Но она была охранителем, и подобные привычки крепко въелись в ее суть. Да и вряд ли найдется человек, который, увидев девушку в черном платке на лице и с алой розой на голубом плаще, не поймет, кто она такая.
Она помотала головой, отгоняя непрошеные мысли, перевела взгляд на замерших рядом с ней людей и, по укоренившейся привычке, вновь их оценила.
Один из них, по виду шестидесятилетний старец, вцепившись в резные перила, устремил ясный взор голубых глаз куда-то далеко за крепостную стену. Гордая осанка и сохранившийся, несмотря на годы, широкий размах плеч выдавали в нем человека, не понаслышке знавшего как держаться за меч. Глубокая рытвина чуть выше переносицы, вечно сведенные брови и немного выпирающий вперед подбородок позволяли угадывать того, кто привык повелевать… А вот золотая корона, обручем схватившая поседевшие волосы, предполагала, что ее носитель и есть тот самый, так восхваляемый подданными Император.
Что касается второго человека, то казался он на порядок старше своего гостя. Выбивающиеся из-под широкополой шляпы длинные пепельные волосы львиной гривой ниспадали на узкие плечи, а тень, отбрасываемая полями головного убора, была такой густой, что будто жила собственной, независящей от внешних факторов жизнью, тщательно скрывая глаза и детали, оставляя на обозрение лишь общие черты лица. Только круглый дурак не узнал бы в нем Метамага.
Несмотря на повисшую на балконе тишину, присутствие Императора нисколько не тяготило хозяина башни. Его появление здесь в это время и на этом балконе, его взгляд, обращенный на горизонт, да и все атрибуты, вроде двух-трехминутного молчания, были обязательным, каждодневным ритуалом. Уже шестнадцать лет на закате каждого дня Император приходил в башню, поднимался на последний этаж и вот так замирал…
Охранитель тихонько вздохнула – она следовала за императором только второй год. Эта честь была дарована с тех пор, как ей исполнилось семнадцать – в тот самый день она стала Главой гильдии охранителей. Ну, или Имперских Убийц – как называли охранителей в народе.
– Четверть часа назад произошло нечто ужасное, – сухим голосом сказал Метамаг.
И это было поистине странным: еще никогда на памяти Кайры Хранитель Империи не начинал свой доклад так рано.
– Что могло произойти такого, что ты нарушил плавный ход своей же церемонии? – спросил император, тяжело вздыхая и безуспешно пытаясь сквозь тень всмотреться в глаза метамага.
– Моей? – спросил, казалось, искренне удивленный Метамаг. – Я думал этот порядок и всю эту нелепую церемонию ввел ты… Мог бы сказать и раньше. В конце концов, я вовсе не так стар, чтобы каждый день приходить с докладом в твой дворец.
Император посмотрел на собеседника тяжелым взглядом.
Она знала, что еще дед нынешнего императора сквозь зубы ругался и тихо проклинал Метамага за то, что тот заставлял его, глубокого старика, подниматься на проклятую башню. В тот самый день, когда он не смог преодолеть этот путь, снял со своего чела корону и передал ее сыну… Так же потом поступил и его отец – и так же в свое время поступит нынешний император.
– Ладно, забудем, – сказал император. – Так что же случилось?
– Демоны.
– Что?!
– Я слышу их запах. Они вновь ступили на земли Империи…
– Где они?! – в панике закричал император.
– Я еще их не обнаружил…
В этот момент из зала раздался какой-то странный звук похожий на трель тысяч сверчков и гудение десяток горнов. Она слышала такое лишь один раз – когда ей было десять, но сейчас это было не важно.
Услышав этот звук, Хранитель Империи, забыв о степенности, просто-таки вбежал в зал, а за ним так же быстро балкон покинул и император. Кайре волей-неволей пришлось двигаться вместе с ним.
