Глава вторая
Сотня Горзы сопроводила отряд до предгорий Граскааля и, сдав с рук на руки дозорам Вамматара, повернула обратно. Остаток пути проделали без приключений. Ворота Логова отворились, и карета, сопровождаемая десятью всадниками, прогрохотала колесами по плитам плаца и остановилась у дверей дворца.
Наблюдавший за ее возвращением Ханторек хищно ухмыльнулся. Сейчас его вызовут, чтобы сообщить последние новости. Он подождет денек, а перед отъездом в Немедию переговорит с Раза-рой насчет строптивой послушницы. Он в нетерпении заметался из угла в угол, пока не раздался долгожданный стук в дверь.
- Мать-настоятельница вернулась и желает видеть тебя,- объявил вошедший и тут же покинул комнату.
Ханторек не заставил себя упрашивать и пошел за ним, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Он надменно кивнул Халиме, с которой чуть не столкнулся в коридоре, и направился дальше. Она остановилась, недовольно посмотрела ему в спину и двинулась следом.
Когда она вошла в покои матери-настоятельницы, там уже были Ханторек и Север. Разара тут же начала говорить:
- Я собрала вас не просто так. Сегодня особенный день. Можно сказать, переломный день в жизни Логова. До сих пор мы в основном занимались лишь тем, что организовывали новые Следы. Это важно. Каждый из Следов уже обеспечил приток в наши ряды тысяч приверженцев возродившейся веры. К тому же Следы поставляют нам средства и послушников. Долгие годы в наших подземельях мы пытались вывести разумных животных и, хотя поставленной цели в полной мере добиться не удалось, получили ценных помощников. Не за горами тот час, когда мы начнем совершенствовать расу людей. Человек получит силу, которой не обладал доселе, и покорит наконец мир, по праву принадлежащий ему!
Смысла последней фразы Север не понял. С кем воевать, если мир и так принадлежит человеку? Говорят, в древние времена существовали и другие расы, но люди победили всех и без особой силы. Тем не менее Вожак промолчал, решив, что говорила мать-настоятельница, скорее всего, о странах, которые не признают их веру.
Разара обвела присутствующих внимательным взглядом.
- Вы спросите,- продолжила она,- что же должно измениться прямо сейчас? Я отвечу: Ордену нужно золото. Логову тоже нужно золото. Это наша первостепенная задача. Наши Следопыты тщательно собирают сведения обо всех крупных состояниях, хотя начнем мы и не с них. Сперва предстоит проверить на деле способности каждого.- Она помолчала.- Итак, золото. Эта задача для нас главная,- повторила она,- но не единственная. В Похиоле всерьез встревожены тем, что враги все чаще пытаются проникнуть в Логово. Наши Следопыты выявляют по всей Хайбории не только крупные состояния, но и наших убежденных противников.
- Мы передавим их! - с ненавистью прошипел Ханторек.
- Кого ты собрался давить, глупец? - взвилась Разара.- Перебить сотню-другую крикливых идиотов, чтобы те, кто поумнее, расползлись по норам? Те, кто думает головой, а говорит шепотом?!
Она бросила на него столь яростный взгляд, что отец-настоятель тут же прикусил язык, вовремя сообразив, что злость Разары вызвана не его словами, а тем, что он посмел прервать ее речь.
- Так что работы хватит всем,- продолжила Разара, когда убедилась, что до Ханторека дошло, кто в этой комнате говорит, а кто слушает.- Мы должны повсюду разослать своих людей, выявить всех до последнего, и вот тогда и только тогда настанет время говорить о том, кого давить, а кого, быть может, и не трогать до поры до времени! Конечно, нам понадобятся помощники, и первых из них я привезла с собой.
Мать-настоятельница нагнулась и подняла с пола небольшую клетку, сквозь частые прутья которой ничего нельзя было рассмотреть. Разара поставила клетку на стол, откинула плетеную крышку, и оттуда показались длинные черные усы, затем черная бусинка носа, а следом за ней и любопытная крысиная мордочка. Север невольно улыбнулся и протянул руку к клетке.
- Можно? - спросил он, обернувшись к Разаре.
