Вера сержанта в Борины ориентировочные способности была безграничной. Если из лесов вывел, то уж из увольнения… "Моё первое увольнение за двенадцать лет службы, надо же"…
- Лучше запомнить, - сказал Юринов, - пошли.
Идти по мирному городу было непривычно. Шли по широкой проспекту. Чистые фасады домов, витрины магазинов, таблички с названиями улиц. Боря весь в цивильном, причесанный. Одел шмотки, в которых играл в Новосибирске последний турнир, благо термобелье тянется, а куртку подбирали просторную, а то могло бы и не налезть, сильно изменилась фигура… Если бы не автомат на плече… Нет, конечно, слышали: по Уфе можно ходить безоружным. Но с "калашом" как-то привычней…
Пару раз подходили патрули, проверяли документы. Прочитав выданные мандаты, извинялись, уважительно козыряли и уходили. Боря, бывавший раньше в Уфе, только в этих патрулях разницу и видел. Точнее, в их форме. Да в том, что тогда у него документы никто не проверял. Впрочем, тогда он ходил по городу без "пушки". Гуляли уже часа два. Вышли к какому-то памятнику. На постаменте стоял огромный восьмиколесный вездеход. На его стальной хребет были навьючены четыре ребристых трубы. Каждая во всю длину кузова. Возле постамента лежали цветы. Много цветов.
- Забавная штука, - сказал Борис. - Интересно, что это?
- Хрен его знает, нутром чую, что с ПВО связано, но не более, - ответил Димка. - Сейчас нам капитан по наряду влупил бы. За незнание техники собственной армии, - он неожиданно толкнул Юринова - Смотри!
В арке длинного девятиэтажного дома происходила какая-то непонятная возня.
- Помогите, - донесся женский крик.
Оба рванули на помощь, на ходу сдергивая автоматы.
- Стоять! Не двигаться! Руки в гору, мордой в пол!
Боря ожидал увидеть что угодно, но только не целующуюся парочку. Впрочем, уже не целующуюся. Парень с девчонкой лет шестнадцати на вид отпрянули друг от друга и испуганно задрали руки. Не подняли, а вытянули до упора вверх.
- Что здесь происходит? - спрашивать должен сержант, как старший по званию, но Димка только удивленно хлопал глазами, и Юринову пришлось брать инициативу на себя.
- Ничего… - дрожащим голосом произнес парень. - Мы это… Гуляем…
- Не тебя спрашиваю! Девушка, всё нормально?
- Да… - голос дрожит еще больше.
- А кричал кто?
- Мы… это… в шутку…
Юринов зло сплюнул и повесил автомат на плечо.
- Шуточки у вас!..
Вышли обратно на проспект. Присели на лавочку. Тут же подошел очередной патруль:
- Здравия желаю, комендантский патруль. Ваши документы!
Посмотрели, вернули.
- Криков подозрительных не слышали? - спросил пожилой старшина.
- Женских?
- Да.
- Молодежь в арке дурью маялась. Мы рванули как на пожар. Слава богу, хоть, стрелять не начали. В наших краях такие игры и в голову не приходят. За попытку изнасилования - расстрел. Могут на месте кончить.
- У нас тоже. Правда, давно уже не было такого...
Борис ухмыльнулся:
- А еще хорошо, что вы опоздали. Картинка бы была: вы влетаете в арку, а там мы детей под прицелом держим!
- Ага!.. Точно!.. - ухмыльнулся старший. - Обхохочешься! Только ни разу не хочется выяснять, кто бы кого перехохотал... С перепугу-то.
- А что за памятник? - собственно, ответ Борю уже не интересовал. Хотелось перевести разговор со скользкой темы.
- Это, ребята, счастливое будущее Башкирии. Или прошлое.
- То есть?
- Зенитно-ракетный комплекс С-300. Из того дивизиона, что в Войну Уфу спас. Только вместо ракет - муляж. А так, тот самый. Который американскую ракету перехватил.
- Это как?
