Потом Каторн, возглавивший атаку на последних защитников неприятельского корабля, сорвал знамя с изображенным на нем василиском, швырнул его в лужу элдренской крови и стал топтать, словно обезумев от ярости, пока флаг не превратился в окровавленную и совершенно ни на что не похожую тряпку.
- Вот что будет с каждым из проклятых элдренов! - кричал он, празднуя свою безумную победу. - С каждым! С каждым! С каждым - вот так!
И, отшвырнув флаг, он с грохотом бросился по трапу вниз, чтобы посмотреть, велика ли добыча.
Над кораблями вновь воцарилась тишина. Дымовая завеса над нами начала понемногу рассеиваться, показалось солнце, видимое пока не очень ясно.
Теперь, после захвата флагманского корабля, победа наша стала очевидной. Ясно было, что в плен не будет взят никто. На некотором расстоянии от нас один за другим вспыхивали уцелевшие элдренские корабли. Ни одному из них не удалось спастись, нигде на горизонте не видно было их прозрачных парусов. Многие наши суда тоже были разбиты, некоторые пожирало пламя. Сражение происходило на огромной территории, где вся поверхность моря была покрыта обломками судов и бесчисленными трупами - казалось, что оставшиеся на плаву корабли попали в плен, словно где-нибудь в Саргассовом море.
Мне и самому тоже казалось, что я стал пленником этого чудовищного побоища. Хотелось убраться отсюда как можно скорее. Трупный запах не давал дышать. Это был не тот бой, на который я рассчитывал. Это была не та слава, которую я надеялся заслужить.
На палубе снова появился Каторн, на его темнокожем лице было написано глубокое удовлетворение.
- А где же добыча? - спросил я. - Что это ты такой довольный?
Он вытер губы:
- Герцог Байнан взял с собой свою дочь.
- Она еще жива?
- Уже нет.
Меня передернуло.
Каторн озирался, вытянув шею.
- Так, хорошо. С этими мы покончили. Сейчас прикажу сжечь все оставшиеся корабли.
- По-моему, - сказал я, - это неразумно. Мы ведь могли бы воспользоваться их судами, чтобы заменить свои потопленные.
- Воспользоваться их проклятыми колдовскими кораблями? Ну уж нет, никогда! - Он весь перекосился, сплюнул и, перегнувшись через перила, крикнул матросам, остававшимся на пришвартованном к нашему элдренском судне, чтобы возвращались.
Я неохотно перелез через борт, оглядываясь на все еще лежавший на палубе труп преданного герцога Байнана, из хрупкой шеи которого прямо в небо торчала тяжелая арбалетная стрела.
Потом я велел команде освободить те абордажные крючья, которые можно, а с остальных срезать веревки.
Навстречу мне с ласковой улыбкой устремился король Ригенос. В последнем сражении сам он никакого участия не принимал.
- Ты отлично сражался, Эрекозе! А знаешь, ты, по-моему, мог бы и в одиночку захватить этот корабль.
- Мог бы, - сказал я. - Я мог бы один и весь их флот захватить…
Он весело рассмеялся:
- А ты уверен в себе! Надо же, целый флот!
- Да, целый флот. Была такая возможность.
- Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился он.
- Если бы мне позволили сразиться с герцогом Байнаном - как то им было предложено, - можно было бы спасти много жизней и много кораблей. Наших жизней. И наших кораблей.
- Неужели же ты ему поверил? Элдрены вечно стараются использовать какую-нибудь хитрость. Нет никакого сомнения, что если бы ты тогда принял его предложение и перешел к нему на корабль, то тут же оказался бы отрезанным от нас градом стрел. Поверь мне, Эрекозе, нельзя допускать, чтобы элдрены провели тебя так, как некогда - наших предков! Из-за их обмана мы и страдаем теперь.
- Может быть, вы и правы, ваше величество, - пожал я плечами.
- Конечно же, я прав! - Король обернулся и крикнул команде: - Эй, поджечь эти проклятые корабли! Сжечь дотла! Да поторапливайтесь, лентяи!
