы на скорость, ходили на специализированные выставки, посещали учебные и военные суда и многое, многое другое. Ну а летом мы перебирались в яхт-клуб на берегу моря. Там мы целый месяц готовили шлюпки к спуску на воду, а затем ещё два - ходили на них по морю. Бывало, выйдем мы в море, поднимем парус, а ветер крепкий, сильный. Мы натягиваем шкоты и мчимся на всей скорости. Шлюпка кренится под ветром, едва не черпает бортом воду, а нам хочется ещё быстрее, и мы ещё сильнее натягиваем шкоты. Ощущения просто невероятные. А как выплывали подальше от берега, останавливались и купались. Вода там чистая, на много чище, чем у берега. Да… - вздохнул я от нахлынувших воспоминаний. - Тогда-то я и полюбил море. И даже в шторм, когда волны метали шлюпку то вниз, то вверх, из стороны в сторону, когда мы из последних сил выгребали вёслами, чтобы не сбиться с курса, нам всё равно было интересно и захватывающе. С тех пор я мечтаю купить парусную яхту, не большую - хватит и шести - восьми метровой. И отправиться на ней в плавание.
- И куда бы ты поплыл? - спросила Юля.
- В мире много красивых мест. Я бы хотел побывать, по возможности, во всех.
- Хочешь отправиться в кругосветное плавание?
- А почему бы и нет? Не всё же время прогибаться на работе, потом домой, спать, а на следующее утро всё сначала. Так можно загнуться и стать рабом этой системы, в которой вся свобода ограничивается выбором стирального порошка и марки машины. Я, конечно же, говорю образно, но стоит признать, что и в этом есть доля правды. Просто необходимо оставлять в жизни место для риска, для романтики, просто для себя. Поэтому я обязательно куплю яхту, во что бы то ни стало.
- Ну вот, теперь и мне захотелось яхту, - промурлыкала Юля. - Может быть, на твоей будущей яхте найдётся лишнее место для ещё одного пассажира? - заискивающе намекнула она. - Я не займу много места.
Я улыбнулся:
- Ты будешь желанным гостем у меня на борту, - взглянул я на неё, улыбнувшись.
- Тогда, договорились? - протянула она руку.
- Договорились, - утвердительно пожал я её, ощутив нежную кожу Юлиной руки.
Наши глаза пересеклись и, ласково улыбнувшись, она отвела взгляд в сторону, вновь уткнувшись головой мне в плечо.
- Не стоит обещать того, что невозможно сделать, - вздохнула она. - Завтра утром ты уйдешь, и мы, возможно, больше никогда не встретимся.
- Вовсе нет, - поспешил успокоить её я. - Мы остаёмся с вами. Завтра мы вместе пойдём за припасами и вместе вернёмся. Мы будем охранять вас.
- Это ненадолго. Всё равно настанет день, когда придут другие военные и тебе придётся пойти с ними.
В воздухе повисла пауза.
- Если хочешь, я останусь с тобой, чтобы ни случилось, - как мог осторожно произнёс я.
Она подняла голову, взглянув в мои глаза.
На мгновение я испугался, что сильно поспешил со своим предложением, но Юлю это не смутило.
- Я действительно тебе так сильно нравлюсь? - её голос еле заметно задрожал.
Такой откровенности я не ожидал, но теперь отступать было не куда, а фальшь была бы заметна, поэтому я ответил честно:
- Да, ты мне нравишься. Я в жизни не видел девушки, прекрасней тебя.
- Хорошо, я буду с тобой, - решительно сказала она. - Только пообещай мне, что будешь охранять меня, во что бы то ни стало.
- Это я могу пообещать, - кивнул я. - Ты всегда сможешь рассчитывать на меня.
Мы посмотрели друг другу в глаза, затем я осторожно нагнулся к её лицу, остановившись в сантиметре от её губ, ожидая, как ответит на такой шаг Юля. И она не заставила себя долго ждать. Она коснулась моих губ и, насколько хватало моих скромных умений, я нежно поцеловал её. Я обнял её за талию, ощущая, как быстро застучало её сердце. Некоторое время мы целовались, наслаждаясь приятными ощущениями, после чего я слегка отстранился от её губ, остывая от нахлынувших на меня чувств. Я чувствовал, что по крайней мере ей это понравилось.
- А ты умеешь целоваться, - похвально оценила мои умения она, блаженно переводя дыхание.
- Спасибо, ты тоже, - ответил я.
- Может, продолжим? - улыбнулась она.
- Как скажешь, - сказал я и вновь коснулся её губ, нежно обнимая её талию.
