Я подошел, заглянул тоже. Женщина внутри вездехода просто не могла остаться живой - ее поза совершенно это исключала. Сомневаюсь, что у нее уцелел позвоночник.
- В дверь ее не вытащить, - сказал Костя без выражения. - Давай-ка попробуем поставить его на гусеницы.
Мы уперлись спинами в теплый бок купола и налегли что есть силы.
- Давай сюда, чего пялишься? - гаркнул Костя на очумелого старателя, и тот послушно подбежал и тоже налег, хотя я заметил, что он осторожно косится на брошенный мною па-почкин двухпотоковый бласт.
Вездеход, тяжелый, зараза, как вырезанный пласт руды, все же поддался, нехотя перевалился через правую гусеницу и встал как положено, некоторое время покачавшись на амортизаторах. Костя тут же сунулся в кабину. Женщину он взял на руки, но мне показалось, что он держит тряпичную куклу, а не человека.
- Мама, - тихо сказал малец, размазывая по лицу грязь и кровь. Странно, но он не заревел снова, хотя я видел, что из глаз его все еще катятся слезы.
- Все, пацан, - глухо сказал я. - Мамы у тебя больше нет. И остальных, если были, тоже нет.
Я знал, что это жестоко. Но сюсюкать я просто не смог.
- Эй, ты! - Я обернулся к уцелевшему старателю. - Да перестань ты на пушку пялиться! Никто в тебя стрелять не собирается, если не заслужишь. Это твой родич? - Я кивнул на окаменелого пацана, неотрывно глядящего, как Костя уносит мертвую мать.
- Сосед, - отозвался старатель нетвердым голосом. - Сынишка соседский.
Кажется, он так и не поверил, что в него не собираются стрелять.
Изломанную женщину Костя оставил на краю воронки. И вернулся ко мне.
- Зачем они это сделали, хотел бы я знать… - пробормотал он. - Как ты думаешь?
Я пожал плечами. Что тут ответишь? Война… Не дурацкая перестрелка в "Меркурии" или на атакованной заимке. Большая война. С крейсерами и звеньями истребителей в небе.
Но что плохого мы сделали чужим? Или это по-прежнему из-за красной кнопки и явившегося корабля?
Тогда эти люди на твоей совести, дядя Рома. Вот этот пацан, в одночасье ставший сиротой, - на твоей совести. Что ты будешь делать дальше?
Усилием воли я отогнал черные мысли. Не время. Может, мне и суждено когда-нибудь раскаяться. Но не сейчас, это точно.
Что же дальше? Корабля у меня больше нет. Старатели по всему континенту скорее всего озверели, и помощи ждать неоткуда. Только от Юльки или других летунов. Но как им дать знать о себе? Юлька убеждена, что я уже вытащил Чистякова Костю и в данный момент пытаюсь разузнать, что с Риггельдом.
- Костя, - спросил я. - У тебя связь-станция космодромную волну берет?
- Берет, - ответил Костя, и я сразу оживился. Хоть в этом повезло. Если берет космодромную волну, значит, и наш график возьмет. Наш график - волну, которую слушают старатели-летуны.
- В куполе? - справился я, нацеливаясь на вход.
- Ну а где же еще?
Рядом со шлюзом валялся обломок, который прикрыл нас с Костей. В стороне темнели в рыжей пыли еще два. Дасфальт был усеян мелкой керамической крошкой, осыпавшейся с внешней обшивки "Саргасса". Я зло скрипнул зубами. Все, дядя Рома. Ты теперь не летун. Проворонил, тля, батин корабль… Семейную реликвию, которой просто не было цены. Во что она теперь обратилась? В груду обломков да в керамическую крошку на дасфальте?
Разиня.
Я потряс головой. Не время казниться. Да и не помочь теперь никакими стенаниями и укорами.
Костя рядом со мной быстро набрал входной код на сенсор-панели рядом со шлюзом. У самой панели сверхпрочный спектролит был вмят, словно тонкая жесть. Но все же купол выдержал, не раскололся.
Под куполом было прохладно и почти не воняло горелым. Только от нас самих. Старатель, подхвативший на руки пацана, вошел тоже и притих у самого шлюза. Растерянное выражение все не покидало его лицо. Кажется, парень не блистал особым умом. А если когда-то и имелись к этому какие-нибудь предпосылки, они погибли скорее всего в раннем детстве при посредстве папашиного диктата.
