– Особо волновать нечего. Облучения нет. Психика пострадала не сильно, хотя с психотерапевтом приходится работать всем. Но ты сам понимаешь, для чего. Информация о произошедшем не должна выходить в народ. Солдатам помогут все благополучно забыть. Что касается здоровья. Присутствует некоторое нарушение дыхания. Причем, у всех в равной степени. Врачи пока не могут определить, что это такое, хотя, говорят, идет быстрая адаптация, и дыхание выравнивается. У летчиков и у пленных бандитов, кстати, то же самое.
– Странно. У нас вроде бы, ничего похожего нет. Все с дыханием нормально. У всех.
– Медики разберутся, когда вернетесь. Что касается лабораторных исследований. От профессора Вильмонта материалов не поступало. Но еще рано. Будет что-то интересное, я сообщу. Будет непонятное, пусть профессор сам разбирается. Появятся дополнительные задания, профессор передаст через меня. У меня все. Вопросы есть?
– Никак нет, товарищ полковник.
– Хорошо. Конец связи.
– Конец связи, товарищ полковник.
– Капитан Волков. – напомнил мне майор Медведь, видя, что я задумался после разговора с полковником Мочиловым, не совсем воспринимая некоторые высказывания командующего. Вернее, считая их не полностью адекватными ситуации. Но мысль о том, что у полковника и без нас забот хватает, меня успокоила.
Кроме того, моя задумчивость была связана с вопросом дыхания. Мне уже несколько раз приходила в голову мысль, что здесь, в Резервации, что-то не так с воздухом. Какой-то он не такой, как в других местах. Я привычно относил это к вопросу высокогорья, хотя до высокогорья мы не добирались. Но в высокогорье обычно чувствуется недостаток кислорода, здесь же, как мне казалось, было наоборот – кислород чувствовался. Но я не научный анализатор, чтобы собственным носом определять и рассчитывать количество различных газов в атмосфере воздуха.
Я вызвал по связи капитана Волкова. В данном случае я обошелся без дальней связи, и к услугам узла связи сборного отряда спецназа ГРУ не прибегал. Несмотря на высказывание майора Медведя о ненужности навигатора, я все же заглянул в него, чтобы определить наше местонахождение. Мы преодолели больше половины пути, если даже не две трети, и внутренняя связь уже должна была быть устойчивой. Если, конечно, связь вообще работала. А она пока работала, о чем говорили мигающие светодиодные лампочки на коммуникаторе. Расположены они достаточно хитро. Не в торце самого коммуникатора, а на обратной стороне вверху. Так, что спереди их прикрывает корпус самого "Стрельца", и мигание лампочек видно только в узкую щель между бронежилетом и корпусом. Особенно хорошо их видно в темноте. Но издали не видно, поскольку слабый свет светодиодов не выбирается из щели наружу. А щель присутствует всегда, поскольку создается специальной клипсой, которой коммуникатор крепится к бронежилету или к клапану нагрудного кармана. Впрочем, на бронежилете "Ратника" такой карман, в отличие от куртки, не предусмотрен. Сами светодиоды одновременно выполняют и роль кнопок для включения определенного вида связи. Есть офицерские кнопки, есть кнопки связи внутри взвода. Только для индивидуального разговора с кем-то внутри взвода остальные бойцы обязаны получить сигнал об отключении связи. Если они этот сигнал не увидят или пренебрегут приказом, связь внутри взвода отключится автоматически до того момента, когда нужный собеседник сам не вызовет меня на связь. Существуют и различные комбинации нажатия кнопок на непредвиденный случай. Но пока такого не просматривалось.
Из офицерских кнопок сейчас горели только две, то есть, доступными для связи были и капитан Волков, и старший лейтенант Лисин. Я нажал левую кнопку из двух. Вызвал Волкова. И одновременно держал в нажатом положении самую крайнюю кнопку справа, чтобы майор Медведь слышал наш разговор. Впрочем, он, кажется, уже со своего коммутатора подключился, и мой разговор с командующим, как я видел по его лицу, прекрасно слышал. Правда, я не видел его манипуляций с кнопками коммуникатора. Но вполне допустил, что с нашим "Стрельцом" справился шлем на голове майора.
