На очередном повороте фургон покачнулся. Судя по инерции моего тела - стал сбавлять скорость.
Иван продолжал, разведя руками:
- Из всего этого следует, что мы не хотели физически уничтожать вас. Все, что нам требовалось…
Что им от меня требовалось, я так и не узнал.
- Прерывание!
Терехин вздрогнул. За один миг его лицо поменяло несколько выражений: гнев, что его прервали…
- Что?
- Прерывание!
…недоумение…
- Что это значит?!
- Нас атакуют!
…и страх.
- Кто?!
В голосе техника за спиной сквозило недоумение:
- Я не знаю, Иван Михайлович. Мы утратили сигнал Сети, корпоративная связь не отвечает!..
- Светофоры! - взвизгнул второй голос. - Они отключили светофоры на улицах!
Я почувствовал, как завибрировал пол грузовика. Терехов с недоумением уставился вниз, потом, спохватившись, бросился к рации.
- Группа два, ответьте! Группа два…
- Мы потеряли управление! - уже в один голос заорали сзади. - Мы не можем вести машину!
И тут все изменилось.
На миг экраны мигнули, свет погас, чтобы через секунду вспыхнуть ярче прежнего. Мониторы, как один, выдали анимированное пламя на черном фоне. Потом динамики взревели мрачным перезвоном похоронных колоколов, и сквозь гитарные рифы "For Whom the Bell Tolls" прорычал металлизированный голос:
- Я пришел за вами!
Иван побледнел, воскликнул рефлекторно:
- Ты кто?!
У меня мурашки пошли по телу от скрежещущего смеха, будто болгаркой по титану вели. Сквозь сатанинский хохот прозвучало:
- Я тот, кого вы называете Сетевым Дьяволом.
Очень медленно Терехов повернулся ко мне, а я ощутил, как мои губы перекосила усмешка сумасшедшего.
Фургон, дернувшись, остановился.
* * *
Сквозь бронированные стенки фургона я услышал крики, вой полицейской сирены. Оглушительно завизжали тормоза, потом грохнуло так, словно в автоколонну врезался поезд. Я поразился, насколько все могло сплестись в одном звуке: лязг металла, крики боли и негромкий перезвон осколков стекла, осыпающихся на асфальт. А через миг мы услышали и выстрелы. Слишком частые и слаженные, чтобы оставить у защищающихся надежду на спасение.
И только сейчас я вспомнил, что на корпоративном жаргоне значит слово "прерывание". Перехват! Экономическое преступление, искусственное прерывание какой-либо операции конкурирующей организацией. Это может быть похищением лучших умов, "заказом" руководителя или копирование технологий. И почему-то мне кажется, что в данном случае "технология" это я…
- Экстренная связь! Включить сигнал бедствия! Вызвать полицию!
Терехин метался по кузову, ругался, разом сбросив маску спокойствия и благодушия. Хотя, надо признать, должность он получил не зря. Действовал строго по инструкции, разве что излишне паниковал.
В борт броневика что-то врезалось, мягко, словно человек, но от удара машина закачалась, наведя на мысль о великанских размерах этого человека. По стенам гулко затарахтело, потом звук переместился на потолок, частый топот почему-то напомнил паука, вскарабкавшегося на фургон. Только могут ли быть пауки ТАКОГО роста?
А в следующую секунду я закричал от боли. Где-то рядом разорвалась бомба, в ушах зазвенело так, что на миг сознание померкло. В дымных урывках пробуждения мозг обожгли картины творящегося вокруг хаоса.
Будто в наркотическом бреду я видел, как на стальном листе двери фургона полыхает вишневая точка, невероятно быстро разросшаяся на всю дверь. Цифровой замок сыпанул искрами, на пол осыпались кусочки пластика. Разогретый металл не выдержал, потек перегретым воском, удушливая вонь перехватила горло.
Терехину досталось не меньше, валяется на полу, судя по раззявленному рту - орет от боли, обхватив голову руками. Между пальцев текут узкие струйки крови.
Вспыхнуло, пол задрожал, массивная дверь сорвалась с петель и рухнула вовнутрь. Я не поверил своим глазам, когда в фургон ворвались огромные пауки с туловищем человека. Терехин отлетел в сторону, стек по стенке. Пауки стали быстро добивать раненых.
Когда я попытался подняться, позвоночник второй раз за вечер обожгла доза парализатора. Мир раздвоился. С оглушительным хлопком мир поглотила тьма.
Уже без осознанных мыслей, как на исходе дремоты или бреда, я стал падать сквозь грозовую бурю электрических импульсов между нейронами. Внизу быстро приближается огромное кремниевое плато - чип-паспорт виртуальности. Вон он, мой последний приют.
Кремниевый ад для электронного дьявола…
* * *
Религиозные люди со знанием дела говорят, что ада не существует. Нет его. Во всяком случае, пока. Цитируя Библию, они утверждают, что ад появится лишь после Страшного суда. Ведь именно на Суде душа человека либо обретает желанный покой и умиротворение, либо отправляется дышать серой и наслаждаться вечными муками. А Страшный суд, на минуточку, случится одновременно с концом света.
