Изрытая проклятия, он навёл на них свой дробовик. Расстояние было великовато, к тому же опущенное забрало мешало Ортеге хорошенько прицелиться. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Вирджил нажал на спусковой крючок, и тут же один из убийц упал, схватившись за плечо. Колликс также выстрелил и попал, но оба их выстрела оказались для убегавших не смертельными. Раненых моментально подхватили на руки их товарищи и поволокли дальше.
- Пошли! - закричал Ортега. - Пока они не добрались до убежища.
Вдруг преследуемые остановились и выстроились в шеренгу. Ортега удивился, но тем не менее, опустившись на колени, успел выставить вперёд щит, и вовремя, - противники открыли по арбитрам стрельбу залпами. Щит содрогнулся от страшного удара, и в нескольких сантиметрах от головы Ортеги в металлическом щите засияла дыра размером с кулак. Но. это было ещё полбеды. Ортега услышал, как воздух за его спиной разорвали страшные крики, - снаряды попали в демонстрантов, которые преследовали арбитров по улице.
Высунувшись из-за щита, Ортега был сбит с ног новым неожиданным залпом, попавшим в его нагрудную пластину. Упав на землю, он замычал - больше от неожиданности, нежели от боли. Короткими перебежками к нему подобрался Колликс:
- Сэр? Вы ранены?
Застонав, Ортега встал и поморщился, ощутив резкую боль в груди. Нагрудная пластина приняла на себя основную часть удара, но она была прорвана, и теперь по ней стекала кровь. Ортега был тронут и удивлён одновременно заботой Колликса, он покачал головой:
- Может быть, сломано ребро. Ничего серьёзного.
Колликс поднял своего начальника на ноги, и они отправились дальше по улице. Оба выругались, увидев, как злоумышленники ускользают, скрывшись за большими деревянными воротами в высокой стене, окружающей богатый особняк.
Пробежав ещё несколько шагов, Вирджил Ортега был вынужден остановиться, так как колющая боль в груди усилилась. В глазах у него потемнело, и он прислонился к стене. К нему повернулся Колликс:
- Пойдёмте, сэр…
- Иди, я догоню, - превозмогая спазм в горле, ответил Ортега. Возможно, его рана более серьёзна, чем он представлял. Вирджил Ортега дышал тяжело, в груди его скрежетало.
Пошатываясь, он побрёл за своими людьми, бросив тревожный взгляд через плечо. Их больше никто не преследовал по улице, что его удивило. Уж лучше б преследовали, чем… Впрочем, сейчас он был благодарен судьбе и за эту небольшую милость. Сделав очередной шаг, он закрыл глаза - улица перед ним закачалась и к горлу подступила тошнота. В ушах его звенело, дышать становилось всё тяжелее - при каждом вдохе в его груди словно пересыпалось битое стекло. Ортега до крови закусил губу и усилием воли заставил себя двигаться вперёд.
Его люди тем временем достигли ворот, за которыми скрылись убийцы, и Колликс профессионально руководил их взломом. Двое арбитров отстрелили петли, а третий засадил подкованным ботинком в замок, с грохотом выбив ворота из рамы.
Тут же из глубины дома раздался залп из наступательного оружия, сбив с ног первого арбитра. Колликс и остальные подались назад, но огонь по ним из-за стены дома не прекращался.
Пошатываясь, словно пьяный, Ортега подошёл к своим людям, с огромным трудом вдохнул в себя воздух и опёрся спиной о стену. Колликс вслепую пальнул из дробовика за стену и получил в ответ залп из автоматического оружия.
Рискнув бросить взгляд за угол, Ортега увидел по меньшей мере четверых или пятерых мужчин с тяжёлыми пулемётами, автоматическими винтовками и огнемётом, укрывшихся за мешками с песком. Ортега грязно выругался. Ситуация была патовой: любой, кто осмелится появиться там хоть на секунду, - покойник. Раздавшийся из ворот залп послужил этому веским подтверждением. С другой стороны, и у занявших оборону в доме не было возможности высунуть нос наружу.