В центре мраморного зала располагалась заполненная водой гипсовая расписная урна, которая, как казалось Кайре, служила лишь украшением личных покоев Метамага. Однако сейчас она преобразилась, будто ожив. Из воды вверх устремились яркие лучи света, которые прямо в воздухе начали складываться в какую-то картину…
– Да это же… – начал император, как и она, впервые узревшая сие чудо.
– Карта Империи! – закончила она за него.
На карте, такой подробной, что можно было видеть не только форму лесов, городов и гор, но и если вглядеться, заметить, как течет вода в руслах рек, была волшебным образом изображена вся Империя.
В немом восхищении, она бы продолжила разглядывать ее несколько часов, но одна из областей на границе Империи притягивала взгляд, ибо неустанно переливалась тревожным, ярко-алым светом.
Вглядевшись, она узнала эту местность – вот река Айтрин, которая своим руслом вторгается в Империю с севера, а вот горная цепь, которая обступает Долину рудников, словно исполинским частоколом. А между ними… Между ними находилась крепость Зуб Дракона. Именно эта крепость закрывает единственный проход в Долину рудников, и именно она светилась красным.
– Это Зуб Дракона, – произнес Метамаг, чьего лица невидно было даже при ярком магическом свете.
– Мне хорошо известно, что это за крепость, – не на шутку встревожившись, прервал его император. – Что с ней такое?
– Ваше Величество, Зуб Дракона штурмуют демоны.
Кайра вздрогнула вместе с императором. Сухие пальцы владыки сжали позолоченную рукоять меча на поясе, его лицо было бледнее лица покойника.
– Покажи, – выдавил он. – Покажи, что там происходит!
– Минутку, Ваше Величество.
Человек в широкополой шляпе, тень от которой заливает все лицо, должно быть, закрыл глаза и поводил руками над странным жезлом с множеством небольших выступов, на которых были изображены различные рунические знаки. Вскоре перед императором и главой охранителей вместо карты предстало страшное видение.
В зале резко потемнело. Она вспомнила, что в землях Долины солнце заходит немного раньше, чем в столице, и поэтому совсем не удивилась тому, что магическое видение показывало им ночь.
Звезды и щербатая луна освещали замковые стены, закрывающие проход среди высоких скал. К серой стене замка змеилась грунтовая дорога, упираясь в конце пути в наглухо закрытые ворота. Откуда-то из-за высокой стены доносились встревоженные голоса и звон железа. Кайра захотела узнать, что там происходит, и будто в ответ на промелькнувшую мысль, какая-то сила пронесла видение сквозь стену и открыла трагичную картину. И хотя охранитель знала, что находится во многих днях пути от этого места, пальцы до боли сжали рукояти кинжалов.
Замок был длинным и очень узким, можно сказать, он представлял собой две стены, запирающие проход в скалах. Под защитой стен было расположено несколько длинных домов, амбар и конюшня с дико ржущими лошадьми. Пламя в горне примощенной к крепостной стене кузницы освещало большую группу жмущихся друг к другу детей и женщин. В их глазах плясал огонь и ужас, а из горла рвались истошные крики…
Ворота с другой стороны крепости были выворочены из стены. Солдаты с алебардами плотно закрыли собой прореху в обороне, но единственный их противник нисколько не беспокоился на этот счет.
Он выглядел как трехметровый человек, полностью покрытый густой шерстью, конская грива змеилась на колдовском ветру, словно знамя над воротами башни. Мохнатой не была лишь его звериная морда, на которой застыл хищный оскал, в желтых же глазах плясало безумное веселье. Его одежда – это подметающий землю плащ из связанных между собой обрывков грязных одежд и пестрых нарядов, в них угадывались рукава мужских курток, подолы женских платьев и пропитанные кровью детские рубашки…
– Сантана, – выдохнул Метамаг, – один из шестерки Первородных…
Стоящий в отдалении от строя солдат демон помахал лапой, словно прощаясь, от чего на подушках пальцев блеснули острые как бритва когти и все его мохнатое тело колыхнулось от этого движения, будто волна прошла по озерной глади.
