- Просто я - лучший пилот "аксая" во всем космосе, включая всяких там мусфиев, которые думают, что они лучше меня только потому, что изобрели этих чертовых свиней с крыльями.
- Вот потому-то я и вписал тебя сразу после Аликхана и Бурсье.
- Аликхан - понятно, но Бурсье?! - возмутился Дилл. - Да я могу трижды облететь вокруг ее задницы без топлива.
- Мне просто хотелось посмотреть, как скоро ты нарисуешься, - откликнулся Гарвин, пряча улыбку. - Хочешь знать, какова твоя вторая роль? Нам нужен силач.
- Ты имеешь в виду, что я буду как полуголый, намазанный маслом чувак из холошоу с большими железными кольцами на руках, чтобы подчеркнуть мое совершенное телосложение?
- Плюс корсет, чтобы подобрать твое пузо.
- Проклятье, - проговорил Дилл, пропустив это замечание мимо ушей. - Придется повыпендриваться.
- В пределах разумного.
- Эй, - оживился здоровяк, - у меня классная идея. Раз уж вы берете Аликхана, и никому не обязательно знать, что он владеет всеобщим наречием, его можно использовать в качестве…
- …экспоната, - закончил за него Гарвин. - "Спешите видеть самого смертельного врага человека"… "Взгляните на него в оргии гниющей плоти"… "Демон-каннибал из кошмара за пределами звезд". И всякий, кто подойдет к его клетке, будет говорить свободно, не догадываясь, что у мусфия ушки на макушке.
- Черт, - сказал Дилл, - и здесь вы меня обскакали.
- Как всегда, - улыбнулся Гарвин.
Бен хохотнул.
- Дело стоит того, чтобы просто увидеть его в клетке.
- Только когда кругом будет публика.
- Этого будет достаточно. Я прихвачу этого… как его… херасиса… тьфу… арахиса, чтобы кидаться в него.
- Полагаю, - произнес Ньянгу, - все это в благородных традициях РР - проситься добровольцами неизвестно куда. - Взмахом руки он указал на выстроившееся перед ним подразделение. - Кто-нибудь отсутствует?
- Нет, сэр, - отрапортовала сент Моника Лир. - Кроме одного человека в госпитале, который не хочет в отставку раньше времени.
- Ладно, - кивнул Ньянгу и повысил голос. - Я горжусь вашей храбростью и глупостью, подлые, трусливые грязееды. Итак, в листовке были указаны специфические данные. Те, кто обладает какими-либо из них, остаются в строю, Остальные, которые, подобно мне, ищут приключений на халяву, покидают строй и отправляются обратно в казармы.
Он выждал. Люди начали нехотя расходиться, пока не осталось шестьдесят человек из более чем ста тридцати единиц личного состава.
- Прекрасно, - объявил Ньянгу, обводя взглядом мужчин и женщин. - Что ж, посмотрим. Страйкер Флим… Что вы планируете добавить к делу? Я имею в виду, помимо вашего мрачного видения всего происходящего.
Угрюмый с виду Страйкер, который упорно отказывался от продвижения по службе, но являлся при этом одним из лучших полевых солдат в РК, а значит, и во всем Корпусе, еле заметно улыбнулся.
- Узлы, сэр.
- Пардон?
- Я могу завязать любой известный узел. Одной рукой, без рук, вверх ногами, во сне, по пьяни.
- Вязальщик узлов, - Ньянгу начинало нравиться происходящее, - в списке не значился.
- Так точно, сэр, - согласился Флим. - Но я поразнюхал по окрестным циркам. Везде речь шла о веревках, тросах, шкивах, талях и прочем таком дерьме.
- Хорошо, - кивнул Ньянгу. - Берем. А что у вас, сент Лир?
- Танцевала в оперном театре.
- Идет. Нам понадобится кто-то, чтобы строить танцевальную группу. Как насчет вас, альт Монтагна?
- Плавание, сэр. Также прыжки с вышки. И, думаю, смогу освоить трапецию, ведь я неплохой акробат.
- Кто-нибудь из вас подумал о том, что может случиться с РР в отсутствие одновременно ротного и его зама?
