Он с трудом выбрался из капроново-нейлонового плена и тут же наткнулся на восторженный блеск глаз под защитными очками:
– Классно, Олег Витальевич! Я ещё хочу прыгать!
– А-а-а…
– Хотя бы пару раз, а? Неужели за канистру спирта… или я чего-то не понимаю?
Таругин смущённо помялся и нехотя признался:
– Это аренда вертолёта за предыдущие полгода.
– Вот и прекрасно! – Лиля захлопала в ладоши. – Вы мне завтра требование принесите, а я подпишу. Нормальный выход?
– На двадцать литров?
– Пишите сорок!
Случайно услышавший этот разговор механик пулей метнулся к приземлившемуся вертолёту и что-то заорал лётчику в ухо. Тот поморщился от шума, дождался полной остановки винтов и покачал головой:
– К чёрту. Устал я как собака.
– Вова, устал ты или не устал, но лететь надо. Очень надо.
– Зачем? Сможешь привести разумные доводы?
Михалыч смог, во всяком случае, попытался. Авиационные механики от рождения отличаются сообразительностью, и он привёл сокрушительные аргументы, закончившиеся предложением засунуть заботу о моторесурсе и экономии горючего куда подальше и как можно глубже. Вова, в свою очередь, выдвинул контраргументы, но наткнулся на полное непонимание со стороны младшего коллеги.
– Да ты понимаешь, что такой шанс выпадает очень и очень редко? Не один раз в жизни, конечно, но всё равно… – горячился Михалыч, отстаивающий свою жизненную позицию и пытающийся донести до лётчика несостоятельность его доводов. – Да за целую канистру вертолёту прямо на заводе капиталку сделают. Ведь на честном слове летаешь! Редуктор свистит, лопасти вот-вот отвалятся, стойки шасси погнуты, в бортах дырки тряпочками с эпоксидкой заклеены, топливная система изолентой подмотана, в сидушках скоро клопы заведутся. Соглашайся, Вова.
С перечислением недостатков и дефектов "Ми-8" вертолётчик наливался дурной кровью и в конце концов не выдержал. Ухватив Михалыча за грудки, Вова держал его на вытянутых руках и шипел в испуганное лицо:
– И ты всё это сделал с моим вертолётом? Борта эпоксидкой? С тряпками?
Механик осторожно попытался освободиться из цепкого захвата, а когда не получилось, сдавленно захрипел:
– Вова, это же образно говоря.
– Образно? – переспросил летчик, выпустив жертву. – Точно?
– Ну да, для большего убеждения и впечатления. Так ты покатаешь ещё десантников, или мне от спирта отказываться?
– Вообще-то разговор шёл о трёх прыжках в неделю.
– Вова, но ведь капиталка!
– У нас она по графику в мае.
– Собственными силами с привлечением школьников из ДОСААФ?
– Ну да, а что? Есть какая-то разница?
– Очень большая. Если договориться и отправить вертолёт на завод… за канистру! А вторую работягам отдадим.
– Ты думаешь, что у них без спирта выпить нечего?
– Есть, – согласился Михалыч. – Но ты не понимаешь главного.
– И чего же я не понимаю?
– Того факта, что даже в век космических технологий спирт остаётся твёрдой валютой межотраслевого бартера. Мы работягам канистру, они её на что-нибудь очень нужное сменяют, те, в свою очередь, выбьют лимиты на сверхдефицитные материалы… и так далее по цепочке. И в итоге мы получаем несокрушимый щит нашей Родины, сделанный на коленке и голом энтузиазме. Дополнительно к плановому! А кто противится этому, тот недобитый вирусом пиндос, либерал и вообще гражданский активист.
Почему-то на "гражданского активиста" лётчик обиделся больше всего и с огромным трудом поборол искушение засветить механику в глаз:
– Чёрт с тобой, летаем весь день.
– Таругин ещё про ночные прыжки говорил.