- А вот так. Когда всё началось, комплекс этот на марше был. То ли передислоцировались, то ли с учений ехали. И почему-то тормознули на трассе. Причина тоже не понятна. По официальной версии - мелкая неисправность одной из машин. Злые языки поговаривают, что командиру живот прихватило. А по мне, так хоть и живот, ничего позорного не вижу в болезни, которая столько жизней спасла. Потому как когда пришел сигнал тревоги, они прямо там, где стояли и развернулись. И опять же по фиг мне, кто приказ этот отдал, командир с пониманием дела, или его заместитель с перепугу, как утверждают сторонники "желудочной версии". Место оказалось идеальным для стрельбы по баллистическим целям. Это ведь не свойственная для данного комплекса функция. В общем, сбили они американский подарочек. В итоге вместо радиоактивного пепелища - вот этот памятник. И город живой. Парочки влюбленные ходят. - Старшина кивнул на недавнюю парочку, что в обнимку вывалилась на улицу.
- Те самые, кстати, детки, - кивнул Поляков.
- Ребята, подойдите на минутку, - крикнул Боря.
Подростки подошли.
- Да мы играли только! И вообще, в этом году школу закончим и поженимся сразу…
- Ладно, что с вами сделаешь, - махнул рукой патрульный, - идите уж. И в следующий раз придумайте игру поинтеллектуальнее. Шахматами, что ли, займитесь.
- А что, шахматные кружки работают? - изумился Юринов.
- А то! У нас всё, как до войны. Шахматная школа в двух кварталах отсюда. У меня туда младший ходит.
- Пошли, зайдем, - загорелся Борис, - посмотреть охота!
Поляков не возражал, ему было всё равно, куда идти. Сержант что-то недовольно бурчал себе под нос, пока патрульные, вызвавшиеся проводить гостей, ("нам всё равно по маршруту") вели их к цели.
- Чем недоволен? - спросил Боря.
- "Желудочная версия", - буркнул Поляк, - какой бы подвиг люди не совершили, обязательно найдется сволочь, которая будет его обсирать. Ведь им же жизни спасли, даже не предкам. Нет, желудки героев их интересуют… Скоты. Собрать бы всех таких, да к нам, Выселки охранять… Чтобы дерьмо терять, а не людей…
- Да ладно тебе, собака гавкает, ветер носит. Оно тебе нужно, такими командовать… О, а это место я знаю. Здесь первенство округа проходило…
Шахматная школа находилась в подвале гимназии. Ничего не изменилось. Те же портреты чемпионов мира на стенах, те же столики в большом турнирном зале. Те же фигуры… Боря прошелся по залу, постоял возле углового столика, передвинул белую пешку…
- Вы что это фулюганите? Низя сюда посторонним! На минутку отбежала, а уже лезуть!
Маленькая старушка, появившаяся со стороны входной двери, схватила Полякова за рукав и активно тащила из помещения.
- Покинуть надо! А то щас патруль вызову! Чтоб не фулюганили!
- Извините, пожалуйста, - попытался успокоить старушку Боря. - Мы не хулиганим. А патруль нас сюда и привел. Я не совсем посторонний. Я шахматист. Только не из Уфы. Хотел нормальные фигуры потрогать.
- Фсе говорят: "шашматист", - не унималась страж храма игры, - а ты в каком званьи состоял? А? Вот говорят, а сами и званьев не знають!
- Гроссмейстер он, - брякнул Поляков.
- От те футе нате! - оторопевшая от подобной наглости бабулька даже выпустила из руки Димкин рукав. - Гроссмейстер! А ходы твой гроссмейстер знаеть?
- Знаю, - с грустью сказал Боря, - я не совсем гроссмейстер. Присвоить не успели. Третий балл в Новосибирске выполнил. Перед войной.
Старушка некоторое время переводила взгляд с одного парня на другого. Потом шепотом спросила:
- Что, и вправду гроссмейстер? Настоящий?
Это вышло как-то совершенно по-детски, и потому особенно трогательно.
- Правда, - ответил Боря, но сторожиха его уже не слышала. Она с неожиданной прытью бежала по коридору, громко крича:
- Рамиля Шавкатовна! Рамиля Шавкатовна!
Из глубин выдвинулась монументальная дама, одним взглядом остановила взбудораженную старушку и, начисто игнорируя посетителей, изрекла:
- В чем дело, Антонина Ильинична? У нас пожар? Или наводнение?
