И Мик снова мысленно вернулся в хижину. Он рассматривал хисс, ползающих по потолку и удерживающих своими телами деревянное сучковатое небо. Некоторые сучки были срублены, и он видел расходящиеся круги, по которым можно было определить возраст ветки. Круги в коричневой воде, после того как бросишь камень.
Дети бросали камни в воду большого мутного озера, пытаясь потопить маленький кораблик из сосновой коры. Камни сыпались один за другим с громкими всплесками, а затем, когда Мик стал взрослее, в эту же воду бросила ожерелье, сверкающее черными глазками, Си, дочь Асхута. "Подними!" - За очередным ударом, за очередным всплеском Мик услышал ее голос. Ожерелье было недорогим, да и Си, ходившая за Миком словно тень, не очень нравилась мальчику. Проплавав добрые полчаса и ощупывая мягкое, а местами скользкое дно - эти ощущения он вспомнил через несколько дней, впервые принимая награду, которой был недостоин: податливое, дрожащее от страсти тело девушки, - Мик наконец что-то поймал, но, увы, не ожерелье, а одну из веток, упавших в водоем. Вконец разозлившись, уже собираясь покинуть воду, он вдруг нащупал пальцами полированную кожу черной рукотворной змейки…
Камни, стронутые Миком, исчезали в белесом тумане, никак не желающем убираться из Чаши Хрона.
Вдруг послышался крик. Он донесся со стороны монастыря. Мик пригляделся: внизу, возле монастыря, угадывалось приглушенное туманом, красное свечение.
"Отражение Таира… Нет, Таир так не отражается… Да и нечему отражать…"
- Мир… - Мик обернулся к работающему позади монаху, - смотри.
Тот остановился, отложил кирку и застыл на несколько мгновений, всматриваясь в неясное красное пятно.
- Пожар… - тихо выговорил монах. А затем громко и испуганно: - Монастырь горит!
- Пожар! - следом за ним закричал Мик. - В монастыре пожар!
Его ноги еще не коснулись нижних ступеней, как в голове пронеслось: "Что же может так ярко гореть? Монастырь каменный… Только книги!"
То, что вскоре предстало перед ним в неожиданно расступившейся дымке, не было пожаром.
Огненный смерч, потрескивающий, завывающий, с черным смрадным хвостом, метался по монастырскому саду. Два человека, один в плаще, другой в монашеском балахоне, носились вокруг него, словно исполняя замысловатый ритуальный танец. Первым оказался Юл, а другого, в балахоне, безволосая голова которого была покрыта потом так, что отражала, подобно зеркалу, огненную колонну, Мик не знал. Фроччьи прыжки мага и незнакомца, плащ, развевающийся крыльями серого дракона за спиной Юла, придавали всей сцене жуткий и нереальный оттенок.
Хотя в руках Юла никакого оружия не было и огненный столб не напоминал ни чудовище, ни воина, да и незнакомец находился по другую сторону огня, Мик понял, что эти двое затеяли между собой смертельную схватку, в которой смерч был чем-то вроде оружия. И никто из окружающих не мог повлиять на ее исход.
Переливающаяся, словно наполненная жидким огнем, колонна плясала в кедросовом садике, и ветки деревьев обугливались и вспыхивали от ее прикосновения. Облако же оставило дно Чаши, поднялось и походило на серый потолок гигантской комнаты, в которой монастырь казался детской колыбелью, а люди - крохотными хайрутами.
Да, люди не могли участвовать в этой странной битве, однако и не могли покинуть место сражения. Мик чувствовал застывших позади монахов, но видел лишь тех, кто стоял напротив, у входа в монастырь: склоненную фигуру Питера, монаха, оставшегося на кухне, бледное лицо Ксанта, пригнувшегося и готового нырнуть в темную глубину храма. Рядом с аргенетом, слегка сощурив глаза, стоял невозмутимый Нахт. Мик, сердце которого каждый раз, когда огненный смерч направлялся в его сторону, захлестывала волна страха, позавидовал выдержке пожилого утуроме. Со стороны казалось, что Нахт улыбается.
Чуть в стороне находились Никит и Павул. Последний был напряжен, словно живая пружина. Когда Мик, прибыв в монастырь, впервые увидел сновидца, тот расплывался во всех направлениях: грязный и заросший, с блуждающим мутным взором, он напоминал куль с паклей. Теперь же сновидец словно стал выше. Он был подтянут, грива волос, в которой играли отблески огня, отброшена за плечи и перетянута кожаным ремешком. Серые глаза Павула пристально следили за каждым действием сражающихся, не выпуская ни смерч, ни магов, ни зрителей.