Я тяжело опустился в кресло перед пультом; Костя оживил комп и вытащил на консоль программу управления связью. Как и я, Чистяков не любил графические интерфейсы, и манипулятор-мышь у него чаще без дела Скучал на пульте. Зато клавиатура была потертая и заслуженная, под стать моим, что в куполе, что на "Саргассе"… второй, впрочем, больше нет. Да и первой, наверное, тоже, после визита банды Плотного.
Хорошая, словом, у Кости была клавиатура.
И правильно. Старая добрая командная строка и двухстолбцовые окошки "Миднайт коммандера" - что может быть лучше? Не дурацкие же иконки в псевдообъеме, в которые нужно тыкать курсором…
Выставив частоту, я подтянул к себе микрофон на тонкой хромированной подставке и переключил звук на внешний громкоговоритель.
На волне космодрома было тихо. Такое впечатление, что службы наблюдения и диспетчерская обезлюдели. И переговоров кораблей не слышно. Я вспомнил, что сотворили истребители чужих с несчастным "Саргассом", и стиснул зубы. Если бы мне сказали, что в окрестностях Волги не осталось больше ни одного человеческого звездолета, я бы поверил. И ничуть не удивился бы.
Тогда я настроился на наш график и сразу же услышал низкий голос Курта Риггельда:
- …стоит, мне кажется. Не мальчик, разберется сам.
- Он обещал все время слушать волну! - С неменьшим облегчением я узнал голос Юльки Отчаянной. - Что-то случилось, я чувствую.
- Погоди, - остановил ее Риггельд. - Кажется, кто-то подключился. Слышала?
- Рома, ты? - с надеждой спросила Юлька, и от этой ее надежды в голосе у меня даже слегка защемило где-то в области сердца.
Черт возьми, приятно сознавать, что о тебе волнуются! Что ты кому-то нужен. И вдвойне приятно, когда волнуется женщина, которая и тебе самому небезразлична.
- Я, - отозвался я; почему-то голос у меня прозвучал очень устало.
- Ты цел? - спросила Юлька.
- Я-то цел…
- Урод! - сердито перебила Юлька. - Wo treibst du dich herum? Ты же обещал отвечать сразу, Hoi dich der Teufel!
Когда она сердилась или волновалась, она часто переходила на немецкий.
- Я не мог ответить, - по-прежнему устало объяснил я.
- Почему не мог? Ты где?
- У Чистякова на заимке.
Юлька рассердилась.
- Мы же договорились: ни минуты лишней на поверхности! Взлетай немедленно!
- Юля, - сказал я как можно спокойнее. - Я не могу взлететь. "Саргасса" больше нет.
Юлька соображала что к чему долгие пять секунд.
- То есть… как это нет?
- Чужие сожгли. Прямо на земле, около заимки. Я еле успел убраться в сторону.
- Чужие? - Я почувствовал, как Юлька напряглась. - Они что, уже начали активные действия?
- Получается - да. И на космодроме тишина. Да и есть ли он еще - космодром?
- Я связывалась минут десять… нет, уже больше. Минут пятнадцать назад. Чужие посадили все взлетевшие корабли - наши корабли я имею в виду, - а над космодромом завис здоровенный крейсер. Другой завис над Новосаратовом. Но они ничего не жгли, мне Зислис сказал.
- Зислис? Он что, еще тут? А, ну да, корабли ведь вернули…
- А он никуда и не летал, - сообщила Юлька. - Сидел на наблюдении с Веригиным и этим американером… как его…
- Бэкхем, - подсказал молчун Риггельд и снова умолк.
- Ага, точно. Суваев еще с ними был одно время, потом ушел. - Юлька растерянно вздохнула. - А Костя с тобой?
- Со мной. И еще тут один типчик… - Я покосился на шлюз. Старатель с пацаном на руках изваянием маячил на фоне серой оболочки купола. - Точнее, даже не один. Полтора.
Юлька не стала уточнять - о чем я. Умница она, Юлька.