- Если она признает тебя,- ответила та.
Вожак кивнул и подошел к столу.
- Ну? Пойдешь ко мне? - спросил он.
Над краем клетки появились когтистые лапки, и усы пощекотали ладонь воина. Блестящий нос ткнулся в палец, и зверек взобрался на руку. Голый розовый хвост свесился с края ладони.
- Ф-фу! - брезгливо сморщившись, фыркнула Халима, крыса мгновенно развернулась и, встав на задние лапы, уставилась на молодую женщину.
- Напрасно ты так,- укоризненно заметила Разара.- Они наши помощники, и скоро их станет много.
- Так, значит, мне не показалось,- заметил Север.
- Не показалось,- подтвердила мать-настоятельница.- Это первый опыт, и, если разумные особи смогут давать разумное потомство, их станет еще больше. Они сильно облегчат нашу задачу: проберутся куда угодно, услышат и увидят все, что нужно.
- И когда? - спросил Север, гладя пальцем черную шерстку на спине зверька.
- Со дня на день,- коротко ответила Разара.- Ты возьмешь ее к себе,- обратилась она к настоятельнице,- и проследишь, чтобы с ней ничего не случилось.
- Она что же, так и останется в этой коробочке? - спросила Халима.- Я не люблю крыс,- тут же добавила она, заметив кривую ухмылку Севера,- но понимаю, что и звери должны жить в нормальных условиях.
- Нет, конечно,- ответила Разара.- Клетку для нее уже готовят. Тебе останется только кормить ее и присматривать за ней. Когда крысята подрастут, вместе с мамашей обучишь их, как до сих пор обучала Вестниц.
- А что, кстати, с ними? - поинтересовалась гирканка.
- Ближе к концу лета нам пришлют выволок,- ответила мать-настоятельница.
Ханторек слушал и смотрел то на одного из говоривших, то на другого, и в душе у него закипала злость. Злость на Севера, которому непонятно почему сходит с рук решительно все. Злость на Халиму, быть может, особенно сильная именно оттого, что он сам отверг ее, а она не простила обиды. И, наконец, злость на мать-настоятельницу, которая завела себе любимчиков, а он - увы! - к ним не относится. "Ну ничего,- подумал он,- настанет день, и все вы у меня еще попляшете!
Вот только разделаюсь с шадизарской девкой!"
* * *
Халима стояла у окна и смотрела вслед уходившему по дорожке парка Северу. Она заметила, что в последнее время мысли об этом мужчине настигают ее все чаще, но, что самое главное, у нее нет сил бороться ними. Впрочем, она невесело усмехнулась, и желания тоже.
Близился вечер. Они только что расстались, покинув мать-настоятельницу, а его образ все никак не шел у нее из головы. Высокий, хотя по сравнению с гигантом Кучулугом и не казался великаном, необыкновенно могучий… Воин. Именно такой, каким она всегда представляла себе настоящего мужчину.
Халима зажмурилась, как сытая кошка, и в тот же миг в дверь постучали. Она недовольно обернулась на стук. Дверь отворилась, и вошел послушник, неся в руках огромную, чуть не в полстола, клетку, а следом - еще один с небольшой плетенкой в руках.
- Мать-настоятельница велела все это принести к тебе,- сказал первый послушник.- Куда поставить?
- На стол!
Халима коротко махнула рукой и отвернулась к окну. Почти сразу дверь хлопнула снова, и девушка вновь осталась одна. Она закрыла глаза, и услужливая память тут же воскресила перед мысленным взором облик могучего воина. Ей представилось вдруг, что он спешит к ней на свидание, входит во дворец, поднимается по лестнице… Идет по коридору… Подходит к двери, открывает ее.
Сердце красавицы бешено заколотилось в груди, когда она услышала вдруг, что дверь и впрямь отворилась. Человек медленно вошел, закрыл ее за собой и задвинул засов. Кучулуг… Злые слезы брызнули из глаз, но Халима не открыла их, словно боялась разрушить мечту, все еще туманившую взор. Она даже не пошевелилась, просто продолжала стоять и слушать, как он подкрадывается к ней сзади.
