НИКИТ
"…И на вопрос наш, почему вдруг столь собранным и решительным оказался сновидец, что столь сильно изменило его тело и душу, ответил Павул следующее:
- Видел я сны, а теперь пробудился, потому и стал иным, но не спрашивайте, что явилось причиной моего пробуждения, ибо сам того не ведаю.
И сказали мы тогда Павулу о том, сколь многочисленны были атаки врага на него. Павул же отвечал, что не чувствовал сих атак и не скрывает никаких тайн, кроме той, что касается лишь собственной его судьбы. С большим трудом нам удалось уговорить сновидца поведать…"
Никит исписал уже четверть свитка и успел подробно изложить события, отчасти виденные им, отчасти рассказанные Юлом. Теперь дошла очередь до анализа. Никит, как и Юл, понимал, что Павул находится в центре хитросплетений всех вопросов. Теперь библиотекарь пытался восстановить в памяти долгий рассказ сновидца, но в этом рассказе не было ничего, что могло бы заинтересовать темного мага. "Ничего… Или Павул вспомнил не все? Околдовывая, маг мог спрятать часть знания…" Никит вспомнил, как неохотно рассказывал Павул свою историю, и подумал, что раскрывать свою память Павул не позволит. "Да и Юл не будет настаивать…" Никит, при всем своем желании, не мог перенести в хроники историю Павула: его связывало обещание хранить тайну. Поэтому библиотекарь решил свернуть повествование:
"…свою историю, но ничего, что могло бы заинтересовать пришлеца, мы не обнаружили.
И нет меры моей благодарности к Тебе, Всеприсущий, за спасение наше…"
Далее шла молитва, с которой Никит начинал повествование и которую за последний вечер повторил не один десяток раз. Убрав стил, он мысленно продолжал возносить хвалу Всеприсущему. "С твоей помощью удалось нам обуздать демона и остановить врага, проникшего в нашу многострадальную обитель. С твоей помощью спасся Тус. Изгнан страх из моего сердца, и теперь в нем место радости…" Светлое состояние, охватившее Никита, вскоре было смыто чередой вопросов, на которые знал ответ плененный пришлец. "…Даже если бы Юл ослабил путы, от темного мага мы вряд ли бы чего добились".
Никит снова и снова отгонял беспокойные мысли, пытаясь насладиться радостью избавления от врага. Он вдруг подумал о том, что теперь магия Юла, могущество которой ощутили все обитатели монастыря, могла бы помочь в строительстве лестницы.
Он встретил мага на скамье под кедросами, и разговор их стал продолжением того, что вели они днем.
- Ну, все записал, уважаемый? - улыбнулся маг.
- Увы, слова слишком малы для этих чудес.
- Можно записывать и без слов.
Никит почему-то вновь вспомнил Павула. "Если догадка Юла верна, что за "послание" несет в себе сновидец?"
- Ты понимаешь слишком буквально, - произнес маг, - и не все дано нам познать…
- А ты, уважаемый, читаешь мои мысли.
- Нет, ты сам показываешь их мне. Видишь, без слов могут говорить не только маги.
"Он устал, - подумал Никит, - а я лезу со своими вопросами! Какая там лестница, какой Павул…"
И сразу понял, что его присутствие ничуть не мешает Юлу.
- Почему же… Беседа, - Никит ощутил поток тепла, исходящий от мага, - лишь поможет мне. Ты не из тех, кто берет. Так даже легче восстанавливается моя сила. А мне предстоит еще разобраться кое с чем.
- И скоро ли она восстановится?
- Это зависит от силы, уважаемый… И от моего умения. Пока я слабее мусса…
- Ну, не скромничай… Да и муссы не такие уж слабые твари. Как по части разума, так и магии…
- О уважаемый, Ксант немного расшевелил тебя. Ты стал серьезнее относиться к легендам и сказкам.
- А ты в детстве не верил в мышиного короноса?