– Как самочувствие, капитан?
– Ты что ли, Троица?..
– А ты кого на связи ждешь?
– Жду, кто раньше до меня доберется.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Вот я и добрался.
– Так я не понял, ты это или не ты?
– Он самый. Сейчас с командующим беседовал. Командующий поинтересовался, что это за спецназовцы такие, что позволили паукам себя в план захватить? Не иначе, говорит, старший по званию в группе строем их туда отвел. В той группе ты старшим оставался.
– Ты сам видел, как твоего младшего сержанта захватывали. Там паутина толщиной в руку. Руки и ноги, и тело обхватывает, липнет, не только сопротивляться, дышать не можешь. Как удав, душит.
– Верю. Кусок паутины я уже отправил профессору на исследование. Видел, чем вас повязали. Сейчас как? Где вас содержат?
– В какую-то пещеру загнали, сначала в большую, а оттуда в грот с узким входом. Накормили, напоили, только что, спать не уложили – на камнях спать как-то не хочется. Они не греют. А выход паутиной залепили. К ним самим паутина почему-то не прилипает.
Признаться, я очень мало знал о пауках, и вообще считал, что птицееды не плетут паутину. Хотя наши птицееды вообще были, скорее всего, не настоящими пауками, поскольку настоящие пауки не могут быть разумными. А от таких неведомых существ ожидать можно было всего.
– Терпи, капитан, майором станешь. – сказал я нравоучительно, хотя мне самому только вскоре подходил срок стать капитаном. – Летим к вам на выручку. Майор Медведь обещает всех пауков каблуком передавить. А я для них гранатомет приготовил. Сколько их всего, кстати. Не сумел подсчитать, военный разведчик?
– Все они нам не показывались. Мы видели только нескольких. Но на площадке, куда нас привезли, стояло восемь их летных машин, которые ты скутерами зовешь. Думаю, что у каждого есть своя собственная. Исходя из этого, можно предположить, что на базе восемь пауков. Это, как минимум. Допускаю, что один скутер может находиться в пользовании нескольких пауков.
– А куда их космический флот делся? Если в бою с той и с другой стороны было сбито семьдесят два боевых космолета, при этом пауки победили, то стоит предположить, что их было здесь несколько сотен.
– Куда космолеты улетают? В космос, скорее всего, – предположил капитан Волков. – Здесь, поблизости, мы космолетов не видели.
– А пилоты сбитых? Ведь не только пауки сбивали. Их тоже сбивали.
– Не знаю, Троица! Что ты меня пытаешь! Откуда я знать могу!
– Вот, Волков, рядом со мной твой командир сидит. Мы летим вас выручать. Он тебе приказывает узнать любым способом, сколько там пауков. Оружие у вас отобрали?
У кого с собой было, отобрали. У них там в услужении трое местных бандитов. Они и отнимали оружие. И обыскивали. И "планшетники", и трубки отобрали. Коммуникаторы только забрать не догадались. И шлемы с гарнитурой.
– Эмир Арсамаков среди них?
– Я с ним не знаком. А нам они не представлялись. Кстати, "планшетник" может показать, когда вы рядом будете. Они вас с удовольствием встретят. Осторожнее.
– Я уже догадался. Перед прибытием выключим коммуникаторы. Без них "планшетник" нас не определит. Вы свои не выключайте. Чтобы мы вас найти смогли.
– Про шлемы спроси. – подсказал майор Медведь.
– Да, капитан. Такой очень важный вопрос. Пауки в шлемах ходят? Такие. Вроде бы из металлизированной эластичной ткани. Там, у себя на базе? В шлемах?
