– Тогда не будем рассчитывать на Охаяси. И скрывать ничего не будем. Да и опасно это – скрывать, кто у нас главный. Тем более вводить всех в заблуждение. Этак и вправду не вам Герб предложат. Но, между нами говоря, я и не собирался прикрываться кланом Кояма, надо просто получше выбрать тот кусок земли, на который мы будем претендовать. Ладно-ладно, – поднял я руки, когда оба Шмитта уставились на меня, – не полагаться на них полностью.
Остальное оставлю при себе. В конце концов, я еще даже не обдумывал сам план боевых действий. Кто его знает, как там все получится, и получится ли вообще.
– Кстати, по поводу советов… ты мне недавно рассказывал о своих русских, так почему бы тебе не собрать и других людей из уничтоженных родов и кланов? Они есть как в Японии, так и в других странах.
– Не вариант, – ответил я с сожалением, – с русскими мне откровенно повезло. Где я еще возьму выходы на таких людей? Объявление в газете тут не поможет.
– А вот в этом я тебе помочь смогу, да, – удовлетворенно покивал Шмитт. – Будет непросто, и красноречие тебе проявить придется, но если справишься, сможешь отлично усилиться.
– Заинтриговали, герр Шмитт, – приготовился услышать нечто интересное, – я весь в предвкушении.
– Ты, конечно же, не знал, они не кричат об этом на каждом углу, но семья Танси раньше принадлежала уничтоженному клану.
Ниче себе. А Момодзи не так прост, оказывается.
– И что за клан?
– Докья, – ответил старик.
Ну ёшкин кот.
– Для меня это не вариант, герр Шмитт, – произнес я удрученно. – Даже если предположить, что смогу убедить людей Докья, учитывая мои связи с Кояма, остаются сами Кояма. Деталей не знаю, но там реально треш происходил. И что я буду говорить детям и отцам аристократов, что погибли в той войне? Меня схарчат нафиг.
– Поверь старику на слово, – улыбнулся дед, – аристократы… они совсем другие. Простолюдины вражеского клана для них не совсем люди, просто боевые единицы. Смотрят не на них, а на того, кто за ними. Есть аристо, и то, чем владеют, а простолюдины – это последнее.
– Как-то вы уж совсем… – покрутил я ладонью.
– Конечно, я немного утрировал, времена сейчас другие, нежели раньше, но общий принцип остался. Таким как ты приходится очень сильно постараться, чтобы в тебе увидели сначала человека и уже потом дали Герб. Семье Шмитт, из-за прошлого, в этом плане и проще, и сложней одновременно. Чем Малайзия и хороша – там все правила четко прописаны, не как обычно – соверши выдающийся поступок, а уж мы потом посмотрим, насколько… – замялся дед, – ты человек.
Это он про моего деда не знает. Если верить словам старика, то я на пару с его семьей получеловек для аристо. Точнее, для тех кто в теме. А это, если подумать, весь клан Кояма и Род Охаяси. Остальные меня только использовать хотят. Точнее, меня хотят использовать все, кроме главной семьи Кояма, не считая Кенты. Хм, ну я это и так знал. Да я и сам, если подумать, на многих как на ресурс смотрю, так что не мне возмущаться.
– Вы думаете, если бы аристократы считали простолюдинов ровней, все было бы иначе? – усмехнулся я. – Есть правящая верхушка и есть все остальные. Так было, есть и будет.
– И чем ты только меня слушаешь? – покачал головой старик. – Если бы на месте Кояма были простолюдины, они бы не оставили в покое остатки клана Докья, а до сих пор бы охотились за обидчиками. Для них важно лишь то, кто стоит во главе. Род Докья уничтожен? Все – противника больше нет, мертвые отомщены.
Интересно, а как же тогда с Мизуки все так получилось? Хотя… это ведь гениальный ход был со стороны Кенты. Чисто технически Мизуки больше не Докья, но при этом кровь этого клана жива. Война закончилась, а мстить остаткам Докья просто не за что, а главное – не нужно. Отличная причина больше не рисковать своей жизнью, как сделали Святов и компашка. Им-то волей-неволей пришлось продолжить борьбу.
