Чуть позже весь табунок двинулся прочь от конюшни. Рыцарь восседал на белом в яблоках, за ним топали привязанный Пегий и еще один конь. Мужики вели в поводу по два коня каждый. Правда, глядя с высоты на тщедушные фигурки, оставалось только удивляться смелости отца и сына. Казалось, битюги сойдутся нечаянно корпусами и от крестьян останутся только деформированные мешки с костями.
Подумав о мешках, Райкалин вспомнил про живой трофей. Так ведь ни разу к нему в сумку и не заглянул и теперь почувствовал укоры совести. "Небось умерла животинка-то! Может, ей воды надо? Или покормить чем следовало? - Он аккуратно засунул руку в сумку. Нащупал что-то, сразу зашевелившееся и радостно пискнувшее. - Ха! Жив, курилка! Комиссара ему на корм! Кабы знать, чем его потчевать? Морковкой, хлебом или… кровью?"
Странная лягушка трансформировалась в блин и довольно ласково обернулась вокруг ладони. Затем стала легонько пощипывать кончики пальцев Василия, словно массируя их. Создалось впечатление, что именно так беззубые щенки тычутся в сосцы своей мамки. Да и подсказка всплыла из подсознания:
"Голодный. Но вряд ли такое существо будет пить молоко. Скорей в самом деле попросит капельку крови из пальца… Хм! Из одного ли? А если и глотнет, то как я проконтролирую количество выпитого? Да никак. В любом случае оно меня, как вампир, не выпьет досуха. И не заразит, превращая в кровопийцу… И на луну выть не стану… Наверное…"
Только пришел к таким выводам, как последовал еле ощутимый укол в подушечку безымянного пальца. Но Райкалин нисколько не испугался, скорей его это рассмешило.
"Ну вот, меня и жрать начали! - Вынимать руку и рассматривать, что там на пальце, в полной темноте показалось бессмысленным. - Потом гляну… Но неужели эта зверушка в самом деле кровь отсасывает? А зачем? Приду, попробую вынуть и чем дельным покормить. Узнать бы еще, что это такое… - И с досадой чуть не хлопнул себя по лбу. - Чего это я информацию перестал собирать?!"
Он тут же обратился к младшему крестьянину:
- Эй, богатырь! А как же вы тут жить не боялись, находясь рядом с власнечем?
Парень слишком долго молчал, и ответил его отец:
- Чего его бояться? Хороший дед был, всем помогал… Не знаю, почему только староста его у жупана не зарегистрировал. Небось тогда к нам тати и не сунулись бы.
- Так он ведь черный был.
- И кому это мешало? Зря его рыцари убили… И дом добротный зря сожгли, - вполне искренне сокрушался мужик. - Мы его всей весью строили.
Василий не стал признаваться, что это он местного знахаря и травника отправил на перерождение. Зато подвел разговор к главному:
- Говорят, что у него в доме смерчень имелся. Правда, что ли?
- Не знаю… Должен быть у каждого власнеча, дабы дом охранять и беречь. Наверняка и у нашего был домовой, потому что никто без спроса не мог в дом тот войти.
- Ты не путаешь, часом? - более громко зашипел рыцарь на крестьянина. - При чем тут смерчень? Наш баннерет утверждал, что домовой и смерчень разные существа.
- Глупости это! - вырвалось у мужика, но он тут же угодливо добавил: - Ваша светлость! - После чего изрек явно прописную истину: - Одно сие и есть в веках!
- Ну ладно, пусть так. Ну а если смерчень в доме есть, но своего власнеча не слушается?
Они уже подъехали к дому, и парень шустро открывал ворота во двор. Но Шестопера сильно интересовал ответ на его вопрос. И тот в самом деле оказался весьма интересным:
- Такое случается, если создавший домового власнеч черен душой и вынашивает особо опасные преступные замыслы против окружающих. Тогда смерчень выходит из повиновения злого колдуна и порой убивает его. Не знали разве, ваша светлость?
Пришлось хмыкнуть многозначительно. Василий продолжал расспросы, пока размещали лошадей. Снимать седла не стали, только ослабили подпруги да задали животным побольше корма, прихваченного в мешках из главной конюшни.