- Я и сейчас допускаю его существование… И в чем я твердо уверен, так это в магии муссов.
- Но это добрая магия?
- Не бывает доброй магии. А что касается самих муссов… Я ни разу не слышал о злых муссах.
- Но ведь если твоя магия помогает в добрых делах, она может считаться доброй?
- Ты забыл одно, - доверительно произнес Юл, - ты - не маг. И не зная магии, трудно о ней судить. Магия никакая. Что добро, а что зло, по-твоему?
- О, об этом целые трактаты написаны. Ты сам знаешь. Для меня зло - греховно.
- Правда твоя. Для тебя добро - то, что угодно твоему Богу… Так?
- Так… Я понимаю, что ты хочешь сказать… И это сказано не одним мудрецом. Нет вообще добра и вообще зла. Для каждого добро и зло тут… - Никит выразительно постучал по своей голове. - Так? - передразнил он мага.
- Так… - улыбнулся Юл.
- Ты поможешь нам с лестницей? - спросил Никит, удивляясь собственной бесцеремонности. - Что тебе стоит прорезать в камне десяток-другой ступеней?
- Помогу. Только чем и когда, не знаю. - Юл задумался. - Ты сейчас будешь очень удивлен. Хотя, может, ты это и знаешь.
- Что?
- Самые простые вещи… Лучше не применять магию там, где можно обойтись без нее… Призвать демона, поднять огненный столб, пройти сквозь камень гораздо проще, чем, например, вырубить ступень. А ступень можно вырубить и вот этим… - Юл вытянул вперед большие крепкие ладони. - У меня руки строителя. Мой отец - строитель.
- Да? А я думал…
- Представь себе… Среди послушников Том-Магиона детей магов - меньшинство…
- Я слышал, но не очень верил в это… Ты первый из магов, кто хоть что-то рассказывает мне. А ваши трактаты мне читать трудно. Гилл, Мастер Огненных Зрелищ, помнишь его, такой низенький, чернобородый… Он ушел в Кор с монахами… Он кое-что знает.
- Помню… Но та магия, что известна ему, - малая часть. А я… Я говорю лишь то, что могу говорить… И поступаю так, как поступил бы мой учитель.
- Наверное, я уже утомил тебя, уважаемый. - Никит поднялся.
- Не забывай про щит, - напутствовал Юл.
- А что, он еще может пригодиться? - встрепенулся Никит.
- Он всегда может пригодиться.
Вернувшись к себе, Никит заснул спокойно, со счастливой улыбкой на лице. Однако к утру неприятные сновидения согнали ее.
Никит снова видел полки и снова слышал зловещий шорох. Тяжелый пресс сдвигался в сторону и грозил упасть на Юла. На этот раз не остановленный никем, Никит вскочил и уцепился за его край. Но невидимая рука продолжала выдвигать пластину.
- Это магия муссов, - проговорил за спиной Никита Юл. - Отойди, уважаемый.
Библиотекарь отскочил, и тяжелая пластина беззвучно соскользнула вниз. На полке же стоял, радостно потирая лапки, маленький мусс, и на его мордочке светилась улыбка.
- Что же ты делаешь… - произнес Никит, превращаясь вдруг в мальчика. - Ты же не приносишь зла…
- А я мышиный коронос! - ответил мусс и принялся вращать на лапке золотой ободок, маленькую корону. - Мне можно!
- Нельзя, - сказал Никит и погрозил ему пальцем, - нельзя…
- Любишь ты запрещать, уважаемый.
Голос мышиного короноса стал визгливым, и Никит увидел, что перед ним не мусс, а хриссамэн, с низким, поросшим коричневыми волосами лбом и выступающими вперед острыми зубами.
- Хр-р-р! - существо подпрыгнуло и скинуло на пол несколько книг.
Футляры упали и раскатились с неестественными лопающимися звуками, а хриссамэн уже потрошил вторую полку.
- Я тебя! - Никит поднял палку и замахнулся на него.