– То есть, если я начну собирать…
– На тебя разве что посмотрят косо, – прервал меня Шмитт. – А если ты с их помощью чего-то добьешься, даже уважительно покивают головой. Так что, главная проблема у тебя будет уговорить именно людей Докья. Они-то простолюдины, причем потерявшие очень много и враг для них не конкретный человек или Род, а весь клан в целом. Между прочим, – вдруг переключился дед, – у русских в этом плане забавная ситуация, там ведь оба клана погибли?
– Ага, – подтвердил я.
– То есть они в равных условиях и мстить там тоже некому. Все как с Германией и Россией после второй мировой. Вроде тоже погибли миллионы, а если и не дружбе, то сотрудничеству это не мешает.
– Предлагаете мне еще и этих… забыл, блин… короче, и противников моих людей прошерстить?
– Как вариант, – кивнул Шмитт. – Но тут тебе, конечно, лучше сначала своих людей на этот счет поспрашивать. И раз уж пошла такая пляска… – задумался дед. – Хотя, наверное… нет, лучше не стоит… В общем, есть у меня выходы на остатки еще одного клана, на этот раз немецкого. В свете открывающихся перспектив, нам бы и самим они пригодились, но… – замялся он. – Скажем так – у семьи Шмитт специфическая репутация, и лучше бы нам не связываться с остатками проигравшего клана. Тебе бы я тоже такое не порекомендовал, но раз уж ты начал, – пожал он плечами. – Да и решать в конечном счете тебе.
Увы, выжидать – это не про меня. Я ведьмак… нет, не так. Я ведьмак с промытыми мозгами, и мне необходимо иметь за спиной что-то, что покажет всему… ну, пусть только Японии, покажет, короче, чего стоит мое Имя. В прежнем мире было несколько иное мировоззрение, и мне вполне хватало крупной компании за плечами, да и наработанная репутация никуда не делась. Здесь же я никто. Бесит, сука!
– Я получу Герб любыми путями, – процедил я зло. – И пусть этот мирок подожмет свои яички, если он против.
Глава 10
Встречу с Щукиным на базе решил перенести на следующий день, благо там ничего серьезного и не намечалось. Так, чисто формальные вопросы.
– Алло, – услышал я из мобильника.
– Жень-Жень, привет, – начал я и запнулся. До меня дошло, что сейчас еще и двух часов дня нет. Что я буду делать до ужина у Кояма? А это, между прочим, в восемь вечера обычно. – Тут такое дело… – заговорил я после некоторой паузы, – надо перенести встречу с Щукиным часов на… – сейчас я в центре города, скоро обед, пробки, – часа на четыре дня. Заедешь за стариком?
– Надо узнать, где он сейчас и не занят ли, – ответил Беркутов. – Хотя насчет "занят" ладно, но он может быть у черта на куличках. Давай я тебе перезвоню минут через десять?
– Договорились, – согласился я.
В общем, с Щукиным в итоге все нормально сложилось, а вот мне предстояло увлекательное городское путешествие с экскурсом в мир токийских пробок. Ну хоть обратно поеду – попроще будет.
Прибыв на базу, я наткнулся на Щукина, мирно беседующего с Леной около моего кабинета.
– Ага, а вот и мой новый шеф, – улыбнулся старик, поворачиваясь ко мне. – Что ж, Ленок, не буду больше мешать.
– Вы мне совсем не мешали, Антон Геннадьевич, – возразила секретарша.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Щукин, – а то я ничего не понимаю.
– Привет, Лен, – поздоровался я. – Ты хоть на выходные с работы уходишь?
– Эм… – замялась красотка. – Не волнуйтесь, Сакурай-сан, – ответила она на русском, видимо, из-за Щукина, – мне вполне хватает свободного времени.
– Да? – остановился я перед ее столом. – Хм, есть мнение, Антон Геннадьевич, – усмехнулся я, – что над кем-нибудь можно пошутить.
– Например? – спросил он. – И как?
– Елене надо отдохнуть…
– Но… – вскинулась она.
– Это не обсуждается, – произнес я мягко. – А вот кого на ее место посадить – вопрос актуальный. Думаю, Святов несколько дней выдюжит.