– Я понял, про какие шлемы речь. Когда они нас захватывали, все были в шлемах. Но шлемы оставляют в скутерах. Здесь не носят.
– Я понял. А на бандитах таких шлемов не видел?
– Нет. Они все в камуфлированных банданах.
– Площадка со скутерами охраняется?
– Там еще один бандит вертится. Но с тремя первыми он не контачит. Мне даже показалось, они настроены к нему недружественно. Смотрят с презрением, реплики бросают.
– У меня все, капитан. Передай мои слова поддержки моим солдатам. Скажи, что я рядом. Они поймут, что свобода у них на носу сидит. А ты сам подумай, как узнать, сколько пауков на базе. Я бы на твоем месте драку какую-нибудь устроил. Только с младшим сержантом Красниковым не связывайся. Он тебя изуродует.
– Видели мы разных специалистов. Но, если уж драку устраивать, нужно, чтобы кровь была, значит специалист необходим, чтобы хотя бы нос мне расквасить.
– Попробуй. И побыстрее. А то нам скоро пора будет коммуникаторы выключать. Узнаешь, с нами сразу свяжись. Мы ждем.
Я отключился от связи.
– Нам до места осталось около пяти километров, – сообщил майор Медведь, заглянув в мой "планшетник". – Когда коммуникаторы выключать будем?
– Я проверял. В горах дальше трехсот метров они местонахождение не показывают. На открытой местности, и даже в лесу на равнине – больше километра. Успеем. Вот скутеру внешность подправить не мешало бы заранее. Мало ли по каким делам кто-то из них вылететь пожелает. Нас увидит, смутится. Для них автомобильная внешность не характерна.
– Не вижу проблемы, чтобы изменить наружность. Внутри пусть все остается по-прежнему. Мне так привычнее. Старую внешность будем восстанавливать?
– Конечно. Чтобы его на стоянке узнали. Тем более, там часовой есть, как я понимаю.
– Для часового есть винтовка с глушителем.
– Патроны только бронебойные. Выстрел слышно будет.
– Шлем у тебя на голове. Создай глушитель для своего автомата.
Я как-то сам до такого простого дела не додумался. Не привык еще к своему волшебному могуществу.
– Работаем, короче, так, – сразу решил Медведь. – Совершаем посадку. Сидим на месте, пока не увидим часового. Поднимаем "фонарь". Ты часового отстреливаешь. После этого проходим по всем скутерам, ищем в них шлемы. Сами скутера мыслью поднимаем, и отправляем куда-нибудь подальше. Хотя бы туда, где разбился космолет. Пусть там совершат посадку до особого распоряжения.
– Любой шлем будет работать с любым скутером? Уверены, товарищ майор?
– Не уверен. Если с нашими шлемами слушаться не будут, будем использовать шлемы из скутеров. Я вообще предполагаю, что на месте будет только пять скутеров. С тремя мы легко справились. Они, скорее всего, входили в состав тех восьми. По времени так получается.
– Согласен. Посадку совершать будем? Или внешность скутера будем менять на ходу?
– Здесь разве возможно совершить посадку? На карту посмотри, – кивнул майор на мой "планшетник". – Это уже совсем другие горы.
– Хорошо. Сделаем на лету. А вот скутеры на стоянке следует, на мой взгляд, просто на какой-то мысленный замок закрыть. Нам группу оттуда вывозить.
– Соглашусь, – кивнул майор, и стал сосредоточенно смотреть за стекло. И я посмотрел, и заметил, как стекло "фонаря" наклоняется, выгибается, приобретает округлость, как вытягивается и заостряется капот летающего автомобиля. Даже при свете звезд это было хорошо видно. Скутер приобрел свою естественную форму. Майор умело управлял шлемом.
Пора было и мне заняться работой.