У нее дыхание перехватило от одной только мысли, что на месте Кучулуга мог оказаться Север. Халима запрокинула голову, и гирканец начал покрывать поцелуями ее высокую шею, точеные плечи.
- Ты плачешь, любимая? - неожиданно нежно прошептал он, поворачивая девушку лицом к себе.
Прежде он никогда не говорил таких слов, и это так не походило на Кучулуга, что ее затрясло от возбуждения. Дрожащими руками она принялась срывать с него одежду, желая только одного: чтобы все произошло как можно быстрее, пока не рассеялась иллюзия.
То ли что-то изменилось в самом гирканце, то ли заметная перемена отношений так подействовала на него, но сегодня он вел себя не как обычно. Он стал мягче и нежнее, что еще больше взволновало Халиму. Она стонала объятиях Кучулуга, хотя видела перед собой Севера, но даже это не охлаждало ее, а наоборот, добавляло остроты ощущениям. Она и представить не могла, что и Ханторек когда-то представлял на ее месте Соню.
Под утро они успокоились.
Халима лежала на смятых простынях и думала о том, что после сегодняшней ночи не угомонится до тех пор, пока рядом с ней вместо гирканца не окажется Север. И Кучулуг поможет ей в этом…
Если бы тот, к кому так пренебрежительно относилась девушка, мог прочесть ее мысли, он тут же свернул бы на сторону ее хорошенькую головку. Но он ни о чем не догадывался, и его грубая душа ревела от дикого восторга, потому что он наконец-то почувствовал, что провел ночь с любящей женщиной, а не просто с человеческой самкой, удовлетворяющей похоть.
Как ни странно, оба к утру поняли, что влюбились. Только Кучулуг полюбил ту, которую обнимал, а Халима того, о ком мечтала. Но об этом знала только она.
* * *
Свою вторую ночь в темнице Соня провела не в пример лучше первой, хотя бы потому, что знала: она жива и здорова. По крайней мере, тело ее здорово. Девушку по-прежнему мучил вопрос о том, что же они с ней сделали.
Она прекрасно помнила лопавшуюся кожу на ногах и запах горящей плоти. Даже сейчас стоило подумать об этом, как она ощущала жар пламени и дикую боль, скрутившую тело.
Шумно выдохнув, она встала. В коридоре послышались шаги, и пленница невольно насторожилась. Как она устала от этих шагов за дверью темницы, от постоянного страха за себя и мыслей о том, что ждет ее завтра. Сегодня… Сейчас!
Дверь отворилась, и в камеру вошел Север. Подняв голову, Соня с вызовом посмотрела на него.
- Я же велела тебе убираться,- прожигая его взглядом, напомнила девушка.- Или ты забыл?
- Как же, помню,- Север едва заметно кивнул,- Но прошла ночь. Я надеялся, что ты переменишь решение. Я хочу поговорить с тобой.
- Неплохо бы узнать, хочу ли этого я,- язвительно заметила девушка.- А у меня нет ни малейшего желания. Убирайся!
- Ну уж нет! Я пришел говорить с тобой и буду говорить, нравится это тебе или не нравится!
- О, боги! - взмолилась Соня.- За что мне такое наказание?!
Она обернулась к Северу, готовая выплеснуть ему в лицо все, что накопилось на душе, но, когда взгляды их встретились, руки девушки безвольно опустились, и голова поникла. Долго копившаяся злость мгновенно исчезла, оставив после себя неприятную пустоту.
- Говори,- устало вздохнула она.
- Посмотри мне в глаза,- попросил он.
- Да?! - вскинулась она с новой силой.- Может, еще поцеловать тебя, дорогой?
- Мне нравится твоя откровенность,- усмехнулся Север,- да и мысль, признаюсь, хороша. Но это после. Сначала дело.
- Ах, ты…- прошипела Соня, и щеки ее вспыхнули.
- Успокойся.- Вожак взял ее за плечи и тихонько встряхнул.- Я просто хочу, чтобы ты не только услышала, но и поняла все, что я скажу тебе.
- Хорошо,- неожиданно согласилась девушка,- говори. Только не стоит убеждать меня, что
Разара мне как мать, Халима как сестра, ну и так далее.
