* * *
Цинь было страшно. Точно так же, как и Марике. Но обе они, как могли, скрывали этот страх. Одной это удавалось, другой - не очень. Пальцы Марики предательски подрагивали, когда она вставляла ставшие вдруг тяжелыми и непослушными кубики древней магической мозаики в гнезда на дне янтарного короба. И когда последний из них стал на свое место, зажмурилась, словно маленькая девочка, которой предстояло войти в ужасно холодную, ледяную прорубь.
Но даже через зажмуренные веки она узнала этот насыщенный, теплый, все раскаляющийся по мере нарастания свет, который полился из Ларца. И слух ее заполнился знакомым, хотя и слышанным-то всего два раза - много лет тому назад - гулом. Этот свет и этот гул, как и тогда, проникли в ее душу, заполнили ее до краев, стали превращать ее во что-то, чем она не была. И не хотела быть.
Как и тогда, все вдруг окончилось, оборвалось, оставив в душе лишь чувство тревоги и растерянности, словно она услышала во сне зов кого-то близкого и, очнувшись от этого сна, поняла, что кинуться на этот зов уже давным-давно некуда.
- Так. - Сухов присматривался к лицу Марики. - Ну, теперь остается ждать. И надеяться, что мы не ошиблись.
- Ждать особенно нечего. - Марика выпрямилась на жесткой лавке и, словно сразу постарев на несколько лет, приняла ритуальную позу гадальщицы. - Я начну работать прямо сейчас. Дар меня не подводил никогда. Почти никогда. Или получится, или нет. - Она встала. - Мне надо видеть Кайла. - Руки ее что-то искали на пустой поверхности стола, а глаза смотрели мимо - куда-то вдаль, поверх всего происходящего.
Том понял, откуда взялось это прозвище - Слепая Цыганка.
- Пойдем. - Цинь взяла Марику за локоть. - А вы побудьте здесь, - она слегка кивнула Тому и Сухову. - Может, придется предпринимать что-то прямо сейчас.
Две тяжелые, на номерных запорах двери, два охранника с непроницаемыми плоскими лицами и два марша узкой, выбитой в скале лестницы отделяли бункер, в котором остались наедине с Ларцом двое из Пятерых, от небольшой светлой комнаты. В ней у узкого, выходящего в залитый полуденным светом колодец внутреннего дворика-сада сидел Кайл. Чуть поодаль, прямо на каменном полу, лежал неправильной формы камень, заключавший в себе его душу. И еще - Больной Мир.
Марика на мгновение застыла посреди этого, наполненного светом только наметившейся где-то в далеких небесах весны, пространства. Она и не поняла сначала, что этот человек в больничной пижаме, задумчиво ловящий лицом льющийся из окна свет, ее старый друг - Кайл Васецки, настолько непривычным стало его лицо - обычно веснушчатое и, как правило, ироническое. Теперь оно казалось маской, изваянной из крапчатого известняка.
Потом стремительными шагами она подошла к нему, положила руки на его плечи, заглянула в лицо. На секунду Кайл отвел глаза от окна и встретился взглядом со своей старой знакомой.
- Здравствуй, Кайл, - сказала Марика. - Ты узнаешь меня?
- Да, - голосом, лишь чуть тронутым теплой интонацией, ответил он и снова отвернулся к окну.
- Я предупреждала, - с тревогой в голосе напомнила Цинь, она продолжала стоять на пороге. - Он… Он - как во сне. Точнее, это мы, наверное, кажемся ему сном. - Она оглянулась в дверной проем позади себя: - Тебе принести что-нибудь? Из твоих… инструментов?..
Марика молча покачала головой. Она перенесла одну руку на лоб Кайла, другую оставила на плече.
- Нет. Все эти штучки… Они - на публику. Так - бутафория. Лучше… Вот что, мне кажется, что… Позови сюда Роббинса. Пусть он просто побудет здесь. Похоже, что мой Дар и его - они как-то помогут друг другу.
Цинь бесшумно исчезла в темном проеме. Когда она вновь появилась в сопровождении озадаченного и немного наряженного Тома, Марика сидела на корточках над камнем Больного Царства, протянув к нему ладонь. Казалось, она грела над ним озябшие руки. Не говоря ни слова, Том подошел к ней и сел напротив, почти в точности повторив ее позу. И Цинь опустилась рядом, пристально заглядывая им в лица.