– Святов? – переспросил Щукин. – Святов… А-а-а, Святов! Так этот отморозок тоже жив? Приятное известие. Я бы посмотрел на него за столом секретаря, только… – замолчал он. – А ты проблем-то от такого работника не получишь?
– Не так уж и долго он будет здесь сидеть, – покосился я на Лену. У той была такая возмущенная моська… Чую я, помощница у него будет.
– Как знаешь, – пожал плечами старик.
– Но Сакурай-сан…
– С завтрашнего дня ты отдыхаешь, – не дал ей договорить. – Все, я сказал. Предупредишь Святова и объяснишь, что тут почем.
– Как скажете, Сакурай-сан, – сдулась она.
Решение, конечно, спорное, но отдохнуть ей надо, Святову я доверяю, да и, может, сойдутся эти двое. Жаль ведь, что такая красота, да без мужчины.
– Ладно, Антон Геннадьевич, пойдемте, обсудим наши делишки.
Зайдя в кабинет, направился к своему столу, не забыв махнуть Щукину на свободные стулья. Упав в кресло, задрал голову к потолку.
– Блин, долбанные пробки, – пробормотал я. Надоело уже сидеть, хочется чего-нибудь активного. Сходил бы на стрельбище, но времени и так в обрез.
– Это ты еще в России пробки не видел, – отозвался Щукин. – Тут у вас на удивление проще с этим.
– А в Китае, говорят, вообще швах, – вздохнул я. – Ладно, давайте делами займемся, они, сволочи, почему-то не хотят сами собой решаться.
– И правда, сволочи, – усмехнулся дед. – Прежде чем начнем, хочу все-таки узнать у тебя, что там с войнушкой, про которую ты говорил.
Ну да, нормальное желание… для работника.
– Хорошо, только вы учтите, Антон Геннадьевич, что об этом лучше не распространяться.
– Я понял тебя, – кивнул Щукин.
Раз понял, почему бы и не поделиться? Щукин слушал мою речь молча и ни разу не прервал. Заговорил он только после того, как я закончил.
– Как-то так, – развел я под конец руками. – Информации мало, все только начинается, потому и план – не план, а так, зачатки.
Помолчали.
– Все равно не понимаю, – выдал неожиданно старик. – Начнем с начала. Ваш император обиделся, что у него отобрали Малайзию. По итогам проигранной, по сути, войны. Ладно, бывает. Но что ему мешало захватить ее после? Когда в мире все утихнет.
– Англичане, – ответил я. – Сама-то Малайзия – это так, детишки с палками. Но англичане за их спинами – это полномасштабная война с сильным противником.
– С чего ты решил, что англичанам на это не плевать? Думаешь, они готовы в легкую начать войну? И ради кого, главное?
– Ради чего, а не ради кого, – уточнил я. – Малаккский пролив Альбион не отдаст. Он и так наполовину наш. Если не поддерживать малайцев, эту страну раздербанят по кусочкам. Часть нам уйдет, часть тому же Сукотаю. А может и все нам, это политика не моего, пока, уровня. Но англичанам в любом случае ничего не достанется.
– Тогда я, опять же, не понимаю, как несколько кланов сможет чего-то там завоевать, – не сдавался Щукин.
– Вот прямо сейчас и я не понимаю, – пришлось мне признать. – Предыдущий… успешный, – уточнил я, – альянс кланов отжимал у Малайзии дальнюю часть их земель, к Малаккскому проливу отношения не имеющую, да и не было у англичан все схвачено. Сейчас же… ну наверное, сам пролив кланы трогать не будут. Обозначат это как-нибудь. Или опять же – политические нюансы, о которых я не в курсе. Но Кояма не дураки и совсем недавно пережили войну на уничтожение, так что в левую авантюру не полезли бы.
– Ладно, предположим, – кивнул Щукин. – Вполне возможно, что у англичан именно сейчас нет наличных сил для войны в Малайзии, не нам знать такие вещи. Но скажи мне, с чего ты взял, что этим твоим Шмиттам дадут Герб? И почему, к слову, сам его не хочешь брать?