Ох, и замечательное же настроение было у него, у нашего короля Ригеноса. Просто замечательное!
В наиболее важные и уязвимые части корабля быстро насовали какие-то белые легко воспламеняющиеся волокна вроде пакли, и я видел, как с нашего борта туда полетели подожженные стрелы.
Хрупкое судно вспыхнуло почти сразу. Загорелись трупы на нем, и жирный вонючий дым клубами повалил в небеса. Корабль элдренов относило течением, его серебристые пушки торчали, как вытянутые шеи мертвых животных; прозрачные, изодранные в клочья паруса вспыхивали и, точно шелуха, хлопьями падали на уже охваченную огнем палубу. Внезапно корабль в последний раз страшно содрогнулся, словно расставаясь с жизнью.
- А ну-ка угостите его парочкой ядер пониже ватерлинии, - крикнул Каторн артиллеристам. - Чтобы убедиться, что эта проклятая посудина затонула раз и навсегда.
Наша чудовищная пушка рявкнула разок-другой, и мощные ядра прошили флагманский корабль элдренов, круша легкую крепкую обшивку.
Корабль захлебывался, но все еще старался держаться гордо. Он почти остановился - вода настолько залила его, что течение уже не могло сдвинуть его с места. И вдруг как-то сразу он скрылся под водой, и на поверхности не осталось ничего.
Я подумал о герцоге Байнане. И о его дочери.
И в какой-то степени позавидовал им теперь. Они познают вечный покой, в то время как я, по всей видимости, не буду иметь иной судьбы, кроме вечного боя.
Наши суда вновь начинали собираться вокруг флагманского.
Мы потеряли тридцать восемь больших боевых кораблей и сто десять различных мелких судов.
Зато от флота элдренов не осталось ничего.
Ничего, кроме отдельных горящих обломков, которые мы так и бросили там, взяв курс на Пафанаал. Мы шли туда, упоенные победой, горя жаждой очередного сражения.
Глава XIII
Пафанаал
В течение всего плавания до Пафанаала я избегал их обоих - и короля, и Каторна. Может быть, они были и правы и элдренам доверять было нельзя. Но разве нельзя было хоть раз попробовать?
Вечером второго дня после великой битвы с элдренами меня навестил граф Ролдеро.
- Ты дрался отлично! - заявил он. - И план твой оказался превосходным. И я слышал, что в рукопашной ты тоже был весьма на высоте. - Он с притворным страхом огляделся и, кривляясь, прошептал, показывая пальцем куда-то в потолок каюты: - Но я знаю, что Ригенос вроде бы решил не подвергать свою королевскую особу излишнему риску, пока у нас, простых воинов, хватает мужества.
- Ну, - сказал я, - с Ригеносом все ясно. Не забывай, что он все-таки участвовал в походе. Хотя спокойно мог бы остаться в столице. Собственно, мы все так и думали, что он останется. А вот слышал ли ты о том, какое приказание он отдал во время перемирия? Насчет командующего элдренским флотом?
- Это чтобы Каторн его пристрелил, верно? - фыркнул Ролдеро.
- Да.
- Что ж… - Ролдеро ухмыльнулся. - Если ты согласишься, что Ригенос - трус, я соглашусь, что он предатель! - Он захохотал утробным смехом. - По справедливости, а?
Я тоже не мог сдержать улыбку. Но чуть позже очень серьезно спросил его:
- А сам бы ты так поступил, Ролдеро?
- Я? Да, наверное. Война все-таки…
- Но Байнан был готов сразиться со мной. Он ведь наверняка знал, сколь малы его шансы. И наверняка знал, что слову Ригеноса доверять нельзя…
- Если бы он это знал, то должен был действовать точно так же, как и Ригенос. Просто Ригенос оказался проворнее. Обыкновенная тактическая уловка, видишь ли. Всякий трюкач выбирает для своих фокусов наилучший момент.
- Не похоже, чтобы Байнан был склонен к такому коварству.
