На канале без устали тараторили десятки голосов - кто-то с кем-то ругался, кто-то кого-то умолял, кто-то нудным голосом требовал некоего инженера-консультанта Самохвалова из директората. Зислис перестал обращать внимание на этот нестройный гул еще час назад.
- Сколько сейчас чужаков на орбите? - спросил Суваев. - Много, поди?
Бэкхем не ответил - только губу выпятил.
- Сотни три. - Веригин подышал на стеклышко часов и принялся полировать его манжетой. - Разных. Побольше, поменьше. Я насчитал четырнадцать типов.
В гул голосов на канале вплелась предупредительная сирена.
- Лайнер пошел… - продолжал бормотать Бэкхем.
Два грузовоза взлетели несколько раньше; сейчас они должны были начинать разгон.
Но разогнаться им, видно, было не суждено: Суваев, занявшийся телеметрией, вывел на диаграмму свежие данные. К двум точкам-грузовозам быстро приближалась продолговатая черта - корабль чужих. В некотором отдалении следовал еще один. Суваев сноровисто тасовал схематичные изображения телеметрии и живые картинки со спутников. Постепенно две черточки превращались в округлые пятнышки - крейсеры, формой напоминающие спортивные диски, разворачивались с ребра на плоскость.
- Это легкие крейсеры азанни, - со знанием дела сообщил он. - Причем стратегические крейсеры, они могут садиться на планеты земного типа. - Он помолчал несколько мгновений и вдруг спросил: - Миша, а ты с семьей попрощался?
- У меня нет семьи, - проворчал Зислис. - Ты что, не знаешь?
Суваев озадаченно хмыкнул.
- Слушай, - спросил Зислис с неожиданным интересом. - А откуда ты так хорошо знаешь корабли чужих? Я вот ни в жизнь бы не понял, что это крейсеры азанни. Кто они вообще такие - азанни?
- Птички, - пояснил Суваев. - Небольшие такие, с индейку.
Суваев умолк; Зислис продолжал с нажимом глядеть на него.
- У меня дед работал на Земле в конторе, которая занималась инопланетянами. Тогда это еще представлялось важным и секретным. Потом все развалилось, а дедовский архив остался отцу. Отец перебрался на Волгу, архив захватил с собой. А потом я на него наткнулся, в промежутке между компьютерными играми. Еще пацаном… - Суваев вздохнул. - Но это все ерунда. Меня другое поразило, когда я понял.
Зислис был уже вполне заинтригован.
- Что?
Веригин и даже Бэкхем глядели на Суваева и слушали, затаив дыхание. Суваев знал о чужих поразительно много. Преступно много.
- Дрхив все эти годы пополнялся, - сказал Суваев ровно. - Сам собой. Я заметил это, когда увлекся кораблями чужих. В каталоге все время появлялись новые типы, а на некоторые падал служебный гриф "устарел".
Веригин подозрительно прищурился:
- Слушай, Паша… А ты не сочиняешь, а?
Суваев уныло пожал плечами:
- Мне никто не верит. Никогда. Кажется - зря.
Тем временем на диаграмме происходило следующее: переднее пятнышко, в котором Суваев опознал крейсер чужих, исторгло облачко точек. Точки быстро рассыпались, охватывая грузовозы правильной полусферой. Двигаясь быстро и слаженно, они заставили грузовозы изменить направление полета, потом снова изменить - и скоро оба волжских корабля уже не удалялись от планеты, а приближались к ней. А крейсер пошел на перехват лайнера - тот как раз выходил за пределы атмосферы. Второй крейсер пассивно ожидал в отдалении, продолжая медленно дрейфовать к Волге.
- Это еще что за блохи? - пробормотал Веригин. - А, Паш? Что скажешь?
- Это истребители. Одноместные. Для боя в ближнем космосе.
Веригин чмокнул губами и некоторое время задумчиво созерцал точки на диаграмме. Суваев лениво переключал на своем экране сигналы с разных спутников. Потом оживился.
- О! Глядите! Точно - это одноместные корабли-истребители подчиненного класса. Любой крейсер-матка несет их несколько тысяч.
