– Нет, но ощущения у него были очень болезненными. И, скорее, не физически болезненными, а боль шла от безысходности. Он не знал, что делать, и не представлял, что теперь с ним будет. Али всегда боялся стать инвалидом. И стал им.
– Ты видел напарника Али?
– Только глазами самого Али. Напарник, товарищ старший лейтенант, был в образе майора Медведя. Но он был совсем слабый. И телом слабый, и духом. Он боялся, и Али пугал его. А он даже самого Али боялся.
– Да, Троица, тот бандит был совершенно никчемушным человеком, – сказал майор Медведь. И мне захотелось поверить, что он и есть настоящий майор Медведь.
Однако расспрашивал я старшего сержанта потому, что мог бы даже прикрикнуть на Камнеломова, но не мог прикрикнуть на Медведя.
– Что сейчас делает этот человек?
– Я не знаю, товарищ старший лейтенант. Связь между нами прервалась, – Камнеломов в подтверждение снял с головы шлем и показал всем, что его голова полностью седа.
Света в гроте было мало, я включил на автомате тактический фонарь, и навел на старшего сержанта луч. Передо мной стоял не парень двадцати с чем-то лет, а мужчина далеко за сорок. Грубые морщины шли от ноздрей до уголков рта. И вокруг глаз рисовали рельефную сетку. Сомнений быть не могло. Камнеломов изменился так же, как изменялся я с рядовым Пашинцевым. Значит, передо мной был настоящий старший сержант контрактной службы Коля Камнеломов. А все эти изменения в лице и в цвете волос – являются следствием работы со шлемом.
– Товарищ майор, извините, а у вас с лицом все в порядке? – повернулся я к Медведю.
Майор выступил вперед, ближе ко мне. Мне было слегка неловко, тем не менее, я навел на него тоже луч тактического фонаря. И сразу обратил внимание на брыльца, свисающие с лица Медведя. Раньше их не было. И морщин добавились существенно. Вот с волосами было сложно разобраться. Дело в том, что Медведь имел светлые волосы слегка пепельного цвете. И если в них добавилась седина, это в глаза не бросалось.
Майор сделал отмашку ладонью, требуя отвести в сторону фонарь. Я сразу подчинился, как привык подчиняться старшим по званию всегда. Но, все, что меня интересовало, я уже увидел.
– Да, шлем свои следы оставляет. – не удержался, и сказал я.
– Не пугай. У меня жена молодая, – отмахнулся Медведь.
Другие бойцы моего взвода, как и капитан Волков и старший лейтенант Лисин, тоже сидели в паучьих шлемах. С кем содержались на связи они, я не знал.
Я повернулся к пауку.
Если бы у него было хоть что-то человеческое в лице, я бы подумал, что Гжнан, сын Амороссэ, самодовольно и чуть свысока ухмыляется. Может быть, он и в самом деле, ухмылялся.
– Скажи мне, ктарх, – для убедительности своего вопроса я "поиграл" тубой "Вампира", – а для чего одеты шлемы на головы остальных?
– А ты не видел шлемы у тех, кого ты расстрелял около пещер? Хотя, я еще никого из них не соединял с твоими людьми, Троица. Они просили сделать это после того, как первые двое найдут тебя. Они себе больше нравились в собственном обличьи.
– Ладно. Пусть будет так, – согласился я, и сел на ближайший к большому пауку камень. – Ты звал меня для чего-то.
– Я звал тебя для разговора.
– Хорошо. Давай, поговорим.
– Сначала я хочу объяснить тебе кое-что. Ты готов меня выслушать, Троица?
– Я уже сижу и слушаю. Уже слушаю. Говори.
– Ты посчитал нас, ктархов, пришельцами на своей планете. Так?
– А ты хочешь сказать, что ктархи пришли на нашу планету, как хозяева? Мне трудно будет с этим согласиться. И не только мне одному.