Юл изменил тактику. Отпрыгнув на несколько шагов, он увлек за собой огненную колонну, а затем подбежал к ней на расстояние двух шагов, присел, широко расставил ноги и принялся поочередно двигать руками, выкрикивая ритмическое заклинание. Смерч, следуя его движениям, подобно штопору, с воем и грохотом начал вворачиваться в землю.
Разбрасывая голубоватые стрелы молний, колонна медленно исчезала. Юл был страшен. Его движения были столь стремительны, что Мик видел не две, а множество рук, исходящих из тела мага и вращающих огненный столб.
Но в этот момент из сжатого кулака незнакомца вылетело узкое, напоминающее луч, лезвие. Мик не заметил, откуда извлек пришлец свое оружие: меч вырос в одно мгновение. Такого странного тонкого клинка Мин никогда не встречал. Острый прут из светящегося серебристого металла! Незнакомец направил острие к уходящей колонне, а та вдруг вытянулась и изогнулась, словно серебристая игла притягивала ее.
С треском, заглушающим заклинания Юла, разбрасывая искры, молния пробежала от огненного столба к неведомому мечу. За ней последовала еще одна. Незнакомец поднял руку и направил меч в серый облачный потолок. А столб неожиданно исчез, то ли поглощенный странным оружием, то ли загнанный Юлом под землю.
Подпрыгнув, пришлец вскочил на камень. Снова вспыхнула молния: на сей раз она соединила кончик меча и серое клубящееся облако над ним. До Юла оставалось не более десяти шагов.
Враг начал медленно опускать страшное оружие, направляя его в сторону Юла. Юл выставил ладони вперед и замер. Несколько синих огненных змей выскочили из кончика меча и ударили в ладонь белого мага. При каждом ударе дрожь проходила по его телу, а от последнего Юл пошатнулся. Незнакомец сделал еще два шага…
Мик почувствовал, что способен вмешаться: невидимые путы, сковавшие его ноги, ослабли. И в этот же момент он увидел, как Никит шагнул по направлению к пришлецу. И Нахт тоже всем телом подался вперед. Мик вздрогнул: Павула рядом с Никитом не было.
Во время битвы Павул переместился вместе со сражающимися, и Мик этого просто не заметил. То ли внимание врага было целиком сконцентрировано на Юле, то ли он попросту считал окружающих неспособными причинить вред, но сновидцу удалось подойти совсем близко. И когда очередная молния слетела с оружия незнакомца, Павул занес деревянную палку и изо всей силы ударил ею по волшебному лезвию.
Меч незнакомца на мгновение наклонился к земле, и несколько чудовищно ярких вспышек, таких, что надолго остались в глазах Мика нагромождением темных линий, таких, что от удара грома вновь содрогнулась твердь, а Павула отбросило на несколько шагов, пробежали между мечом и землей.
Незнакомец сам бился подобно молнии, по его телу стекали синие потоки огня. И теперь, не опуская ладоней, Юл пошел на врага.
Чары были разрушены. Мик выхватил подаренный библиотекарем нож. Конгай увидел, как поднимается, потирая ушибленный локоть, Павул, как сужают кольцо вокруг незнакомца Никит, Нахт и Рут. Монахи и даже Ксант, взяв наперевес палки, были готовы сразиться с непрошеным гостем.
Внимание же врага оставалось прикованным к Юлу, к его открытым ладоням. Он смотрел на них столь пристально, что казалось, сама Судьба написала ему в их линиях свое решение. Юл приближался. Пришлец пятился. Но Юл наступал быстрее.
Со стороны спины, справа и слева незнакомца окружили монахи. Враг был пойман. Но вдруг он, словно очнувшись, на мгновение присел и прыгнул.
Прыгнул спиной вперед, перелетев, подобно унратенре, над головой Рута. Рут первым пришел в себя и, развернувшись, бросил в него нож, но клинок, потеряв силу в полете, зацепил лишь складки балахона незнакомца и со звоном упал на камни. В этот момент над головой Рута уже летел Юл.
Дальнейшая сцена была страшна, неправдоподобна, но и настолько комична, что Мик невольно улыбнулся. Враг, а следом за ним Юл, прыгая подобно фроккам, при каждом скачке низко приседая, а в воздухе распрямляя свое тело, уходили в сторону лестницы. Их прыжки были высоки настолько, что каждый раз то фигура незнакомца, то фигура Юла исчезали в облачном потолке, вытаскивая за собой белесую нить тумана.