Я не создавал глушитель отдельно от автомата, я сразу создавал его на стволе, уже установленным. При этом мне хорошо помогало знание устройства самого глушителя. Наверное, для такой работы необходимо было иметь сильное воображение, как и для трансформации внешнего вида скутера. Но, если у скутера менялся только внешний вид, а функциональность оставалась прежней, то глушитель я старался сделать наиболее эффективным по функциональности. Он у меня получился более толстым, чем стандартный, но это позволяло собрать внутри больше вольфрамовой стружки, которая и впитывает в себя тепло выстрела. Это позволяло надеяться, что звук будет даже менее слышимым, чем у стандартного автоматного глушителя.
– Готов? – майор Медведь взглядом оценил мою работу, как я раньше оценивал его.
– Так точно, товарищ майор. Можно стрелять.
– Капитан Волков так и не связался с нами. Наверное, не удалось ничего узнать. Или твой младший сержант перестарался, и капитан уже узнать ничего не сможет никогда! Выключай коммуникатор, – Медведь протянул руку, чтобы выключить свой.
Я повторил его действия. Плохо было, что не удалось узнать количество противников. Но, значит, обстоятельства не позволили капитану выполнить задание. Капитан Волков – офицер опытный и с выдумкой, а, главное, вдумчивый и понимающий ситуацию. Должен был бы что-то придумать хитрое. Но против любой "придумки" могут сработать непредвиденные обстоятельства. Видимо, они и сработали. И капитан оказался против обстоятельств бессильным.
Нам было неизвестно, каким зрением обладают наши противники. Кажется, настоящие земные пауки темноты не боятся. Хотя и обладают плохим зрением, несмотря на большое количество глаз. Если мне память не изменяет, глаз у разных паукообразных может быть от двух до двенадцати. У своего знакомого паука я не считал, но анфас он смотрит шестью глазами. Кажется, еще пара глаз расположена там, где должны быть в нашем понимании уши. Но вот видят ли пауки этими глазами в темноте – это оставалось загадкой.
– Создаем себе очки ночного видения, – дал команду майор Медведь, читающий, видимо, мои мысли. В самом деле, подлетая к неосвещенной площадке в ущелье следовало бы хотя бы видеть, куда наш скутер приземлится. Можно было, конечно, доверить управление и самой машине. Думаю, она справилась бы. Тем не менее, с окружающим миром следовало знакомиться сразу и заранее. И очки ночного видения здесь были весьма удачной мыслью.
Честно говоря, я в своей боевой практике только однажды с такими очками работал на марше, когда мы в горах преследовали банду. Но потом от очков отказался, поскольку в тот, в первый раз, чтобы вести стрельбу, мне пришлось очки снимать. И за время, потраченное на это, две пули ударили меня в бронежилет, который, к счастью, не только выдержал выстрелы, но даже ребра мне не сломал, хотя дыхание, естественно, за счет удара по телу большой площадью бронекерамической пластины, перебил.
Однако сейчас я подчинился приказу старшего по званию и сосредоточился, мысленно создавая очки. Это было труднее, чем создавать глушитель, поскольку внутреннего сложного устройства очков ночного видения я не знал, но шлем работал за меня точно так же, как он создавал когда-то летающий мотоцикл мне или летающее кресло рядовому Пашинцеву. Очки, которые я раньше использовал, на очки, несмотря на свое название, походили мало, размерами были чуть больше театрального бинокля, имели крепление на голове, и были, в общем-то, удобны для передвижения по лесу и по горам больше, чем ночной прицел автомата. По крайней мере, руки они не загружали. Для полной темноты имели инфракрасную подсветку. Но вот для стрельбы, для бое-столкновения, эти очки не годились. Разве что, с их помощью можно было стрелять с вытянутой руки из пистолета. Да и то это было трудно назвать прицельной стрельбой, поскольку ближе метра очки ничего не показывают, а средняя длина руки человека равняется шестидесяти – семидесяти сантиметрам. То есть, можно было увидеть цель, но невозможно было увидеть сам пистолет и, тем более, его прицельные приспособления. Но нам в нашей ситуации пользоваться пистолетом, возможно, и не придется. Придется только воспользоваться сначала автоматом, чтобы убрать часового, а потом, возможно, и гранатометом, но это все уже исходя из того, как сложатся обстоятельства.