Колликс и остальные арбитры постреливали из-за угла, но куда им было с простыми дробовиками против серьёзного наступательного оружия и тех, кто умел с ним обращаться! Со двора взметнулся столб огня, вспыхнули остатки рамы ворот, и арбитры отпрыгнули назад.
С площади Освобождения на улицу, где арбитры вели осаду здания, медленно ползли ядовитые языки газа, в них зловеще танцевали какие-то тени. Ортеге показалось, что к ним приближаются огромные фигуры сказочных великанов, но глаза его застилал туман, от боли и потери крови в его голове всё смешалось, и он уже не понимал, что происходит на самом деле, а что ему только чудится.
Итак, арбитры оказались в тупике. Идти вперёд означало погибнуть, но ни Ортега, ни Колликс, ни их люди не могли позволить удрать этим негодяям. Из ворот вновь полыхнуло пламя, осветив на короткое время задымлённую улицу.
На Вирджила Ортегу упала тень - за его спиной выросла огромная фигура и встала в проходе во двор здания.
Мешки с песком снесло грохочущим ураганом огня. В ответ с шипением хлынуло пламя, объяв исполина в доспехах мерцающим оранжевым сиянием.
Продолжая непоколебимо стоять в языках огня, словно легендарный бог войны, гигант в блестящих синих доспехах с чудовищной скоростью стрелял из своего огромного болтера. У Ортеги отвисла челюсть, когда он увидел, что исполин не один, а их целых восемь.
Гигант обратил к Вирджилу Ортеге бронированное забрало, и арбитр почувствовал, как съёживается под его взглядом.
- Теперь за дело возьмёмся мы, арбитр, - произнёс из-под шлема сказочный воин.
Вирджил Ортега кивнул, не в состоянии подобрать нужных слов, и лишь махнул рукой в сторону особняка.
- Чувствуйте себя как дома… - прохрипел он.
Кивнув раненому арбитру, сержант Леаркус ринулся сквозь полыхающий проход во двор, беспрерывно стреляя из болтера разрывными снарядами. За ним бежал Клиандер; остальные Ультрамарины рассыпались веером, ведя огонь с бедра. Непосредственная угроза была устранена, людей, укрывавшихся за мешками с песком, разнесли в клочья разрывными снарядами, но из верхних окон здания Ультрамаринов продолжали поливать огнём из наступательного оружия.
Леаркус понял, что это автоматические винтовки и они не могут причинить серьёзного вреда его священным силовым доспехам. На груди сержанта ещё мерцало пламя - там, где скопился прометий. Почувствовав, как срикошетила пуля от его наплечника, он выстрелил в ответ и услышал донёсшийся из-за стены здания громкий вопль.
Перескочив через залитые кровью остатки огневой позиции злоумышленников, он обрушился всей тяжестью своего закованного в броню тела на дверь дома. Тяжёлая дверь разлетелась в щепки, и Космические Десантники оказались внутри здания. Леаркус понимал, что следует поспешить, поскольку его генетически усиленный слух уже уловил характерный звук двигателей приближающихся орнитоптеров, а это могло означать только одно: враги попытаются скрыться.
Увидев, как в нескольких сантиметрах от его ног взметнулись фонтанчики пыли и осколки терракотовых плиток, Леаркус откатился в сторону. Избежав пулемётной очереди, он снова вскочил на ноги и одним метким выстрелом разнёс в ошмётки человека в судейской форме, стоявшего на широкой лестнице, и махнул рукой, призывая своих людей войти в дом.
- Предатели будут отсиживаться на крыше, пока их не заберут орнитоптеры. Они не должны ускользнуть. Ни один! - приказал Леаркус.
Ультрамарины, кивнув, последовали за своим сержантом, который понёсся вверх, перепрыгивая через пять ступенек.
Леаркус ворвался в длинную комнату, заставленную мебелью в белых чехлах. Другая, более узкая лестница вела наверх, к прямоугольнику солнечного света. Время было дорого - звук приближающегося орнитоптера звучал всё громче.
