Ожидаемый гомон последовал незамедлительно. Председательствующий ожесточенно застучал карандашом по микрофону. Слово взял председатель Объединенного штаба по борьбе с Эпидемией, профессор Гримальди.
Он дождался, пока зал успокоится, извлек из внутреннего кармана конверт, из конверта - лист, исписанный убористым почерком, и помахал им в воздухе, привлекая всеобщее внимание.
- Во-первых, - начал профессор, - декан Васецки вовсе не является сотрудником корпорации "Линчжи", свободен от каких-либо обязательств перед ней, и указанная корпорация никоим образом на его присутствие на нашей пресс-конференции повлиять, таким образом, не может. Во-вторых, вчера, - Гримальди снова показал собравшимся лист бумаги, - через доверенных людей доктор Васецки передал мне письмо, в котором ставит меня в известность, что, поскольку считает, что его участие в разработке средств борьбы с фактором перерождения "кокон" закончилось еще на стадии теоретических разработок, то теперь, когда борьба с Эпидемией успешно доведена до окончательной победы уже сугубо практическими методами, он прекращает свое участие в проекте и удаляется от общества.
Зал снова зашумел, и Тургут из "Интерстеллар крониклс" осведомился у выступающего, надо ли понимать услышанное в том смысле, что декан Васецки, вместо того чтобы пожинать плоды своей заслуженной славы, решил теперь удалиться в монастырь? И если это так, то в какой?
Чтобы погасить эту вспышку эмоций, профессору пришлось встать и замахать руками, уподобясь пожилому орлу, вознамерившемуся взлететь из горного гнезда.
- Мне не даны полномочия предать гласности намерения господина Васецки. - Гримальди сухо подвел черту под ненужными расспросами. - Ни мне, ни кому-либо из здесь присутствующих нечего добавить к тому, что уже сказано о странном, на мой взгляд, достойном даже… э-э… сожаления решении декана Васецки. Мы живем в обществе, которое дает нам право выбора, и Кайл Васецки свой выбор сделал. Эту тему будем считать закрытой.
* * *
Вновь всколыхнувшийся в зале шум заставил Сухова чуть убавить громкость звука приемничка, встроенного в панель управления, и стали слышны шорох и шелестящее шипение, с которыми поставленный на автопилот флаер скользил над ночным шоссе.
- Как скоро до этой публики дойдет, что у Кайла есть старик отец и что Кайл никуда не уйдет, не попрощавшись с ним? - спросил скорее сам себя, чем кого-либо из своих спутников, Том.
- К тому времени они уже успеют попрощаться, - сказала с заднего сиденья Марика. - Не надо громче. - Она за плечо удержала Сухова, потянувшегося было к верньеру радио. - Боюсь, и мы не успеем.
Там, далеко - в конференц-зале Центра сопротивления бедствиям, - председательствующий овладел наконец ситуацией и профессор Гримальди зачитывал теперь официальное коммюнике, подводившее итоги Эпидемии (число жертв со смертельным исходом - около десяти тысяч, общее число пострадавших - до семидесяти тысяч человек, размер причиненного ущерба). Жертвами были в основном вовсе не пораженные "коконом" больные, наоборот, речь шла главным образом о военнослужащих, погибших при усмирении "коконов", успевших в окраинных поселениях Республики пройти процесс перерождения в агрессивных чудищ.
Сухов покосился на Цинь. Та молча смотрела на уносящуюся назад ночную степь. Все четверо в кабине флаера уже хорошо знали эти цифры, и они тяжелым грузом ложились на плечи затеявших странную игру со здешним Богом. Но китаянке было, наверное, тяжелее других. Хотя и заплатила она тоже, пожалуй, больше: к ее отцу Исцеление пришло вместе со смертью, и теперь обе плиты в старом саду у дома Цинь скрывали урны с прахом тех, чьи имена были выбиты на них.
Она поймала взгляд Павла и, чтобы не продлевать тяжелую паузу, продолжила начатую Марикой тему:
- Понимаю, почему Кайл не стал связываться с прессой и своими учеными собратьями, но вот как получилось, что нам он даже не обмолвился… - Она хрустнула пальцами. - И все равно, напрасно это он.