Остановленная на полном скаку старушка по-прежнему шепотом с изрядным трудом вымолвила:
- У нас… это… гроссмейстер!
- И что? Подумаешь, гроссмейстер, - дама на секунду замолчала, после чего, разом потеряв монументальность, выпалила, - какой гроссмейстер???
- Настоящий, - ответила Антонина Ильинична, - с автоматом…
- Здравствуйте, - вежливо сказал Боря, - я Борис Юринов. Когда-то играл у вас на первенстве округа. За Самару.
- Вы гроссмейстер?!
- Выполнил третий балл в Новосибирске. В двенадцатом… Присваивать было некому…
- Боже мой! Вы обязательно должны встретиться с ребятами! Они же никогда не видели живого гроссмейстера! Это невероятно! Вы надолго к нам? Вы сможете?.. - Рамиля Шавкатовна замерла и с видом шагающего в пропасть лемминга закончила, - а, может, вы дадите ребятам сеанс? Хотя бы нескольким? Для них это будет такой праздник…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд
Отряд скрылся за деревьями. "Плохое место, - подумал Сабир, - мы будем видеть парней, когда они выйдут на склон, а нас закроют деревья"...
- Смотрите по сторонам, - сказал он вслух. - Не нравится мне здесь.
- Чего раскомандовался, - оборвал его Мурад-большой, - мне, что ли, нравится? Шоди, ты смотришь налево, я направо!
- А чего смотреть слева? Там же река!
Шоди было всё равно куда смотреть. Вот и сейчас он обернулся всем телом к Мураду, чуть ли не демонстративно отвернувшись от противоположного берега.
- Что я увижу в ре…
Джигит осекся и с хрипом повалился на землю. Мурад-большой дернулся на звук, на мгновение выпустив из-под наблюдения склон. На этот раз щелчок был явственно слышен, но Мураду это помочь не могло: в горле у него торчала небольшая металлическая палочка.
"Стрела? Нет, не стрела. Что это?" - успел подумать Сабир, прежде, чем такая же палочка, снабженная тяжелым стальным наконечником, с хрустом пробила грудь…
Уфа, санаторий "Зеленая Роща"
- В шахматы, говоришь, играть? - Урусов задумался, - а что, неплохая идея. По крайней мере, уже не чистыми халявщиками будем. Салават, ты чего за эту тему думаешь?
- Я тебе так скажу, Андрей. Вам что надо? Поддержку от кого-то из полковников надо. Из ближнего круга. Тут шахматист ваш очень кстати придется. Когда они играть хотят? Послезавтра? Вот и отлично. А встреча с Байназаровым еще через два дня. Можешь не сомневаться, про сеанс ему доложат. И что твои ребята за девчонку заступились - тоже.
- Я этим заступникам по два наряда впаял! Слава Аллаху, что до стрельбы не дошло.
- Так кто ж против. Но доложат правильно, не сомневайся. Так что Наиль будет настроен положительно. Но всё равно, не рассчитывайте на переселение к нам. У нас не так хорошо, как кажется. Пару тысяч хороших бойцов - приняли бы. А двадцать тысяч гражданских, да еще городских - маловероятно. Да и не решает это Байназаров. Прерогатива Тирана. А вот вопрос "зеленой волны" он решить может своей властью. Не только для разведки, это и я могу. Для всего вашего "переселения народов". Если вы приживётесь в Астрахани или Средней Азии - нам это только на пользу. Лишний союзник против казахов. Да, а ты что, мусульманин все-таки? - решился уточнить Юлаев.
- Рад бы, да Заратустра не позволяет… - горько вздохнул Урусов. - А что похож, так это бабушке привет.
- Товарищ капитан, так что сказать директорше? - оборвал не начавшийся теологический спор неожиданный вопрос.