Кайл, почувствовав, видно, что нечто происходит совсем рядом с той гранью, которая отделяет его от Мира, где уже давно ждут его возвращения, отвернулся от светлого провала окна и слепым, неосмысленным взглядом стал обводить почти лишенную мебели и обстановки палату. Тень тревоги легла на его лицо и, словно в зеркале, отразилась уже не тенью, а судорожной гримасой на лице Тома. Марика резко поднялась на ноги и, тряхнув головой, молча направилась к двери. Поднялся на ноги и Том. Нахмурился в ответ на немой вопрос устремленным на него взглядом Циньмэй, коснулся руки Кайла и быстро вышел следом за Марикой. Несколько секунд Цинь смотрела, как покой и отрешенность возвращаются на ожившее было лицо Кайла, потом осторожно закрыла за собой дверь, приводимую в движение парой сервомоторов, сурово посмотрела на неподвижного, как истукан, охранника и быстро, по-мальчишески сбежала по лестнице вниз. В полутемном бункере Марика Карои, ее старая, старшая подруга, прикусив губу и по-старушечьи сгорбившись, стояла над столом, впившись обеими руками в погасший, темный короб "Джейтеста".
* * *
- Это… это очень странная вещь - то, что мне надо найти. - Марика смахнула с лица упавшие на него волосы, повернулась к Тому: - Ты это почувствовал?
"А ведь эти трое только что были чем-то одним, - подумал Сухов. - Марика, Кайл и Том. Точно так же, как я и Том. И еще - Стрелок. Тогда… Когда мы искали Истинное Имя. И так же, как Цинь становится немного кем-то из нас, когда исцеляет… Души… Наши души. Джей их сливает в одно целое. В один ком. И лепит из них что-то ему одному понятное и нужное".
- Я почувствовал. - Том провел рукой по глазам. - Это… То, что ты ищешь… Оно как бы раздвоилось. Оно - и там, в Больном Царстве, и здесь - где-то с нами.
- С нами. - Марика тряхнула головой, глядя в пространство. - Это… Это - не совсем те слова. Цинь… Подойди ко мне, Цинь.
Она по-прежнему, как слепая, вскинула руки к лицу китаянки и, не касаясь его, стала словно ощупывать невидимую маску или шлем вокруг ее головы. Потом - быстро взяла ее за руки.
- То, что мы ищем, было у тебя, Цинь. - Взгляд Марики снова приобрел ясность, она внимательно заглядывала в глаза подруги, мучительно стараясь что-то объяснить ей.
- Ваши пути пересекались. - Она, не отводя взгляда от зрачков Цинь, окликнула Роббинса. - Том, я… Я почти видела это. И мне кажется, ты… Ты тоже должен был увидеть… почувствовать.
Том напряженно молчал, потом, точно так же, как тогда - в храме Желтой Луны, - торопливо, ни на что вокруг не обращая внимания, потянул к себе брошенный на стол электрокарандаш и стал нервно, морщась, рисовать что-то. Перечеркивать, рвать нарисованное и снова мучительно пытаться изобразить нечто, привидевшееся ему глазами Кайла там - в Мире Больного Царства. Остановился. Откинулся на лавке, прижавшись спиной к стене. Закрыв глаза, покачал головой.
- Ушло, - с судорожным вздохом произнес он. - Не успел зацепиться… понять. Надо попробовать еще раз "нырнуть". Но только это сразу не получится. Одно могу сказать: это действительно есть и там, и здесь. И когда он завладеет… Когда Кайл возьмет это в руки… И там, и здесь…
Марика сосредоточенно рассматривала наброски Тома. Нагнулась, подняла с пола пару скомканных листов и, расправив их, стала сравнивать разные варианты рисунка. Цинь через ее плечо внимательно присматривалась к изображенным на бумаге штрихам и линиям.
- Это что-то небольшое, - уныло попытался подсказать Том. - Небольшое и древнее. Тогда - в момент контакта - я почти точно знал, что это такое.
Марика не обратила внимание на его слова.
- Это имеет отношение к твоему дому, Цинь. К твоей семье. - Она решительно подняла голову, впившись глазами в китаянку. - Где-то там - настоящий след. Не тень из сна, как здесь.
- Это… - Цинь сосредоточенно стиснула пальцы рук. - Это может быть что-то из коллекции. Из собственности Стаи.
- Тогда… - Марика решительно выпрямилась, - мне надо туда. Быстро.
- Я думаю, - жестко остановил ее Сухов, - нам всем надо туда.