- Напрасно, - согласилась Марика. - От Джея не уйти.
* * *
Сменивший Гримальди оратор довольно успешно пытался на пальцах объяснить аудитории, как идеи доктора Васецки о перепрограммировании части нанороботов, являвшихся тем самым "фактором перерождения", провоцирующим развитие "кокона", были развиты и воплощены в жизнь талантливым коллективом исследователей концерна "Линчжи" и как эти разработки были совершенно бескорыстно переданы в распоряжение ЦСБ.
- Короче говоря, вам удалось заразить эти кибермикробы чем-то вроде компьютерного вируса? - осведомилась из зала Энни Чанг.
- Вот именно, - с облегчением подтвердил профессор. - Только не сами нанороботы, а ту систему, в которую они самоорганизовывались в ходе выполнения своего жизненного цикла. Теперь эта система полностью разрушена, и Джей свободен от Эпидемии.
- Надолго? - спросил из-за плеча Энни мрачный толстяк из "Джей-уикли". - Эти милые крошки в нем промутируют обратно?
- Это знает только Бог Джея, - криво улыбнулся Гримальди.
Кайл зашел в пыльный гараж. Из багажника простоявшего всю зиму на приколе старенького джипа вытащил свой еще студенческих лет рюкзачок, поискал на полках и под ними и бросил в него пару-тройку вещей, которые должны пригодиться в Лесах. Прикинул, что еще стоит захватить с собой, закинул рюкзак на плечо, запер ворота и устало пошел к дому.
В кабинете на втором этаже его встретили легкий полумрак, укоризненный прощальный вид забитых старыми книгами полок и легкий, еле заметный аромат трубочного табака.
Кайл резко отступил к двери, в которую только что вошел. Он узнал этот аромат. Среди небогатой ученой диаспоры Вестуича не многим был по карману этот привозной из Метрополии сорт.
Повернутое спинкой ко входу кресло развернулось, и человек, сидевший в нем, поднялся навстречу хозяину кабинета. Неяркий свет от закрытого жалюзи окна оставался за спиной у непрошеного гостя, и нельзя было понять, что написано у него на лице. Впрочем, декан Васецки достаточно хорошо знал это узкое, как лезвие финки, породистое лицо доктора Герхарда Бокка, директора-распорядителя фонда фундаментальных исследований. Достаточно хорошо, чтобы знать, что ничего, кроме наипочтеннейшей улыбки, не найти на этом лице даже с помощью микроскопа.
- У нас в доме не курят, - глухо и неприязненно сказал Кайл, решив начать разговор.
Разговор, который не обещал быть ни простым, ни легким.
- Я прошу прощения за то, что вломился в ваши владения непрошеным, - произнес господин Бокк. - И мои извинения за это. - Он взял трубку с подлокотника кресла с тонкой струйкой дыма и как бы замешкался, не зная, куда определить сей предмет. - У вас не было заперто, господин декан. И я не хотел тревожить вашего отца. Кроме того, - тут тон доктора Бокка чуть изменился, - ваш кабинет - одно из немногих мест, где прослушивающую аппаратуру не меняли уже лет семь. Так что с ней легко сладить.
- Вот как? - В голосе Кайла не прозвучало ни удивления, ни особого возмущения. - Как я понимаю, вы рассчитываете на конфиденциальную беседу, господин директор? Должен вас огорчить: я к таким разговорам не расположен.
Он подошел к окну и потянул за шнур. Утренний свет заполнил комнату.
- Вообще-то я уже начал удивляться тому, что ваш фонд не проявляет к событиям вокруг… м-м… вокруг нашей находки никакого интереса. Ведь ни для кого не секрет, что фонд - это "Дженерал Трендс". А "Дженерал Трендс" - это, так сказать, официальная крыша того самого военно-промышленного комплекса, которого на Джее якобы не существует. Я уж и подумал, может, и впрямь не существует? Но вот вижу - ошибся.