– Значит, летаем до утра. И заряди в конце-то концов аккумулятор на своей рации!
Лиля не подозревала о кипении авиационных страстей, поэтому прыгала много и с удовольствием. Выбросы адреналина заставляли кипеть кровь, новые ощущения пьянили лучше любого вина, и время до темноты пролетело совсем незаметно.
– Готовы к ночному полёту, товарищ полковник? – старший прапорщик Таругин вышел из бытовки с довольной улыбкой, большим бутербродом в руке и застрявшими в буденновских усах хлебными крошками. – Или ещё по сто пятьдесят, и возвращаемся домой?
– В каком смысле по сто пятьдесят, Олег Витальевич?
Таругин неизвестно почему смутился и объяснил, старательно выдыхая в сторону от Лили:
– Да просто присказка у меня такая.
Заглянув в блестящие от ярких фонарей честные глаза старшего прапорщика, полковник Сафарова кивнула и сменила тему:
– А мы мимо аэродрома не промахнёмся в темноте, Олег Витальевич?
– Да никогда! – незаметно появившийся механик подбросил в руке что-то похожее на пульт от бытовой техники. – Вы как высоту наберёте, я прожектора включу. Они сверху будут хорошо видны. Прямо как освещённый перекрёсток в городе.
Нижний Новгород. Кабинет начальника управления КГБ по Приволжскому федеральному округу
– И что вы, товарищ подполковник, можете сказать по поводу вчерашнего инцидента? – голос генерала отражался от стен и метался по кабинету гулким эхом, постепенно теряющимся в звуконепроницаемых шторах на окнах. – К вам на голову опускаются два вражеских диверсанта и тут же исчезают в неизвестном направлении. А местные, мать их, чекисты узнают о происшествии только из утреннего выпуска новостей.
Подполковник Степанов, примчавшийся из Бузулука по вызову грозного начальства, попытался оправдаться:
– Товарищ генерал-лейтенант, может, это и не диверсанты были, а просто похулиганил кто? У нас в городе, кроме музея Чапаева, и нет больше ничего. Вообще нет стратегических объектов.
– Ты сам-то в это веришь, подполковник?
– Ну-у-у, теоретически…
– Слова-то он какие знает! – восхитился начальник управления. – Теоретически, значит? А практически – два парашютиста приземляются на центральной площади города, бьют морду милицейскому патрулю, захватывают "уазик" с мигалкой и спокойно покидают место преступления. Как такое может произойти? Кто мне ответит?
– Машину уже нашли, товарищ генерал-лейтенант.
– Кто?
– Из штаба десантного полка позвонили и сказали, что "уазик" обнаружен старшим прапорщиком Таругиным в степи между их городком и Бузулуком.
– Я не про это, – поморщился генерал и опять повысил голос. – Кто за этот бардак отвечать будет, ты догадываешься?
Глава четвёртая, военная, с небольшим сетевым заговором
Существует такое понятие, как неизбежные на море случайности. Обычно оно обозначает неприятности, происходящие вне всякой зависимости от обстоятельств и желания потерпевшего. Этакая гримаса судьбы, решившей немного покапризничать и повернуться к людям выпуклой частью спины. Кысмет, как говорят на Востоке, и остаётся только смириться и ждать, пока всё плохое уйдёт, нанеся положенный ущерб.
Но не нужно думать, что неизбежные случайности бывают лишь на море. Просто моряки, по обыкновению своему, часто имеют поэтический склад души и каждому явлению дают красивые и звучные названия. Сухопутные жители прозаичнее, только это вовсе не гарантирует им отсутствие непредвиденных неприятностей.
Лилия Сафарова их тоже не ждала – сами свалились на голову в тот момент, когда служба уже перестала казаться смешным спектаклем, но ещё не утратила новизну и не превратилась в одну длинную утомительную репетицию.