– Нет. Слушай меня внимательно. То, что я сейчас буду говорить, возможно, будет идти вразрез со всем, что ты знаешь. Тем не менее, тебе придется мне поверить, потому что проверить мои утверждения у тебя пока возможности нет. И не будет, пока ты жив. А умирать ты не торопишься, как я уже убедился. Но я буду объяснять.
– Говори. Я слушаю.
– Есть в вашем мире такой ученый человек – его зовут профессор Роберт Ланца. Он с точки зрения теоретической квантовой физики доказал, что смерти, как таковой, не существует. Человек живет, потом умирает, но душа его остается жива. Умирает только тело.
– Это доказывают все религии, – спокойно согласился я.
– Но душа не попадает ни в ад, ни в рай, как о том говорят религии, которые я тоже изучал. Роберт Ланца создал новую научную теорию, которая называется биоцентризм. Согласно этой науке, мир состоит из бесконечного множества параллельных вселенных. Смерть – это иллюзия, созданная воображением человека. И после смерти человеческого тела душа проходит через тоннель, и попадает в параллельный мир, который может быть как точно таким же, как предыдущий, так и совершенно иным. Причем, вселенные плодятся и множатся постоянно. Вот ты, Троица, сегодня выбросил из скутера тело убитого тобой эмира Арсамакова, и продолжил жизнь в одной вселенной. Но твоя вселенная в этот момент уже разделилась на две. В другой вселенной Арсамаков победил тебя и уничтожил твое тело. А ты из той, новой вселенной переселился в третью вселенную. Твоя душа переселилась, а тело там родилось заново, но в соответствии с природными законами именно той вселенной. И не исключено, что ты родился там заново в образе ктарха. Поверь мне, пришедшему из параллельного мира, что человеческий мозг – это совершенный квантовый компьютер. А знания, которые ты успел накопить в этой жизни, в этом своем образе на квантовом уровне и являются твоей душой, и твоим сознанием. Они остаются в тебе, только не всегда будут тебе доступны, особенно сразу. Но когда-то ты сумеешь и ими воспользоваться. Наша вселенная ближе других расположена к вашей нынешней вселенной. И мы пришли к вам. Я готов признать, что сначала наша научная экспедиция пришла к вам без спроса, без вашего разрешения. Она только изучала ваш мир, получала о нем знания. Потом научную экспедицию сменила другая. В нашем мире за время строительства цивилизации ктархов произошла большая беда – в атмосфере был в значительной степени истощен азот, и дышать у нас было очень сложно. Вторая экспедиция планировалась, как пополняющая запасы азота для нашей атмосферы. Причем, в незначительном количестве. Мы планировали позаимствовать азот в нескольких параллельных вселенных так, чтобы не повредить экологии их собственного мира. И работа была уже почти полностью закончена, ктархи уже намеревались уйти, и закрыть ворота в тоннель, когда пришла беда – на вашу вселенную началось нашествие цивилизации стерехов. Они уже нападали на нашу вселенную, ктархи долгое время жили у них в рабстве. Стерехи смогли сделать для нас одно полезное дело – наш мир стал единым, и перестал делиться, как у вас говорят, на государства. Потом было длительное восстание, и даже не одно. В результате стерехи потерпели жестокое поражение, а теперь сумели как-то переместиться в вашу, не ожидая, видимо, встретить здесь нас. Нашли дополнительные ворота, и проникли. Пришлось вызывать наш боевой флот, которым к тому моменту я как раз и командовал. Мы защитили вашу вселенную от порабощения. Но, как я понимаю, битва двух флотов не смогла остаться незамеченной. И тогда появились вы.
– Если ваша вселенная пришла к нам с миром, зачем вам было прятаться? – не понял я.