Кайл устало потер лоб и стал складывать в рюкзак то немногое, что могло пригодиться в пути, к которому он готовился. На непрошеного гостя он не обращал внимания.
- Ну, после той славы, которая нам досталась от здешней прессы, я и не рассчитывал на радушный прием. - Доктор Бокк поудобнее устроился во вращающемся кресле и, крутясь на нем, отрешенным взглядом следил за перемещениями хозяина кабинета. - Я не буду сейчас дебатировать с вами о том, что половина всех тех грехов, которые приписывают фонду купленные конкурентами писаки, просто немыслимая чушь. Я не буду даже пытаться выглядеть в ваших глазах хоть немного лучше, чем вы обо мне думаете, господин декан. Как-никак, я не девица на выданье и не свататься к вам пришел. Я пришел к вам, собственно говоря, для того, чтобы спасти вам жизнь. Вам и вашим друзьям.
- Вот как? - Кайл остановился посреди комнаты и, наклонив голову, пристально уставился на господина директора. - Ну и кто же собирается нас убивать? И почему это вы только теперь решили кинуться нам на помощь?
Бокк улыбнулся. Сухой, кривоватой улыбкой:
- Да потому, что вы стали вести себя как компания самоубийц. Неужели непонятно, господин декан, что вам уже не выйти из игры, которую вы затеяли со здешним Богом? По крайней мере, в одиночку не выйти. За вами еще один - последний - ход. И этот ход будет страшным.
- Не мне делать его. - Кайл уже закончил свои сборы и начал подгонять ремни рюкзака. - Если вам угодно думать, господин директор, что вы знаете, в чем будет состоять Последнее Испытание, то, значит, вы самый осведомленный на этот счет человек во всей Федерации.
- А если вы думаете, что вы, Пятеро, единственные, кому пришлось столкнуться с Испытаниями, то вы далеко не самый осведомленный специалист в экзоархеологии. Даже не во всей Федерации, а просто в Республике Джей.
Кайл пожал плечами:
- Ну, допустим, я - не тот наивный аспирант Васецки, которому десять лет назад попал в руки этот коробок. И теперь я более серьезно отношусь к той… мифологии, которая сложилась вокруг магических находок и находочек. К сожалению, очень многое из того, что рассказывают про эти вещи, надо понимать… э-э… иносказательно. Но у вас, наверное, более полная база данных на этот счет.
- Естественно! - Господин Бокк выпрямился и посмотрел на Кайла, как удав на кролика. - Естественно, что корпорация, которую, как вы совершенно справедливо заметили, я представляю на Джее, рассматривает так называемые "магические находки" как материал для весьма перспективных разработок. Притом, заметьте, не только военного характера. И естественно, что мы подробнейшим образом изучаем судьбы тех, кто на свой страх и риск эксперементировал с этими объектами. Как правило, у них очень печальная судьба. И вовсе не похоже, что вы составите тут исключение. Джей уже изменил вас: наделил странными… м-м… способностями, о которых мы пока только лишь догадываемся, внедрился в вашу психологию. Если этот процесс вот так, неуправляемо, пойдет до конца, то… - Господин директор сделал сухой ладошкой короткий, но достаточно выразительный жест. - То - одно из двух. Или он сделает вас тем, чем хочет, - воинами исчезнувшей Империи для давно закончившейся войны, или… Или он просто уничтожит вас. Поломает, как станок ломает заготовку из неподходящего материала. У вас будет возможность изучить несколько поучительнейших примеров.
- Где-нибудь в бункере корпорации? - Кайл накинул рюкзак на плечо. - Или на полигоне?
- Во всяком случае, в более комфортабельных условиях, чем те, которые вам предложат господа из здешней Спецакадемии. А они предложат, будьте уверены! В ближайшее время они займутся вами вплотную. Если бы вы только знали, каким плотным кольцом они обложили вашу Пятерку, то не чувствовали бы себя так вольготно. Господа только и ждут, когда вы доведете вашу партию до логического конца. И тогда вам придется распрощаться со свободой уже без права выбора.