- Уже позаботились, сэр, - резко ответила Лир. - Мы уговорим Лава Хурана взять на себя обязанности младшего офицера, дадим ему временные полномочия, которые перейдут в постоянные в случае нашего невозвращения. Абана Калафо подменит заместителя, также на временной основе. Коуд Янсма уже дал добро.
- Хм-м, - посерьезнел Ньянгу. Конечно, присутствие невероятно компетентной Лир было более чем желательно, хотя он и не слыхал о ее театральном прошлом.
Дарод Монтагна - другое дело. Гарвин, несмотря на продолжающийся роман с Язифью Миллазин, испытывал нечто большее, чем легкомысленный интерес, к юной брюнетке-снайперу. Как-то во время войны против Ларикса и Куры Ньянгу застукал их пьяными в стельку и целующимися, но не подумал, что это будет иметь какое-либо продолжение. Ежели имело, то могут возникнуть неприятности. Разве что Монтагна получила во время войны офицерский чин - тогда традиционный запрет на отношения между рядовыми и офицерами не играет роли. Однако…
Ньянгу напомнил себе две вещи: во-первых, Язифь тоже участвует в экспедиции, и, во-вторых, что важнее, он Гарвину не сторож.
- Ладно, - проворчал он. - Теперь разберемся с остальными придурками.
- Пригласите. - Гарвин откинулся на спинку стула. Неделя оказалась неимоверно длинной: опрос и отсев добровольцев, вранье командиров, пытавшихся спихнуть ему лентяев и неудачников, и зубовный скрежет прочих офицеров, которые теряли лучшие кадры. А теперь еще и это.
Доктор Данфин Фрауде был одним из самых уважаемых математиков на Камбре, хотя его таланты простирались и в большинство отраслей прикладной науки. Вдобавок, несмотря на свои более чем шестьдесят лет, этот маленький взъерошенный интеллигентик вполне заслуженно слыл отчаянным храбрецом и сопровождал Корпус в нескольких рискованных экспедициях, заработав репутацию человека абсолютно бесстрашного. В те времена, когда Камбра воевала с Лариксом и Курой, ученый горячо полюбил одну из своих коллег, что вполне естественно для поздней любви. Ее убили, и мир Фрауде, казалось, рухнул. Он по-прежнему проводил для Корпуса любые аналитические исследования, но сделался каким-то отстраненным, словно часть его умерла вместе с Хо Канг.
Дверь отворилась, и Гарвин подпрыгнул. Перед ним стояло существо в самом гротескном сценическом гриме - необычайно унылая личность с на редкость противным длинным носом. Мешковатые штаны, дырявые, чрезмерно длинные ботинки с загнутыми носами, напоминающий ветошь пиджак и древняя шляпа.
- Привет, Гарвин, - произнес Фрауде. - Хорошо выглядишь. Чего не скажешь обо мне.
Он шмыгнул носом и потащил из рукава огромный носовой платок. Ткань все тянулась и тянулась, пока в руках математика не оказалось нечто, размерами не уступающее простыне. В середине простыни что-то завозилось, и наружу выскользнул стобор, одно из двуногих пресмыкающихся, диковинных для D-Камбры. Тварь приземлилась Гарвину на стол, злобно зашипела и вылетела в открытую дверь.
- Ой, извини, Гарвин, - проговорил Фрауде все тем же невыразительным тоном и принялся утирать слезу, выкатившуюся у него из левого глаза. Когда он убрал платок, на месте длинного носа красовался алый резиновый мячик. Доктор поскреб его, содрал, шваркнул об стену и поежился.
- Мне не кажется, что вы собираетесь позволить мне отправиться с вами?
- Вы научились всему этому за два дня?
Фрауде кивнул, и с него упали штаны.
- Знаете, пожалуй, я не могу позволить себе отказаться от Плаксы Вилли, - улыбнулся Гарвин.
Фрауде всхлипнул и подобрал штаны.
- Вы ведь не говорите это, просто чтобы заставить меня улыбнуться, а?
Он приподнял шляпу, и в стороны с пронзительным криком разлетелись какие-то летучие твари.
- Да берем мы вас, берем, - простонал Гарвин, давясь со смеху. - А теперь валите отсюда, пока у вас из штанов не полезла какая-нибудь плотоядная зараза.