Я считаю иначе. То место, где пребывает мое сознание в миг, когда телом овладевает Петр, иначе как адом не назовешь.
Бесконечно крохотная каморка гораздо теснее привычного деревянного ящика для трупа. И одновременно не имеющая пределов Долина Скорби. Мизерный кусочек кремния и силиконовой биоплоти, каким-то чудом вместивший Душу Сетевого Дьявола.
Это похоже на сон. И это так напоминает ад!
В который раз теряя тело, пусть и чужое, я становлюсь многократно разветвленной молнией. Душным комком статического электричества, цвета старого, почерневшего серебра.
Я не могу видеть, я становлюсь глух. Но я все вижу и слышу, как ребенок в чреве матери, хотя меня и бесит подобное сравнение. Мне больше нравится еретическая ассоциация с одержимостью. Петр - одержим дьяволом. Жаль только, что этому самому дьяволу приходится иногда возвращаться в свой ад.
Черная пустота сна моего разума пахнет горелой костью и озоном. В ней я не могу мыслить. В ней, кроме чувств, у меня нет ничего, даже воспоминаний. Может ли работать программа, которую переносят на флэшке?
Могу только догадываться, что чувствует Петр, когда ухожу я. Моего Я, сотканного из ветвистой молнии, касаются отголоски его эмоций, но такие слабые, как волна на исходе сил. Едва ощутимое касание ужаса и усталости. Страха, что опять я приду. Стыда, что от этого страха намокли штаны. Ярости, паники, и снова страха…
И что-то, может быть, ярость, может быть, страх, находит отражение в моем мире. В несуществующем кремниевом гробу. Тогда мои электрические щупальца растут, мне больно от усиливающихся статических разрядов. Моя тюрьма уменьшается, а я продолжаю расти. Как раковая опухоль, я проникаю в серое вещество головного мозга, пробую на вкус миелиновые холмы и пробиваю собой мозолистое тело. Будто резиновую перчатку я натягиваю тело Петра Астахова на свои ощущения, втискиваюсь в его лицо, пробую шевелить пальцами.
Так шагом за шагом я возвращаюсь к жизни. Так возвращается душа Сетевого Дьявола, последнее, что от меня осталось…
* * *
- Это было интересно.
Сначала я различил слова, потом осознал их смысл, а позже и уловил интонации: искреннее любопытство. Так же и мир начинает проникать в мое сознание - постепенно, словно рисунок под кистью художника. Сначала схематичные образы, тусклые наброски простым карандашом; потом возникают тени и краски, определяя опасность момента; а позже картинка насыщается запахами, чувствами и объемом.
Свистящий шепот продолжал:
- Интересно, бесспорно, хотя и, с позиции эстетики человеческих ощущений, отвратительно. Напоминает пляску святого Витта. Или эпилепсию.
Перед глазами пляшут разноцветные круги. Я ловлю себя на мысли, что дышу очень глубоко и тяжело - гипервентиляция легких после спазмов мышц. Тело само шокировано сменой его хозяев. Примерно так же действуют галлюциногенные наркотики нового поколения, меняя личности.
- Что… здесь… произо… шло… - с великим трудом произношу я.
Дыхание постепенно приходит в норму, а шум в ушах и круги перед глазами, напротив, отступают, рассеиваются.
Я замечаю стальной лист. Он огромен, занимает все мое поле зрения. Я настолько близко от него, что вижу малейшие впадинки и трещинки, оставшиеся от прокатного стана. На фоне их капли конденсата кажутся лужицами, они пахнут ржавчиной.
- Мы немного пообщались с вашим другом.
На секунду все исчезает в красно-коричневой тьме, и веки снова поднимаются. Тело все еще обессиленно. Страшно хочется пить. Я ловлю себя на том, что слизываю влагу с пола.
Точно! Это пол, я лежу. Вот почему неприятный, какой-то подленький голос шелестит сверху.
Медленно и осторожно, пробуя силы организма, я поднимаю голову. Стальной лист уже не кажется бесконечным, я вижу тщательно заглаженную спайку, дальше следующий лист, и еще. Потом начинается стена, около нее хромированные колонны, превращающиеся в моем восприятии в ножки стола, рядом странные…
Пару секунд ошалевший разум пытался выстроить увиденное в понятный алгоритм жизненных штампов. Пока, наконец, память не стала работать, уменьшая шок.
Никогда я еще не видел арахнидов так близко!
На продолговатой конструкции, похожей на стул и на кушетку одновременно, восседает (или возлежит?!) паучье тело. Восемь толстых, как бревна, волосатых лап. Плоское снизу продолговатое туловище в броневых пластинах хитина, чуть выше переходящих в черный кевларовый бронежилет, скрывающий уже человеческий торс.