Результатами Райкалин был весьма доволен. Узнал, что у него в сумке местный домовой. Выведал, что тот разумен. И успокоил свою совесть по поводу убийства черного колдуна. А то слишком уж все нахваливали того, даже живота своего не жалея и выгораживая "знахаря и добрейшего травника".
Осталось только узнать, чем смерченя кормят, но сделать это помешали оруженосцы.
- Это что, все наши лошади? - вырвалось у ошеломленного Ольгерда.
- Нет! - постарался рычать громко и сердито Шестопер. - Не все! И вы, как мои полные помощники во всем, - он угрожающе покачал указательным пальцем, - должны будете навьючить на пристяжных лошадей всю нашу поклажу и трофеи. Выход с отрядом Молнара - на рассвете. Отправляемся в град Вищин. А вот эта лошадь останется на хозяйстве данной семьи. Она принадлежала мне, но я решил подарить этим крестьянам за отличный постой. Ужин готов?
- Да, - кивнул Петри. - И тебе опять полный жбан жидкой похлебки сварили.
- Отлично! Ночью будете охранять коней посменно…
Договорить Василий не успел, вмешался глава семьи:
- Мы сами глаз не сомкнем, ваша светлость! Так что все ложитесь и спите спокойно. - И велел сыну: - Сынок, подопри ворота с калиткой еще и кольями!
Сомневаться не приходилось, хозяин всю ночь глаз не сомкнет, охраняя нежданно свалившееся на него богатство в виде беременной кобылы. Но, судя по глазам парней да по их кислым рожам, подобное самоуправство может и не пройти. Рыцари спасшего их отряда тоже имеют глаза и уши, да и извилинами шевелят не только для приема пищи. С них станется поставить вопрос ребром, а то и со всей наглостью надавить на оруженосцев морально. А у тех в головах - великие и светлые идеи настоящего рыцарства. Могут и проболтаться.
Поэтому, еще перед тем как войти в дом, Райкалин отвел подчиненных в сторонку и строго-настрого приказал:
- Врать вам ничего не надо! Говорите только правду: "Господин играл накануне с рыцарем Гальцаром в кости. Играли азартно. Чем закончилась игра - не знаем". И все, больше ни слова на эту тему! Во всем остальном хватает моего рыцарского слова. Так ведь?
Те помолчали в сомнении, а потом Петри ответил:
- Конечно, если ты дашь рыцарское слово, то этого должно хватить. Но если кто усомнится в нем, тебе придется вызвать его на поединок.
- Это меньшая из бед.
- Но у нас все равно нет денег, - весьма своевременно напомнил Ольгерд.
- И с этим будем разбираться по обстоятельствам. Как говорят великие философы: даст Род день, даст и пищу, - перефразировал Василий крылатое выражение своего мира на местный, языческий лад.
И первым поспешил в дом. Но за дверью сразу остановился, прислушиваясь к разговору оруженосцев, задержавшихся во дворе.
- Мне даже не верится, что он так резко изменился.
- И мне. Был натуральным мямлей. А теперь совсем другой человек.
- А с лошадьми пройдет, как думаешь?
- Если ничего лишнего не ляпнем, а он станет ссылаться на некий выигрыш в кости - пройдет. Но как быть с поединками? Справится ли он, давая жесткие ответы, а потом и сражаясь?
- Вот и я боюсь… Тот же Коннеш Найт не упустит случая поиздеваться и блеснуть своим сарказмом.
- Ох! Как бы то ни было, завтра все решится.
Что удивило Василия, так это три установленные толстенные свечи вокруг стола. Освещения они давали достаточно, оставалось только удивляться зажиточности крестьян, не пошатнувшейся после грабежа и насилия. Да тому, когда это отец семейства успел дать такое распоряжение.
А вот сам факт наличия отличных с виду свечей в этом мире Райкалина расстроил. Видимо, их тут начали правильно производить намного раньше, чем в его мире. А ведь он уже прикинул, как и на чем можно здесь быстро обогатиться, и свечной заводик занимал в этих планах одно из первых мест. Получалось, что с заводиком свечным он уже точно пролетел.