- Спасибо, сэр, спасибо, спасибо, - произнес Фрауде все так же монотонно, кланяясь и шаркая ножкой. - Но у меня есть одна просьба - крохотная поблажка, просто махонькая услуга. Коль скоро Энн Хейзер выходит замуж за Джона Хедли (Янсма заметил, как скривилось лицо старика при слове "замуж", но ничего не сказал) и хочет некоторое время побыть дома, это означает, что мне не с кем будет и словом перекинуться.
Доктор подошел к двери и отворил ее.
- Мой коллега, - пояснил он.
Гарвин с подозрением оглядел совершенно непримечательного человечка, бочком проскользнувшего в кабинет. Коуд собрался было пожать протянутую ему для приветствия руку, но, как только он шагнул вперед, посетитель сделал обратное сальто, приземлившись на ноги. Затем пошел колесом по стене, потом каким-то образом по гарвинову столу, по противоположной стене, грациозно приземлился прямо перед Гарвином и торжественно совершил рукопожатие.
- Рад знакомствию, знакомствию, знакомствию, - и исполнил еще одно сальто, видимо, чтобы выразить свой восторг.
- Профессор Джабиш Ристори, - отрекомендовал Фрауде. - Довольно славный малый, мой коллега в течение многих лет, несмотря на то, что принадлежит к одной из тех сфер, которые едва ли можно назвать научной дисциплиной.
- Социосоциосоциология, - затараторил Ристори, делая стойку на руках, а затем оторвав одну от земли.
- Лет десять назад Джабиш помешался на бродячих артистах и задался целью освоить их трюки, - продолжал Фрауде.
- И больше никогда-никогда-никогда не вернулся в универ, - поддакнул Ристори с заразительным смешком. - Сероскучно, скучносеро. - Он оттолкнулся от пола и снова приземлился на ноги.
- Добро пожаловать в цирк, - произнес Гарвин. - Акробат всегда пригодится.
- Акробат, путокат, спотыкат, - закивал Ристори. - Возьмите. По-моему, ваше.
Он вручил коуду его идентификационную карту, еще несколько мгновений назад пришпиленную к нагрудному карману Гарвина.
- Как вы… Ох, простите, не узнал марку, - смутился Янсма. - Мне следовало догадаться.
- И это ваше. - Ристори протянул браслет от часов. - И это. - Последовал бумажник, до того надежно покоившийся в застегнутом заднем кармане.
- Но вы ведь не приближались ко мне больше чем на метр! - воскликнул Гарвин.
- Нет, разве? - возразил Ристори глубоким голосом, исполненным зловещей значительности. - Если бы приблизился, все ваши кредитки, которые у вас в левом на грудном кармане, были бы мои.
- Вы, двое. - Гарвин безо всякой проверки догадывался, что деньги там, где сказано. - Исчезните. Доложите Иоситаро и собирайте манатки. И постарайтесь оставить ему хотя бы штаны.
Из-под брюха "жукова" вылез человек в засаленном комбинезоне с динамометрическим ключом почти такой же длины, как и конечность, которая его сжимала. Едва он поднялся на ноги, Ньянгу ему браво отсалютовал.
Мил Таф Лискеард вернул салют.
- Вот уж не думал, что летуны нынче помнят о моем существовании, - произнес он с горькой злобой, заметив "крылышки" на груди Иоситаро.
Ньянгу проглотил это замечание.
- Сэр, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
Лискеард бросил взгляд на ковырявшихся неподалеку двух механиков, явно не обращавших на него ни малейшего внимания.
- Тогда вон в той грязной каморке, которая служит мне кабинетом.
Ньянгу последовал за ним и притворил дверь.
- Ладно. Чего тебе надо, Иоситаро? Разве ты не слишком занят, возясь со своими последними затеями, чтобы тратить время на отстраненного от полетов старпера, который скис под огнем?
- Сэр, вы мне нужны в качестве одного из пилотов для реализации этих самых затей.
- Дурная шутка, - отрезал Лискеард. - Напоминаю еще раз. Я сломался, помнишь? Ангара отстранил меня от полетов. Или ты не слышал? Я не могу, когда убивают людей.
- Знаю, - кивнул Иоситаро. - Но вы все равно нам нужны. Чтобы поднять в воздух большую уродливую калошу, на которой мы собираемся лететь. Я просмотрел ваш послужной список, сэр. У вас больше двух тысяч часов на конверсионных гражданских транспортах, прежде чем вы перевелись на "грирсоны". А нам крайне не хватает людей, имеющих опыт работы с подобными стальными чушками.