Очки ночного видения оказались у меня на голове, сформированные уже там. И их ремень крепления охватывал мою голову поверх шлема пауков. Краем глаза я заметил изменения в лице майора Медведя. Посмотрел. Его очки создавались прямо на глазах, и уже сидели на лице так же прочно, как и мои у меня на лбу. В кабине было не светло, но и не полностью темно. Здесь можно было без очков обойтись. В вот за пределами кабины – дело обстояло совсем иначе. Если в небе были видны большие мохнатые звезды, то внизу они ничего не освещали. Только по сторонам высились громады гор, между которыми мы летели. Кажется, майор Медведь все же решился положиться на автопилотный ум скутера, и доверил ему вождение, сам только лишь иногда слегка подруливая, но даже не переключая коробку передач с пятой скорости на более низкую. Это говорило о том, что данная скорость передвижения Медведя удовлетворяла. На пятискоростных коробках передач пятая передача не предназначена для разгона. Она только поддерживает ранее набранную скорость. И, как быстро мы не передвигались, ум скутера успевал среагировать на поворотах, и укладывал машину в вираж, недоступный для земного автомобиля.
– Влезаем в святая святых. – сообщил майор Медведь. – Влетаем, то бишь, в их ущелье. Нет сомнений в необходимости?
– Никак нет, товарищ майор. Обратной дороги у нас нет.
– У скутера есть задняя скорость. Могу переключиться.
– А наши мужики. Ждут. Я обещал.
– Ждут, – согласился Медведь, но не погнал скутер быстрее.
Я опустил очки на глаза, отжав маленький рычажок фиксатора, как на тех очках, что использовал когда-то. После этого мне стало относительно видно и ущелье внизу. Хотя все полностью тоже видно не было. Инфракрасная подсветка давала только определенное пятно, в котором можно было различить, практически, все, что находилось на дистанции до ста метров. А мы летели на высоте около семидесяти метров. Но, чтобы увидеть нечто, находящееся в стороне, например, на соседнем склоне, необходимо было повернуть голову. Для создания обзора вообще следовало головой повести в сторону. Это, однако, было не сложно физически, и я рассматривал ущелье. И сразу, как только мы в него влетели, стало как-то все виднее. Стали видны устья нескольких пещер недалеко от каменных ворот. Но мы пролетели чуть дальше. И увидели перед собой площадку, где стояло пять скутеров. Но наша машина вдруг повисла в воздухе, словно майор Медведь отжал тормоза.
– Что? – спросил я, чувствуя напряжение, сам опасности впереди не увидел, но ощутил ее кожей. И опасность эта находилась где-то рядом, и была непосредственной.
– Боюсь, мы в ловушку влетели. – сказал майор Медведь.
– В ловушку. – сказал я так, словно требовал подтверждения предположению Медведя.
– Помнишь, командующий говорил, что здесь стоит прикрытие от спутников. Какая-то аналогия нашей системы РЭБ.
– Помню, – мрачно ответил я, уже понимая, о чем пойдет речь.
– Но ты разговаривал с командующим, потом с Волковым. Если здесь стоит прикрытие, то никакой разговор не смог бы пробиться. И вообще странно, что такие высокоразвитые существа не смогли разобраться с коммуникаторами, и реквизировать их у бойцов. А через "планшетник" прослушать, что говорят через коммуникатор, можно без проблем. Это единая система.
– И что делать? Что решит командир? – спросил я напрямую.
– Не будь здесь эмира Арсамакова, я мог бы рискнуть сдаться. Когда мы будем все вместе – это слишком много даже для пауков.
– А при чем здесь эмир? – не понял я.
– Он захочет твоей смерти. Ты же обещал его по горам размазать. Местные бандиты очень мстительные. Они не прощают такого. Я не знаю, как быть.