Потом мы ещё некоторое время говорили, окружённые темнотой. О чём? Я уже и не вспомню. Но это было не важно. Главное, что нам было хорошо вместе. И, я наделся, чувство это было взаимным. Мы не ощущали никакой напряжённости, было легко и комфортно.
Затем я ненадолго отлучился в уборную, но когда вернулся, она уже спала. Я осторожно лёг рядом, аккуратно укрыв нас всё той же курткой. После чего какое-то время я ещё лежал неподвижно, любуясь очертаниями её прекрасного лица и вдыхая лёгкий притягивающий аромат её духов. Тогда-то я и понял, что влюбился в неё по уши. За неё, за эти глаза, я был готов отдать жизнь.
* * *
Я проснулся рядом с Юлей, сразу же ощутив её дыхание у себя на шее. Она лежала совсем близко, практически уткнувшись лбом в мой подбородок, и тихо сопела. Её рука лежала у меня на груди. Сбоку слышался храп, было темно. Похоже, время ещё довольно раннее, понял я. Однако спать больше не хотелось.
Я осторожно переложил Юлину руку в сторону и отодвинулся, аккуратно прикрыв её курткой. Как я и предполагал, стало намного прохладнее, чем вчера. Я вынул из кармана телефон и включил, чтобы посмотреть время - я включал его только для этого, чтобы оставшегося заряда аккумулятора хватило как можно дольше.
"Так и есть, семь утра, - отметил я про себя. - Внутренний будильник сработал как всегда чётко".
Я выключил мобильный и поднялся с койки. После продолжительного лежания на неудобной решётчатой постели, бока слегка побаливали. Я встал и сделал несколько разминочных упражнений. Затем подошёл к своим товарищам. Полковник уже не спал, молча сидя на своей койке.
- Доброе утро, - тихо поприветствовал его я.
- Доброе, - кивнул он, продолжая при свете свечи вычищать детали разобранного автомата.
Я прошёл дальше, направляясь в уборную, где практически на ощупь мне пришлось сделать все необходимые дела. Умывшись и немного приведя в порядок взъерошенные после сна волосы на голове, я вернулся обратно.
Юля всё ещё спала. Её ангельское личико было расслабленно, слегка освещаемое светом свечи. Этим личиком я мог бы любоваться целую вечность.
Не желая её будить, я устроился рядом со Сбруевым и, достав свою винтовку, тоже принялся разбирать, вычищать и смазывать механизмы. Особенно эту процедуру требовала именно СВД, которую, как рассказал полковник, для лучшей кучности боя, следовало чистить как можно чаще, даже после одного выстрела.
Скоро начали просыпаться и другие члены нашего отряда, а затем и все остальные. Стали зажигаться свечи и замелькали в темноте фонарики. Наш небольшой приют для выживших начинал постепенно возвращаться к жизни.
Я дочистил винтовку и подошёл к Юле. Она уже проснулась и сладко потягивалась на кровати.
- Доброе утро, - поприветствовал я её, и, встав на колено, склонился над ней.
- С добрым утром, - ответила она, чмокнув меня в губы.
- Как спалось?
- Неплохо, - сдвинула она куртку-одеяло в сторону, приподнимаясь с постели. - Спала без задних ног. Спасибо, что укрыл меня.
Я присел рядом с ней:
- Для тебя - всё что пожелаешь.
- Может быть, завтрак в постель? - заискивающе улыбнулась Юля.
- Я бы и с удовольствием, но, боюсь, на кухне мне одному две порции не дадут. Так что вставай, умывайся, и будем вместе занимать очередь, - мягко сказал я, улыбнувшись. - Кажется, скоро подадут завтрак.
- Ладно, - вздохнула она.
Всё ещё сонная, она, тем не менее, резво поднялась и, разминаясь на ходу, устремилась в уборную. В это же время включили свет, объявив, что через десять минут начнут выдавать завтрак, но с ним следовало сразу же выходить на улицу. Наверное, чтобы тут же выключить электричество. Пользуясь моментом, я нацепил вооружение и надел маскхалат.
Скоро вернулась Юля и, собрав вещи, мы отправились завтракать. Но, прождав в очереди, мы получили лишь по скромному бутерброду и маленькому пластиковому стаканчику еле сладкого чая.
- Вспоминаю студенческие времена, - вздохнул я, осматривая скромный завтрак. - Когда-то нечто подобное составляло мой и завтрак и обед.
- Не у тебя одного, - добавила моя спутница.
Держа бутерброд в одной, а чай в другой руке, мы устремились к выходу вслед за другими обитателями бункера. Здесь же оставались лишь раненные, которые не могли самостоятельно передвигаться и кое-кто из присматривающих за ними.