- Надо вас вытаскивать, - протянула она задумчиво. - "Саргасс" уже не починишь?
- Юля, - терпеливо сказал я. - "Саргасса" больше нет. Вообще нет. Из обломков даже шалаш не сложишь. И между прочим, истребители, которые его сожгли, пошли в сторону заимки Курта. Эй, Курт, ты слышишь?
- Слышу, - отозвался Риггельд. - Только я не на заимке. Не на основной, точнее. Я на островке. Архипелаг Завгар знаешь?
- Это в Южном полушарии, что ли? За Землей Четырех Ветров?
- Да.
"И у Риггельда есть левые рудники, - отметил я машинально. - Ну почему эта дурацкая шкатулка попалась именно мне?"
Я спиной чувствовал взгляд старателя и его малолетнего соседа. Если бы не я - сидели бы они сейчас по домам, занимались бы привычным. У мальца мать здравствовала бы. У этого долдона - братья и отец, какой уж ни есть.
Одно нажатие кнопки - и все кувырком. Как причудлив мир!
И как беспощаден.
- Юлька, - сказал я. - А ведь полеты сейчас опасны. Кто знает, сколько чужих истребителей сейчас рыщет в небе над Волгой? Сколько крейсеров торчит на орбите? Они, поди, и с орбиты тебя пожечь могут, что им стоит?
- То есть? - спросила Юлька недоуменно. - Ты намекаешь, чтобы я вас бросила?
Я промолчал.
- Рома, - сказала Юлька ласково. - Я тебе при встрече челюсть на сторону сворочу. Понял?
Я опять промолчал.
- Сидите на заимке, и никуда. Ясно? - велела Юлька сердитым голосом.
- А если чужие начнут жечь и заимки? Тоже сидеть? Савельев и Чистяков запеченные под куполом, подавать с зеленью и белым вином… - Я сокрушенно вздохнул.
Ну, вот опять. Начинаю нести всякую околесицу, когда нужно думать, думать и еще раз думать. Почему-то мое хваленое чутье помогает и подсказывает, только когда враг рядом и готов в меня выстрелить. А вот в… э-э-э… долгосрочном планировании - помогать отказывается наотрез. Обидно, честное слово!
Тут на графике прозвучал характерный щелчок - включился еще кто-то.
- Ау! - позвал новый голос; я сразу распознал голос Смагина.
- Ну? - отозвалась Юлька.
- Никто только что частоту патруля не слушал? - осведомился Смагин. Голос его звучал странно и необычно, и я не сразу понял, что голос дрожит. Смагин был напуган и растерян.
- Нет, а что?
- Я слушал переговоры - пара патрульных ракетопланов завидела корабль Василевского и пыталась его вызвать. "Хиус II" отмолчался. Потом вблизи объявились истребители чужих. И все - канал очистился. Тихо, как в могиле.
"Вот именно, - подумал я. - В могиле. Очень метко подмечено".
Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы понять суть произошедшего. "Саргасс" сожгли на площадке, "Хиус II", посудину Василевского, а заодно, наверное, и патруль - в воздухе.
- Василевского на корабле не было, - объяснил я зачем-то. - Его убили раньше. Так что скорбеть именно сейчас не стоит.
- Я знаю, что его там не было, - нервно сказал Смагин. - Меня другое волнует. Чужие жгут корабли. Это что, война, так получается?
- Сообразил наконец-то, - фыркнула Юлька. - Мыслитель!
- Какая это, Donnerwetter, война? - вставил с неудовольствием Риггельд. - Избиение младенцев это, а не война. Мы против чужих бессильны. И безоружны.
- Но что-то ведь нужно делать? Или просто дохнуть по очереди - покорно, как баранам на бойне? - не успокаивался Смагин.
Я его вполне понимал.
- Ты в полете? Или сидишь? - уточнил я.
- Сижу, - признался Смагин. - Как понял, что чужие атакуют в воздухе, так и сел сразу же.
- Не переживай, на поверхности они тоже атакуют, - успокоил я его. - И где же именно ты сел?
- На юге, в степи. Сеткой накрылся от греха подальше и сижу..
Я вспомнил, что Смагин таскал с собой пятнистую маскировочную сеть. Накрой такой тряпищей звездолет - с полумили его не разглядишь. Особенно сверху.