Нелепая помесь человека и паука, подобная кентавру. Однако если верить роликам в Сети, то круче арахнидов на улице бойцов нет. Быстрые, способные перемещаться не только по горизонтальным, но и по вертикальным плоскостям. Мгновенные взрывоподобные прыжки… да много чего еще. Особенно запомнилось видео, где такая тварь в одиночку противостояла десятку тертых бойцов. Противостояла успешно.
Арахнид улыбнулся, заставив мой желудок сжаться от отвращения - тонкие бледные черви губ расползаются, выпячивая из глубин провала рта мелкие ровные зубы, где вместо клыков шевелятся четыре ядовитые хелицеры.
- Наверное, это ужасно, да? - прошипел арахнид. - Ужасно быть вот таким, немощным и слабым. Особенно после того, как ты познал вкус власти в Сети.
Я пораженно застыл. Он знает меня? Знает меня настоящего?!
- Кто ты?
Арахнид лишь улыбнулся.
Я облокотился на руки, поднялся. В этот раз меня не стали пристегивать, я оказался абсолютно свободным. Правда, испытывать удачу в борьбе с арахнидом не было никакого желания, по крайней мере, пока не очухаюсь окончательно. Сейчас лучше выяснить, что же, черт возьми, здесь происходит?!
Дежавю? Снова фургон, пол ощутимо вибрирует, слышен гул двигателя. Выходит, что правду говорил помощник регионального директора Ивана Терехина - был перехват?
Интересно получается. Кому понадобилось вставлять палки в колеса самой крупной корпорации современности? Кто этот самоубийца?
У металлической стенки обнаружилась небольшая стойка и стул, на этот раз для обычных людей. Пока я усаживался, арахнид не отрывал от меня ленивого взгляда, словно любопытный паук, наблюдающий за мухой в сетях. За его спиной мерцает экран, там вращается странно знакомая заставка: планеты Солнечной системы перестраиваются в решетку ДНК. Где я мог ее видеть?
- Кто вы? - осведомился я снова. - И что вам от меня нужно?
На этот раз получилось нормально, из голоса исчезла хрипотца. Тело быстро приходит в норму. Хороший признак.
- Ты узнаешь это, не сомневайся.
- Надеюсь, вы понимаете, - я постарался вложить в слова как можно больше ехидства, - что "Новая надежда" не оставит этого так просто. Они найдут вас и…
Я снова получил возможность увидеть хелицеры в смеющемся рту.
- После твоих выходок "Новая надежда" уже давно перестала быть надеждой. Скорее она старый и больной зверь. Не волнуйся, мы обеспечим ей смерть ради избавления от агонии.
Меня мороз продрал. Сколько же я пропустил, черт возьми? Или у меня действительно получилось нанести своей корпорации сокрушительный удар?
- Куда мы едем?
- Мне поручили найти тебя и доставить в одно теплое местечко.
- Кто твои дзайбацу?
- Зачем тебе это, сетевой дух? Разве тебя волнует что-то кроме виртуальности?
Теперь не мороз, а космический холод проник в мои вены. Похоже, что для этой твари и вправду не секрет мое настоящее лицо. Она действительно знает меня! Или…
Еще одна порция холода под сердце.
…или, пока я был в отключке, это успел рассказать ей Петр?! На что он пойдет, чтобы избавиться от меня?
"Значит, - подумал я, - теперь я по-настоящему вляпался…"
И тут я вспомнил, где видел логотип с экрана! Много лет назад молодая компания "Нью Хоуп", еще с американизированным названием, представила свой проект виртуальной Сети государственным чиновникам. Именно тогда я впервые увидел забавную трансформацию Солнечной системы в ДНК. Наш основной конкурент и главный критик виртуальности - корпорация "Лаборатории биоформ "Янус"". Они считали, что виртуальность уничтожит и без того слабый генофонд человечества, превратит в овощи. Их основной стратегией был перевод человечества на новый уровень существования. И именно этот напор и уверенность, вкупе со страхом людей перед неведомым, обеспечило нам победу в гонке за государственные гранты. С тех пор "Новая надежда" обрела врага…
- Что он вам сказал? - спросил я, имея в виду Петра.
- Достаточно, чтобы понять - ты нам нужен.
- Для чего? После кризиса "Новая надежда" сменила пароли доступов, поставила новые…
- Нам больше не нужны пароли, - прошипел арахнид.
Он уселся поудобней. Выглядело это странно - неуловимо быстрое движение, и паукообразная тварь уже развалилась по-другому.
- С твоей помощью, - продолжал он, - мы докажем всем, что виртуальность и "Новая надежда" всего лишь бесполезные придатки жизнедеятельности общества. Удобство, не более.
Я молчал, ожидая продолжения, но арахнид обронил:
- Терпение, живой мертвец, и ты увидишь все своими глазами. Точнее - чужими. Да, чужими глазами, хе-хе…