- Да я не собирался даже упоминать о них,- удивился Север.- С чего ты взяла?
- О чем же тогда?
- Да о тебе! О ком же еще? Ты должна выжить. Я хочу этого,- добавил он чуть тише.
- Неужели? С чего это вдруг такая трогательная забота?
- Ну,- он пожал могучими плечами,- у меня есть свой интерес.
- Какой это?
- Мне давно подыскивают напарницу…
- Напарницу? - перебила его девушка, впервые позабыв о раздражении.
- Именно,- подтвердил Вожак.- Мать-настоятельница считает, что мужчина и женщина составляют идеальную пару для предстоящих дел, но ты - первая, кто, по ее мнению, равен мне.
- Ого! - усмехнулась Соня,- Какого ты высокого о себе мнения!
- Я ведь сказал: по ее мнению,- мягко поправил девушку Север,- а не по моему.
- Ну, надеюсь, ты хоть не обиделся? - Она ехидно улыбнулась.
- Да нет, шути на здоровье,- в тон ей отозвался Север и тут же посерьезнел.- До сих пор я работал один, но вчера мать-настоятельница вернулась из Похиолы, и, судя по ее рассказу, нас ожидают бурные времена. Это значит, что мне недолго оставаться одному, и я хочу, чтобы моим напарником стала ты.
- Он хочет! - опять вспылила Соня.- А у меня ты спросил?!
Она явно стремилась хоть на ком-то сорвать накопившуюся злость.
- Вот я и спрашиваю.
Девушка вздрогнула и так растерянно посмотрела на него, что ему даже показалась: она не выдержит и расплачется.
- Ты не говори пока ничего,- поспешил добавить он, поняв, что она наконец-то начала воспринимать его слова всерьез,- просто послушай, что я расскажу. Не хочу пугать тебя, но скажу прямо: дела твои плохи. Ханторек продолжает настаивать на твоей казни, а Халима хоть и защищает тебя на словах, но я ей не слишком верю. Мать-настоятельница не говорит ни "да", ни "нет", но, похоже, до крайности раздражена твоим непокорством.
- Видно, песенка моя спета,- невесело усмехнулась Соня.
- Согласись,- попросил Север,- и я попробую отстоять тебя.
- А если нет, так, значит, нет?! - вспылила Соня, и Вожак сокрушенно покачал головой: ну что за характер!
- Да пойми ты наконец! - повысил он голос.- Если ты говоришь "да", то я знаю, какие доводы мне привести, а если "нет", то понятия не имею, как убедить мать-настоятельницу сохранить жизнь послушнице, от которой вреда больше, чем пользы! Ну?!
- Да-а-а!!! - рявкнула она.
- Вот и прекрасно,- спокойно сказал Север.
Он коротко кивнул девушке и вышел. Прямо из подвала Вожак поднялся к матери-настоятельнице, но, когда вошел, понял, что время для визита выбрал не совсем удачное. Разара беседовала с Хантореком.
- Прошу прощения.- Север остановился на пороге,- Я не знал, что не вовремя.
- Нет, нет, Север. Останься,- ответила Разара.- Отцу-настоятелю пора. Карета давно ждет его.
- Все-таки я могу надеяться? - начал было тот, но договорить так и не успел.
- Ты все узнаешь, когда вернешься,- грозно возвысив голос, произнесла мать-настоятельница таким тоном, что любой бы понял: настаивать бессмысленно.
Однако Ханторек, видимо, не считал себя "любым". Он открыл рот, явно намереваясь продолжить спор, когда мать-настоятельница, потеряв остатки терпения, гаркнула: "Карета ждет!!!" - и указала рукой на окно. Отец-настоятель осекся и, посмотрев на Разару, сообразил, что если сейчас не выйдет в дверь, то через мгновение вылетит в окно. Проглотив раздражение, он молча поклонился и вышел. Север изумленно смотрел на Владычицу. Никогда еще ему не приходилось видеть ее в таком состоянии: лицо пунцовое от гнева, глаза горят, руки мелко трясутся.
Вожак налил в кубок вина и подошел к ней.