- Вполне возможно, что сам-то он вполне достойный и добрый человек, который очень любил свою семью. Я же говорил тебе, Эрекозе, что не собираюсь оспаривать отменных личных качеств Байнана или еще кого-то из элдренов. Я только хочу сказать, что, будучи воином, он непременно должен был бы действовать точно так же, как Ригенос, - постараться уничтожить командующего войсками противника. Просто Ригеносу это удалось, а ему нет. Это же элементарное правило воинского искусства!
- Ну, раз уж это говоришь ты, Ролдеро…
- Да, именно так! А теперь - выпей!
Я выпил и напился до полного умопомрачения, потому что теперь мне нужно было бороться не только с теми видениями, что являлись мне раньше, но и с совсем недавними воспоминаниями.
Прошли еще целые сутки, прежде чем мы достигли наконец порта Пафанаал и бросили якорь где-нибудь в миле от берега.
Едва забрезжил рассвет, мы подняли якоря и на веслах двинулись к причалам, ибо над морем был полный штиль.
Мы подплывали все ближе и ближе.
Я видел, как все выше вздымаются утесы и черные скалы.
Еще ближе.
И вдруг к востоку от нас радугой вспыхнули яркие краски.
- Пафанаал! - крикнул дозорный с верхушки мачты.
Мы подплыли еще ближе, и перед нами открылся Пафанаал.
Насколько мы сумели убедиться, город никто не оборонял. Всех его защитников мы утопили там, в открытом море.
В этом городе не было ни соборов со шпилями, ни минаретов. Виднелись лишь островерхие крыши зданий да контрфорсы в зубчатой крепостной стене, окружавшей порт. От этого казалось, что весь город - это одна-единственная крепость или дворец. Здания были построены из таких красивых материалов, что дух захватывало: из белого мрамора с розовыми, голубыми, зелеными и желтыми прожилками; из оранжевого с черными прожилками; из мрамора других цветов, щедро отделанного золотом, базальтом и горным хрусталем.
Это был какой-то светящийся город.
Причаливая, мы не заметили на причалах, на улицах или на крепостных стенах ни единого человека. Мне показалось, что жители покинули этот город.
Я ошибался.
Мы причалили и высадились на берег. Я велел воинам построиться в колонны и предупредил о возможных ловушках, хотя сам по-настоящему не верил в то, что такие ловушки существуют.
Наши воины в последние дни занимались тем, что приводили в порядок свои доспехи и оружие и несколько пострадавшие во время сражения корабли.
Теперь все наши корабли собрались в гавани, легкий ветерок трепал их флаги. Ветерок принес небольшую тучу, и ясный день сразу померк.
Одетые в блестящие начищенные доспехи, стояли наши воины перед королем Ригеносом, Каторном и передо мной.
Всего войско насчитывало семьсот отрядов, каждой сотней отрядов командовал маршал, которому подчинялись капитаны боевых кораблей, в подчинении у которых, в свою очередь, было двадцать пять отрядов у каждого, и рыцари, каждый из которых стоял во главе одного боевого отряда.
Вино несколько затуманило в моей душе воспоминания о кровавом сражении, и я почувствовал, как возвращается моя прежняя гордость при виде выстроившихся на пристани объединенных войск человечества.
- Маршалы, капитаны боевых кораблей, рыцари и славные воины, защитники всего человечества, - обратился я к ним, - все вы стали свидетелями того, как была одержана эта великая победа!
- Ура! - заревели они в восторге.
- Мы победим везде, где бы ни оказались! А теперь ступайте и ищите проклятых элдренов повсюду в этом первом городе континента Мернадин. Но будьте осторожны. Помните, что в таком городе легко спрятать целую армию!
Граф Ролдеро крикнул из первых рядов:
- А как быть с добром, лорд Эрекозе? Тут ведь добра полно.
Король Ригенос махнул рукой:
- Можете взять себе все добро, какое пожелаете. Но помните, что сказал вам Эрекозе, и особенно остерегайтесь таких вещей, как отравленная пища. Даже винные кубки могут быть смазаны ядом. В этом проклятом городе все что угодно может оказаться ядовитым!
Отряды воинов промаршировали мимо нас, направляясь каждый в свою сторону.