- Молодец, - похвалил я. Сиди пока и не дергайся. Янка с тобой?
- Со мной…
- Совсем молодец! - вторично похвалил я. - Юля, что Хаецкие?
- Молчат пока, но они с Мустяцей и Прокудиным, я слышала, стартовали еще утром. Куда именно - не знаю.
- Так. - Я начал загибать пальцы. - Юля, я, Курт и Юра - мы хоть и разбросаны территориально, зато хоть голосом связаны. Хаецкие куда-то смылись, Шумов на Луне, Василевский мертв. Зислис на космодроме… Но туда не сунешься сейчас. Больше искать некого. Кстати, я обещал Шумова вызвать… Думал, из атмосферы выйду - свяжусь. Надо быстро решить, что делать. И как втихую убраться с планеты.
- Боюсь, - вздохнул трезвый Риггельд, - втихую уже не получится. Чужие наверняка отслеживают всю сферу.
- Мне кажется, - вмешалась Юлька, - сначала нужно всем собраться. Территориально, как ты выразился. Разве нет, а, Рома?
- Ну, допустим, так. Но как это осуществить? Мы с Чистяковым теперь бескрылые…
- Рома, - спросил Риггельд деловито. - А хоть вездеход у вас остался?
- Кажется, остался, - ответил я неуверенно.
- Остался, остался, - подсказал с дивана Костя. - Даже два - у меня в дальнем капонире.
- Дуйте к Ворчливым Ключам, - предложил Риггельд. - Это как раз между моей заимкой и чистяковской. Там вас сам черт не отыщет. И небольшой звездолет там легко спрятать - не лайнер, конечно, но у нас лайнеров и нет. У меня там оборудован… ну, скажем так, бункер. А остальные потихоньку подтянутся. Что-то мне подсказывает: открытых и заметных издалека заимок и поселений надо избегать, а уж Новосаратов и вовсе обходить десятой дорогой. И в землю, в землю врыться по самые брови…
- Согласен, - поддержал Смагин. - Я ночи дождусь и, если все тихо будет, попробую на брюхе туда перетащиться. Хрен с ним, с горючим.
- Я тоже, - сказал Риггельд. - Только звездолет я на островке оставлю. Пусть… Про запас.
- Разумно, - согласилась Юлька. - Раз уж я в воздухе, то сразу туда и рвану.
- Садись на приводе, - посоветовал Риггельд. - Там каньон есть, вот в него и садись. Да не поленись, нарежь кустарнику и прикрой свой бумеранг.
- Пустое это, - вздохнул я печально. - Что чужие - визуально, что ли, корабли отыскивают? У них небось такая аппаратура - нам и во сне не приснится.
- Не знаю, - парировал Риггельд. - О чужих - ничего не знаю. Но наш брат человек скорее всего как раз визуально отыскивает. Я не могу сказать, что буду рад видеть в бункере ЛЮБОГО человека.
- А-а-а… - понял я. - Тогда ладно. Маскируйтесь. А мы поехали. Дай координаты, что ли…
- Только не открытым, - насторожилась Юлька. - Закодируй как-нибудь.
Риггельд некоторое время молчал, вычисляя.
- Рома, - сказал он. - Твой день рождения. Сложи месяц и число. Умножь на десять. Вычти… э-э-э… Рыцари скольких островов, помнишь?
- Ага. - Я все записывал, уже переводя в нормальные цифры, чтоб не путаться. - Помню.
- Вот столько островов плюс еще один.
- Вычел. И последний знак отделил. Это широта, верно?
- Верно.
Подобным же способом Риггельд сообщил мне долготу и код входного шлюза.
Вряд ли головорезы вроде Шацрона или Плотного знают, когда у меня день рождения. И вряд ли они читали те же книги, что я с друзьями. Да что там, вряд ли они вообще читают книги.
А уж чужим подобную головоломку вообще ни в жизнь не разгадать.
Одно только огорчало: у чужих наверняка найдется десяток способов обнаружить нас без всякого разгадывания шифров.
- Все. Разбежались, - подвел черту Риггельд.
- Юля, - попросил я. - Будь осторожна. Пожалуйста.