Лишь только Леаркус появился в дверном проёме комнаты, из-за зачехлённого стола вынырнул человек, но выстрелить он не успел - Клиандер разнёс ему голову разрывным болтом. Не прошло и двух секунд, как Леаркус взлетел по лестнице и очутился на плоской крыше здания.
Амел Ведден смотрел, как прямо на него движутся две чёрные точки, постепенно обретая очертания, и вот уже он мог хорошо разглядеть, что это орнитоптеры. Бросив угрюмый взгляд на семерых оставшихся с ним людей, Ведден мрачно подумал, что сейчас хватило бы и одного. Но, потеряв на этом пустяковом задании такую кучу народу, он не мог заставить себя жалеть о них. Не таким он, Амел Ведден, был человеком, чтобы испытывать чувство жалости. Зато какая операция!
Но кто мог ожидать, что в дело встрянут эти чёртовы Космические Десантники?
Эх, знать бы все заранее, тогда можно было, мотивируя непредвиденными осложнениями, потребовать больше денег. Ну да что теперь рассуждать. Ведден всё ещё держал в руках потерявшую сознание девушку, и предвкушение грядущего наслаждения вернуло ему хорошее настроение. О, с каким упоением он будет мучить и медленно убивать её, лишь только они окажутся в безопасности!…
Услышав донёсшиеся снизу пулемётные очереди, Ведден бросил взгляд на выход на крышу. Неужели эти проклятые орнитоптеры не могут поторопиться? Опасность слишком близка.
Жужжа, прилетели, смахивающие на насекомых, аппараты с широкими кабинами, под которыми, словно пчелиные жала, торчали орудия. Эти орудия, управляемые движениями головы пилота, то грозно поднимались вверх, то опускались, пока орнитоптеры облетали осаждённое здание.
Почему они не садятся?
Ведден повернулся, услышав грохот бронированных башмаков, и вытащил пистолет, прижав его к виску девушки.
Пятеро Космических Десантников стояли, направив свои неправдоподобно огромные болтеры на него и его людей. Солдаты Веддена нацелили на Десантников свои дробовики, но никто не решался первым открыть огонь.
Казалось, сам воздух планеты Павонис застыл перед лицом разворачивающейся драмы. Даже звуки кружащих орнитоптеров и завывания толпы, раздирающей город на части, казались странно приглушёнными. Глядя на этих могучих воинов, Ведден почувствовал, что во рту у него пересохло, и руки безжалостного убийцы задрожали.
Это же всего-навсего Космические Десантники, какого дьявола он чуть не наделал в штаны? Амел Ведден покопался в себе в поисках неиспользованного резерва отваги и облизал губы.
Ведден так и не получил возможности выяснить, есть ли у него мужество противостоять Космическому Десантнику, поскольку именно в этот миг орнитоптеры открыли огонь.
Крупнокалиберные пулемёты поливали огнём крышу здания, вспучивая её покрытую галькой поверхность и кромсая человеческую плоть. Люди, ожидавшие эвакуации на орнитоптерах, погибли первыми, в считанные секунды разорванные на части снарядами крупного калибра, легко пробившими их доспехи. Ведден дико заорал, когда очередь прошила его ногу, оторвав её от тела в середине бедра, и рухнул на землю вместе с девушкой.
Ультрамарины рассыпались по периметру крыши, стреляя по орнитоптерам, но заряды болтеров не могли пробить тяжёлую броню их корпусов.
Леаркус, рванувшись вперёд, прыгнул и подхватил на руки девушку, прикрыв её своим телом от приближающейся пулемётной очереди. Удерживаясь на локтях, чтобы не раздавить её, и ощущая тяжёлые удары в броню на спине, он произнёс короткую молитву благодарности своим доспехам, которые в очередной раз выдержали огонь предателей.
Но вот стрельба внезапно прекратилась и орнитоптеры набрали высоту, завершив свою кроваую миссию. Их преследовал огонь из болтеров, но вскоре летательные машины оказались вне пределов досягаемости Ультрамаринов и исчезли в дымке смога, повисшего над городом.