Всё началось с сигнала тревоги, поступившего в штаб полка непосредственно из министерства обороны, минуя командование дивизии. Хмурый генерал в коммуникаторе не стал много говорить, лишь коротко отдал команду:
– Поднимайте людей, товарищ полковник. Транспорты за вами уже вылетели и прибудут через тридцать две минуты.
И отключился, оставив Лилю в недоумении и растерянности.
– И что теперь делать? – задала она вопрос влетевшему в кабинет дежурному по штабу. – Какие ещё транспорты?
Оказывается, ответы на риторические вопросы всё-таки существуют. Во всяком случае, старший прапорщик Таругин, один из немногих оставленных в полку настоящих десантников, прояснил первый из них.
– Будем выполнять приказ, товарищ полковник! – и с размаху хлопнул ладонью по торчащей из столешницы большой красной кнопке.
Рёв сирены больно ударил по ушам, но, как ни странно, именно от этого звука Лиле стало гораздо спокойнее.
– Что дальше, Олег Витальевич?
Старший прапорщик поморщился от неуставного обращения, но с некоторых пор старался к нему привыкнуть:
– Нужно идти, товарищ полковник.
– Куда?
– К бойцам.
– А где они?
– Если судить по нормативу, то уже должны заканчивать построение.
Идти никуда не хотелось. Штабной бронированный модуль вдруг показался таким уютным и надёжным, что покидать его было страшно. Тем более нельзя вот так взять и бросить важные документы в сейфах, коммуникаторы засекречивающей связи, финчасть и прочее. Кому потом отвечать? Правильно, командиру полка. Пусть он и ненастоящий, но за утерю документации и имущества взгреют вполне реально.
Таругин правильно понял сомнения и махнул рукой:
– Да модуль же автоматический. Сам к транспорту пристыкуется, вы только пульт управления не потеряйте.
– А десантники?
– Что десантники? – переспросил старший прапорщик. – Что с ними может случиться? Они, слава богу, пока ещё салабоны и нюх потерять не успели. Армия быстро вбивает в людей эти самые… как их там… рефлексы. Заодно от рефлексий избавляет.
Временно появившееся спокойствие испарилось само собой. Вот оно было, и вдруг раз, и нет его. Задрожали руки, и внезапная слабость в коленях не даёт возможности подняться с мягкого и тёплого кресла, ставшего сосредоточием… да неважно чего, но так захотелось остаться в нём, закрыть глаза и спокойно дождаться, пока все неприятности рассосутся. Чем чёрт не шутит?
– Товарищ полковник, нам пора, – напомнил Таругин.
– Да, конечно, – согласилась Лиля. – Мне что, теперь полком командовать придётся?
– Вот этого не знаю, но очень надеюсь, что в бой мы пойдём с другим командиром. Не обижайтесь, товарищ полковник.
– Да я не обижаюсь, Олег Витальевич. На правду грех обижаться.
Следующие несколько часов прошли, как кошмарный сон наяву. Все проблемы прошлого показались Лиле примером невероятной удачливости по сравнению с тем, что творилось сейчас. Во-первых, обещанные транспорты задержались по неизвестной причине и появились не через тридцать минут, а только спустя четыре часа после объявления тревоги. Во-вторых, внезапно выяснилось, что офицеры полка, пусть даже поддельные, поголовно отсутствуют.
– Так вы же, товарищ полковник, разрешили им выключать коммуникаторы во внеслужебное время, – напомнил старший прапорщик. – А сегодня воскресенье, вот они и…
Лиля судорожно вздохнула. Да, было дело, разрешала. Она бы и сама не стала появляться в полку по выходным, но моментально прижившиеся при столовой и продовольственном складе коты категорически отказывались возвращаться в квартиру и требовали ежедневного присмотра. Пушистые бандиты хозяйку любили, но свободу ценили значительно больше.