Уродец скорчил противную рожу и спрятался в глубине.
- Нет, ты у меня получишь! - снова закричал Никит и принялся шуровать палкой в темноте, пока не наткнулся на что-то мягкое. Но когда попытался вытащить палку обратно, она не поддалась. Никит потянул изо всех сил. Палку крепко держали, а из темной глубины полки донесся визгливый хохот.
Неожиданно палка рванулась вглубь, вылетела из рук Никита, и вскоре полка, нет, прямоугольная черная пасть выплюнула хриссамэна, выросшего уже до размеров туора и напоминающего темного мага, околдованного Юлом.
Никит не мог пошевелиться, а враг продолжал расти.
- Хотел поймать? - маг хрипло рассмеялся. - На, получай, получай!.. - Он не ударил, а лишь несколько раз замахнулся на Никита палкой, загоняя его на полку, в глубь стеллажа.
Библиотекарь сжался и полез сам. Началось обратное превращение. Рука неимоверных размеров смяла тело Никита в комок и пыталась запихнуть в один из пустых голубых футляров.
- Хрисс-с-с…ссамэны ему не нр-р-равятся… с-с-сам им с-с-станешь…
Никит видел, как жирные, поросшие волосами пальцы пытаются впихнуть в голубой тубус жалкие остатки его тела, напоминающие свернутую рукопись.
Страх неожиданно исчез, его сменило неудомение.
- Почему в этот? - заявил Никит. - Я в этот не хочу…
- Тебя не спрашивают, хр-р-рисс-самэн, - ответил черный маг.
Никит зашевелился, пытаясь развернуться. Он почему-то понял, что превращен колдуном в свиток и что слова, написанные на нем, остановят мага, достаточно произнести их. Но как ни пытался он развернуть пергамент своего тела, прочесть ничего не успевал, слишком сильно сжимала вражеская рука.
Однако и в футляр он пока не умещался: то один, то другой край свитка оттопыривался. Наконец, неимоверно скосив глаза, Никит прочел несколько букв: ДОБР… "Добро", - мелькнуло в голове Никита.
- Добро! - закричал Никит и вспомнил, что где-то рядом находится Юл. - Юл, помоги!
Рука неожиданно разжалась, выпустила его, и вскоре лицо Юла появилось перед Никитом.
- Ну вот, я же говорил, - произнес маг, - магия не может быть ни злой, ни доброй. Она никакая.
Никит проснулся и некоторое время лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя.
"К чему бы сей сон?" Он приподнялся с лежанки, на ощупь взял огниво и, выбив резким движением искру, зажег лампу. Рассвет едва проползал сквозь окошко, затянутое вместо стекла непрозрачным бычьим пузырем.
"Уже утро". Через мгновение это подтвердил голос Эанта, поющий "Славу Хрону". "Утренняя молитва… Давно не пел Эант…" Никит обрадовался: возвращалась прежняя монастырская жизнь. Обычно в это время библиотекарь еще спал, но сейчас ложиться не стал: кошмар отвратил его ото сна.
И он, чтобы хоть как-то отвлечься от вновь нахлынувших мыслей, снял с полки один из голубых свитков. Теперь, прочитав уже больше половины, он вернулся к самому началу, из которого до этого прочел лишь первые несколько абзацев, посвященных битве Элга с неким магрутом, по прозвищу Хуруг. Судя по всему, повествование не начиналось с этой битвы, самое начало текста, возможно, первый свиток, было утеряно задолго до прибытия Никита в монастырь.
И сейчас он быстро нашел место, на котором в прошлый раз прервал чтение.
"И отер Элг с меча кровь воина, прозванного Хуругом.
И воскликнул:
- Нет более противника мне, о Боги!
И услышал он голос, идущий как бы ниоткуда:
- Да, всех победил ты в этом мире, о бесстрашный Элг, и нет воинов, тебе равных.
И смех звонкий наполнил небо.
- Кто ты и почему ты насмехаешься надо мной? - разгневался Элг. - Красив твой голос, но не вижу я облика твоего.