Леаркус поднялся на колени и бросил взгляд на девушку. Она была в крови, но, очевидно, не вся эта кровь была её. Сержант полагал, что она будет жить.
Леаркус встал и поднял девушку на руки. Человек, похитивший её, был всё ещё жив. Он, ухватившись за обрубок своей ноги и учащённо дыша, смотрел остекленевшим взглядом в небо. Пальцами другой руки он в бессильной ярости скрёб по выжженной крыше и умолял о помощи. Первую помощь ему оказал Клиандер: он наложил жгут на ногу убийцы, надеясь, что этот человек, если всё-таки выживет, окажется ценным источником информации.
…С площади Освобождения все ещё доносились звуки сражения, и Леаркус видел оранжевые всполохи пламени и облака дыма по всему городу - народ Павониса отзывался на события дня единственным доступным ему способом.
Весь день в мраморном городе неистовствовала толпа, охваченная единым стремлением к убийству и разрушению. Скульптуры на главных улицах были опрокинуты, великолепные сады и парки преданы огню, а дома разграблены, поскольку часть населения, не обременённая высокими моральными принципами, не преминула воспользоваться сложившейся ситуацией и под шумок обделывала свои грязные делишки.
Огонь бушевал неудержимо, и целые районы сровнялись с землёй, так как даже пожарные не хотели рисковать жизнью на улицах города. Перепуганные горожане прятались по углам своих домов, когда обезумевшие рабочие сносили двери с петель, а мародёры грабили беззащитных жителей. Кое-кто, правда, пытался оказать сопротивление, стреляя в тех, кто врывался в их дома, но выстоять против толпы у этих одиночек не было ни малейшего шанса. Их просто разрывали на части и затаптывали.
Те немногие, кто сохранял благоразумие и остатки самообладания, пытались призвать толпу к спокойствию, они ходили по улицам с поднятыми руками, но в безумии мятежа их голоса оставались неуслышанными.
Понимая, что их выход в город повлечёт за собой лишь новые бесполезные смерти, арбитры отступили на территорию дворца, под защиту его стен и оборонительных башен. Отдельные мятежники пытались штурмовать ворота, но ураганный огонь бастионов безжалостно расправился с ними.
Отделения Адептус Арбитрес, размещённые на улицах, ведущих к площади, быстро поняли, что они отрезаны от своей базы, и принялись искать убежища поблизости. Им пришлось выдержать многочасовые уличные бои, пока из дворца не были высланы флайеры, чтобы доставить их и владельцев разграбляемых домов в безопасное место.
Защищаемое Ультрамаринами спецотделение Вирджила Ортеги дожидалось орнитоптера из дворца. Сам Ортега то лишался чувств, то вновь приходил в сознание. Услыхав над головой знакомый рокот турбовентиляторного двигателя, он вдруг испытал приступ паники, подумав, что пулемёты орнитоптера вот-вот откроют огонь.
Наконец и Ортегу, и раненого пленника, и остальных арбитров увезли. Орнитоптер был не в состоянии вынести вес восьми Космических Десантников в полном боевом облачении, но пилот обещал Леаркусу, что он тут же вернётся за ними.
Сержант же заверил пилота, что для него и его людей не составит труда самостоятельно вернуться во дворец, и приказал ему заняться подбором оставшихся в городе арбитров.
На город опустилась тьма, но мятежники всё ещё были полны сил. Небо лизали красные языки пламени, отовсюду валил дым. Целые районы были погружены во мрак, их обитатели не желали оповещать мародёров и убийц о своём присутствии, зажигая свет.
Позже было выяснено, что в этот день в городе в общей сложности погибло более четырёх тысяч человек. Часть из них была убита в уличных драках, часть - в своих собственных домах, кто-то погиб в огне пожаров. Этот день стал днём скорби для Павониса.