- Я занимался этим некоторое время, - Лискеард помрачнел. - Наверное, следовало сознавать свои пределы и продолжать гонять по небу эти БУКи. Но дело не в этом. Не могу, понимаешь, разносить на кусочки транспорты, подобные тем, на которых летал сам, как рыбу потрошить. Вот и свернул крылья. Ангара сказал, что сделает все, чтобы я больше не летал ни на чем военном, и вышвырнет меня из Корпуса, как только у него дойдут руки. Думаю, он просто забыл обо мне здесь внизу, в этой ремонтной яме, - продолжал Лискеард. - И будь я проклят, если знаю, почему сам не напомнил ему. - Он провел рукой по лбу, оставив грязный след. - Нет, Иоситаро. У тебя на уме еще что-то, кроме реабилитации труса. Может, мне предстоит роль того, кто поведет стадо на бойню в этой новой операции? Ты, я слышал, славишься подобными грязными штучками.
- Вы нужны мне. - Ньянгу сделал паузу, чтобы совладать с собой. - По личным причинам. Примерно через месяц после того, как вы… отстранили себя от полетов, я попал в перекрестье чьих-то прицелов и по мне открыли заградительный огонь. И я тоже сломался.
- Но ты вернулся. Это очевидно, а то лежал бы под этим "Жуковым" рядом со мной, высматривая копоть.
- Да, - согласился Ньянгу, - вернулся. Может, потому, что всегда был слишком труслив, чтобы сказать кому-нибудь, кто видел меня идущим вниз, что я растерялся и больше ни на что не способен.
Лицо Лискеарда вытянулось. Он уставился на Ньянгу.
- Итак, это нечто вроде реабилитации. Ты хочешь предоставить мне шанс?
- Мы летим на "Большой Берте" не для того, чтобы стрелять в людей. Нам предстоит оглядеться, в целости и сохранности доставить домой свои задницы и доложить обстановку.
- Это не значит, что я устою, если дело примет дурной оборот.
- Тогда я выдерну твою задницу из-за штурвала и самолично надеру ее для вящей убедительности. Сэр, - прорычал Ньянгу.
Лискеард заметил, как хаут машинально сжал кулаки, и рассмеялся взахлеб.
- Ангара знает, что ты пытаешься меня завербовать?
- Знает. И он ворчал что-то насчет того, что лучше бы я был уверен в своей правоте.
Бывший пилот выглядел удивленным.
- Вот уж не ожидал услышать от старого твердозадого ублюдка что-нибудь подобное! - он глубоко вздохнул. - Иоситаро, ради тебя я надену "крылышки" обратно. А если я снова… Тебе не придется заботиться обо мне. Я сам это сделаю. И… спасибо. Я перед тобой в долгу. В очень, очень большом.
Ньянгу, который никогда не был силен по части эмоций, подобрался, отдал честь и повернулся, чтобы идти, бросив через плечо:
- Тогда отправляйтесь к "Большой Берте". Она сойдет со стапелей через два часа. И начните выяснять, как эта сволочь насчет полетать. Сэр.
- Ты уверен, что это аутентичный танец?
Дек Бегущий Медведь, великолепный в своей набедренной повязке, в ожерелье из длинных зубов, с раскрашенным лицом и торчащими из его заплетенных в косы волос перьями, ухмыльнулся.
- Именно так учила меня мать матери моей матери. Или - на тот случай, если люди, для которых я танцую, начинают выглядеть так, будто думают, что я их парю, - отец отца моего отца. Черт, еще я скажу им, что в следующий раз для древнего "солнечного танца" я проткну себе соски костяными шпильками, повисну в воздухе и стану петь йодлем.
- Не знаю, - все еще скептически протянул Гарвин.
- Послушайте, сэр, я ведь и впрямь мог бы состряпать какую-нибудь липу. Меня по самое не могу задрало ни хрена не делать, кроме как возить туда-сюда данта Ангару. Великий Дух-на-велосипеде! - Бегущий Медведь машинально потер покрытую шрамами руку. - На прошлой неделе я обнаружил, что всерьез хочу пострелять.