– Хм, – удивился я первому вопросу. Вроде же объяснил все. – Дадут, потому что обещано. Вы ведь не думаете, что Император нарушит свое слово? А сам не хочу брать… – вот как ему сказать? Щукин – не Шмитт, такого доверия у меня к нему нет. О, точно: – Я ж говорил, что моя цель – клан. Если я стану чьим-то вассалом, эта цель отодвигается в далекие дали. Мне нужен именно Свободный Род. Не хочу в самом начале своей аристократической карьеры кидать сюзерена.
– "Кидать", – усмехнулся на слэнг Щукин. – С твоими причинами понятно, но повторюсь и дополню вопрос: почему ты решил, что, раз вы используете прикрытие Кояма, кто-то решит, что вы сами все провернули? Я даже не говорю про вашего Императора, хотя это главное. Как быть с другими кланами, которые посчитают, что Кояма просто хотят отхватить лишний кусочек? Даже если Император не обратит внимания на этот момент, настроение других кланов альянса он не пропустит, а если они будут считать тебя протеже Кояма, Император тоже будет так считать.
От мать-перемать… А ведь и правда… Либо я воюю сам по себе, либо – человек клана Кояма. Причем не получится пользоваться их прикрытием, а потом сказать: мы сами по себе. Сотрут тут же. Другие кланы и сотрут. И будут в своем праве. М-да, зарвался я малость со своими планами.
Щукин молчал, наблюдая за мной, а я все думал, думал и думал.
– Плевать, – решился я все-таки. – Так даже лучше. Не будет ничьей поддержки, не будет и долгов.
Да и напрягало меня это – использовать Кояма, а потом лицемерно говорить, что должники – Шмитты, раз главная плюшка ушла им. Как-то это некрасиво, с какой стороны ни посмотри.
– Ты псих, – покачал головой Щукин. Понял он меня правильно, хотя мои слова могли означать и отказ от войны в Малайзии.
-Так даже веселей, – усмехнулся я в ответ. – Когда все против тебя, это охренительно так бодрит. Придется завязать пояса потуже и подключить свою компанию. Без нее я такое не потяну.
– То есть как это без нее? – удивился Щукин. – А сейчас у тебя откуда деньги?
– На меня работает гениальный финансист, – ответил я ему. – Плюс парочка афер с биржей. Да и мои финансовые планы растянуты на, – неопределенно покрутил я ладонью, – довольно продолжительное время. Нагрузка распределена. Теперь придется многое приостановить, это да.
– Ладно, с деньгами понятно, а людей откуда возьмешь? Даже если пошерстить по моему бывшему клану, на войну не хватит.
Радует, что он не сказал про нежелание этих людей вновь рисковать. Видимо, ради призрачного шанса вновь стать частью Рода они готовы на многое.
– С людьми мне тут подкинули идейку, – вздохнул я. – Придется форсировать это дело.
Через пяток секунд молчания старик все же выдал:
– А ты неплохо щелкаешь проблемы. Тебя послушать, так их и нет, – протянул он.
– Ну, – задумался я, – Вы ведь понимаете, Антон Геннадьевич, что проблем полно. Нет нерешаемых проблем, если ты готов вкалывать. Выход не всегда заметен, но всегда есть. Просто порой надо… потерпеть, чтобы он стал очевидным. Но главное – это движение вперед и циничность.
– Лихо ты, – покачал головой Щукин. – Когда, ты там говоришь, войнушка начнется?
– Через год примерно… хотя, – меня вдруг осенило. – Хотя может и раньше. Скажем, за полгода до атаки альянса кланов.
Быстро прокрутив в голове мои слова, Щукин выдал заключение:
– Ты полностью отмороженный на голову придурок. Но я тоже хочу в этом поучаствовать. Пиши в контракте срок в два года. Этого ведь хватит до конца истории?
* * *
– Синдзи-и-и-и!!!
У меня было более чем достаточно времени, чтобы осознать неизбежность. Рыжая начала разгон в конце длинного коридора и, запрокинув руки назад, все набирала и набирала скорость. А ведь в ней сорок пять кило точно будет.
Поймать или не поймать – вот в чем вопрос.
– Хря-я-я… – прыгнула она.
Обхватив меня ногами и руками, девочка продолжала повизгивать.
– Ты такая легкая, Мизуки, – пропыхтел я из ее груди. Не такой, как у Шины с Анеко, но тоже достойной для ее роста и возраста. – Даже младенца не повалишь. Не быть тебе борцом.