Паук, почти как человек, помотал головой, удивляясь наивности моих слов. Только улыбнуться по-человечески он не сумел. Но я ему за это был только благодарен. Даже когда он говорил, рот раскрывался, и показывал два ряда таких страшных зубов, что увидеть улыбку этого рта мне совсем не хотелось, как не хотелось попасть головой между этими челюстями, а при улыбке паука такие мысли возникли бы обязательно.
– Это очень важный вопрос, и нам бы хотелось услышать на него исчерпывающий ответ, – вмешался в разговор майор Медведь. Он подошел, и сел на один со мной камень. – Это вопрос волнует не только нас, и даже не столько нас, сколько наше командование и наше правительство.
Ктарх кивнул.
– Я уже сказал, что наш мир – цивилизация ктархов – единый мир, у нас сейчас не существует разделения на государства и нации, хотя сами нации и среди ктархов существуют, и каждая живет в соответствии со своими традициями. Ваша вселенная живет по другим законам, достаточно сложным для нашего понимания в области рациональной логики. Вы воюете, убиваете друг друга даже внутри собственных государств. А уж государства-то, тем более, не могут друг с другом поладить. Я сам изучал взаимоотношение между вашими государствами, и, признаюсь, мне они показались весьма даже странными. Потому мы пришли к выводу о необходимости скрытного появления, и такого же скрытного ухода. Наше присутствие может дать одному государству преимущество над другим. И это может вылиться в целый ряд новых войн и в волну убийств. У нас разрешено убивать, только защищая себя и общие интересы. Именно потому мы содержим флот. И стать причиной для войн между вашими государствами, усилив одно из них – этого мы себе позволить не можем. Это вопрос принципиальный, и обязательный к исполнению. Я доступно объяснил это? Вы меня поняли?
– Мы поняли, – согласился майор, желая, в соответствии со своим званием, взять на себя нить разговора. – Но именно ваша скрытность и была воспринята, как агрессивность. И потому несколько ваших скутеров вместе с ктархами были уничтожены.
– Да, мы понесли потери, – согласился Гжнан, сын Амороссэ, – к сожалению, это так. Ктархи летели к вам, чтобы провести переговоры, а вы уничтожили их, и захватили скутера и шлемы. Но скутера были лишены оружия.
– Не мы начали. – возразил я. – Вы первыми похитили наших людей.
– Здесь произошло недоразумение, – даже с долей вины в голосе попытался объяснить ктарх. Но говорил он медленно и громко, и оттого голос звучал уверенно и убеждающе. Авторитетно. – Мы пытались предотвратить боевое столкновение, когда трое желали убить одного. И захватили всех четверых. А потом к нам пришел эмир Арсамаков. Сам пришел. Он очень доходчиво стал объяснять, что он представляет народ гор, который не желает жить по законам людей с севера, поработивших их. Мы сразу вспомнили свою историю, как народ ктархов был порабощен в свое время народом стерехов, и как мы боролись за свою свободу. И сразу появилось мнение, что люди эмира точно так же, как мы, пытаются свою свободу отстоять. У нас была небольшая разрозненная информация о людях, которые воюют в горах. Но после прихода Арсамакова мы были лишены возможности контролировать окружающий мир. Стерехи выставили сильные экраны, мешающие нам. Кстати, мы почти все экраны уничтожили, но завершить работу не успели, когда появились вы. И повели себя более агрессивно, чем люди Арсамакова. А мы Арсамакову доверились. У нас не было выбора, но об этом я скажу позже. Правда, и среди самих ктархов возникли разногласия. Я, например, как командующий флотом, не обладал полномочиями распоряжаться здесь. Но я помнил, как ты, Троица, принес мне шлем, и спас меня. И потому я не верил в вашу агрессивность. Но большинство Ктархов не верило мне. Это потому, что Арсамакова встретил и принял Стржнан, сын Коломоссэ, начальник местной экспедиции. И