Транспорты всё же прилетели, но вместе с ними появилось множество новых вопросов, не имеющих ответа. Ведь у автопилотов не спросишь, зачем новобранцам привезли бронескафандры последнего поколения с сервоприводами и внушительным обвесом, включающим в себя даже роторные пушки калибра тридцать пять миллиметров. И это богатство доверить салагам? Лиля совсем не разбиралась в военном деле, но твёрдо усвоила одно правило – любая техника в руках дикаря представляет собой всего лишь кучу металлолома.
Потрясённый свалившимся на голову богатством, старший прапорщик Таругин попытался приободрить командира:
– В этих скафандрах, товарищ полковник, можно даже обезьяну в бой посылать. Автоматика справится самостоятельно.
– Точно? – не поверила Лиля.
– Так оно и будет, не сомневайтесь. И наши бойцы не намного отличаются от мартышек с макаками. Вот с гориллами не сравнятся, тут спорить не буду.
И как-то вдруг захотелось разбежаться посильнее да с размаху треснуться головой в стену. Да только вряд ли это поможет. Или попробовать?
– Олег Витальевич, а давайте я вас назначу начальником штаба?
Странный, казалось бы, вопрос имел самое простое объяснение – сразу после прибытия транспортных флаеров по периметру военного городка включилось силовое поле, и все попытки преодолеть его как изнутри, так и извне, закончились неудачей. Даже если кто из актёров, играющих роли офицеров полка, и смог прибыть на КПП, то в расположение он не попал.
Таругин объяснил это мерами предосторожности, добавив непонятное:
– Чтоб никакой сволочной "Бранденбург" здесь не шлялся!
Так что остался Олег Витальевич единственной кандидатурой на все временно вакантные должности.
– Ну так что, согласны?
Лицо старшего прапорщика приобрело задумчивое, но несколько мечтательное выражение, а потом в глазах вспыхнули холодные огоньки:
– Если буду иметь право отправлять ваших котов на гауптвахту, то согласен. Подпись в приказе поставите? Позавчерашним числом?
Аэродром "Липки". Минский район Белорусской губернии. 7 апреля 2098 года
Командир десантного корабля "Академик Алексеев" нервничал. До времени "Ч" оставалось всего ничего, а состыковка жилых транспортно-посадочных модулей никак не закончится. То одно вылезает, то второе, то вообще третье! И стыдно смотреть в глаза полковнику Сафаровой, вежливо делающей вид, будто ничего страшного не происходит и что творящееся безобразие никого не интересует. Но всё равно в её взгляде нет-нет да промелькнёт что-то такое…
Ну да, десантникам хорошо, славу и заслуги дважды Краснознамённого ордена Ленина, орденов Суворова и Кутузова третьей степени гвардейского полка никто не оспаривает и не ставит под сомнение. Им что Канберру с Мельбурном штурмовать, что в дальнем космосе планеты на штык брать – железные люди со стальными нервами. Дисциплина, соответственно, на высоте. Как прибыли, так и сидят в своих модулях, даже не выглядывают. Скучно и привычно им, наверное. Одно слово – головорезы!
– Итак, Александр Юрьевич, чем вы нас порадуете?
Полковник Сафарова намеренно не обращается к капитан-лейтенанту Кульбарту по званию, чтобы не смущать того авторитетом и звёздами на погонах. Или так она обозначила превосходство космического десанта перед флотом?
– Через два часа мы должны присоединиться к эскадре на орбите Луны.
– Успеваем?
– Так точно, товарищ полковник, должны успеть.
– Хорошо, Александр Юрьевич, не буду вам мешать. Если что, я у себя в штабном модуле.
Сафарова невозмутима, как и полагается настоящему полковнику. Рубль за сто можно дать, что она сейчас завалится спать и продрыхнет до самой Луны, нисколько не переживая за исход предстоящего экспериментального старта. Ведь никогда ещё не пробовали взлетать именно так, с пристыкованными к кораблю модулями, из-за чего "Академик Алексеев" стал похож на кукурузный початок. Зато можно одновременно перевозить целый полк!