Причина этого прояснилась спустя мгновение: демон смеялся – его веселил страх солдат! Сначала беззвучно, затем чуть слышно, его смех вскоре перешел в оглушительный вой бушующей вьюги.
Этот вой был наполнен такой злобной и безумной силой, что даже охранитель, находящаяся в зале башни метамага, содрогнулась всем телом. Что уж говорить о простых солдатах.
Люди бросали алебарды, бежали куда-то сломя голову, падали на колени, вымаливая у Всевышнего защиты и прощения. Седоусый, повидавший многие зимы стражник, завыл с великой тоской, а потом заплакал как дитя. Иной воин – косая сажень в плечах, стенал, словно мать, пораженная известием о гибели единственного сына.
Те же, кто нашел в себе силы удержать оружие в руках, безумно ревя, обрушивали его на пустой воздух или на своих друзей…
Кайре еще никогда не доводилось видеть такой вакханалии: безумные крики и кровь, льющаяся, словно на бойне; рыдания и смех, тоска и страх смешались в воздухе немыслимым амбре.
– Что, что это?! – воскликнул рядом с ней Император.
– Это безумие, – выдохнул метамаг, и должно быть его голос был полон благоговения. – Сантана – Повелитель кошмаров, Насылатель видений, Король безумия, предстал пред нами во всем своем величии…
– Останови это! – воскликнул император.
– Это не в моей власти, господин.
– Убей его! – вновь воскликнул император.
– Это не в моих силах, владыка.
– Спаси их!
– Мне это не удастся, мой император.
Несмотря на весь творящийся вокруг ужас, Кайра отстраненно отметила, что хранящий Империю испокон веков древний маг выглядел смущенно и ошарашенно.
Но когда, по воле метамага, картина, позволяющая видеть происходящее далеко на севере, показала смеющегося демона вблизи, воля оставила ее, предоставляя в душе место страху и растерянности. Глаза демона не были похожи ни на что в этом мире: в них танцевало безумие и полыхала чистая ненависть ко всему живому. Она поняла, что как только последний храбрый солдат падет, сражаясь в неравной схватке с безумием, демон переступит ворота крепости – никому из беспомощно мечущихся женщин и прячущихся детей не суждено будет вымолить пощаду.
Сквозь какофонию чувств и звуков пробился чей-то зычный голос:
– Откройте ворота в Долину и выпустите женщин и детей! Сражайтесь, воины. Вместе мы одолеем сего демона!
– Это барон, – воскликнул Император, будто узнав голос. – Барон Шеренгвард одолеет его!
– Не рассчитывайте на это, мой император, – опроверг Метамаг. – Как бы силен и отважен он бы не был, ни один человек не сможет приблизиться к демону, способному туманить разум.
Она увидела его. Видение, словно подслушав их речь, показало спешащего к воротам рыцаря в величественных доспехах. Его окружал десяток избранных воинов и сопровождал оруженосец – слабый, золотоволосый юноша, вцепившийся в своего господина и шепотом уговаривающий не ввязываться в драку у ворот.
– Значит, что бы ни сделал барон – его ждет бесславная смерть? – уточнил владыка Империи.
– Абсолютно верно…
– Тогда вели ему отступить! Он единственный Защитник Империи в тех краях – мы не должны его потерять.
– Прикажите ему это сами, мой император. Я настроил связь – он нас слышит.
Оттолкнувший своего оруженосца барон замер, водя шлемом из стороны в сторону, будто пытаясь найти источник обрушившихся на него голосов.
– Я Хранитель империи – Метамаг, – проникновенно произнес хозяин башни, – ты слышишь меня, барон Шерегнвард?
– Да, мой повелитель.
– Сейчас с тобой будет говорить сам император.