Кайл шагнул к двери. Повернулся:
- Если уж Дары Джея… те самые особые способности, которые вы тут упомянули, и будут изучать с нашей помощью, то почему вы думаете, что лаборатории Комплекса нам милее, чем наши здешние и федеральные институты? Чем, собственно, хрен слаще редьки?
- Да тем, господин декан, что дуболомы из провинциальной Спецакадемии отнимут у вас здоровье, а то и саму жизнь просто так, за здорово живешь. Во имя исполнения гражданского долга. И в лучшем случае отделаются от вас нищенскими пенсиями и наглухо закрытой визой на вылет куда-либо с планеты. А то и засадят навеки в клинику или того лучше - в каталажку. Вы думаете, что трудно будет ваши игры представить перед судом как опасную и безответственную авантюру? Повлекшую за эти десять лет большие жертвы и разрушения.
- А "Дженерал Трендс", надо полагать, поместит нас в райские кущи и будет на руках носить, как родных детей? - Кайл покачал головой: - Считайте, что разговор наш не состоялся.
- По крайней мере, вы сразу, как только дадите согласие на сотрудничество с нами, сможете перевести на свое имя или на имена ваших доверенных лиц вполне приличную сумму в твердой валюте. - Господин Бокк поднялся с кресла. - И мы согласны оговорить с вами условия, которые вы предложите в качестве гарантии вашей безопасности. Не торопитесь принимать решение. У вас есть время на размышление. Но его остается все меньше.
- Я не решаю за своих друзей. - Кайл шагнул в сторону, недвусмысленно освобождая гостю проход к двери. - Но свой выбор я сделал. И менять его не стану.
- Я думаю, вам еще придется пересмотреть ваше решение. - Господин Бокк сухо откланялся и, не оглядываясь, покинул кабинет.
Кайл выждал несколько минут, ожидая, пока стихнут шаги незваного гостя, и спустился по лестнице к выходу. На минуту задержался у комнаты отца, прикрыл дверь, - старик спал. Будить его сын не стал.
Его ждала довольно далекая - идти придется пешком - дорога. От того места, где сходит на нет заброшенный проселок, по берегу речки - к озерам. Холодному Соленому и Ледяному Пресному. Вдоль черных, словно выгоревших опушек. Туда, где начинаются скалы.
* * *
- Вот. - Васецки-старший передал Павлу распечатанный конверт. - Он оставил это для меня, но можете не стесняться, читайте, тем более что там и для вас написано немало. - Он встал. - Да и вообще, располагайтесь здесь. Отдохните с дороги. Можете и задержаться на денек-другой. Этот дом великоват для одинокого старика.
Он начал подниматься на второй этаж по лестнице и вдруг напомнил Сухову его собственного - совсем в общем-то на Васецки непохожего и вовсе не такого старого - отца. "Кайл никогда не оставил бы старика одного, - подумал он. - Никогда. Но - оставил. Значит, как и все мы, понимает, что навлекает на себя беду. Ставит под удар всех, кто его окружает, особенно самых близких. И только Бешеный Бог Джея знает, какую беду обрушит на этого старика, да и на весь Джей, следующий расклад древних кубиков". Павел подавил тяжелый вздох и вынул письмо из конверта.
Сидевшие вокруг стола Четверо переглянулись.
- Читай вслух, - попросила Марика. - Надо торопиться. Скоро сюда нагрянут люди из прессы.
- "Отец, - прочитал Сухов хрипловатым голосом, - будет лучше, если я уйду вот так - без прощания. Прощание будет слишком тяжелым и для тебя, и для меня. Пусть у нас обоих сохранится надежда, что это - не навсегда. К тому же в конечном счете мы поговорили с тобой обо всем и ты знаешь, куда и зачем я исчезаю. Ты хорошо понимаешь, что этого не должен знать никто. Исключение сделай только для тех четырех моих друзей, которые, как и я, попали в ловушку Испытания.
Я точно так же, как и они, понимаю, что, хотя уже и сделал свой последний ход в этой игре, выйти из нее мне не удастся. Не для того она начата, чтобы с миром отпустить попавших в капкан на все четыре стороны. Я ухожу в Лесные скиты не затем, чтобы спрятаться от Безумного Бога Джея, нет, я ухожу, чтобы понять здешнего Бога по-своему, так, как его понимают люди Джея. Тогда он может перестать быть безумным для меня. Тогда и путь к свободе станет ясен для меня и для вас. Это и есть мой Дар - находить пути. И сердца этих путей. Один сумасшедший в старину писал, что все пути не ведут никуда. Просто у одних из них есть сердце, а у других - нет". - Сухов откашлялся. - Постскриптум… - глухо сказал он. - Тут есть постскриптум: "Может сложиться так, что я стану нужен моим друзьям. Пусть тогда Цинь, передай ей это, вспомнит, как и где мы встречались со старым Квинтом".
Он положил письмо на стол.
- Пожалуй… - прервал начавшую становиться затяжной паузу Том, - пожалуй, нам не стоит его трогать сейчас. Мы только наведем на след журналистскую братию. Нам надо подумать о следующем ходе. Пока Джей не заставил нас сделать его из худшей позиции. Мне не нравится наступившее затишье.
- А по мне - так хоть бы век оно длилось. - Марика нервно провела пальцами по лицу. - Нам нечего просить у Джея. В этом нет никакой логики, в том, чтобы снова будить дьявола.
Том нахмурился.
- Логика следующего хода ясна, - пожал он плечами. - Мы дважды призывали Демона в помощь себе, и теперь по меньшей мере над двоими из нас нависла довольно серьезная опасность. Я не знаю, кого именно выберет Демон себе в рабы, но… Собственно, это не так уж и важно. Первая половина команды - та, которую будет задавать Павел, должна содержать условие. Такое условие, которое позволит вернуть Посох его хозяину. Богу Джея.
- Как ты это себе представляешь? - недоуменно спросила Марика.
- Вот это-то как раз и несложно себе представить. - Сухов тяжело повернулся в кресле, в котором прочно устроился в самом начале разговора. - Но все дело в том, что мне даже не хочется думать, что мы обнаружим во второй половине команды - той, что сложится "сама по себе".
- Так, по-вашему, пришла пора остановить игру? - саркастически спросила Цинь. - Взять тайм-аут, как док Васецки? Вы думаете, Джей даст нам такую передышку? Я такую передышку сделала - на годы. И пришла Эпидемия. И ты сам десять лет гнил в джунглях. Как вы не поймете - останавливаться нельзя!
- Мне бы твое бесстрашие, девочка. - Кресло снова заскрипело под Павлом. - Мне бы твое бесстрашие.
- Бесстрашие?! - Глаза Цинь широко раскрылись, стали почти безумными. - Это раньше я была бесстрашной, когда только боль и смерть могли угрожать мне. А сейчас… А сейчас я каждую ночь умираю от ужаса - от ужаса перед тем, что нам предстоит. Перед превращением. Перед тем, что мы можем потерять все - себя, свои души, разум - и не получить ничего взамен. Стоит только оступиться на пути Испытания.
- Но ты все равно хочешь пройти этот путь до конца. - Том откинулся в кресле, молитвенно сложив руки перед собой и прикрыв тяжелые веки.
- Да нам ничего другого и не остается! - резко выпрямилась Цинь.
- М-м-м… - Марика цедила сквозь зубы невнятный, прерывающийся звук, и плечи ее вздрагивали, словно она плакала, плакала без слез, замерев с широко раскрытыми и словно ослепшими глазами на неподвижно застывшем лице. - Ладно! - резко оборвала она этот звук. - Пусть будет по-твоему - только скорее!!!
- Прямо здесь, стало быть, и начнем? - саркастически спросил Сухов.
- Нет. - Циньмэй быстро встала. - Здесь оставаться нельзя. И журналюги набегут с минуты на минуту, и беду мы на этот дом навлечь можем. Есть другое место - недалеко.