Первым моим порывом, когда я выбрался из карьера, было добраться до дома, а уже оттуда рвануть в имение, но после недолгих размышлений, я отбросил эту идею, как неподходящую. Кто его знает, что меня там ждет. А значит, мой путь лежит напрямую в имение. Сомневаюсь, что супруга наследника рода Громовых, позволит себе не вернуться вечером домой. По крайней мере, раньше такого не было, а визиты в гости, тем более не на вечер, а, так сказать, с ночевкой, всегда обговаривались заранее. Очень, заранее.
Мимо промелькнула кольцевая и наш тягач, шипя, притормозил и скатился по "лепестку" на его внутреннюю сторону. А через несколько минут, и вовсе остановился у башен подвесного пешеходного перехода и автобусной остановки.
- Приехали, парень. - Констатировал водила, кивая в сторону пустого навеса, подсвеченного табло расписания.
- Спасибо, Виктор Кузьмич. Выручили. - Я пожал руку водителю и, пожелав ему счастливого пути, выбрался на улицу. Тягач тихо загудел и покатил по кольцу, плавно набирая скорость.
Перейдя на другую сторону кольца, я запрыгнул в подошедший полупустой автобус и, продемонстрировав голые запястья, скорчил шоферу извиняющуюся мину.
- Что, ограбили? - Оценив мой слегка потрепанный вид, спросил тот, закрывая двери.
- Если бы. Друзья пошутили. - Вздохнул я. - Заснул на пикнике, а проснулся… ни друзей, ни шашлыка… ни денег с браслетом. Вот, теперь до дома добираюсь.
- Ладно… занимай место, жертва обстоятельств. - Покачав головой, усатый шофер махнул рукой в сторону салона и, захлопнув двери, тронул автобус с места. Нет, можно было бы, конечно, попробовать укрыться отводом глаз, но тогда водитель просто проехал бы мимо остановки. А что? Выходящих нет, под навесом пусто. Имеет право. Вот и пришлось выдумывать…
Через сорок минут, я уже был недалеко от имения. По прямой, от кольца до "Бесед" не больше пяти километров, так что, действительно недалеко. Вот только добираться до бывшего дома по шоссе, я не стал и свернул в лес. На кой мне светиться на дорожных фиксаторах?
Добравшись до знакомой опушки, я взглянул на темную громаду каменного забора опоясывающего имение и, предельно аккуратно, можно сказать, нежно тронув Эфир, прислушался к откликам. Раз, два, три… шесть разных датчиков. И на удивление компактно расположенных. Нет, стоп. Должно быть что-то еще… Припав к земле, отправляю легкий эфирный посыл в сторону стены и довольно киваю. Вот и "подстраховка". Так, а теперь надо решить, как их обойти…
Покинув, на всякий пожарный, опушку, я добрался до небольшой полянки в лесу и, усевшись на поваленное дерево, задумался. Можно было бы, конечно, просто выжечь фиксаторы, как браслет Гдовицкого, тогда, на заимке… но, могу поспорить, стоит мне это проделать, как к месту "обрыва" сбегутся жутко недовольные тревогой охранники. Оно мне надо? Нет. И как быть?
Опомнившись, я скинул отвод глаз, под которым рассматривал систему защиты поместья и…
Стоп! А что я, собственно, мучаюсь? Ведь здешние датчики-фиксаторы, это не Тамошняя техника. Они реагируют не на реальное изменение физических параметров в контролируемом объеме, а воспринимают эфирные искажения, возникающие в результате тех самых изменений. А потом уже переводят их в понятный любому неодаренному вид. Считается, что такие записи невозможно подделать, и нельзя пройти через фиксируемый датчиками объем, незамеченным. Ха… Ну-ну. Но ведь отвод глаз, как раз, и создан для того, чтобы снижать возмущения в эфире! Он не делает человека невидимым или неощутимым, а лишь выравнивает эфирный фон, размывая те возмущения, что укрытый отводом глаз объект вносит в окружающую среду одним своим присутствием… Конечно, для идеального размытия, вплоть до полного исчезновения всех "лишних" возмущений, нужна огромная концентрация и филигранная работа с эфиром, но, кто сказал, что мне это не по плечу? Ничего принципиально невыполнимого здесь нет. А значит… за работу.