полностью поверил ему. Тем не менее, как настоящий ктарх, Стржнан, не желал допустить убийства, и потому сам полетел к вам, чтобы провести переговоры. Ктархи видели вас, и ничего не предприняли, когда вы на них напали. Сам Стржнан, сын Коломоссэ и еще один ктарх были убиты, как нам сообщили их шлемы. И только Прсжнан, сын Матомоссэ сумел восстановиться сам и восстановить свой скутер, и улететь, чтобы прожить еще недолго. Я был не в курсе, но Стржнан, сын Коломоссэ, договорился с эмиром Арсамаковым о подмене, в случае, если с ним что-то случиться. Мне сказали, что Арсамаков должен был подменить Стржана, сына Коломоссэ, но он, как сказали, опоздал, и подменить ему пришлось того человека, который уже надел на себя сильный шлем начальника экспедиции. Так два шлема были обоюдно настроены, что ты, Троица, ничего не заметил. А Арсамаков показал свою большую хитрость в той ситуации. Он полностью считывал информацию с головы человека, образ которого принял, а сам человек был телепортирован в один из гротов этой пещеры. К сожалению, к моему слову тогда не прислушались. И я объясню по какой причине. Эмир Арсамаков отправил скутер с Прсжнаном, сыном Матомоссэ в сторону другого государства, объяснив тебе, Троица, что посылает его под убивающие ракеты другого государства. Сам он, думаю, хотел бы уничтожить Прсжнана, сына Матомоссэ просто потому, что тот меня поддерживал, и призывал не доверять Арсамакову. Мы просматривали приказы, которые он отдавал. Он послал его не в сторону от ракет, а прямо на ракеты. Хотя тебе и сказал, что послал не туда. И я думаю, это была не ошибка, а намеренное действие. Но это уже не имело значения, потому что при перелете в другое государство скутер был сбит другой ракетой. Но из пяти оставшихся здесь ктархов только я один поддерживал тебя.
Однако у меня не было полномочий на командование, и потому меня не слушали. А вопрос встал остро. Вся наша экспедиция могла провалиться. Это случилось бы в том случае, если бы мы оставили здесь что-то из своих технологий. Но так получилось, что скутер Прсжнана, сына Матомоссэ сбили на границе двух государств, а упал он на другую сторону границы, где в настоящее время присутствуют силы третьего государства. Вы называете это государство Америкой. Тело ктарха вместе с обломками скутера ничего не смогут дать тем людям, которые его нашли. Но на Прсжнане, сыне Матомоссэ был шлем. А шлем в состоянии дать весьма большое могущество.
– Я приказывал своему шлему извлечь другие шлемы из скутеров на стоянке, и принести их мне, – вспомнил я. И он сделал это. Почему вы.
– Твой шлем был командирским. Он достался тебе от Стржана, сына Коломоссэ. И находился он в непосредственной близости от других шлемов. И потому они подчинились ему. Они были все включены в единую систему. Шлем Прсжнана, сына Матомоссэ сначала тоже был подключен к этой системе. Но с разрушением скутера связь прервалась, и он может работать только от мыслительных токов того, кто шлем наденет.
– Да, – согласился майор Медведь. – Может случиться большая беда, если шлем уйдет к американцам, и они научатся им управлять. Они сразу же размножат его.
– Это невозможно, – категорично заявил ктарх. – Цивилизация людей не обладает необходимой технологией.
– Но сам-то шлем обладает. – сказал я. – Американцы догадаются попросить шлем создать еще несколько себе подобных. Это возможно?
– Это возможно. – ктарх от такого предположения даже головой поник. – Тогда вся цивилизация людей пропадет.
– Этого нельзя допустить, – мрачно решился на что-то майор Медведь, встал, и расправил плечи, словно прямо сейчас решил отправиться драться с американским горным спецназом.
Я встал рядом с майором, плечом к плечу.
– Этого нельзя допустить. – твердо повторил я слова Медведя, и тоже расправил плечи, словно перед кучей земных генералов стоял, а не перед каким-то пауком.