В космосе зёрнышки модулей соединятся рукавами-переходами, а от метеоритов и многочисленного орбитального мусора получившуюся конструкцию защитит силовое поле нового образца. Четырёхслойное, как утверждали на заводе "Красное Сормово", где корабль проходил модернизацию. Но это будет в космосе, а пока неплохо было бы выбраться за пределы атмосферы без потерь, как на двух последних тренировках.
– Что, каплей, мандражируешь? – старший прапорщик Таругин, представленный как начальник штаба полка, спросил с большой долей фамильярности, присущей всем старым воякам.
– Есть немного, – признался капитан-лейтенант. – Я дальше пояса астероидов и не выбирался никогда.
– Можно подумать, будто по дальнему космосу толпы шастают и во флоте через одного сплошь покорители галактик. Вы же каботажники, ёптыть!
Возразить нечего. Действительно, несмотря на красивое название, военно-космический флот Земной Федерации никогда не покидал пределов Солнечной системы. Автоматические корабли-разведчики не считаются. И невольно в голову приходят ассоциации с Маркизовой лужей и папуасскими челнами… Освоили, понимаешь, водоём в пределах прямой видимости и объявили себя властителями Вселенной.
– Земная экспансия только начинается, Олег Витальевич!
– Вот и я про то же самое, – кивнул Таругин, а потом, понизив голос, предупредил: – Как котов увидишь, товарищ Кульбарт, так сразу их на цугундер.
– Кого?
– Коты, говорю. Четыре штуки. Наглые, хитрые, прожорливые, злопамятные.
Лиля не то чтобы смирилась с судьбой, решившей преподнести сюрприз, но перестала ей сопротивляться. Нужно лететь, так полетим! Если звёзды зажигают, значит, за это кто-то получает зарплату. Суждено отправиться к далёким планетам во главе толпы новобранцев? Так тому и быть! Наверняка ситуация на контроле у вышестоящего начальства, и генералы не пошлют салажат в самое пекло. А ещё сейчас должен появиться майор Мамонтов и всё прояснить. Да, так оно и будет!
И зачем тогда переживать и беспокоиться? Военно-космический флот Земной Федерации является серьёзной организацией, в которой каждый шаг продумывается, обосновывается, рассчитывается и нет места разгильдяйству и халатности. Это же не контора "Рога и копыта"!
Поэтому Лиля прекратила переживать, благополучно проспав как старт корабля, так и соединение с приготовившейся к броску эскадрой. Её не разбудили ни тряска при взлёте, ни визг засбоившего антигравитационного генератора, ни вспышки сгорающих китайских спутников связи, ошибочно принятых защитой за космический мусор. Скопившаяся усталость последних дней требовала отдыха, и организм отключился, перестав реагировать на внешние раздражители. Даже коты прониклись серьёзностью момента, временно превратившись в паинек, лапочек и няшек. Временно… пока банда не получила выход на оперативный простор в лучших традициях татаро-монгольской орды!
Собственно, именно из-за котов старший прапорщик Таругин и потревожил командира полка, послав вызов по внутренней связи:
– Товарищ полковник, срочно требуется ваше вмешательство.
– А что случилось, Олег Витальевич? – Лиля протёрла глаза, прогоняя сон, и лишь тогда включила изображение. – Мы уже в космосе?
– Так точно, в нём. Даже успели войти во внепространство, будь оно неладно.
Лиля зябко поёжилась. Об этом самом внепространстве ходили многочисленные страшилки, и, насколько известно, учёные до сих пор не разобрались, что именно оно из себя представляет. Пользоваться научились, а теоретически обосновать никак не могли. Современная физика категорически отрицала возможность существования этого явления как такового, и учёные мужи разводили руками, называя внепространство то феноменом, то аномалией.