Я глубоко вздохнул и, одним отработанным до автоматизма усилием накинул на себя давно ставший привычным отвод глаз. Тронув эфир, оглядел себя со всех сторон и принялся за работу. Максимально выровняв биение потоков силы в теле, я начал потихоньку сливать их с окружающим меня морем энергии. Через минуту я чувствовал себя так, словно погрузился в воду, температура которой идеально совпадает с моей собственной. Я уже не мог сказать, где кончается энергия тела, и начинается то самое море эфира, да и само тело почти не ощущал, оно будто растворилось в окружающей среде… Зато… поморщившись от возмущения эфира, разошедшегося от меня в разные стороны волнами, словно кругами по водной глади, я окинул себя взглядом "со стороны" и улыбнулся. Сработало…
Поднявшись на ноги, и старательно поддерживая концентрацию, я сделал несколько шагов из стороны в сторону, подпрыгнул, пробежался по полянке и, убедившись, что поддержание отвода не требует слишком уж больших усилий, ускорившись, ударил кулаком по бревну. Хруст треснувшего дерева, да легкая, почти мгновенно растаявшая рябь в эфире, вот и все последствия. Замечательно. Я скинул с себя доработанную технику и, прислушавшись к ощущениям, тихонько хмыкнул. Теперь понятно, почему гранды так не любят распространяться о своих умениях. За такое, пожалуй, и убить могут… е с л и смогут.
* * *
Сон не шел. Стоило Ирине чуть глубже погрузиться в дремоту, как она слышала сдавленное сипение и хрип, а перед внутренним взором представало бессмысленно разевающее рот лицо пятнадцатилетнего мальчишки… Ирина вздрагивала и тут же просыпалась в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Вот и сейчас, вынырнув из дремы, она тяжело вздохнула и, открыв глаза, вдруг замерла в ужасе. Сон не закончился! Лицо Кирилла, бледное, отрешенное нависло над Ириной, и… растворилось в темноте… вечной.
Глава 6. С корабля на бал
Самым сложным в моем экспромте, оказался вовсе не вопрос незаметного проникновения на территорию поместья, и даже не маскировка убийства столь чутко спавшей в своей спальне супруги наследника рода, под обычный инсульт. Нет, куда сложнее оказалось закопаться обратно в тот ящик, что по задумке братца покойной, должен был стать моим гробом. А уж выгрести из него весь сброшенный на дно, во время выкапывания, песок… а потом еще и заварить проделанное в крышке бака отверстие, вот это было по-настоящему трудно! Но я справился. Хотя, как подумаю, на каком волоске висело все это мероприятие, дурно становится. Ведь с момента моего "самозахоронения", до появления в карьере вереницы громовских "вездеходов", прошло всего полтора часа! Повезло, что по дороге в Москву мне попался тот водила, и не пришлось тратить время на общественный транспорт. За городом он ходит куда реже. В этом случае, я прибыл бы на место не раньше полуночи. И вдвойне повезло, что о поисках проводимых Гдовицким и Громовым-младшим, я услышал в имении от ночной смены охранников, убивавших время дежурства болтовней. Из-за этого, я даже отказался от идеи допроса Ирины Михайловны, на счет ее "помощников". Пришлось ограничиться беглым просмотром инфы с ее браслета… А потом бежать под ускорением добрых сорок километров. В результате, когда меня изымали из "гроба", я действительно чуть дышал… правда, тут дело было не только в выматывающем беге на пределе сил, но и в самом процессе "закапывания". Клянусь, никогда больше не пойду на такую авантюру. Ведь, и вправду, чуть не сдох…
Передернувшись от дурных воспоминаний прошедшей сумасшедшей ночи, я не заметил, как задремал на заднем сиденье джипа, под чутким присмотром, вдруг ставшего чрезвычайно внимательным ко мне, деда.