- Возьми, Владычица,- сказал он.- Тебе надо успокоиться.
Она кивнула, принимая кубок, и некоторое время задумчиво стояла, потягивая вино маленькими глотками. Север остановился рядом. Карета с гербом Волчицы на дверях двинулась вперед в сопровождении на сей раз двух десятков всадников, вооруженных арбалетами. Вожак подумал, что, окажись у них в тот раз не два, а десять арбалетов, они, возможно, сумели бы отбиться.
- Ханторек стал просто невыносим,- заявила мать-настоятельница, когда карета скрылась за воротами Логова.- Сегодня я вдруг поймала себя на дикой мысли: а не перестал ли он вообще понимать человеческую речь?
- Стал? - Север усмехнулся.- Да он всегда был невыносимым! Просто раньше действовал исподтишка, а теперь открыто. Быть может, почувствовал силу? - Он вопросительно посмотрел на Разару.- Впрочем, ты права. Он и в самом деле изменился.
- Да, да,- поспешно согласилась мать-настоятельница.- Если так пойдет и дальше…
Она не закончила мысль, но Север и так все понял.
- Я ведь предупреждал тебя,- напомнил он,- что Ханторек меняется. Помнишь? Голос. Бритые уши, а теперь и этот отвратительный запах изо рта… Словно он разлагается изнутри.
- Я заметила,- рассеянно кивнула мать-настоятельница и вдруг повернулась к Северу: - Ты представляешь, он потребовал, чтобы шадизарскую строптивицу принесли в жертву. Говоря по правде, я и сама склоняюсь к тому же, но что за спешка? И потом… Требовать у меня!..- Она покачала головой.
- Ну, на этот вопрос я, пожалуй, могу ответить без труда.- Север усмехнулся.- Вчера он получил очередной отказ…
- Тогда понятно,- кивнула Владычица.- Так ты, значит, слышал их разговор?
- Нет, я спустился к самому его окончанию, но о том, что произошло, могу судить по тому, что сполна досталось и мне тоже.
- Понятно,- едва заметно улыбнулась Разара.- Кстати, ты сам-то зачем ко мне пожаловал?
- Да по тому же поводу, только вот чувствую, что не вовремя,- усмехнулся Север.
- Да нет, ничего,- возразила она и вопросительно посмотрела на Вожака, ожидая его разъяснений.
- Да в общем-то все просто. Я пришел, чтобы поинтересоваться судьбой пленницы.
- Не знаю,- солгала мать-настоятельница.- Чем дальше, тем больше убеждаюсь я в ее непослушании. Быть может, Ханторек и прав, настаивая на своем. Плохо то, что Лухи узнала о пленнице больше, чем следовало, и считает, что я все-таки должна использовать ее.- Она посмотрела Северу в глаза.- Скажи мне честно: ты и в самом деле считаешь, что она может стать нашей сторонницей?
- Не сомневаюсь в этом,- твердо ответил Вожак.- Если не возражаешь, я объясню.
- Ну что ж, я готова выслушать тебя,- кивнула Разара.
- Все очень просто,- начал Север.- Сперва она мстила за погибших друзей, потом за покончившую с собой подругу. Это не более чем нормальные человеческие чувства.
- Слишком сильные,- заметила Разара.
- Быть может,- согласился Север.- Но что же из того?
- Чувства надо уметь скрывать,- сказала она и осеклась, припомнив, как ее только что довел Ханторек.
- Возможно,- вновь не стал спорить Вожак, сделав вид, что ничего не заметил,- но сдержанности можно научить. Преданности не научишь.
Сказав это, он замолчал, но теперь уже мать-настоятельница удивленно смотрела на него.
- Что ты имеешь в виду?
- Мысль проста. Ни на кого из послушников положиться нельзя. Все они могут просто сбежать на первом же задании. Но если и нет, я почти уверен, что никто из них не станет прикрывать нас, когда попадется. Но самое главное - никого из них я не смогу обвинить в предательстве, ведь нее они здесь вопреки своим желаниям.
- Что это ты говоришь? - негодующе воскликнула мать-настоятельница.- Они рабы, а раб должен исполнять волю своего хозяина!