Неожиданно молния, подобная только что виденным, ударила в камень неподалеку от Мика. И пока эхо раскатывало на разные лады грохот по дну Чаши Хрона, с неба упали первые холодные капли.
Пелена дождя скрыла фигуры магов.
ЮЛ
Юл соединял себя с пленкой, светящейся, покрывающей камни и воду, она поддерживала его, не давала ему упасть. Но этого было недостаточно, чтобы остановить врага. Дождь, облака, все вливало в Юла новую силу, но этой же силой пользовался и враг.
Юл увидел перед собой оранжевый шар, весь состоящий из светящихся раскаленных нитей-пружинок. Шар, подпрыгивающий выше и выше. Прыжки уже достигали уровня площадки над озером. Площадка представлялась Юлу ярко-зеленой плоскостью, по которой голубыми лентами сползало тело ветра.
Юл пытался остановить движения оранжевого сгустка. Подобно хайру, он выстраивал искрящуюся паутину, но враг обрывал тонкие путы. Прыжки пришлеца были высоки, но нечто не позволяло ему удержаться на площадке, а затем на вершине. Судя по тому, как он быстро терял свой цвет, сил у врага оставалось немного, но их вполне могло хватить, чтобы преодолеть горы.
Эти размышления чуть не разрушили тонкие доспехи Юла. На мгновение он увидел черные, блестящие от дождя скалы, покрытую пузырящимися каплями поверхность озера, по краю которого расползалась коричневая грязевая бахрома, смытая горными ручьями. Он увидел противника, пытающегося запрыгнуть на площадку. Некая невидимая сила в очередной раз оттолкнула пришлеца, и тот снова опустился на дно Чаши Хрона.
Почувствовав замешательство, охватившее Юла, враг перенес удар на него. Юл же, собравшись, одним прыжком погрузил свое тело в холодную горную воду. И снова ощутил, как восстанавливаются поврежденные врагом панцирь и щит. Зеленое водное тело превратило мага в светящегося тысяченогого хайра. И Юл наконец увидел, что не выпускало пришлеца за горную гряду: стена, слабое бледно-фиолетовое свечение которой было практически незаметно, но сила столь велика, что даже за несколько шагов маг ощутил ее.
Отбросив рассуждения, оттолкнувшись от невидимой обычному глазу преграды, Юл описал своим световым телом полукруг, внутри которого оказался пришлец. Затем Юл вернулся на прежнее место.
Пришлец начал метаться, заполняя полукруг сплетением оранжевых нитей, но чар, наложенных магом, преодолеть не мог.
"Ты заставил меня остановиться, - уловил его мысли Юл. - Сними чары, иначе я сделаю так, что они падут на тебя".
Юл уловил еще нечто тщательно скрываемое магом: это был страх.
Пришлец стоял на берегу, не выпуская из руки уже неопасный странный меч. В глазах его, словно отблеск, оставшийся после огненного смерча, горел желтый огонь. Но сила покидала врага.
- О-э-э-э-э-э-э, - низкий вибрирующий голос Юла поднял воду, - о-э-э-э-э-э-э-э…
Юл призывал силу небесной воды, с ее помощью он создавал вечного невидимого стража.
"Сними чары!" - грохотало в его голове.
- О-э-э-э-э-э-э, - продолжал Юл, пытаясь уцепиться за кончик этого низко летящего над землей звука. И наконец, поймав его, маг начал круговой танец. Пружинистыми прыжками Юл обходил недвижное, пока еще содержащее остатки силы, тело темного мага, и вслед за Юлом полз, подобно хиссе, необычный всепроникающий звук. Юл был его началом, легчайшим и тонким, он проходил сквозь камни, легкой рябью пробегал по воде, затем где-то возле берега, превратившись в сверкающую огненную нить, стал еще ниже, страшнее, стал самим Страхом.
Юл почувствовал идущее от пришлеца содрогание:
"Нет, нет…"
Теперь невидимая защитная паутина, выпущенная черным магом, сминалась силой воды, и Юл увидел темное твердое яйцо посреди светящегося поля. Юл начал пеленать его звуком, подобранным в воде, звуком, ставшим щитом и мечом светлого мага. И когда пришлец уже не мог пошевелиться, Юл вспомнил о той искусно выстроенной преграде, которую не замечал ранее, которая была непроходима, как для пришлеца, так и для него самого.