– Этого нельзя допустить. – встал рядом со мной старший сержант Камнеломов.
– Этого нельзя допустить.
– Этого нельзя допустить.
Офицеры группы "Зверинец" встали рядом со своим командиром, а бойцы моего взвода встали рядом со мной.
* * *
– Я рад, что мы все вместе пришли к одному и тому же мнению, – поднимаясь на все восемь своих лап, произнес ктарх. Он очень старался, как мне показалось, командовать нами. И желал показать свое высокое положение. Наверное, в своей цивилизации ктархов он и был важной фигурой. Но у нас, в нашей цивилизации, мы предпочитали сами распоряжаться, и сами делать то, что считаем необходимым. Гжнан, сын Амороссэ, как мне показалось, понимал, что не я являюсь здесь командиром, но старательно обращался ко мне, как к решающей фигуре. Чего он добивался этим? Так проявлялось его чувство благодарности за собственное спасение или же он желал поссорить меня с майором Медведем? Мне это было до конца непонятно. Но последнее у него едва ли получилось бы, поскольку я, как кадровый офицер, к субординации относился с обязательным трепетом. При необходимости я мог бы, конечно, послать куда подальше полковника любого рода войск и даже, может быть, генерала. Но не майора спецназа ГРУ, тем более, майора одной со мной бригады, человека, которого я уважал.
Одобрив наше единодушие возвышенным вставанием, Гжнан, сын Амороссэ, снова распластался по своему камню. Видимо, его лапам было сложно долго держать свое тело. И сказал, старательно пытаясь приглушить свой весомый голос:
– Мы, ктархи, молчуны. Мы редко говорим, и никогда не говорим долго. Наверное, потому, что мы умеем пересылать свои мысли. Хотя кто-то говорит, что это ошибочное утверждение. Просто наше горло к долгой речи не приспособлено. Но я вынужден говорить снова, хотя сказал уже больше, чем за предыдущие десять дней.
– Мы слушаем тебя, Гжнан, сын Амороссэ, – за всех ответил майор Медведь. Говори.
– Когда нам стала известна судьба Прсжнана, сына Матомоссэ, когда стало известно, что его шлем попал в руки чужих людей, сразу встал вопрос о том, как вернуть шлем. После смерти Арсамакова его людей возглавил Вагид. Он умный и бесстрашный человек, и пришел к нам вместе с самим Арсамаковым. Вагид и предложил то, что происходило. Я, в противовес ему, сказал, что только один Троица со своими людьми в состоянии принести нам шлем. Вагид сказал, что он победит и Троицу, и его людей, а потом принесет нам шлем. Но все люди Троицы уже были у нас в плену. Оставался только сам Троица. Вагид обещал поймать и тебя. Слышишь, старлей Троица. Так тебя зовет, кажется, твой напарник Медведь. Я не знаю, что такое старлей. Но, думаю, это достойный титул. Ты пришел, и победил Вагида и его людей. Один победил. Только после этого, помня мои слова о тебе, другие ктархи послушались меня. И я обращаюсь к тебе, старлей Троица, с просьбой. Принеси нам утерянный шлем. И мы после этого уйдем к себе. Тоннель в нашу цивилизация будет поддерживаться еще только три дня. Через три дня ворота закроются. И мы вынуждены будем уйти, оставив шлем там, где он сейчас. Троица, сможешь ты нам помочь?
– Гжнан, сын Амороссэ, – ответил я твердо. – Я не знаю, какие отношения между ктархами в вашей цивилизации. Но среди людей всегда есть старшие и младшие. А особенно эти отношения касаются армии. Я не командую всеми людьми группы. Я нахожусь в подчинении майора Медведя. И обращаться ты должен к нему, – я показал на майора.
Медведь стоял с опущенной головой, смотрел себе под ноги. Но после моих слов голову поднял, и посмотрел на ктарха прямо.
– Майор – это больше, чем старлей? – спросил ктарх.