Ужин опять растянулся для рыцаря почти на час с лишним, пока он неспешно поглощал старательно остужаемую кашицу. И опять он это время постарался использовать для получения новых сведений. В частности, его интересовало, как в этом мире обстоят дела с лечением и протезированием зубов.
- И к кому лучше всего обратиться по поводу зубов?.. - прошамкал он, словно размышляя вслух.
- Так светлый волхв Вищина, Гонта, как раз и славится своим умением отращивать новые зубы! - отозвался Ольгерд, полировавший трофейный меч.
Но Петри тут же резонно напомнил товарищу:
- А сколько этот Гонта берет за свое колдовство, забыл? Дешевле боевого рыцарского коня купить, чем у него несколько зубов новых вырастить. - Он пытался полировать трофейный топор, больше хмыкая озадаченно, чем работая специальными тряпками. - Лучше уж дождаться приезда в столицу, там можно вдвое дешевле зубы восстановить. А если золотые вставить, то пятикратно дешевле выходит.
У Райкалина отвисла челюсть. Хорошо хоть он вовремя сообразил, как жутко выглядит при этом со своими ранами и опухшими губами, и быстро закинул в рот очередную ложку каши. Его не столько факт выращивания зубов колдовским способом поразил, как пронзило острое сожаление по поводу упущенной возможности: "Где была моя рука, когда жал политрука?! Ну почему, почему не догадался еще одного мастодонта из конюшни забрать? Вот же тюфяк, комиссару на голову бряк! Теперь придется заводного коня ребят отдавать, а то и пару!"
Он ни секунды не сомневался в том, что захочет именно вырастить себе новые зубы. Даже если придется последнего коня продать и ходить потом пешком.
Но в этой связи хотелось еще выяснить соотношение цен в этом мире, сравнивая только что озвученные примерные прейскуранты дантистов.
- Может, и придется продавать… - пробормотал он со вздохом. - А сколько мы примерно за того белого в яблоках могли бы выручить?
- Гром его зовут, - подсказал рассеянно Ольгерд, возясь с рукояткой меча.
- О! Такой красавец и все тридцать золотых стоит! - в восторге закатил глаза Петри. - Это если не торговаться и продавать быстро.
У Василия в голове включился калькулятор: "Охренеть, какие у них тут расценки! Пятая часть - шесть золотых. Один пусть на сами коронки уйдет, а пять - чистая прибыль? Или тут золото обесценено?.. Да нет, вон сколько Гром стоит. Такой и у нас по цене хорошего джипа должен пойти. Но в любом случае дантисты здесь тоже настоящую мафию организовали, гребут деньги лопатой, небось больше, чем князья, доходы имеют. И раз такое дело, может, и мне переквалифицироваться в зубных дел мастера? С моими талантами в точной механике я буду жить как у Бога за пазухой! Мм… точнее, как у Перуна за пазухой".
Он хотел уточнить, с седлом коня продавать или без, но в этот момент Ольгерд воскликнул:
- О! Крутится! - И продемонстрировал откручивающийся набалдашник рукояти. Вернее, не весь набалдашник, а его верхняя полусфера оказалась снимаемой. - Слышал, что в противовесе иногда что-то прячут, но вижу впервые… - подрагивающим голосом признался оруженосец. - Вдруг там большой бриллиант? - И разочарованно хмыкнул, рассмотрев внутренности: - Всего лишь печать! Несуразная какая-то…
Он протянул полусферу Шестоперу. Тот стал ее рассматривать, приблизив к свече. Грудастая дева мечом рубит распластанную, словно под прессом, муху. Причем муха раза в три больше самой девы. А вокруг этих двух персонажей чего только не натыкано, не подвешено и не изображено. Какие-то борющиеся человечки, телеги, некое подобие карет, топоры, мечи, диковинные цветки и связывающие все своим ажурным плетением гибкие лианы.
У плеча, чуть ли не в ухо, пыхтел Петри. Может, он и не все детали рисунка рассмотрел, но мыслил как настоящий хозяйственник или казначей:
- Грин, ты ведь даже не стал искать свое кольцо-печатку, которое у тебя сорвали с пальца перед водружением на кострище. И вряд ли теперь отыщешь. Так, может, вот эту своей новой сделаешь? В целом мире вряд ли найдется кто-то, кто такую редкость подделать сможет. Разве что какой великий власнеч сподобится точный слепок создать.