Дек являлся одним из очень немногих оставшихся в живых кавалеров Креста Конфедерации, полученного, как он говорил, в "один ей-богу сумасшедший момент".
- Так что я немного станцую, расскажу пару-тройку историй… Они по правде из давних времен, может, еще с Земли… Меня бабушка учила… Выкурю Трубку Мира, спою несколько гимнов… Выглядеть буду, как опасный воин. Вроде неплохой способ завлекания женщин, правда, сэр?
- Звучит недурно, - согласился Гарвин. - Плюс у нас всегда будет под рукой кроме Бена Дилла еще один патентованный псих. И ты умеешь летать.
- На чем угодно вроде "Жукова" - хоть сквозь игольное ушко, сэр.
- Ладно, поскольку мы и так уже изрядно обобрали данта Ангару, взяв у него лучших, то, пожалуй, можем его оставить и без личного шофера.
- Думаю, будет весело, - манерно протянул Эрик Пенвит. - Побродить так денек перед вами, ребятки, посмотреть, кого и как следует использовать.
- Только не кокетничай, - завозмущался Ньянгу. - Помни, ты занимаешь место, на которое претендовал я.
- Ты перестанешь ныть? - поинтересовался Гарвин. - Ты - начальник клоунов, им и останешься. Не передашь ли мне эту проклятую бутылку?
Ньянгу пододвинул ему требуемое, когда в дверь постучали.
- Войдите, - пригласил он.
Дверь отворилась, и вошла женщина в белом медицинском костюме.
- Ну, все, - вздохнул Гарвин. - Я готов. Альт Махим. Садитесь, док. Я думал, мы отрядили вас в медицинскую школу.
Она присела на краешек одного из стульев.
- Я там… Я была, сэр. Но три дня назад семестр закончился. Я взяла долгосрочный отпуск.
- Угу, - многозначительно кивнул Ньянгу. - Энтузиазм, зов сирены.
- Продолжай, Джил, - подбодрил ее Гарвин. - Для начала давай без "сэров". Или ты забыла традицию РР?
- Нет, с… Нет, шеф. Я зашла узнать, не нужен ли вам на борту медик.
- Будь я проклят, - произнес Пенвит. - Ну что ты будешь делать с этими старыми разведчиками? Ты стараешься определить их в такое место, где их хотя бы не убьют, научат разным ценным вещам типа акушерства и нейрохирургии, которые обеспечат им работу на гражданке, а они каждый раз с воем лезут обратно в пушечное жерло!
- Я даже не буду пытаться спорить с тобой, - сказал Гарвин. - Нам чертовски необходим хороший военный медик. На, налей себе выпить.
- Не сейчас, шеф, - ответила Махим, поднимаясь. - Мне надо пойти отобрать медицинское оборудование, которое может понадобиться. Но все равно, спасибо. - Она отсалютовала и вышла.
Пенвит покачал головой.
- Мы никогда не образумимся, а?
Гарвин выбрался из своего флаера и начал подниматься по длинной лестнице в усадьбу Миллазинов, Хилкрест. Он был уже у двери, когда до него донеслись звуки погрома. Открыв дверь, коуд услышал непристойную брань, а затем снова грохот.
- Задница! - догадался пехотинец.
Еще раз грохотнуло. Гарвин осторожно двинулся на звук разрушения и вскоре оказался посреди развалин кухни.
Язифь Миллазин созерцала то, что недавно было коммуникатором. Затем направилась к буфету, выбрала блюдо и запустила его на всю длину столовой.
- Дерьмоглоты!
- Э-хм… Я дома, дорогая, - дал о себе знать Гарвин. Она гневно глянула на него и швырнула об стену еще две тарелки.
- Сучьи дети!
- Коль скоро ты употребила множественное число, - заметил Янсма, то, смею надеяться, это не про меня.
- Не про тебя!
- Тогда можно я тебя поцелую?
Язифь поджала губы. Гарвин пробрался через останки большей части ее обеденного сервиза и поцеловал ее. Через некоторое время они оторвались друг от друга.
- Так немного получше, - признала Язифь. - Но желание проклинать все и вся у меня не пропало.
Гарвин приподнял бровь.
- Мой долбаный совет директоров, мои дважды проклятые вкладчики, мои трижды гребаные управляющие!