А проснулся уже в постели, в знакомой комнате… Имение "Беседы", моя бывшая спальня. Хм. А неплохо. И не скажешь, что здесь ремонт делали… если, конечно, не знать, куда смотреть. Вот, например, новенький подоконник и оконная рама. А здесь, чуть отличающиеся по цвету, явно замененные плашки паркета… Стол, шкаф, тумбочка… ну, тут ничего нового. Огонь их пощадил, так что, стоят себе, как стояли… Мысли медленно ворочались в голове, сонно, неторопливо. Я зевнул и, бросив взгляд на часы, висящие над дверью в ванную, скривился. Половина третьего! Подскочив с кровати, я метнулся в ванную… наскоро приняв душ и почистив зубы, я вернулся в комнату и, надев свои шмотки, к счастью, не очень-то пострадавшие этой ночью, распахнув окно, сиганул прямо на клумбу.
- Кирилл? - Я оглянулся и мысленно застонал. Ну почему, именно он?!
- Здравствуй, Алексей. - Я кивнул стоящему на дорожке двоюродному брату, и окинул его настороженным взглядом. Знает. Лицо осунувшееся, бледное. Веки красные… Ну извини, Лёша, никто не заставлял твою мамочку живьем закапывать племянника. По делам и награда.
- Ты слышал? - Проигнорировав мое приветствие, тихо проговорил Алексей.
- Дяде Федору при мне сообщили. Сочувствую… - Коротко ответил я.
- Да что ты… - Алексей осекся и, шумно выдохнув, продолжил уже мягче. - Извини. Кому и понимать, как не тебе. - И тут же сменил тему. - Ты сбежать хочешь?
- Да. - А как еще объяснить мои прыжки в окно? Лучше уж правду сказать.
- Давай, подброшу до метро. - Неожиданно предложил Алексей и, заметив мой недоуменный взгляд, пояснил. - Не хочу здесь оставаться. Все носятся, суетятся… и каждый норовит со своими соболезнованиями в душу влезть. Достали…
- Буду благодарен. - Кивнул я.
До машины Алексея мы добрались без приключений, а на КПП нас даже ни о чем не спросили. Только Гдовицкому доложили… и шлагбаум взвился вверх.
- Что ты там с Линкой сотворил? - Поинтересовался Алексей спустя четверть часа полной тишины.
- За длинный язык наказал. - Пожал я плечами. - Она по гимназии слухи обо мне распускать начала… мягко говоря, нехорошие. Вот, и огребла.
- Понятно. - Коротко кивнул в ответ Алексей, не сводя взгляда с дороги. - Доигралась, все-таки.
- А тебя это не… хм-м… не раздражает? - Спросил я. Честно говоря, сидя рядом с человеком, матери которого, совсем недавно организовал то, что раньше именовалось апоплексическим ударом, я чувствовал себя не в своей тарелке. Неуютно… Не могу сказать, что у меня кошки на душе скребли от осознания совершенного убийства… сколько их за моей спиной… привык. Вот только, тогда была служба, война… И мне не приходилось общаться с родственниками моих противников. А сейчас, глядя на вот этого хмурого семнадцатилетнего пацана, сжимающего рулевое колесо и вперившего взгляд в дорогу, я чувствовал себя… совсем не хорошо. И я, действительно, сочувствовал Алексею. Да, его мать, мягко говоря, не была образцом добродетели, но ведь это не его вина… правильно? С другой стороны, других вариантов она мне не оставила. Так что… Совесть, к ноге.
Алексей, в ответ на мой вопрос, только неопределенно дернул плечом.
- Не знаю, Кирилл. Я, сейчас, вообще ничего не знаю… - Автомобиль резко затормозил и прижался к обочине. Алексей кивнул на вход метро. - Ладно. Выходи, приехали.
- Спасибо за помощь. - Я распахнул дверь и спрыгнул на тротуар.
- Не за что. Похороны послезавтра. Если надумаешь, позвони, я пришлю машину. - Покачав отрицательно головой, я захлопнул дверь и "вездеход" Алексея сорвался с места.
Посмотрев вслед автомобилю, я тряхнул головой и устремился к метро. И, только оказавшись у турникетов, вспомнил, что у меня нет ни копейки денег. Ну, не хожу я по своему дому с кошельком в кармане. Не хожу. Ну и черт с ним. Ускорение, и злобные турникеты захлопываются уже за моей спиной. Короткая пробежка по эскалатору, и вот я уже на станции метро "Пресненская". А полчаса спустя, выйдя на Каланчову площадь и, не увидев ни одной машины, я плюнул на правила и помчался прямиком через проезжую часть. Времени до встречи на полигоне остается все меньше, а значит, надо поторопиться.