– Уходи оттуда! – не тратя время на пустые слова, воскликнул владыка Империи. – Бери всех кого сможешь спасти и ступай в Измор…
– Но я…
– Ты не сможешь одолеть демона!
– Но я не могу бросить…
– Тебе их не спасти! Исполняй мое повеление! Немедленно!
– Да, владыка.
Что-то было еще. Многое. Что-то проносилось перед взором молодого главы Гильдии охранителей, но магия демона будто подействовала на разум даже через видения метамага. Она стояла, тупо смотря в одну точку, и мелькающие на магической картине события проносились сквозь нее.
Однако что-то она все же запомнила. Барон велел личной дружине собрать женщин и детей и вести их по дороге в Измор и, в последний раз оглянувшись на завершающуюся у противоположных ворот бойню, вместе с оруженосцем направился следом за ними. Медленней, гораздо медленней того шага, с каким шла колонна детей и женщин…
Но даже после этого, видение не закончилось. Кайра стояла посреди темного зала башни метамага. Темного от того, что слуги не смели в него войти, чтобы зажечь свечи. Стояла и смотрела на картину, где мир освещали лишь луна и зарево от догорающего дома. Ей казалось, что она была там, стояла рядом с демоном, наблюдая за тем, как он насыщается плотью поверженных в замке воинов и срывает с их тел куски одежд, чтобы украсить свой страшный плащ.
Владыки Империи стояли рядом, иногда переговариваясь – будто никакого демона не было отродясь. Они обсуждали последствия падения замка, запасы железа на складах и все то, что обычно обсуждали за шахматной доской – словно и не было всех этих отважных мужчин, отдавших свои жизни во имя Империи и во спасение своих жен и детей.
Она видела и слышала все это, но не осознавала почти ничего. Впоследствии она скажет себе, что на нее так подействовала магия демона, но сейчас она знала, что магия тут была не причем.
Ей уже доводилось испытывать подобные ощущение; ей доводилось бывать в таком состоянии – в день, когда она играла на крыше башни, будучи маленькой девочкой. Она помнила ту беспомощность, порожденную безволием, когда увидела, как железные демоны покушаются на Хранителя Империи. Она застыла тогда точно так же, как застыла и сейчас – несмотря на то, что она охранитель – она ничего не могла. Она не может никого охранить.
Она стояла и смотрела в никуда, до тех пор, пока первые лучи восходящего солнца не впорхнули в зал через балкон. Но даже после этого она не ушла: император и Метамаг продолжали обсуждать стратегии, тактики и обдумывать будущие указы.
Демона уже не было – должно быть, устав от свершившихся в ночи дел, при свете дня он завалился спать в своей новой берлоге. В открытые же ворота стала входить бесконечная вереница людей.
Она неожиданно поняла, что видит перед собой разномастный сброд, среди которого были отъявленные головорезы и только вставшие на путь разбоя грабители. Все они, стараясь не смотреть на остатки пиршества демона, проходили сквозь некогда неприступную крепость в Долину, безнаказанно и неумолимо, как колонна серых муравьев, заполняющая осенний лес.
Их вела ведьма – совсем молодая, почти девочка, с черными узорами на лице и Книгой на поясе.
– Убери это, – попросил император после того, как ворота миновало по меньшей мере две сотни душегубов. – Не хочу больше на это смотреть.
Видение исчезло по знаку руки Метамага. Кайра вгляделась в заметно постаревшее за эту бессонную ночь лицо императора.
– Ты все еще продолжаешь считать, что Сумеречный князь заключил союз с демоном, нанял разбойников и все это только чтобы отобрать у Империи рудники? – спросил он Хранителя.
– Я понимаю сомнения Вашего Величества, – произнес Метамаг, едва заметно поклонившись, – но это самое логичное обоснование для происходящих событий. Врагу Империи понадобилось железо, чтобы обеспечить свою армию оружием, и, соответственно, крепость, перекрывающая единственный путь в Долину рудников. Пока демон удерживает крепость – висельники устроят в Долине настоящий разгром и не позволят находящимся там силам высунуться из города.