Продолговатый, похожий на каплю предмет мелькнул на экране Суваева; тот переключился на запись, отмотал кадры назад и зафиксировал истребитель в неподвижности. Действительно, капля с несколькими небольшими выростами по бокам. Никаких стабилизаторов или чего-нибудь похожего - чужие строили корабли по чужим принципам. Зислис, жадно глядящий в экран, с сожалением вздохнул.
В эфире продолжалась суматоха, только теперь там царила еще большая сумятица, чем перед взлетом, - панические передачи с грузовиков и лайнера сделали свое дело. Чужие принуждали корабли к посадке назад, на космодром. И людям ничего не оставалось делать, как подчиняться.
- То-то директорат сейчас в штаны наложил! - злорадно заметил Веригин.
- А ты бы не наложил? - спросил Бэкхем, как показалось Зислису - ревниво.
Веригин честно признался:
- Да и я бы, наверное, наложил… Такие махины!
- Да не очень-то они большие, - проворчал Суваев. - Истребители-то. Метров по десять - двенадцать, не больше.
- Я о крейсерах, - вздохнул Веригин.
- Но лайнер наш даже истребители, поди, сожгут и не почешутся… - Зислису страшно захотелось закурить, но сегодняшнюю сигару он уже выкурил. Час назад. Прямо здесь, в зале. Правда, сначала по полу ее повалял, как ребенок врученный родичами гостинец.
Веригин продолжал любопытствовать:
- А о самих чужих ты что-нибудь знаешь? Какие они? Их что - несколько разновидностей? Я думал - только свайги…
- Не-е-е! - сказал Суваев. - Не только. Свайги - ящеры, это почти всем известно. Кроме них, есть азанни - мелкие птицы и цоофт - крупные птицы, вроде страусов. Есть еще Рой - это семья гигантских насекомых, и а’йеши - создания, которые живут в сильном холоде, минус сто по Цельсию для них самое то. Я не вполне разобрался, но мне кажется, что это неорганическая жизнь.
- И кто с кем воюет? Птички с этими… холодильниками?
В Веригине неожиданно проснулось жадное любопытство.
Он не знал - верит в россказни коллеги или не верит. Но слушать было до жути интересно.
- Нет. - Суваев замотал головой. - Все пять разновидностей чужих давным-давно заключили союз. А с кем они воюют - архив умалчивает. По-моему, с пришельцами вообще черт-те откуда - чуть ли не из-за пределов галактики.
Зислис задумчиво вздохнул:
- Это какие ж корабли надо строить, чтоб перемахнуть в соседнюю галактику…
Невольно он передернул плечами, представив себе эту бездну - миллионы световых лет пустоты. Там ничего нет - даже звезд, даже межзвездной пыли. Хотя кто из людей может знать хоть что-нибудь определенное о межгалактической бездне? Разве что чужие знают, они по крайней мере там бывали…
- Заходят на посадку. - Бэкхем встрепенулся. - Быстро они что-то!
Оба грузовоза и лайнер уже валились на поле космодрома; причем снижались они слишком стремительно. Стремительнее, чем полагалось таким кораблям. А следом снижалась громада крейсера - необъятный, в полнеба, диск.
- Утренний, самый первый, был куда больше! - заметил Веригин неуверенно. - Кстати, Паша! Чей это был корабль? Насекомых?
Суваев поднял на Лелика Веригина ничего не выражающий взгляд.
- Я не знаю. О таких кораблях в архиве ни слова не говорилось.
- Может, это враги? Враги наших чужих, из другой галактики? - предположил Зислис.
Бэкхем фыркнул; Веригин удивленно покосился на Зис-лиса.
- Ну, ты сказанул! Наших чужих! - И он хихикнул, но получилось как-то жалко и неубедительно.
- А что? - Зислис ничуть не смутился. - Разве это не так? Мне чужие из своей галактики как-то милее… Даже эти… низкотемпературные. Нутро подсказывает.
- А мне нутро подсказывает, - пробормотал Суваев, - что разнесут Волгу на кварки к чертям свинячьим. Невзирая на наше присутствие.
- Зачем же они тогда лайнер сажали? Жгли бы прямо в космосе, и никакой мороки. Чисто и гигиенично. Вакуум не щадит…
Веригин вдруг вспомнил, что на лайнере находятся жена и дочь Суваева, и осекся.