- Буду, Рома, - заверила она, и мне и вправду стало чуточку спокойнее.
Я выгрузил радиорежим из оперативки и отключил комп.
- Ну что? - спросил я без особого энтузиазма. - Поехали?
Костя молча встал с дивана и направился к холодильнику.
- Эй, земляк! - позвал он старателя. - Отпусти пацана и иди сюда. Поможешь: жратвы с собой взять не помешает. А одному тащить неудобно. Ром, а ты пока выгони вездик из капонира. Капонир не заперт…
- Ладно, - согласился я и выглянул наружу. В ноздри снова ударил запах горелой органики.
Я обернулся к мальцу, хмуро взирающему на меня снизу вверх.
- Пойдешь со мной? - спросил я. Вполне серьезно спросил, ненавижу сюсюканье даже с детьми.
- Пойду, - ответил пацан храбро. - Меня зовут Боря. А тебя?
- А меня - Рома.
И я протянул ему руку.
Так мы и вышли наружу вместе - тридцатилетний мужик и четырехлетний пацан. Держась за руки. И не скажу, чтобы мне это было менее нужно, чем ему - ребенку, на глазах у которого только что погибла мать. И наверное, не только мать.
Небо Волги сверкало чистотой; инверсионные следы уже расползлись и растворились без следа. Даже не верилось, что еще совсем недавно тут проносились истребители чужих, поливая огнем рыжую степь плоскогорья Астрахань.
"А ведь придется поверить, - подумал я угрюмо. - Придется".
Потому что другого выхода просто нет.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
11. Сойло-па-Тьерц, пик пирамиды, Aczanny, опорный рейдер крыла
- Говори прямо, советник, - порекомендовал пик Тьерц, - без всей этой ненужной дипломатии. Твои соображения - лишенные дрожи и ритуальных переплясов, - вот что меня интересует в первую очередь.
Советник Сойло-то-Вусси откинулся на спинку креслона-сеста. Он вовсе не испытывал дрожи или боязни, хотя вполне понятное уважение к пику испытывал. Просто он недавно стал советником пика и глава пирамиды его еще недостаточно хорошо изучил.
- С чего начнем, пик?
- С прогнозов.
- Хорошо. Я и мое подразделение склоняемся к мысли, что ни одна из рас-союзников не предпримет попытки захватить находку свайгов в единоличное владение. Это невыгодно и опасно по целому ряду причин. Причины обрисовывать?
- Вкратце. В самых общих чертах.
- Хорошо. Причина первая: против нарушителя союза тут же объединится остальная четверка, и нарушитель будет уничтожен. Прислать более крупный флот мятежники просто не успеют - даже поверхностный анализ показывает, что путь мятежа заведомо проигрышный. Сомнителен и союз двух или более рас - скорее Рою, свайгам и а’йешам следует опасаться нас с цоофт. Друзья-галакты по-прежнему воображают, что раз мы биологически сходны, то и ладим между собой лучше.
- Но ведь это сущая правда. - Пик нахохлился и полуприкрыл глаза желтыми, в мелких прожилках кровеносных сосудов, перепонками. - С цоофт всегда было легче договориться, чем с остальными.
- Оранжевые предводители цоофт уже-намекали, что готовы обсудить условия оборонительного союза. Насколько можно судить по имеющимся данным, цоофт не намерены предпринимать никаких провокационных действий. Их вполне устраивает совместное изучение корабля Ушедших. Так же, как и нас.
- Понятно, - не открывая глаз прощелкал пик. - Другие причины?
- Нетленные, - бесстрастно ответил советник Вусси. - Я удивлен, что они хранят пассивность. Глупая передача адмирала свайгов раскрыла тайну находки. В данный момент любая развитая цивилизация галактики в состоянии точно установить местонахождение найденного корабля.
- Действия адмирала свайгов не были глупыми, советник Вусси. Они диктовались сложившейся ситуацией.
- Ладно, я изменю формулировку, - согласился Вусси. - Вынужденная передача, а не глупая. Так годится?
- Вполне. Тем более что не только в передаче дело. Возмущение после прокола зарегистрировали даже портативные сканеры - корабль-то явился не маленький!
- Передача все упростила. И не только свайгам, - уточнил советник. - Разве нет?