* * *
Единственное, о чем Том успел подумать в дороге, так это о преимуществах обладания златом, и о власть имущих, и о суровой необходимости соблюдать закон. Скоростной глайдер возник у ворот высокогорного особняка, в котором располагался секретный институт, мгновенно, по одному только мановению смуглой ладошки наследницы могущественной империи "Линчжи". И помчался этот глайдер к столице Республики, явно посылая куда подальше всех диспетчеров - гражданских и военных служб движения - вместе с обещанными за такое непослушание карами. Подумав об этом, Том - это у него уже вошло в привычку после контактов - провалился в глубокий и в то же время беспокойный сон. В нем он, незримым спутником Кайла Васецки, брел по колдобинам дорог Больного Царства к столице страны, огромной, разрушенной Эпидемией и войной с чудовищами, и чудища эти перекликались в далеких горах, и раскосые ведьмы следили за ними из заколдованных рощ. И дьявол жил в лесах. А Кайл все что-то пытался объяснить ему - своему гостю из Истинного Мира, все говорил и говорил что-то внутрь самого себя, куда гость этот поселился, и длилось это до тех пор, пока и там - в странно реальном Мире вымороченного кошмара - Тома не сморил сон. Ставший пробуждением наяву в ярком полуденном солнце, редком для конца зимы, перед воротами родового особняка владык фармакологической империи.
Водитель, выскочив из кабины, услужливо помогал хозяйке и ее гостям спуститься на пыльную холодную землю перед входом в сад, голый и жутковатый в эту пору года. Посмотрев на красный, в традиционном китайском стиле, дом, Том внутренне похолодел, вспомнив о таящейся там, в глубине этого красивого дома, совсем недалеко от зала с окованными сундуками, другой, похожей на нутро жарко натопленной печи, комнате.
Но им не пришлось входить ни туда, ни в зал, в котором стоящие вдоль стен дубовые короба таили реликвии тысячелетней магии Джея. Им вообще не пришлось входить в дом.
- Здесь! - сказала Марика, резко остановившись посреди выложенной камнем дорожки.
Сад вокруг был пуст. Только тени незаметных охранников, склонившихся в поклоне перед внезапно явившейся хозяйкой, застыли тут и там - такие покорные и безжизненные, как почти не скрывавшие их деревья. Только одним отличалось выбранное Марикой для неожиданной остановки место: справа от дорожки, утопленные в тщательно разглаженный граблями грунт, в полушаге от них лежали две скромных плиты, украшенные только вязью иероглифов.
- Это… Это было связано вот с ним. - Марика судорожно выкинула перед собой руку, простирая ее над одной из могил. - Это ведь твой брат, ты мне рассказывала, Цинь.
Китаянка не ответила. Присев, она совершала над плитой какой-то ритуал, короткий и непонятный непосвященным.
- Эта вещь… То, что нужно нам… Это было связано с ним, с твоим братом, Цинь, - глухо сказала Марика. - Это было связано с его смертью.
Циньмэй резко поднялась на ноги.
- Где?! - Казалось, Марика сейчас провалится в уставившиеся на нее широко раскрытые, бездонно-черные глаза подруги. - Теперь я знаю что! Осталось узнать, где это. Тогда я буду знать, кто… Кто убил. Кто прислал убийц. Кому они отдали то, что забрали у него.
Не спуская глаз с Марики, она вдруг резко хлопнула в ладоши, и, раньше, чем этот звук этого хлопка смолк, за плечами ее выросла серая тень. Раскосая и покорная.
- Мать? - не оглядываясь спросила Цинь.
- Госпожа больна, - голосом ветра в траве ответил охранник. - Госпожа не может спуститься из покоев. Она примет вас одну.
В жизни Том не слыхал столь покорного, но безапелляционного тона. Нет, впрочем, слышал. Временами точно так же говорила с ним Цинь. Которая сейчас задумалась о чем-то.
- Позаботься о гостях. - Все также, не оборачиваясь, она зашагала по дорожке к дому, коротким жестом велев гостям следовать за собой. - У нас будет важный разговор. - Она не сомневалась, что слуга тоже идет за ней. - Пусть нам накроют в Старой гостиной. Никто не должен знать.
* * *
Вторая чашка зеленого чая показалась Тому не такой уж и безвкусной и, пожалуй, прибавила бодрости и ему, и Сухову с Марикой. В ожидании, пока Цинь закончит беседу с престарелой матушкой в верхних покоях старого дома, трое обменивались короткими репликами. Они касались в основном поданного угощения (тема была не слишком благодатной - печенье и засахаренные фрукты, как на день рождения в детском приюте) и убранства гостиной (древнекитайская живопись не была увлечением ни одного из присутствующих). Беседа Цинь с родительницей протекала, видно, непросто, чего, собственно, и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах; появившись на верхних ступенях ведущей в зал лестницы, девушка была целиком погружена в себя, замкнута и даже - как это ни трудно было представить при ее предельно смуглой коже - бледна. Однако, довольно быстро справившись с душевным состоянием, войдя в гостиную, маленькая китаянка уже полностью владела собой.
- Ты сказала, что для тебя теперь все ясно, Цинь, - с места в карьер начал Сухов. - Почти все.
- Это так, - согласилась Циньмэй, тщательно ополаскивая кипятком свой фарфоровый чайничек. - Все это так.