- Может, и так, - задумался рыцарь. И намеренно стал сгущать краски: - Но вдруг эту печать вообще лучше спрятать, а то и уничтожить? Принадлежала она черному колдуну, тот жил здесь тайно, и не факт, что огромное черное зло против всех не замышлял.
Оба оруженосца чуть ли не с издевкой рассмеялись.
- Да будь он хоть трижды черный, печать-то тут при чем?
- Она у каждого своя, личная. Тем более что меч весьма древний…
- Вот-вот! И никак не мог власнечу принадлежать. Скорей всего это оружие туда староста принес…
- А сам его где-то отыскал… Или украл…
- Кстати, - припомнил Петри, - топор тоже немного странный. - Он протянул оружие рыцарю. - Во время нашей схватки с татями один меня мечом ударил, я топорищем прикрылся. Мало того что оно выдержало удар, так я, как ни присматривался, ни единой царапинки не обнаружил. Разве такое бывает?
Райкалин положил печать на стол и долго крутил топор в руках, рассматривая каждый квадратный сантиметр его поверхности. Наконец пожал плечами и признался:
- Мне он тоже странным показался… То рубит легко что ни попадя, то вдруг блестит ни с того ни с сего… И если оба эти раритета принадлежали колдуну… - Он вспомнил еще и про смерченя-домового, который почивал в сумке, и присмотрелся к собственному безымянному пальцу на правой руке. Ни единого пятнышка на нем не обнаружив, выдохнул: - Ладно, ребятки, все вопросы завтра! Спать! Тем более что вам раньше вставать и собирать все наши вещи.
На этом закончился для Василия первый день, проведенный в новом мире и в новом теле.
Глава шестая
ЭХ, ДОРОГА…
Утром Райкалин еле отыскал в себе силы, чтобы подняться. Голова болела так, словно он трое суток безвылазно находился в запое. Были времена, и такое испытал… Все тело ломило, словно по нему ночь напролет черти топтались. Конечно, с чертями сравнение было чисто аллегорическим, а вот избивали в той жизни не раз.
Даже показалось вначале, что неведомые силы его вновь впихнули в какое-то иное тело. Но когда к трясущимся рукам присмотрелся, отличий от вчерашнего не обнаружил. Сдерживая стон, пришлось вставать и начинать утренний моцион. После умывания стало чуть легче, в голове прояснилось.
"Не иначе траванулся вчера местной пищей. Не по мне она… Хотя почему не по мне? Тело тут живет уже невесть сколько, должно привыкнуть… И как бы мне свой возраст узнать? - Василий заглянул в бочку с водой, но вид опухшей морды лица давал расхождение плюс-минус десять лет. - Ни зеркала нет толкового, ни паспорта с фотографией!.. Ну и почему все-таки меня так ломает всего и крутит? Может, какую инфекцию подхватил? Или заражение крови началось? Я ведь так и не знаю, чем мне зубы выбили. Вдруг кто грязным сапогом заехал? Или… Ох! Про лягушку-то я и забыл! Эта же зараза у меня кровь пила! А вдруг она заразная? СПИД как раз через кровь и передается…"
Он на всякий случай подпер дверь и вытащил под свет свечи то самое существо, по утверждению крестьянина - домового. Лягушка радостно пискнула, раскаталась в блин и вновь стала обволакивать своей плотью пальцы. Затем начались уже знакомые пощипывания. Словно зверушка спрашивала: "Можно позавтракать?"
Василию пришлось принимать нелегкое решение: "Вчера смерчень урвал порцию кровушки, скорей всего капельку. Причем спросил разрешения. Значит, и впрямь разум у него какой-то есть. Еще и образы мои ментальные улавливает. То есть ничего в этом страшного нет, наверное… Да и другие волхвы с колдунами наверняка своих питомцев точно так же подкармливают. Жаль только не узнал, можно ли так поступать простым людям? Вдруг и тут действует принцип: кесарю - кесарево, а крестьянину - и думать не смей? Ну да ладно, СПИДа тут нет, а капельки крови не жалко! Пей меня!.."