Я провожал их взглядом и думал, что, хотя этот город и допустил их в самое свое сердце, он им отнюдь не рад.
Интересно, что мы сможем найти в Пафанаале? Ловушки? Затаившихся стрелков? Отравленную пищу, как того опасается Ригенос?
Мы нашли город, полный одних только женщин.
В живых не осталось ни одного мужчины-элдрена.
Ни одного мальчика старше двенадцати. Ни одного даже самого старого старика.
Все они были уничтожены нами во время морского сражения.
Глава XIV
Эрмизад
Я ничего не знаю о том, как они убивали детей, и умолял короля Ригеноса не отдавать этого распоряжения. Я молил Каторна пощадить их, вывезти их из города куда угодно, если уж это ему так необходимо, но только не убивать их.
И все же дети были убиты. Не знаю, сколько их умерло.
Мы расположились во дворце, принадлежавшем ранее герцогу Байнану. Он, как стало известно, занимал пост губернатора Пафанаала.
Я заперся у себя, пока на улицах шла резня, и мрачно размышлял о том, что, несмотря на все разговоры о "грязных элдренах", они отнюдь не гнушаются забав с элдренскими женщинами.
Я ничего не мог поделать и даже возможности такой себе не представлял. В этот мир король Ригенос вызвал меня для того, чтобы сражаться за Человечество, а не судить его деяния. И я откликнулся тогда на призыв Ригеноса, наверное, в конце концов, не без причины. Только вот причину эту я совсем позабыл.
Я сидел в изящно убранной комнате, обставленной легкой красивой мебелью. Стены и пол ее покрывали роскошные ковры светлых тонов. Я любовался великолепными изделиями элдренских мастеров и потягивал великолепное элдренское вино, стараясь не слышать криков детей, которых в это время убивали прямо в кроватках, в их собственных домах, на улицах - повсюду за тонкими стенами дворца.
Я посмотрел на меч Канаяну, висевший в углу, и почувствовал ненависть к этому странному ядовитому оружию. Сняв меч с перевязи, я как бы отделил его от себя: сейчас я существовал отдельно, сам по себе.
И я все пил и пил.
Но вскоре вино элдренов обрело привкус крови, и я отшвырнул свой кубок. Потом отыскал бурдюк с другим вином, подаренным мне графом Ролдеро, и стал пить горьковатое вино прямо оттуда. Вскоре в бурдюке не осталось ни капли.
Но я по-прежнему был трезв. Мне было не справиться с криками, доносившимися с улицы: они все равно слышались совершенно отчетливо. Я спустил шторы на окнах, но все равно по движущимся теням представлял, что происходит за ними. Я никак не мог напиться, а потому не мог даже и попытаться заснуть, прекрасно представляя себе, каковы будут мои сны, и боялся этих снов не меньше, чем мыслей о том, что же мы делаем с оставшимися в живых жителями Пафанаала.
Почему я оказался здесь? О, Господи, почему?
За дверью послышался легкий шум, потом постучали.
- Войдите, - сказал я.
Но никто не вошел. Наверное, я не сказал, а прошептал это.
Снова раздался стук.
Я встал и неверными шагами подошел к двери, распахнув ее настежь.
- Неужели меня нельзя оставить в покое?
Там стоял перепутанный гвардеец.
- Лорд Эрекозе, простите, что потревожил вас, но у меня к вам послание от короля Ригеноса.
- Что еще за послание? - безо всякого интереса спросил я.
- Он бы хотел, чтобы вы присоединились к нему. Король говорит, что ему еще нужно обсудить с вами кое-какие планы.
- Ну хорошо. Скоро приду, - вздохнул я.
И гвардеец поспешил по коридору прочь от меня.
Очень неохотно я присоединился к ликующим завоевателям. Здесь были все крупные военачальники. Сам король Ригенос был настолько пьян, что я даже позавидовал ему. И с облегчением заметил, что Каторна там нет.
Без сомнения, он руководит грабежами.
Когда я вошел в зал, со всех сторон послышался одобрительный гул, и все маршалы потянулись ко мне со своими кубками - чокаться.