И отвечал ему голос ниоткуда:
- В конце пути ты узреешь меня, о Элг! Не было еще героя, одолевшего меня, и всякий видел лик мой… Лишь Боги не ведают его…
- Трудны твои загадки, о сладкоголосая! - воскликнул Элг. - И не знаю я на них ответа.
И звонкий смех снова прозвенел в вышине.
И понял вдруг Элг, кто насмехается над ним. И яростью наполнилось его сердце, ибо не было в нем места страху. И закричал, подняв глаза к синему небу:
- Тебя, тебя, непобедимая, я вызываю на поединок!
И услышал:
- Многие смертные бросали мне вызов, но не многие были достойны даже ответа моего… Но к тебе, возлюбленный мой, бесстрашный Элг, я приду как воительница к воину. Жди и готовься…
И услышал Элг позади себя звук, подобный звону струн итары, и обернулся…
Не было жизни в этом гибельном месте. Лишь хитроумный Атис, верный слуга Элга, взирал на господина глазами испуганными и удивленными.
И вопрос, подобно эллоре, слетел с губ хитроумного:
- С кем беседуешь ты, о Элг? Не поврежден ли твой разум мечом презренного Хуруга?
И ответил Элг:
- Разве не слышал ты, о Атис! Мой вызов принят!
И снова спросил Атис:
- Кого теперь ты вызвал на битву, о бесстрашный? Далеко ли твой новый враг?
- Не ведаю, где она, верный мой Атис, - ответил Элг, - и не знаю, когда мы сразимся…
И страх объял Атиса, ибо понял он, кому бросил вызов бесстрашный Элг. И воскликнул хитроумный:
- Уж не Унру ли, Смерть саму, собираешься ты победить… Воистину помутился твой разум. Нет против нее оружия… И меч, и стрелы бессильны против нее!
И промолвил тогда Элг:
- Слышал ли ты, о Атис, о Вратах Миров, дарующих бессмертие?
- О, да, господин мой, - ответил хитроумный, - но недоступны они человеку, ибо сама Древняя Смерть стережет их.
- Но ведь были герои, ходившие в Гибельный Край! - вскричал Элг. - Были победители магрутов, и не коснулась их рука Невидимой Смерти… И если страх не пускает тебя, один пойду я к сим вратам и добуду себе бессмертие.
- Сами Боги привели меня к тебе, о Элг… Тебе служу я и тебя оберегаю… Разве оставлю я тебя?!! - воскликнул Атис.
И отправились тогда они в землю Лисса, лежащую на пути к стране Древней Смерти, недоступному человеку Гибельному Краю.
И жил в земле Лисса человек, по имени Ритон. Был Ритон стар, но выглядел молодым, ибо знал секреты долгой молодости, и был он мудр и печален, ибо, как говорят древние, - во многой мудрости много печали. Ведал Ритон многое, и многие искали у него совета.
И прежде чем переступить границу Края Смерти, пришел Элг к мудрейшему и сказал:
- О мудрейший! Победил я многих героев, потому и прозван непобедимым. Даже магрут, прозванный Хуругом, пал от моего меча. Лишь одного противника не одолел - Смерть свою. Бросил я вызов ей и должен с ней сразиться. Идем мы в Гибельный Край, к Вратам Миров, дабы получить оружие против врага моего.
- Грустно мне слышать слова твои, о бесстрашный, - ответил Ритон. - Труден путь к Вратам Миров. И не они даруют бессмертие, а врата, что сокрыты в сердце их. И горе путникам, идущим к этим вратам, ибо невидимым мечом поражает Хранитель каждого, будь то человек или тварь бессловесная.
- О, горе! - воскликнул Элг.