- Почему ты не улетел? - спросил вдруг Бэкхем Суваева. - Бросил пост, побежал спасать семью и вдруг вернулся. Я не понимаю.
- Что тут понимать? - Суваев пожал плечами. - На лайнер я их пропихнул за бабки. Мне места уже не оставалось. Да и какая разница, где подыхать - здесь или в космосе? Здесь хоть дышать можно до самого конца.
- Что-то настроение у тебя чересчур мрачное. - Зислис вздохнул и добавил: - Впрочем, у меня тоже.
- Действительно, странно. - Веригин неопределенно повертел ладонями перед лицом. - Не находите, а? Весь космодром попытался дать деру, только на наблюдении четверо балбесов остались.
- Эти четверо балбесов в лицах пронаблюдали, как всех давших деру профилактически ткнули мордами в песок, - глубокомысленно изрек Зислис и прицелился пальцем в расчерченный на квадраты потолок. - Мораль: сиди на месте и не трепыхайся. Все произойдет само собой.
- Слушайте! - спохватился вдруг Веригин. - А что наша старательская семерка? У них же тоже есть корабли!
Суваев равнодушно повел плечами:
- Это ж старатели. Небось половина хозяев-летунов уже перестреляна веселыми ребятами из "Меркурия", и теперь ребята выясняют, кто же из них умеет управлять звездолетом. Да только зря все это - чужие и им не дадут уйти. Вон сколько добра на орбите. Крейсеры на любой вкус.
- Надо бы их волну послушать…
- Чью? Крейсеров?
- Старателей-звездолетчиков, балда!
- А зачем?
- А затем, - пояснил Зислис, - что у меня там друзья.
- Среди старателей? - удивился Веригин. - Это ж сброд, отребье.
- Дурень ты, Лелик, - спокойно сказал Зислис. - Они такого же мнения о горожанах и директорате. Хотя отребья среди старателей действительно хватает, если уж совсем начистоту.
Веригин не стал возражать.
А грузовозы и лайнер могучая неведомая сила уже опустила на летное поле, опустила аккуратно, без перегрузок и болтанки. Гигантский, похожий на кристалл под микроскопом крейсер чужих завис над космодромом, накрыв окрестности невидимым колпаком силового поля, а стая истребителей снизилась почти до самой травы и порскнула в разные стороны, разлетаясь прочь от космодрома.
Из посаженного лайнера вышли люди, опасливо взирая на небо. Точнее, на громаду, заслонившую небо. Матери прижимали к себе детей. Мужчины бессильно скрипели зубами.
Спустя четверть часа второй крейсер завис над Новосара-товом.
- Начинается… - пробормотал Бэкхем.
- Не начинается, - поправил его Суваев. - Продолжается. Началось все утром.
Он встал и направился к выходу.
- Пойду отыщу своих… - сказал он, и на этот раз начальник смены даже не пытался его задержать.
- Пошли и мы, что ли? - спросил Веригин. - Чего здесь сидеть? На космодроме теперь новое начальство, и мы ему не нужны.
Он многозначительно покосился в окно, туда, где застила небо Волги чудовищная тень. Похожая на кристалл под микроскопом.
- Ты иди. - Зислис потянулся к пульту. - Я все-таки старателей послушаю.
Веригин выбежал вслед за Суваевым. А потом медленно и неохотно, словно стыдясь собственного малодушия, зал покинул Стивен Бэкхем.
Михаил Зислис остался на посту станции наблюдения в полном одиночестве. Впервые в жизни.
10. Роман Савельев, старатель, Homo, планета Волга
- Ну, - спокойно, даже как-то буднично спросил Костя. - Куда будем прятаться? Под купол? Или в звездолет?
Я мысленно застонал. Попробуй выбери! Скорлупку свою бросать - да ни за что! Но и оставаться в ней опаснее, чем в жерле ожившего вулкана. На починку привода уйдет при самом удачном раскладе не менее четверти часа, а за это время вездеходы десять раз приблизиться успеют. А там - если среди гостей найдется знающий человек - "Саргасс" можно лишить летучести и снаружи. По закону подлости человек такой, конечно же, найдется.