Сначала постепенно, затем, по мере того как с приходом ночи воздух становился все холоднее, бунтовщики стали все быстрее покидать город. Но очень многие оставались, чтобы сорвать своё раздражение и злость на тех, кто, как они считали, заслуживает этого. Некоторым людям было мучительно стыдно за происходящее, другие же, наоборот, радовались триумфу своей мести.
Арио Барзано с непроницаемым лицом наблюдал за тем, как дворцовый апотекарий трудился над раненым, удаляя окровавленные тампоны и зажимы с неровного обрубка, который некогда был его ногой. Барзано видел достаточно боевых ран, чтобы понимать, что этот человек будет жить.
Если ему и суждено умереть, то не от этой раны.
Сейчас он был без сознания - его под завязку накачали успокоительными и болеутоляющими. Конечности раненого были намертво прикреплены специальными ремнями к койке, и врач перекрывал порванную артерию. То, что брат Клиандер оказал пленнику помощь прямо на поле боя, спасло ему жизнь. Хотя впоследствии пленник об этом ещё пожалеет, подумал Барзано.
Арбитр Ортега лежал на соседней переносной койке, его широкая грудь была полностью забинтована. У него пострадали два ребра, обломок одного, из них проткнул ему левое лёгкое. Ортеге, можно сказать, сказочно повезло, и, слыша крики и ругань, которые он теперь обрушивал на апотекария, обрабатывавшего его раны, Барзано подумал: а не из чистого ли упрямства выжил этот человек?
Перед Ортегой на корточках сидела Дженна Шарбен и тихо рассказывала своему начальнику о том, что произошло, пока тот находился без сознания. Она перечислила имена погибших арбитров, и, хотя лицо её оставалось совершенно непроницаемым, Барзано чувствовал, что девушка глубоко страдает.
Третим пациентом была заложница, которую мерзавец похитил у статуи Императора. Несмотря на то что вся её одежда была перемазана кровью, ей удалось выйти из всех этих испытаний относительно невредимой. Врач извлёк из её тела некоторое количество мелкой дроби и констатировал симптомы контузии, но в остальном она была невредима. Сейчас девушка спала под воздействием большой дозы успокоительного.
Чуть поодаль Барзано, в напряжённой тишине сержант Леаркус, губернатор Шонаи и Алмерз Чанда дожидались завершения работы врача. Резко развернувшись на каблуках, Барзано направился к ним.
Первым делом эксперт поблагодарил Леаркуса за его решительные действия. Доспехи Космического Десантника покрылись вмятинами и местами почернели, но сам Ультрамарин остался невредимым. Затем Барзано поднял свой взгляд на губернатора.
Она сильно постарела с тех пор, как он видел её в последний раз. Её седые волосы падали на лицо, на котором, казалось, прибавилось морщин.
- Кровавый день, - произнёс Барзано, положив руку на плечо Миколы Шонаи.
Она молча кивнула, не в силах выразить словами обуревавшие её чувства. Чанда только что передал ей сведения о предварительной оценке числа погибших, и масштабы бедствия поразили её до глубины души.
Барзано раскрыл ей свои объятия, и она упала ему на грудь. Обхватив её сотрясающееся от рыданий тело, Барзано строго взглянул Чанде в глаза.
- Уйди, - сказал он просто.
Советник, казалось, собирался запротестовать, но, увидев во взгляде Арио Барзано железную решимость, коротко поклонился и вышел из лазарета.
Арио Барзано и Микола Шонаи стояли, обнявшись, несколько минут. Барзано терпеливо ждал, пока губернатор Павониса выплачется. Годы неудач, крушение чаяний и надежд Шонаи - все это теперь вылилось в поток простых женских слез. Барзано обнимал женщину, помогая облегчить бремя, угнетавшее её слишком долго.
Когда и Шонаи вновь взяла себя в руки, Барзано посмотрел в лицо этой мужественной женщины. Глаза её опухли и покраснели, но огонь, который почти погас, разгорелся с новой силой. Вытерев лицо платком, учтиво предложенным ей Барзано, Шонаи сделала глубокий вздох. Слабо улыбнувшись эксперту, она распрямила плечи и собрала волосы в тугой хвост.