Запах гари достиг моего носа раньше, чем глаза увидели снесенные ворота бывшего конного клуба. Я прошел через пустой проем в заборе, с покосившимися воротными столбами и, оказавшись во дворе, решительно двинулся в дом. У меня еще будет время оценить весь ущерб. А пока, нужно собрать запасную одежду, оседлать мотоцикл и ехать на школьный полигон…
Рыжий взревел и, выбросив из-под заднего колеса облако пыли, рванул по просеке. Дуэль не самое важное дело на сегодня. Но, если я ее пропущу, о нормальной учебе можно будет забыть. А это, три года, между прочим, и я совсем не хочу, чтобы они были потрачены на постоянное доказывание своей силы и самостоятельности окружающим.
- Кирилл, ты рехнулся? - Бестужев нервно вышагивал по скамейке, за моей спиной. Я же, просто наслаждался хорошей солнечной погодой и сигаретой, последней в пачке, как оказалось. Нервное состояние после прошедшей ночи и короткой беседы с Алексеем, нехотя растворялось в ароматном дым, и таяло вместе с ним. Хо-ро-шо.
- Лёня, успокойся. Ну, хочется нашему старосте оказаться в больнице. Так, кто ему злобный доктор? - Лениво взглянув на мечущегося Бестужева, спокойно проговорила Вербицкая, и вновь вернулась к своему чрезвычайно важному занятию: доведению ногтей до совершенства.
- Маша! И ты? - С интонациями умирающего Цезаря, возопил Бестужев. - Их же трое! Трое, понимаешь? Да, они и поодиночке-то его к врачам отправят. А всей компанией сразу, вообще в могилу уложат… И не надо мне говорить, что это спарринг а не дуэль! Все равно, закопают!
- Кто-нибудь, угомоните этого белобрысого. - Пробормотал Резанов, сидевший на лавке, следующей за той, по которой метался Леонид. - У меня уже голова от его беготни кружится…
- Лень, действительно, сядь уже и успокойся. - Я дернул приятеля за штанину, и тот, нехотя, с сопением опустился на лавку.
М-да, когда я сообщил Бестужеву, на каких условиях хочу провести "спарринг", он чуть не рехнулся. Но, вздохнув и успокоившись, пошел договариваться с противной стороной. Я же, просто не желал тратить свое время… и очень сильно рассчитывал пресечь этим шагом дальнейшие наезды, хотя бы на полгода… Естественно, что посмотреть на представление собралось чуть ли не полшколы. Кому-то было просто интересно, кто-то желал полюбоваться на то, как старшеклассники "раскатают в блин наглого новичка"… а кто-то и вовсе на полном серьезе утверждал, что таким образом, я решил покончить с собой, не в силах вынести позора изгнания… М-да. В общем, равнодушных не было. Я окинул взглядом забитый зрителями "амфитеатр", и хмыкнул. Но насладиться этим зрелищем, мне не дал усиленный эфирной техникой, голос распорядителя, роль которого взял на себя наш физрук.
- Поединщики, в круг.
Не знаю, как Леонид умудрился договориться о варианте боя с условием, трое против одного, но он это сделал. Мало того, этот реактивный белобрысый хорек еще и тотализатор успел организовать… нелегальный, разумеется. Так что, сейчас, заняв свое место в круге, и наблюдая, как противники расходятся по своим местам, я отрешенно пытался подсчитать свой будущий барыш, и ждал отмашки судьи.
Глава 7. Ловкость рук и никакого мошенства
Вспоминаю школу Кириллова отца, и начинаю "отыгрывать стихийника". Прыжок в ускорении, сопровождаемый легким "воздушным шлейфом" за спиной, по внешнему виду и ощущению в Эфире, мало отличается от техники "паруса", используемого "воздушниками" для быстрого перемещения на короткие расстояния. А диск кинетического эфирного щита в воздушной оболочке, очень похож на "лезвие". Жаль, что его мощь уступает настоящей "воинской" технике. Пришлось добивать "каменную кожу" Стародубова, изображавшего в ней бетонную статую, эфирной "иглой", охлажденной до температуры жидкого азота. Вот. Защита новика с хрустом рассыпается мороженной каменной крошкой, и удар простейшего кулака опрокидывает первого противника наземь. Долго? Для зрителей, с начала нашего боя прошло не больше пяти секунд. Ильин, за это время, успел швырнуть по моей "стартовой" площадке, гравийной "шрапнелью", разогнанной до бешеной скорости. Мимо. А вот "арамис", в бурлящем коконе щита, принялся смещаться в сторону. Сокращает дистанцию?
Увернувшись от очередного удара гравием, я пустил в сторону Ильина пару таких же замаскированных кинетических щитов, каким "угостил" Стародубова, но "атос", удивительно точно просчитав траекторию их полета, просто развернулся боком, одновременно наращивая мощь собственного щита с атакуемой стороны. Есть! Повинуясь моей воле, кинетические щиты резко сменили направление, в попытке слиться в один и… грохнули с двух сторон по Илье. Удержать равновесие, когда тебя с двух сторон лупит, словно тараном, довольно трудно, а если в этот момент еще и получить мощный удар ногой в лицо, пусть и защищенное стихийной техникой… Ильин ошибся, ему надо было привязывать щит не к себе, а к собственному местоположению, но он не захотел терять подвижность, и проиграл. Ошеломленный сразу двумя ударами, "атос" не успел отследить мое приближение и закономерно проиграл. Хотя щит его так и остался активированным. А вот теперь пришла очередь Винокурова.
Пока я бегал по полигону, выводя из строя "твердолобых", этот ушлый парень, после первой попытки приблизиться, разорвал дистанцию и внимательно наблюдал за моими действиями, не делая ни единой попытки помешать. Некрасиво? Зато, он сделал выводы из поражения приятелей. Его бурлящий кокон преобразился. Теперь это был нестесняющий движений диск, зафиксированный на левой руке, словно настоящий щит. А в правой возник уже виденный мною водяной хлыст.
Честно говоря, увидев приготовления Григория, я разочаровался. От "воя" я ожидал куда большего. Кажется, накрылся мой выигрыш…
Или нет? Увернувшись от полоснувшего воздух хлыста, я еле успел прикрыться эфирным щитом от ударившего во все стороны ледяного крошева, взорвавшегося там, где удар плети пришелся по земле.
Ринувшись вперед, я едва ушел от следующего удара хлыстом и, поднырнув под руку Григория, засветил ему по ребрам. "Арамис" отшатнулся и, скользнув "водяной дорожкой", подался в сторону. Понимая, что на средней дистанции мне ничего не светит, я рванул следом за отступающим противником, пытаясь сократить расстояние. Облом. Здесь меня встретил неожиданно разросшийся в стороны щит Григория. Трансформированная техника, словно локомотив, снесла меня к самому куполу, вдавила в него и, спустя секунду, рассыпалась водяной пылью. А я с облегчением сполз по вибрирующей от удара стенке купола, наземь.
Глянув на вяло махнувшего рукой зрителям Григория, я с легким удивлением понял, что он не очень-то доволен исходом боя, да и косится в мою сторону с каким-то странным выражением лица. Ну и ладно. С этим можно и потом разобраться. А пока, у меня есть куда более важные дела…
Купол сняли, и одноклассники бросились на полигон, растаскивать тела "гладиаторов". Рядом со мной тут же оказался недовольный Леонид и улыбающаяся Вербицкая.
- Ты специально это сделал. - Ткнул меня пальцем в грудь Бестужев, когда вокруг не осталось никого, кроме все той же, довольной, словно придавившая мышку кошка, Вербицкой.
- Кхм…
- Ай, оставь. - Отмахнулся Леонид, проследив мой выразительный взгляд, обращенный на Машу, тут же состроившую из себя олицетворение наивности. Ну да, ну да, это у нее замечательно получается. - Она в курсе дела и поставила ту же сумму и на тот же исход, что и твой агент.
- МОЙ агент? - "Удивился" я, и Леонид надулся. Правильно. Если уж не смог сохранить в тайне такое дело, то не надейся, что с твоими секретиками не поступят так же.
- Ладно-ладно. Это был мой агент. Доволен? - Бестужев тяжело вздохнул. - И все-таки, ты сделал это специально. Я уверен.