И столь велика была его печаль, что поблекло небо, и деревья опустили свои листья, и цветы смежили свои лепестки…
Но продолжил Ритон:
- О бесстрашный! Есть нечто, способное противостоять невидимому мечу. Тормантион, Творение Предтеч. Владел одеянием сим Великий Артус, но не ведомо мне, где оно теперь. Шесть сотен иров миновало со времен его славы. Лишь песня осталась.
И запел Ритон:
Шлем, панцирь и щит,
Что не затрещит
Под ударами целой горы,
Доспехи те Бог
Пробить бы не смог,
А не то что врагов топоры,
Сверкающий меч,
Что голову с плеч
Мог снести и скалу рассечь,
И руны на нем
Пылали огнем,
На клинке чародейском предтеч…
И воскликнул Элг:
- Я разыщу гробницу Артуса! Даже через тысячу лет…
И промолвил Ритон:
- Забыл ты, бесстрашный, о той, что вызвана тобой. Но я помогу тебе, ибо сплелись наши судьбы, и лишь вместе найдем мы легендарный Тормантион".
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГИЛЛ
Гилл проснулся. В глинобитном домике, куда они вернулись, убедившись в неприступности стены, выросшей на пути в монастырь, было совершенно темно. Но со стороны двери из щелей выбивался желтый мерцающий свет.
- Кто там? - настороженно спросил Гилл.
- Я, уважаемый мастер. Это я - Норс.
Гилл узнал голос одного из обитателей поселка. Дверь распахнулась, и на пороге появился селянин. В этом маленьком селении даже в богатых домах двери не имели запоров. В левой руке Норс сжимал масляную лампу, и падающий снизу свет превращал приветливое лицо земледельца в чудовищную маску.
Гилл окончательно прогнал как сон, так и раздражение, вызванное его потерей, и, натянув улыбку, которая, вероятнее всего, потерялась в густой бороде, спросил:
- Что-то случилось?..
- Извини, великодушно извини, уважаемый, но в Красную Обитель…
Только после этих слов Гилл разглядел несколько темных фигур за спиной Норса.
- …Идут паломники, - продолжил селянин, - они здесь впервые и постучали в мой дом. Я им рассказал о твоей беде.
- Что?.. Какие паломники?..
- Доброго здоровья, уважаемый. - Фигура, поначалу казавшаяся тенью Норса, отодвинула селянина в сторону и вышла вперед. Это был высокий стройный человек с прямым носом, узким правильным лицом и внимательными темными глазами. Грубо слепленный, но достаточно смазливый Норс по сравнению с незнакомцем казался уродом.
"Аргенет…" - подумал Гилл. Тонкие черты лица, спокойный голос, особая осанка - все подтверждало догадку мастера.
- Доброго… - Гилл встал.
- Извини, уважаемый, что в столь поздний час мы потревожили тебя и твоего спутника. - Незнакомец бросил мгновенный, но пристальный взгляд на проснувшегося от приступа кашля Ури. - Но эта хижина - единственное место в деревне, где можно остановиться паломникам. Наслышаны мы о ваших бедах и готовы помочь.
- Спасибо, - проговорил Гилл, - сколько же вас?
- Шестеро, - ответил незнакомец. - Мое имя Инар.
- Гилл. Мастер Огненных Зрелищ…
- Я видел твое искусство… Три дня тому назад. "Огневорот Харута", "Древо Уиты".
Гилл снова кивнул.
- Ты позволишь войти и расположиться остальным моим спутникам?
- О да… Я здесь не хозяин, - мастер смутился, - сам гость.
- Но ты пришел первым.
- Разве это важно…
Следовавший за Инаром паломник заставил Гилла вздрогнуть. Голова его была украшена раскидистыми рогами. Это было настолько неожиданно, что мастер даже не ответил на приветствие. Когда же незнакомец подошел ближе, рога с деревянным стуком упали на каменный пол, оказавшись обыкновенной связкой дров.
Вскоре они уже приятно потрескивали в очаге, и языки огня суетились под темным дном котла, полного воды.
Паломники напоминали монахов. Все они были одеты в серые походные куртки и штаны из такой же ткани.