Тотчас он почувствовал укол в подушечку среднего пальца. А через минуту зеленый блин отвалился, собрался на ладони в комок и затих.
- Хоть бы спасибо сказал… - проворчал Василий и вдруг получил в ответ двойное попискивание. - Ха! Может, ты и речь мою понимаешь? - В ответ услышал короткий, одиночный писк. - М-да! Вот они, дела комиссарские!..
Райкалин упрятал домового опять в сумку и открыл дверь, в которую кто-то постучался. За порогом стоял Ольгерд.
- У нас уже все готово. Надо скорее завтракать и выезжать! - Увидев, что его господин еще и не оделся толком, расстроился: - Что не так?
- Ой, признаться стыдно, но все тело так болит, словно им о стенку колотили!
- Так оно и было! - Парень прошел в комнату и стал помогать Василию одеваться. - Тобой ведь, прямо в сетке, стали о землю колотить, издеваясь, ты тогда и потерял первый раз сознание. Потом еще и ногами пинали…
- А-а! Вон оно что! - Восклицание получилось ужасно смешным по причине шепелявости. - То-то я вспомнить не могу, что со мной случилось: у меня еще и память частично отшибло! - запричитал Шестопер, втайне даже радуясь возможности свалить свою неосведомленность и несуразности поведения на банальную контузию. - Как бы я еще чего важного не забыл… Будем теперь с вами в дороге проверять некоторые даты по историческим событиям.
- По пути не получится, - развел руками оруженосец. - Нам ведь в обозе тащиться придется.
Ну да, панибратство и дружбу на людях демонстрировать не следует. Мухи отдельно, а котлеты - в сторону. Видимо, при подобных переходах оруженосцам не полагалось ехать рядом с рыцарями, и хорошо, что своевременно удалось это выяснить.
С помощью Ольгерда он оделся не в пример быстрей. Да и латы он на теле разместил привычно и сноровисто. Василия порадовало, что доспехи для перехода разрешалось надевать не максимально бронированные. Этакий смешанный комплект получался, и то возникали сомнения, что с такой кучей железа на теле удастся взгромоздиться в седло.
Завтракал Шестопер стоя. И уже заранее проклинал те часы в дороге, когда придется париться в скорлупе из металла. А ведь лето на дворе, и вчера еще было пасмурно. А если сегодня солнышко пригреет?
Не теряя времени, рыцарь надиктовал Петри текст грамоты, в которой заверял свой подарок такому-то и такому-то личной подписью и печатью из набалдашника рукояти трофейного меча. Опробовал, так сказать, новинку, благо что чернила в багаже имелись.
Хозяева расстарались, собрав в дорогу постояльцам сразу два мешка снеди, а когда получили грамоту, то чуть руки не целовали, со слезами на глазах.
Когда мешки привязывали на одну из пристяжных лошадей, рыцарь не выдержал:
- Ну и зачем нам столько?
- Что значит зачем? - зашипел ему на ухо Петри. - Два дня в пути! Что жрать будем, если денег нет?
Райкалин ужаснулся. Он-то думал, что им всего несколько часов предстоит ехать. А тут двое суток! Поневоле опечалишься судьбами бедных рыцарей и возжелаешь как можно быстрей переквалифицироваться в дантиста. Увы! На ходу, сразу, да еще не зная многих своих дисциплинарных обязанностей в отряде, такого не сделаешь. Рыцарская вольница недаром вольницей называется. Но это не значит, что можно плюнуть на всех, развернуться в другую сторону и отправиться куда глаза глядят.
Вот и пришлось выезжать на улицу, затем к дому старосты двигаться шагом, а потом уже в почти готовый строй вливаться. Ольгерд и Петри сразу отправились к оруженосцам, уводя и запасного коня своего господина, а тому пришлось искать место в строю. Рыцари восседали с непокрытыми головами, держа свои шлемы в левой руке, так что можно было лица рассмотреть в рассветных сумерках.
В адрес прибывшего сразу полетела ехидная реплика венгра Найта: