Наконец я счел, что молчать и дальше будет нехорошо:
- Ты хочешь сказать, что Риггельду давно уже пора появиться?
- Ну, не то чтобы давно… - вздохнула Юлька. - Но пора.
Вот черт! Она действительно права. "Не то чтобы давно…" В самом деле пора. Но ведь отыскать пятерых пешеходов в степи - нелегкая задача даже для звездолетчика. А у Риггельда всего лишь вездеход.
"Так скоро и известняки кончатся", - озабоченно подумал я.
Мы наверняка вплотную приблизились к северо-восточной границе карстовой долины. Скоро начнется обычная степь. С ковылями и черноземом.
Чистяков, идущий несколько впереди, перепрыгнул через первый чахленький кустик стланика.
- Куда тебя понесло? - спросил Смагин. - В заросли? Давай обойдем, чего продираться.
- Зато осмотримся. Какой-никакой, а все же холмик.
Смагин замолчал. Потом безнадежно махнул рукой и тоже переступил через стланик.
Некоторое время мы шли, как цапли по болоту - высоко задирая ноги и часто перепрыгивая через совсем уж непроходимые хитросплетения ветвей и хаотично изломанных стволиков.
Верхушка холмика, как водится, была лысой. Интересно, отчего так? Ветер, что ли, виноват?
Я прищурился, разглядывая отступивший горизонт.
- Чтоб меня! - выдохнул Чистяков. - Это мираж? Или еще кто-нибудь видит?
Юлька подалась вперед и, кажется, намерилась содрать куртку, чтоб помахать ею над головой.
- Это вездеход, - сказала Яна невозмутимо.
Вездеход не двигался. Крохотной точкой застыл на полпу-ти к следующему лысому холмику. И еще дальше, совсем уж на пределе видимости, смутно виднелось еще что-то. Может быть, еще один вездеход. А может быть, чей-нибудь купол. Но в этом районе нет куполов - по крайней мере еще недавно не было.
- Между прочим, - понизив голос, предупредил Смагин, - нас оттуда прекрасно видно. На фоне неба-то.
Действительно, мы ж на самой макушке холма.
- Ну и что? - не поняла Юлька.
- Это не обязательно Риггелвд, - неохотно пояснил Смагин.
- Зато обязательно не чужие, - нашлась Юлька. - Пошли, нам терять нечего. Даже если это гопота из "Меркурия".
Не знаю, заметили нас из вездехода или не заметили. Но с места вездеход так и не сдвинулся.
Мы топали к нему добрых полчаса. Ну, может, чуть меньше. И чем ближе подходили, тем сильнее портилось у меня настроение. Потому что я вскоре узнал - чей это вездеход.
Моего большого "друга" Плотного. Феликса Юдина. Который совсем недавно зарился на мой звездолет… ныне размазанный по дну воронки у чистяковской заимки.
А вот у Чистякова, Смагина и Янки настроение явно подскочило - еще бы, появился шанс, что малоприятное пешее путешествие через долину наконец-то завершится. Зато Юлька помрачнела - составила мне компанию. Она, конечно, поняла, что это не Риггельд.
Вездеход был редкий. Песочного цвета "Урал". Мощная и дорогая машина - на Волге таких хорошо, если с десяток наберется.
- А у Риггельда "Даймлер" был… - зачем-то сообщил Смагин скучным-прескучным голосом. Юлька сердито стрельнула глазами в его сторону.
Костя Чистяков осторожно подошел вплотную и, заслоняясь от света ладонями, приник к боковому триплексу.
- Пусто! - сказал он через секунду. Смагин тотчас прыгнул к дверце. На миг задержал ладонь на ручке и потянул на себя. Дверца послушно открылась - мягко и бесшумно. "Урал" все-таки. И внутри - действительно никого. И ничего. Никаких вещей. Впрочем - какие вещи могут найтись в машине Плотного, бандита и головореза?
Янка вдруг отошла в сторону, нагнулась и что-то подобрала с известняка.
- Глядите! - сказала она озабоченно.
Я не сразу сообразил - что она нам протягивает. А потом понял - бласт. Оплавленный, до неузнаваемости изуродованный ручной однопотоковый бласт системы "Витязь". Дружки Плотного и сам Плотный такими частенько помахивали. И постреливали из таких.
Чистяков тем временем оживил привод - успешно. С первой попытки вездеход встал на подушку и тихонько зашелестел в стабилизированном режиме. Словно пересыпался песок в гигантских песочных часах.
- Ха! - Чистяков прямо-таки лучился оптимизмом. - Праздник, граждане! Тележка жива! Просю унутрь!
Брезгливо отбросив останки бласта, Яна вытерла руки о джинсы и приникла к Смагину. Тот успокаивающе прижал ее к себе.
Юлька открыла вторую дверцу и уселась справа от Чистякова. Я устроился слева - в "Урале" место водителя по центру. Смагину с Янкой осталось заднее сиденье, больше смахивающее на небольшой диван.
Первым делом Юлька потянулась к видеомодулю и без запинки набрала номер, который сегодня дал нам Риггельд. Уже успела запомнить. Я покосился на приборы перед Чистяковым и убедился, что батареи вполне живы. Нам не то что до Ново-саратова хватит - можно Волгу раз пять по экватору объехать.
Риггельд нам не ответил, и Юлька насупилась.
Странно. Должен был бы ответить, он ведь обещал немедленно выехать нам навстречу. А значит, должен находиться в кабине и слышать вызов.
Тщетно мы вслушивались в протяжные гудки. Долго вслушивались. Очень долго. Юлька тыкала пальцем в "Повтор/ Redial", модуль покорно набирал номер раз за разом - и все безрезультатно.
Наконец Чистяков не выдержал.
- Поехали, что ли? Может, он в кустики выскочил по дороге…
Юлька метнула на Костю взгляд, в котором смешивались самые противоречивые чувства. Но послушно хлопнула дверцей со своей стороны.
И мы рванулись к еще одному вездеходу, виднеющемуся невдалеке, в полукилометре примерно. Смагин чем-то шуршал сзади.
- Ха! - провозгласил он с воодушевлением. - Гамбургеры! Правда, всего четыре штуки…
- Поделимся! - Чистяков ничуть не огорчился этому маленькому просчету судьбы. Я, признаться, тоже не огорчился.
Тихонько заурчала печка - приятная все-таки штука "Урал". Хотя любой, даже самый захудалый звездолет все равно лучше самого модернового вездехода.
Едва мы подъехали ко второму вездеходу, серо-зеленому "Киеву", я заметил рядом труп. Человеческий.
- Сидите, - сказал я и вышел. Приблизился.
Когда-то в этом теле обитала темная и грязная душонка Архара - дружка Плотного. Имени этого головореза я не знал, да и фамилию не знал точно. Не то Архаров, не то Архарский. А может, и Архарян - нос слишком уж характерный и щетина цвета сажи. В голове Архару проделали дыру - огромную, кулак просунуть мбжно. Малоприятное зрелище, доложу я вам. В руке мертвый Архар до сих пор держал оружие - тот же "Витязь", на этот раз неповрежденный. Как ни темна была у Архара душонка, сопротивлялся он до последнего. И не требовалось особого воображения, чтоб понять, кому сопротивлялся.
Известняк вокруг "Киева" во многих местах почернел, а несколько в стороне виднелась небольшая воронка. Уменьшенная копия тех мрачных кратеров, что возникли на месте наших со Смагиным звездолетов.
Я с тоской взглянул на небо, обошел труп и порылся сначала в бардачке "Киева", а потом в багажнике. Чутье меня не подвело.
- Держи. - Я дернулся и передал Смагину еще один пакет с гамбургерами. Смагин в ответ протянул мне горячий и очень желанный бутерброд, от которого оттяпал чуть меньше четвертинки.
Надо сказать, что покойник с дырищей в башке никому не испортил аппетита. Очень скоро и от второй порции гамбургеров осталось лишь воспоминание и некоторое затишье в желудках.
- Ну и чего? - вопросительно повернулся к нам Чистяков, когда с легким обедом было покончено. - Куда нам? В Новосаратов?
Вместо ответа Юлька еще раз попробовала дозвониться Риг-гельду. С прежним результатом. Точнее, без оного.
"Черт! - подумал я. - Неприятно, конечно, но очевидно: у Риггельда не все в порядке. Пожалуй, что его сцапали".
Очень не хотелось бы, чтоб он в эту минуту точно так же валялся у своего "Даймлера" с дырищей в голове. Архары разнообразные - пусть, смерть таких подонков я только приветствовал. Но Риггельд, один из немногих, кого на Волге можно именовать человеком… Пусть даже отнимет у меня Юльку вместе с неоформившимися мечтами. В конце концов к Отчаянной у меня отношение больше как к своему парню, чем как к женщине.
- Юля, душа моя, - осторожно попросила с заднего дивана Яна Шепеленко. - Пусти-ка меня за терминал…
Юлька недоверчиво покосилась на нее, но послушно толкнула дверцу вверх и вышла.
Первым дело Яна влезла на какой-то необозначенный сервер - пароль там был двенадцатизначный, я машинально сосчитал число нажатий на клавиши. Маньяки. Даже директорат пользуется максимум восьмизначными.
- "Даймлер", говорите? - переспросила Яна, поднимая глаза от портативного экрана. - А номер кто-нибудь помнит?
- 54-063 КРД, - не задумываясь подсказала Юлька. - КРД - это Курт Риггельд.
- Спасибо.
Яна снова заколотила по клавишам. На экране возникла какая-то схема, и на нее все время накладывалась сетка, после чего изображение зуммировалось и выводилась уже часть схемы в укрупненном масштабе.
С четвертого зуммирования я наконец сообразил, что эта схема не что иное, как план Новосаратова.
Наконец изображение стабилизировалось, и на плане замигала красная точка.
- Вот "Даймлер" Риггельда. На юго-западной окраине. Если не ошибаюсь, на автостоянке.
Я покосился на Юльку - и понял, что у нее вот-вот затрясутся губы.
- Мало ли, - поспешил встрять я. - Вдруг он решил вездеход тоже сменить?
Это я так ляпнул, наобум, потому что знал: Курт ни за что не сменит старенький дедовский вездеход даже на вот такой "Урал". Как не сменил бы я свой "Саргасс" на модерновый блин шусгаровской серии.
- А ты чего расселся? - рявкнул я на Чистякова. - Давай, гони к Новосаратову!
Яна вернулась назад, а Юлька уселась к терминалу, и лицо у нее было каменное.
"Черт! - подумал я. - А ведь она Риггельда любит! Не просто - ля-ля, три рубля. Действительно любит!"
И понял, что завидую.
Вскоре мы покинули долину Ворчливых Ключей.
Чистяков внял моему "Гони!" буквально: выжимал из "Урала" все, что можно было выжать. А выжать можно было изрядно, благо машина мощная. Я чуть ли не ощущал тугое сопротивление воздуха на такой скорости - вездеход скользил над степью, оставляя за багажником потревоженный ковыль. Позади нас даже вихри какие-то некоторое время продолжали бродить.
Наверное, степная живность пряталась и сетовала на подобных пришельцев. Промчались, траву взъерошили… Мы на чужих сетовали - когда они баламутили волжский воздух. А зверушки всякие - на нас.
Но ведь мы никого не собираемся выковыривать из родных нор и силком забирать к себе на вездеход. Мы просто промелькнем мимо вашего дома и навсегда исчезнем. А если и не навсегда - то лишь затем, чтобы когда-нибудь снова промелькнуть и исчезнуть, не более.
Почему чужие не могли поступить так же? Промелькнуть и исчезнуть? Как мы.
Да, наверное, потому, что мы тоже поступили бы иначе, если бы из норы какого-нибудь местного суслика вдруг высунулась антенна незнакомого нам механизма. Какой-нибудь древней тайны, которую любой мечтает разгадать. Но с которой далеко не каждому дано столкнуться…
Я вдруг отчетливо представил себе этого самого суслика, осторожно нюхающего пульт с единственной красной кнопкой. Может ведь суслик ненароком ткнуть носом прямо в красную кнопку? Наверное, может.
Но только пульты обыкновенно не попадаются сусликам, дядя Рома. Они попадаются людям. Таким как ты. Чтоб не оставалось никаких сомнений - будет эта треклятая кнопка в итоге нажата или не будет.
Я потряс головой, чтоб прогнать видение, и бедняга-суслик медленно растворился, так и не успев неосторожно ткнуться носом в опасный кругляш цвета спелой клубники.
К Новосаратову мы подъехали уже под вечер. Солнце валилось в степь, как уставший висеть на ветке апельсин.
- Вон туда, - подсказала Янка Чистякову. - На ту улочку. Как раз к стоянке выедем.
На экран терминала была выведена схема - юго-западная окраина Новосаратова. Чистяков иногда отрывал взгляд от степи за лобовым и косился на эту схему.
- Ян, - спросил он, когда до первых домов осталось около километра, - а как ты установила, где находится вездеход Риггельда?
- Считала оперативную сводку директората, - неохотно пояснила Янка. - Там есть закрытый отдел… В общем, я знаю их текущий пароль.
Чистяков недоверчиво покачал головой.
- Да как можно отследить вездеход? С орбиты - да, можно, но спутников-то уже сутки как нету!
- Это не спутниковая система, - устало сказала Янка. - В каждую машину, которую регистрируют на Волге, ставится датчик. Думаю, теперь это уже можно сказать и остаться при этом в живых.
- Ни фига себе! - рассердился Чистяков. - А по какому праву? Это же незаконно!
Я фыркнул. Незаконно! Можно подумать, что для нашего директората законы писаны! Они хозяева Волги, и далекая Земля ничего бы не сумела изменить у нас, даже если бы захотела. К тому же я точно знаю, что Земле наши мелкие дрязги до лампочки. Разве могут большую помойку интересовать дрязги маленькой и далекой?
Чистяков некоторое время переваривал Янкины слова, потом уже ровнее поинтересовался:
- А на космические корабли тоже ставится датчик?
- На кораблях он есть по определению. Автомаяк, который постоянно отсылает сигналы службе наблюдения и спасателям из ка-эс. Директорат его тоже принимает.
"Чистая правда, - подумал я. - Есть такой маячок…"
- А пароль ты откуда знаешь? - не отставал Чистяков.
Янка вздохнула:
- Да так… проболтался один хрыч из отдела "веди". По хмельному делу.
Смагин подозрительно на Янку покосился, но смолчал. Правильно, Янку только тронь - схлопочешь по первое число. Серьезная девушка.
"Урал" перестал колыхать подушкой степные травы и выбрался на кольцевую. Поворот, еще поворот, развязка, и мы на нужной улице.
Как, в сущности, люди консервативны! "Урал" на гравиподушке смело мог бы сигать над всеми этими объемными развязками. Так нет же, Чистяков привычно держит вездеход над трассой, как древнего колесного монстра, и даже какие-то правила движения пытается соблюдать. Интересно, это показатель цивилизованности или, наоборот, дикости?
Что-то слишком меня задело отношение чужих к людям, как к неотесанным дикарям…
- Здесь! - Янка указала на площадку, почти до отказа забитую вездеходами, большей частью колесными. Площадка была совершенно безлюдной.
Чистяков прибавил мощи на подушку и поднял "Урал" повыше. Нет, все-таки замечательный вездеход! Держит четырехметровую высоту, и не скажешь, что привод захлебывается.
С минуту Костя медленно плыл над крышами старых колесных машин. А потом мы увидели риггельдовский "Даймлер".
Дверца его была раскрыта, а борт почернел от какого-то инопланетного оружия. На дасфальте валялся ручной бласт с переделанной Васькой Шумовым рукоятью и личная карточка.
Я выпрыгнул на крышу серого "Енисея"; Юлька Отчаянная - прямо на дасфальт. К открытой дверце "Даймлера" мне было ближе. И я сунулся в кабину.
Интересно, чего я ожидал? Даже не знаю. Но и ничего особенного я не увидел.
- Ну, - сказал я с несколько фальшивой бодростью, - крови нет…
Юлька не ответила. Только побледнела слегка. Но глаза ее остались сухими.
- Ребята, - сообщила вдруг Янка, снова очень спокойно. - Кажется, к нам гости.
И указала куда-то в зенит. Я поглядел - прямо на нас из густо голубого к вечеру неба падала темная точка, быстро увеличиваясь в размерах.
И мне неожиданно стало очень спокойно. Едва мы въехали в пустой Новосаратов, я подспудно ожидал быстрой атаки из укрытия. Вот так же и Риггельд, наверное, пытался убраться из города побыстрее и не успел.
Если бы не Юлька - ни за что бы я в Новосаратов не сунулся.
Смагин угрюмо потянул бласт из-за пояса и полез из вездехода. Я - следом.
Если уж суждено нам все-таки столкнуться с зелененькими лицом к лицу, я предпочту разнести башку одному-двум. А получится - так и нескольким. Неужели я трусливее того же Архара? Надоело, черт возьми, прятаться, как крысе, и удирать, как кролику.
То, что валилось на нас из поднебесья, наверное, вознамерилось расшибиться вдребезги. Оно и не думало замедлять падение - падение, не полет. Секунды растянулись, став удивительно долгими. Я еще успел подумать, что надо бы убраться в сторону (и это не будет бегством), а то сейчас эта штуковина грянется о дасфальт и ка-ак бабахнет!
Смагин оказался сообразительнее меня. Он сграбастал Яну, а заодно свободной рукой - и Юльку, и все они рухнули куда-то за вездеход, отгораживаясь от неминуемого взрыва. Чистяков охнул и тоже присел. И только я, как последний дурак, остался на ногах.
"Это" свалилось прямо на непривычно пустую дорогу. Без всякого взрыва. Просто мгновенно и беззвучно замедлилось в метре от дасфальта и неподвижно повисло. Как вездеход на включенной подушке. Было оно темно-серым, почти черным, формой напоминало помесь капли с чечевичным семечком. Размерами - в половину моего "Саргасса". В общем, всю дорогу заняло, обе полосы.
И все при мертвейшей тишине - можете себе представить? Каким-то это все представлялось жутковатым - пустой город, нечто свалившееся чуть ли не из космоса и тишина. Гробовая.
А потом это темное-серое нечто прорастило с более тупого конца небольшой овальный люк, причем материал, из которого была сработана обшивка, просто потек и превратился в несколько ступеней. Как нагретый воск, послушный чьей-то загадочной воле. А над люком появилась надпись - на русском. Три слова.
"Добро пожаловать, капитан".
И я сразу вспомнил, где видел этот странный угловатый шрифт. На той самой шкатулке, которую откопали мои ребятишки на острове и в которой нашелся проклятущий пульт.
Только тогда на шкатулке возникла другая надпись. "Смерть или слава". А тут - "Добро пожаловать, капитан". К чему пожаловать? К славе? Или к смерти?
- У! - сказала Юлька, неотрывно глядя на надпись. Оказывается, она уже некоторое время стояла рядом. - Это за тобой, дядя Рома?
Я вздохнул. Черт меня побери, если пульт с красной кнопкой, корабль-гигант, из-за которого у Волги и началась вся кутерьма, и вот эта летающая штучка никак между собой не связаны!
Связаны, конечно. Но с некоторых пор, дядя Рома, ты тоже со всем этим связан. А значит, если сделал первый шаг, придется делать и второй. Подняться по этой непонятно как держащейся в воздухе лесенке и нырнуть в приглашающе распахнутый люк. Что бы там ни крылось.
Да и что особенно страшное может крыться там, в чужом кораблике? После опустошенной Волги, после распыленных на атомы космолетов - что может показаться тебе, Роман Савельев, настолько страшным, чтобы как следует испугать?
И я, огибая неподвижные машины, пошел к краю стоянки. К низкой символической оградке. Спутники - в некотором отдалении - последовали за мной, напрочь позабыв о красавце "Урале". Не смотрелся "Урал" рядом с этой незнакомой, но, несомненно, совершенной машиной. Как не смотрелся бы рядом с "Уралом" древний паровоз братьев Черепановых.
Я одолел три ступеньки, когда далекий гул возвестил о приближении чужих. В ничем не нарушаемой (если не считать наших шагов) вечерней тиши он звучал отчетливо и открыто и оттого казался особенно зловещим.
Впрочем, он и был зловещим, ибо что еще, кроме зла, могли принести людям инопланетяне? У нас было время в этом убедиться.