Урусов уставился на Бориса, как на привидение:
- С фуя ли ты еще тут!? Вали вспоминай, как фигуры ходят! Еще не хватало на этом сеансе опозориться! - и когда ефрейтор ушел, добавил, обращаясь к Салавату. - Знаешь, ему это нужнее, чем вашим детям…
Узбекистан, окрестности Самарканда
Сарыбек, шах Великого Хорезма, уже успевший получить прозвище Объединитель, восседал на подушках в собственном походном шатре. В свои пятьдесят два года Шах был еще очень крепок. Он вполне мог бы скакать целый день на коне, как его предшественники - хорезмшахи давних времен. Но к счастью, а может, к сожалению, такое в нынешние времена необязательно. Тем не менее, шах это мог. Хорошая физическая форма не раз помогала правителю Хорезма. Одно бескровное присоединение земель баши Умида Мизафарова чего стоило. Или правильнее сказать: объединение с Умидом? Не суть, важно, что оно прошло без крови…
Шах улыбнулся. Тот день очень приятно вспоминать даже по прошествии многих месяцев...
Сарыбек и Умид. Лишь двое могли претендовать на первенство в стране. Но любому из правителей требовались для объединения государства все силы. Не обескровленные тяжелой борьбой с равным противником. А еще лучше было бы объединить армии. Очень логичное, напрашивающееся решение. Но кто будет первым? Верный своим вкусам Умид предложил решить дело поединком. Рассчитывал на своего Дэва. Что и говорить, Нахруз хорош... Но Сарыбек перехитрил противника.
- Умид-ака, - сказал тогда ургенчский бек баши Арала, - зачем нам доверять исход такого дела воинам? Давай усладим их зрение схваткой полководцев. И пусть проигравший станет младшим братом, а не врагом победившего, ибо это лишь состязание, а не бой на жизнь и насмерть.
Умид просто не мог отказаться. Тем более что был сильно моложе и немного крупнее. Думал, что и умел больше. Как выяснилось, ошибался... Через два года он сказал своему бывшему противнику:
- Ты выиграл бой, шах, потому что более достоин власти. Аллах не ошибается, править должен тот, кто умнее. Но и я не проиграл. Ведь быть вторым в твоем государстве намного лучше, чем первым в своем.
Сарыбек тоже остался доволен: нет в Великом Хорезме человека вернее Умида. Единственный, от кого не надо ждать удара в спину. И лучше его никто не может разобраться в хитросплетениях ума соседей-казахов... Лучшего наместника для западных областей не найти. А самому пора закончить объединение страны. Хорезм, древнее государство узбеков, должен возродиться. Осталось немного: Ташкент и Фергана. Если, конечно, в ближайшие дни Самарканд выбросит белый флаг. А этому может помешать только вмешательство таджиков. Их ближайшая группировка не слишком сильна, но жизнь усложнить сумеет…
От размышлений оторвал вошедший в шатер нукер (шах давно вернул армии древние звания, и не важно, что часть их были арабские, персидские и даже монгольские, главное - уйти от ненавистной европейской символики):
- Великий Шах, пришел человек, показавший знак, о котором вы говорили.
- Зови.
Это хорошо. Посмотрим, так ли хорош этот таджикский посредник, чья слава перенеслась даже сквозь пески Кызылкума.
- Ассалам алейкум, - в вежливости вошедшему не откажешь. Но это не тот человек, что брал поручение.
- Салам. - Сарыбек удивленно изогнул бровь. - В прошлый раз приходил другой.
- Это не имеет значения. Все глаза Ирбиса одинаковы а его языки говорят только то, что слышат его уши.
- Но я надеюсь, с тем человеком ничего не случилось?
- Конечно, нет, просто один язык Ирбиса никогда не приходит к одному и тому же человеку дважды. Таковы Правила.
- И все языки столь молоды?
- Необязательно, шах.
- И все прекрасно говорят по-узбекски?
- А вот это обязательно. Так же, как на языках таджиков и урусов. И все носят знак, - посетитель показал свою пайцзу.
– Однако не перейти ли к делу? Какие слова услышали уши Ирбиса от бека Пенджикента?
Пока длился разговор, нукеры, принесшие всё, необходимое для чаепития (к исполнению традиций Сарыбек относился серьезно), уже удалились.
- Саттах-бек готов принять дорогого гостя в своем городе с приличествующей его величию свитой в удобное для шаха время.