Я не обратил на них внимания и прошел к тому месту, где в одиночестве сидел король, бессмысленным взором уставившись в пространство.
- Вы хотели обсудить со мной дальнейшие планы нашей кампании, ваше величество? - спросил я. - Но вы уверены, что…
- А, друг мой Эрекозе, это ты. Мой бессмертный. Мой Герой. Спаситель Человечества. Приветствую тебя! - он с трудом нашел мою руку. - Тебе, я вижу, неприятно, что я так не по-королевски напился.
- Отнюдь, - сказал я. - Я и сам все это время пил.
- Значит, ты - ты ведь бессмертный! - можешь пить гораздо больше… - он икнул.
Я с трудом заставил себя улыбнуться и предположил:
- Но, может быть, ваше величество, у вас вино более крепкое. Если так, то дайте и мне попробовать.
- Раб! - возопил король. - Эй, раб! А ну-ка налей другу моему Эрекозе этого вина!
Занавески приподнялись, и вошел дрожащий элдренский мальчик. Он тащил бурдюк с вином, который был едва ли не больше его самого.
- Я вижу, вы не всех детей перебили, - заметил я.
- Пока не всех. Пока их еще можно как-то использовать, - захихикал король Ригенос.
Я взял у мальчика бурдюк и кивнул ему: "Можешь идти". Потом поднес бурдюк ко рту и начал пить жадными глотками. Но вино по-прежнему не желало туманить мои мозги. Я отшвырнул бурдюк, он тяжело шлепнулся, вино расплескалось по скатерти и коврам, устилавшим пол. Король Ригенос снова захихикал:
- Так, так, хорошо!
Да эти люди просто самые обыкновенные варвары! Мне вдруг снова очень захотелось стать Джоном Дэйкером. Погруженным в науку, не очень-то счастливым Джоном Дэйкером, живущим в общем-то спокойно и занимающимся никому не нужными исследованиями.
Я повернулся, чтобы уйти.
- Останься, Эрекозе. Я спою тебе одну песню. Это довольно-таки похабная песенка о вонючих элдренах…
- Лучше завтра…
- Так завтра уже наступило!
- Мне необходимо отдохнуть..
- Я твой король, Эрекозе. Ты самой своей плотью мне обязан. Не забывай об этом!
- Я не забываю.
Двери в зал внезапно распахнулись, и туда втащили девушку.
Впереди был Каторн, он ухмылялся, как нажравшийся до отвала волк.
Девушка была темноволосой, похожей на эльфа. Ее не совсем человеческое лицо казалось совершенно спокойным, несмотря на снедавший ее ужас. Она была красива какой-то странной, словно ускользающей красотой: облик ее, казалось, менялся при каждом вздохе. Одежда ее была разорвана, лицо и руки покрыты ссадинами.
- Эрекозе! - воскликнул вошедший Каторн. Он тоже был совершенно пьян. - Эрекозе, Ригенос… ваше величество, посмотрите, кого я привел!
Король, моргая, с отвращением уставился на девушку.
- Что нам до этого элдренского отродья? Убери ее отсюда, Каторн! Пользуйся ею сам, если хочешь, дело твое, но смотри, чтобы она не осталась в живых, когда мы уйдем из Пафанаала.
- Нет, ваше величество! - засмеялся Каторн. - Вы посмотрите на нее получше!
Король пожал плечами и внимательно обследовал содержимое своего кубка.
- Зачем ты притащил ее сюда, Каторн? - тихо спросил я его.
Каторн заржал еще громче. Его мясистые губы разверзлись, и он, брызгая слюной, хохотал прямо нам в лицо.
- Ну вот, я так и знал: вы ведь даже не представляете, кто она такая!
- Убери это элдренское дерьмо отсюда, Каторн! Немедленно! - раздраженно рявкнул пьяный король.
- Но, ваше величество, это же Эрмизад!
- Что? - Король наклонился вперед и уставился на девушку. - Что? Эта шлюха - Эрмизад? Та самая, из Призрачных Миров?
Каторн кивнул:
- Та самая.
Король, казалось, даже протрезвел.