- Ладно, - решил за меня Костя. - Я пойду в купол. Они наверняка подумают, что мы оба в корабль спрятались. А в куполе у меня бласт есть…
И он, не дожидаясь моего согласия, развернулся и потрусил к шлюзу, стараясь, чтобы между приближающимися вездеходами и им оставался покатый блин корабля. А я нырнул в коридор и задраил люк. Свернул в тупичок, прихватил сумку с инструментом да коробку с тестером и вошел в рубку.
Вездеходы пылили уже совсем рядом.
Я втянул голову в плечи, содрал с гравираспределителя серебристый кожух и углубился в ремонт, стараясь не оглядываться на обзорные экраны.
Довольно быстро я докопался до причины неполадок - сместилась пластина спин-разводки, разводка несколько циклов шла несимметрично, и как следствие вдрызг расстроился гравиподавитель. А пока не включен подавитель, искусственное поле не возникнет. Пластину я поправил и закрепил сразу же, осталось правильно настроить подавитель, а это часа три, если никто не станет мешать.
Мне мешали.
- Эй, на корабле! - крикнули снаружи. Я скосил взгляд, не желая вытаскивать руки из недр механизма разводки. Кричал крепкий мужчина в кожаной куртке, джинсах, остроносых сапогах и широкополой шляпе. В руках мужчина держал мощный двухпотоковый бласт с прикладом - не чета даже моему зверю. Подле кричавшего, мрачно сжимая такие же прикладные бласты, только однопотоковые, стояли с пяток крепких ребят помоложе, похожих, как шахматные пешки. С виду все смахивали на старателей откуда-нибудь из захолустья; вероятно, так оно и было на самом деле.
За спинами первой шеренги прошлась еще пара вооруженных людей - эти направлялись ко входу в купол. А краем глаза я заметил любопытную детскую рожицу, высунувшуюся в полуоткрытую дверь одного из вездеходов, и явно женскую руку, что втащила рожицу внутрь прямо за вихры.
- Эй! Ответьте, черт побери!
Я неохотно оторвался от ремонта и сел в кресло у пульта.
- Ну?
- Нам нужен корабль. Вы возьмете нас на борт, и мы вместе уберемся с Волги куда подальше.
- А сколько вас? - поинтересовался я на всякий случай.
- Три семьи. Девятнадцать человек плюс дети.
- Корабль шестиместный, - проворчал я. - И не резиновый, если вы не в курсе.
- Ничего, поместимся, - не допускающим возражений тоном процедил оратор в шляпе. - У нас есть припасы на несколько недель.
- А куда вы хотели бы попасть? - спросил я зачем-то. Словно это имело хоть какое-нибудь значение.
- Куда угодно. Лучше всего, конечно, на Офелию, но можно и на любой рудник Пояса Ванадия. Сейчас выбирать особо не приходится, не так ли, приятель?
- Я тебе не приятель, - буркнул я неприветливо. Да и с какой стати любезничать?
В общем, я уже понял, что это за публика. Слава Богу, это не головорезы вроде Плотного с дружками. Действительно, старатели из глуши, из глубины Каспийского массива. В Новоса-ратове и на космодроме поднялся шухер, вот они и всполошились. Пытаются спастись, вывезти семьи. Но черт возьми, если такой вот прочнее прочного укоренившийся на дальних заимках люд срывается с насиженного места, на то должна быть веская причина! Чужие чужими, но пока подобным провинциалам задницу не опалит, они и не почешутся.
Как бы их отослать куда подальше? Ну не вывезет "Саргасс" такую ораву, обогатители не справятся, задохнемся, как мыши в запаянной колбе. Но попробуй донести эту простую истину до долдона с двухпотоковым бластом и его тугодумов-сынков! Влип ты, дядя Рома, на ровном месте. И стрелять вроде бы негоже, и убраться тебе с Костей не дадут. Миром по крайней мере.
Тут из купола показался Костя в сопровождении трех ребятишек с пульсаторами. Видно, решил, что единственного блас-та будет маловато. Ребятишки, то бишь карьерные роботы с насадками для дробления монолитной породы посредством направленных микровзрывов, при умелом управлении таких дел наделать могут, что держись-закапывайся. И гости это, похоже, прекрасно знали. Тсчно, старатели!