- Что значит, "приличествующей моему величию".
- Это может определить только шах Великого Хорезма. Саттах-бек верит в честность Великого Шаха.
- Всё?
- Нет. Саттах-бек слишком стар, чтобы быть кому-либо сыном, но с удовольствием назовет тебя братом.
- Что ж, сказано хорошо и понятно. А что бек думает о Уктаме?
- Самаркандский хаким не хотел быть братом Саттах-бека, когда был силен. Долгие годы он настаивал на подчинении Пенджикента, и даже пытался добиться этого силой. Теперь он просит помощи, но не получит ее. Волки не боятся медведей и тигров, но не помогают лисам.
- Ты принес мне хорошие новости, посланец. Возьми это, здесь законное вознаграждение за работу.
- Не стоит беспокоиться, шах. Ответ полностью оплачен твоим собеседником. А двойную оплату мы не берем. Не обижайся, таковы правила. Мы не нанимаемся на службу. Лишь передаем слова.
- А если я захочу передать свой ответ Саттаху?
- Ты оплатишь его. И слово будет передано. Но какой смысл в этом деянии? Теперь можно послать в Пенджикент своего человека. Не опасаясь, что он умрет.
- Ну что ж, передай Ирбису мою благодарность. Его слава вполне заслужена…
- Подожди, шах. Тебе еще кое-что просили передать.
- Слушаю.
- Бодхани Ахмадов, баши Фандарьи и Нижнего Зеравшана, предлагает союз против Пенджикента, Матчи и Душанбе.
- Ты удивил меня. Минуту назад твои слова звучали от имени Пенджикента, а теперь передаешь предложение его врага.
- Мы - посредники. Мы передаем любые слова, если они оплачены. Бодхани-баши оплатил и твой ответ, так что он будет передан в любом случае.
- А если я не отвечу, то что ты передашь?
- Отсутствие ответа - тоже ответ, шах!
- Интересно, а от Матчи у тебя нет известий?
- Специально для тебя нет, шах. Но есть заявление Шамсиджана Рахманова для всех, кому интересно. Оно передано еще три года назад.
- И что сказал Шамсиджан?
- "Пока жив хоть один матчинец, никто не станет над Матчой против ее воли".
- Что ж, это хорошие слова. Тем более, они наверняка сказаны после победы.
- Ты мудр шах, как и должен быть мудр великий правитель.
- Не стоит языку Леопарда гор говорить льстивые слова.
- Это не лесть. Язык Ирбиса говорит только правду. Но иногда она похожа на лесть. Тогда ее говорить приятно. Что передать Бодхани?
- "Нет!". Тигр не ходит с шакалом.
- Хорошо шах. Ахмадов услышит твой ответ. Не смею больше отбирать твое время.
- Пожалуй, я попрошу о еще одной услуге. Не передашь ли хакиму Уктаму, что он может размышлять еще пять часов. Если Самарканд сдастся за это время, хаким и его семья останутся живы. Не будет ни резни, ни грабежей. Мне дороги жизни узбеков и сартов. Это моё слово. Надеюсь, Ирбис поверит. - Шах внимательно посмотрел на юношу, но тот оставался бесстрастен. - Я знаю, что происходит с теми, кто нарушил слово, данное Ирбису. Ответ не нужен.
- Я передам, шах…
Уфа, шахматная школа
Беспокоился Урусов зря. Играть в шахматы Боря не разучился. Скорее всего, ему сейчас не удалось бы справиться с Рублевиным образца двенадцатого года, но на детей первого разряда хватило с головой. Даже в сеансе. Из тридцати партий он лишь три завершил вничью, и то в одной пришлось очень сильно постараться, поскольку единственная участвующая в сеансе девочка сделала всё, чтобы проиграть. Впрочем, результаты игры волновали сеансера в последнюю очередь. Он наслаждался. Таким знакомым и таким забытым чувством игры, общей атмосферой шахматного праздника, самим передвижением фигур….
Казалось, не было ни поспешной эвакуации из Новосибирска, ни одиннадцати лет изнуряющих тренировок, выездов, тревог, потери друзей…
И крови на руках, навсегда похоронившей мирную жизнь.