– Ни-фи-га! – начала она вертеться и раскачиваться туда-сюда, пытаясь повалить меня на пол вместе с собой.
Так и направился с ней в глубь дома, не забыв обхватить ее за нижние девяносто. Зачем, спросите вы?
– Мизуки! – раздался возглас Кагами.
– Ой, – спрыгнула с меня девчонка так же быстро, как и запрыгнула. Даже пару шагов в сторону сделала.
– Сколько раз тебе говорила – веди себя как девушка, а не как ребенок! – продолжила Кагами.
– Ну, мам, ну мы же дома… – пробормотала Мизуки с опущенной головой.
– Беги уже переодеваться, – покачала головой женщина.
Мизуки, к слову, все еще была в школьной форме.
– Здравствуйте, Кагами-сан, – улыбнулся я хозяйке дома.
– Здравствуй, Синдзи, – улыбнулась она в ответ.
На ужин я успел, даже раньше приехал. Несмотря на то, что с заторами на обратной дороге я ошибся, удача не оставляла меня.
– Рад что успел, Кагами-сан, пробки сегодня просто лютые.
– Ужин еще не готов, так что придется подождать немного, – приложила она ладонь к щеке. – А ты, я смотрю, уже совсем оклемался от… спарринга.
– Почти, – согласился я. – Завтра пойду в школу. Иори-сан был на удивление сдержан.
– Сдержан… – слегка изменилась тональность голоса Кагами. Только к чему это, я не понял. – Видела я, как он был сдержан.
– Видели? – не сразу въехал я.
– Камеры, Синдзи. Я позволила себе слегка надавить на администрацию школы, и мне выдали запись с камер.
– Оу, – почесал я лоб. – Ну разве ж я был не крут, Кагами-сан?
– Мальчишки… – покачала она головой. – Надо будет вас наказать.
Что?
– Меня-то за что, Кагами-сан?
– За все хорошее, Синдзи.
– Но, Кагами-сан…
– Не ной, Синдзи, прими наказание как мужчина. А наказанием твоим будет… – постучала она себя пальцем по губам, – три урока по завариванию чая.
– Не-е-ет… – подыграл я ей. Все-таки Кагами умная женщина и ничего страшного не потребовала, просто хочет, чтобы я почаще к ним заходил. – Кагами-са…
– Или не три? – произнесла она задумчиво, глядя в потолок. Стою, молчу, ожидаю своей участи, состроив соответствующее моменту лицо. – Ладно, пусть будет три.
Меня сильно подмывало спросить про Иори и его наказание, но если она и это переведет в шутку, будет слегка обидно, а если не переведет, нарушится момент. Не время сейчас для серьезностей.
– Не понимаю я ваших танцев вокруг чая, – пробурчал я. – Мужик я или где? Пусть женщины этим заморачиваются.
– О! А ведь и правда! – широко распахнула глаза женщина.
– Ведь правда же, да? – спросил я осторожно, подозревая подвох.
– Давай лучше подберем тебе правильную жену!
– Давайте лучше на уроках остановимся, – ответил я кисло.
– Первую жену выбирает родня, – не унималась Кагами. – а так как твои родители сейчас неизвестно где, за них выступлю я. Благо, ты как раз в возраст вошел.
– Кагами-са-ан… – простонал я.
– Кого бы выбрать? – не обращала она на меня внимание.
– Пойду я лучше к Акено-сану, в шахматы сыграю.
– Да-да, иди, – отмахнулась она – Шина или Мизуки? – размышляла она вслух.
Ну и шуточки у нее, блин. Даже зная, что ни ту, ни другую мне не отдадут никогда, все равно нервничаю. Нет, против Мизуки я, чисто теоретически, ничего не имею. Если потребуется для дела, то она нормальный вариант, по крайней мере будет весело, но у нее прошлое… необычное, плюс жених, плюс отсутствие преференций для Кояма, плюс ее статус дочери наследника клана, плюс еще то, чего я не знаю. Я просто не представляю ситуацию, при которой Кояма захотят отдать мне Мизуки. Про романтику вообще ни слова, нет ее между нами.