"Неужели некая сила вызвала ее во время обвала, - подумал Юл, - или это сделал мой скрывающийся пока союзник?"
Он вдруг почувствовал, как распускаются туго затянутые петли: спеленутый в клубок темный маг разворачивается, выпадая из оболочки, из воронки, а сама воронка выгибается подобно лепесткам цветка кулы.
- О-э-э-э-э-э-э… - Юл вновь оседлал непокорный звук, изменил его до пронизывающе высокого и заставил пришлеца опуститься вниз.
- Ты ничего не получишь, щенок! - донеслось до Юла. - Тебя все равно раздавят!
И на мгновение Юл поймал мысли врага. Враг представлял темную гору, нет, не гору, волну силы, наползающую, дробящую камни.
"Раздавят!" - прозвучало в голове Юла. Но светлый маг не останавливался.
Воронка свернулась. Пришлец окружил себя щитом. Пробить этот щит было невозможно, но и пленник не мог покинуть его, ибо снаружи щит был стянут еще более плотной силовой оболочкой.
"Того, что я смог, достаточно", - подумал Юл.
"Рано или поздно, я выйду, - донеслось сквозь пелену, - а ловушка захлопнута и для тебя".
Юл стоял перед скалой, формой напоминающей человека, скалой, способной оттолкнуть любую стрелу, любой клинок, скалой, которую можно сдвинуть, лишь сняв заклятие, а разрушить, лишь пробудив к жизни тайное имя темного мага.
Теперь Юла занимало другое. У него был то ли сообщник, то ли противник, оказавшийся временным союзником. Маг, скрытый столь же умело, сколь умело была выстроена им стена силы. "Возможно, это кто-то из учителей Рунского Круга. Значит, я недостаточно силен, чтобы действовать самому, - подумал Юл, - или же это еще один враг, незаметно опередивший и меня, и пришлеца".
Юл присел на камень, напротив недавнего противника, и невесело усмехнулся. "Пока монахи будут преодолевать одну стену, я буду пробиваться сквозь другую. Я не смогу уйти, оставив себя здесь". Он посмотрел на пришлеца. Три круга заклятий, три незримых бесконечно тяжелых обруча связывали окаменевшего мага, однако губы его еще могли шевелиться.
- …Сын хриссы, фрокк вонючий, твои сопли… - еле слышно выкрикивал пришлец слова, совсем не подобающие магу, - не…
И уже не заклятие Юла заставило врага замолкнуть на полуслове и замереть с полуоткрытым, словно от удивления, ртом. Приток жизненной силы был перекрыт, и пришлец это осознал. Ему оставалось только то, что было внутри его щита. И бессмысленно тратить силу на пустые сотрясения воздуха. Теперь пришлец окончательно превратился в темно-серый камень, смотрящий в сторону монастыря.
Юл продолжал сидеть напротив. Тяжесть, охватившая его, была приятной, подобной той, что испытывают селяне после работы в поле. "Легкая тяжесть…" - Юл улыбнулся пришедшему ниоткуда парадоксу. Пришлец обуздан… Все могло разрешиться счастливейшим образом: некий помощник должен был, сняв невидимую силу, покинуть монастырь. И тогда задание Юла было бы выполнено.
Правда, в любой момент Уранунг мог вновь отправить подобного пришлеца. "Но такое развитие событий возможно, если тот, кто скрывается, - помощник. А если - нет?.." Оставалась также длинная цепь загадок, к каждому звену которой разум пристраивал свои длинные, ни к чему не приводящие цепочки-рассуждения.
"Что было нужно пришлецу? Павул? Что ему нужно было от Павула? Кто защищал Павула? Какую тайну скрывает Павул? Или скрывал?.." Изменение облика Павула было вызвано изменением его внутреннего состояния. В этом Юл не сомневался. Павул противостоял врагу, как человек, владеющий простейшей магией. Да и собственное задание Юла - хранить и защищать - не было выполнено до конца. Мага могли спасти. Он был связан, но не уничтожен. И что означала случайно прорвавшаяся мысль: "ТЕБЯ ВСЕ РАВНО РАЗДАВЯТ…" О ком думал пришлец? Враг понимал, чары на границе Чаши Хрона наведены не Юлом. Пришлец знал врага, которого считал более сильным, чем Юл, и представление о нем послал Юлу.
Юл пробирался по этой нити и вновь возвращался к концу, к центру хитроумного узла: что же нужно пришлецу от Павула?