Она продолжала совершать обряд заварки отрешенно и сосредоточенно.
- Не знаю только, приблизило ли нас это знание к решению проблем или отдалило. То, что нам надо узнать… о той вещи вся наша семья хотела бы знать давно. И поверьте, не жалели для этого ни сил, ни денег. А их много у нашего клана. Но мы все там же, откуда отправились в путь.
- У нас… - Том аккуратно опустил свою чашку на стол. - У нас теперь есть кое-что сверх этого. У каждого из нас. Временами нам удается заставить играть за себя самого Джея.
Цинь сосредоточенно молчала, замерев в позе священнодействия, держа на трех пальцах пиалу на уровне глаз. Потом - начала говорить тихим, звенящим от ненависти голосом:
- Ван… Он был настоящим наследником. Если бы не он, отец не позволил бы мне стать тем, кем я хотела стать. Не дело для наследника - болтаться по сектам Тайных Учений. Стать ученицей Мастера Лю. Сорная трава растет, где хочет. Истинным наследником был Ван. И ему отец передал Кольцо Удачи.
Она резким движением, умудрившись не пролить ни полкапли, поставила нетронутую пиалу на приземистый столик и легко, без малейшего усилия в мгновение поднялась.
- Пойдемте.
Короткий лабиринт, лишь тени охранников подразумевались за рябью бамбуковых занавесок, вывел их в уже знакомый Тому зал. Цинь и не подумала трогать коробов, придавленных к полу, гасящих своей тусклой поверхностью свет зимнего дня, сочащийся из узких окон-щелей под потолком. Она уверенно прошла к темной нише, не освещенной ни одним из множества теплящихся в этой странной комнате огней, и взяла с похожей на белый мох тонкой подстилки небольшой - с крупную монету размером - предмет. Резко повернулась к застывшим за ее спиной Трем и подняла к их глазам смуглую ладошку. На ней лежало потертого металла колечко. Нарочито простой орнамент бежал по нему.
- Копия, - равнодушно пояснила Цинь. - Это было у нас в семье - по линии отца - с самого первого поколения. Те, кто первыми пришел на Джей. Его называют Кольцо Удачи. Оно позволяет многих вещей достичь в жизни. Тайных вещей. Темных. Очень странная история связана с ним. Но об этом - потом. С ним надо вести себя по-особому. Только старший в роду может знать его секрет и передает его из года в год Истинному Наследнику. Отец не успел этого сделать. Он не предвидел, что Вана убьют. Не допускал такой мысли. Но он торопился: знал, чем болен. И все-таки - не успел. И когда Вана не стало - было уже поздно. Хотя нам и удалось остановить болезнь отца тем препаратом. Я успела узнать от него только самую малость. Только азы. А потом он стал… превращаться. Это лишило его личности… памяти. А потом…
Это было похоже на всхлипывание девочки, заблудившейся в страшном лесу, и никак не сочеталось со служительницей Бога Битв, обладательницей звонкого голоса, сейчас рассказывающей жестокую историю гибели брата.
- Мы не знаем, за что убили Вана. Но там - в храме, где его нашли, - с ним уже не было Кольца. Его могли, конечно, взять и просто так, заодно с деньгами - их тоже украли. А Кольцо, как-никак, вещь дорогая, для тех, кто в этом разбирается. Но оно больше не появлялось. Нигде. Следствие дало стандартное заключение - "заказ" конкурентов. Так считают до сих пор. Мы, конечно, сами нашли кое-кого из исполнителей, но… Их не удалось допросить как надо. Мать считает… Да и все мы думаем, что Вана убили, чтобы заполучить Кольцо. Теперь для меня это ясно, как день.
- Ты мне не говорила об этом. - Том потер переносицу, уставившись на девушку.
- Я не думала, что это как-то связано с… - Цинь запнулась. - Хотя… было Предсказание. С самого начала… - Она протянула руку и взяла из ниши ветхую деревянную табличку, по которой сверху вниз бежали столбики иероглифов. - Я уже сказала. Это очень странная история о том, как Кольцо пришло в нашу семью. Ее нельзя объяснить постороннему - эту историю. Только своему - из Стаи. Так вот, слушайте. - Она как-то подобралась и словно постарела лицом, как бы впитав дух древней реликвии. - "Власть и Могущество пребудут с тем, кто все силы положит на то, чтобы не расстаться с Даром Ушедших. Утративший Дар примет Смерть и Покой. Он положит начало пути к вратам Тьмы тем, кто соединит Три Чуда в Одном Деле. И соединившим предстоит сделать Выбор…" Господи… - Цинь осеклась, зачарованно глядя на дощечку. - Я раньше не видела в этом смысла.