Костя игриво помахал пультом:
- Привет, коллеги! Проблемы какие-нибудь?
Предводитель пришлых мало смутился, но наглости у него заметно поумерилось.
- Мы хотим улететь с Волги. Вот, договариваемся, - объяснил он Косте.
- Этот корабль, во-первых, мал для вашей группы, а во-вторых, уже занят. Ищите спасения в другом месте, - сказал как отрезал Костя. Умеет он говорить убедительно. Даже завидно, ей-право!
Я отвлекся было, но тут пискнул радар-искатель. В небе над Астраханью, на востоке, быстро перемещались две точки, оставляя за собой могучие инверсионные следы - белые, быстро расползающиеся струи на фоне пронзительной голубизны. Сначала они равномерно ползли на запад, в глубь материка, потом качнулись, изменили курс и стали быстро снижаться.
Прямо к заимке.
Я выругался. Патрульные ракетопланы, что ли?
Но это оказался не патруль. Два уплощенных аппарата, отдаленно напоминающих формой скутер-крыло, пронеслись над заимкой и быстро пошли на разворот.
И тут мое пресловутое чутье скомандовало мне: рви отсюда, дядя Рома! Куда угодно! Да поживее, поживее!
Я вскочил, бросил на пол инструмент и кинулся к выходу. Люк еще не успел толком зафиксироваться в открытом положении, а я уже нырнул наружу головой вперед, упал в пыль, перекатился и припустил бегом к куполу. Я успел увидеть круглые Костины глаза, намалеванные рожицы на корпусах ребя-тишек-роботов, и тут сверху сплошным потоком полился огонь. Кто-то страшно закричал, сгорая заживо, спину мне ошпарило, а потом я рухнул за выступ купола у самого шлюза, на меня плюхнулся Костя, больно заехав пультом в висок, но эта боль меркла перед жаром, который жрал нас, жрал и все не мог проглотить.
А потом все кончилось - сразу и вдруг. Жар отступил. Нестерпимо воняло паленой органикой.
Над нашей спасительной щелью заклинило косой обломок с рваными краями - я узнал его, едва взглянув. Это был кусок обшивки "Саргасса". Самое странное, что он остался холодным. Будто и не было никакого жара минуту назад.
Костя пошевелился, чертыхнулся сквозь зубы и ударом ноги сшиб обломок на землю. Встал. Следом поднялся и я.
Кулаки сжались у меня сами собой, а на глаза навернулись предательские слезы.
На месте моего верного кораблика, моего трудяги "Саргасса", чернела безобразная воронка, полная искореженных железок, в которых узнавались как останки звездолета, так и останки парочки вездеходов. Рядом с воронкой, совершенно неповрежденные, валялись двухпотоковый бласт и широкополая шляпа предводителя старателей. Самый дальний от воронки вездеход не разорвало на части - его просто отшвырнуло на купол, запрокинув набок, гусеницами скорее кверху, чем наоборот, и внутри вездехода сейчас кто-то гнусаво хныкал.
Между воронкой и куполом тремя оплавленными комками торчало все, что осталось от горняцких роботов.
В стороне поднялся один из пяти старательских сыновей-пешек. Бласта в руках у него уже не было, а лицо сделалось совершенно очумелым.
А в голубом небе Волги, виляя инверсионными хвостами, уходили прочь два истребителя чужих. Они явно не собирались совершать еще один заход - заимка им была неинтересна. Звездолет сожгли и убрались. Наблюдение это отложилось куда-то на самое дно сознания.
С минуту я отрешенно таращился на обломки. Потом зачем-то подобрал бласт. Уцелевший старатель тотчас поднял руки и испуганно поглядел на меня. В вездеходе продолжали хныкать.
Костя опомнился первым - заглянул, пригнувшись, внутрь вездехода. Откинул до отказа дверцу и запустил руки в кабину. Оттуда он вытащил мальца лет четырех, зареванного и перепачканного в крови. Но кровь, похоже, не его - малец остался целехонек, просто был напуган дальше некуда.