– Ты бесспорно мудр Метамаг. Некоторые твердят, что ты хранил Империю и давал императорам советы не одну сотню лет, но все мое естество говорит мне, что сейчас ты ошибаешься. Это не простой набег с разорением и грабежом. Да и Сумеречный Князь не так глуп, чтобы не понимать, что даже самый опасный демон не в силах противостоять совокупной мощи Метамага и Гильдий Империи. Войска Чернокнижников непременно выступят для того, чтобы удержать эту крепость, а агенты Князя наладят добычу и транспортировку руды. Думаю, в последствии чернокнижники планируют загнать всех этих висельников для работы в рудники, где им самое место… Но меня гложет даже не это.
– Что же тогда, Ваше Величество? – поинтересовался Метамаг.
– Демон… Нет. Не так. Князь… Точно садясь за шахматную партию с хорошим игроком, я наперед знаю, что противник составит хитроумный план. Недооценка противника означает, что партия будет проиграна…
– Боюсь, что не понимаю к чему вы клоните…
– Я говорю, что Князь хочет заставить нас думать, что ему нужны лишь рудники, однако на самом деле, Долина лишь разменная пешка в его плане. Этот демон… ты сказал что он Первородный… Но разве в летописях не сказано, что ты заточил всех Первородных в тайные темницы с тем, чтобы ни один низший демон, под угрозой смерти хозяина, не смел показываться на землях Империи?
– Истинно так, Ваше Величество… Однако мне неведомо как на волю смог выбраться Сантана…
– С помощью магии чернокнижников, естественно, – сказал, пожимая плечами, император. – Вопрос лишь в том, есть ли в Долине темница еще одного Первородного?…
Метамаг застыл. После долгого молчания, он произнес тихо:
– Я сей же час прикажу барону Шеренгварду спешить на место, где уже сотни лет в заключении томится Асмодей.
– Сделай же это скорее… Но что это за место, о котором ты говоришь? Город Мертвых? Случаем, не сам Измор?
– Ничего важного: просто древнее кладбище. Но правду сказать, вся Долина рудников и есть кладбище для демонов. Почти все темницы Первородных находятся именно там. Мне неведомо, о скольких из них знает Князь, как и неведомо, поспеет ли барон защитить их все…
– Что? Как вышло, что все темницы находятся в одной области?
– Когда-то вся Империя умещалась в одной Долине, император. Об этом не написано в книгах, но именно эта область, со всех сторон отгороженная от внешнего мира горной грядой, и стала колыбелью возрождающегося человечества… Но вспоминать минувшее совсем не к месту – я только хочу сказать, что все побежденные мною Первородные спят в темницах в Долине – поэтому, прошу, немедленно пошли туда войско.
– Как?! – взорвался император. – Как, скажи, я пошлю войско?! Эти нечестивые твари только того и ждут! Если я уберу гвардию из столицы и отодвину от границы хотя бы часть легиона, по нам нанесут такой удар, что потеря железных рудников и освобождение Первородных покажется меньшим из зол!.. Почему ты не помог защитникам?! Почему?
В лицо Метамага из-за густой тени, падающей от полей шляпы, нельзя было заглянуть, как невозможно было прочесть его чувства. Но как бы там ни было, его голос не дрогнул:
– Я уже не тот, что был сотни лет назад – ауру Первородного демона мне не под силу преодолеть издалека…
Охранитель отвернулась, а чуть успокоившийся император посмотрел на мага взглядом, полным раскаяния. Тяжело вздохнув, произнес:
– Прости, Хранитель. Сорвался.
– Понимаю. Это такой удар… Мы теряем стратегически важный округ: рудники, кузницы, двухтысячный город, окрестные фермы с полностью очищенными полями – все будет разорено раньше, чем мы успеем перегруппировать войска.