За стеклами пенсне меня сверлили глаза. Не очень приятный взгляд. Вблизи впечатление интеллигентности начисто пропало. Зато возникло ощущение, что рядом сидит огромный сытый паук.
– Вы знаете, кто я?
– Понятия не имею, – честно признался я.
– Вы ведь журналист, с литературой знакомы. Шерлока Холмса читали?
– Читал. В детстве.
Он усмехнулся. Затянулся, выдерживая эффектную паузу.
– Считайте, что я профессор Мориатти московского розлива, – сказал он, выдохнув дым мне прямо в лицо.
Голос его был сухим, немного скрипучим. Лишенным модуляций.
– Интересно… – протянул я. – Значит, вы мозг преступного мира Москвы?
Он еще раз усмехнулся:
– Что-то в этом роде.
– Я всегда больше симпатизировал Холмсу, – признался я.
Это было не совсем тактично и весьма опасно, но мне надо было вывести его из равновесия, чтобы расшевелить и смочь просканировать его ауру. Впрочем, из себя он не вышел.
– Это неудивительно. Профессор Мориатти редко у кого вызывает симпатию, – пожал он узкими плечиками. – И я тоже, кстати.
Какая самокритика. Я решил, что с этим человеком надо держать ухо востро.
– Так зачем я вам понадобился? – поинтересовался я. – Хотите дать интервью? Раскрыть свое инкогнито?
– Ерничать не надо, Духов. У меня к вам серьезное предложение.
– От которого я не смогу отказаться?
Левая половина его лица улыбнулась, правая осталась неподвижной. Из груди вырвалось клокотание. Может, оно обозначало смех?
– Я не сицилиец, – сказал он. – И решаю вопросы по-другому. Да и времена не те…
– Значит, меня не угрохают, если я откажусь?
– Не угрохают. Но ведь вы еще не знаете, что я собираюсь вам предложить. Зачем же отказываться так сразу?
Это было разумно. Я вытащил сигарету и закурил, не спрашивая разрешения. Запах дыма моих не очень дорогих сигарет не шел ни в какое сравнение с запахом из его трубки, но зато я был почти уверен, что не попаду в ад.
– Так что же вы собираетесь мне предложить? – полюбопытствовал я.
– Тридцать тысяч долларов. На ваш счет или наличными. Как вам будет удобно. Сразу же, как только мы заключим соглашение. В качестве аванса. И разумеется, зарплата.
Я чуть поперхнулся. Но тут же взял себя в руки.
– И за что же такие деньги?
– Вы уходите от тех людей, что вас завербовали, и работаете на меня. Делать надо будет то же самое – сканировать людей. Их мысли. Их намерения. В общем, все то, что вы умеете. И еще надо будет найти одного человека.
На этот раз я все-таки поперхнулся. И взял себя в руки не сразу. Он с интересом наблюдал за мной.
– Удивлены, откуда я узнал про ваши способности и ваших нанимателей? – спросил он.
– Если честно, то да. Удивлен, – искренне признался я.
– Все очень просто. Мы платим деньги сотрудникам многих учреждений. И нам дают информацию. Экономическую, политическую, финансовую, юридическую. В том числе и о людях, которые могут представлять интерес для нас. И в вашей организации у меня есть свои информаторы.
Действительно, все очень просто.
– Значит, вы знаете, на какую организацию я работаю?
– Конечно, – ответил он.
– А как она называется? Наша организация?
Он недовольно выдохнул мне в лицо новую порцию дыма.
– Хватит шутить, Духов. Во всем должна быть мера. Так как вам мое предложение? По-моему, оно достаточно щедрое…
Тридцать тысяч долларов сразу… Конечно, неплохое предложение, черт меня дери.
– Это ваши люди навещали нашу конспиративную квартиру ночью? – поинтересовался я.
Он искренне удивился. По крайней мере, мне так показалось.
– Что?
– Вы знаете месторасположение нашей конспиративной квартиры?
– Разумеется. – В его голосе проскользнула обида.
– И вы послали людей, чтобы они взломали дверь и проникли внутрь?
– Зачем? Я и так знаю, что там внутри.
– Серьезно?
– Серьезно. Ничего интересного там нет. Кроме вас пятерых.
– Значит, вам доложили и об остальных четверых?
– Доложили. Их зовут Маргарита, Никанор, Галина и Вера. Так ведь? – Он хихикнул.
– Да, не зря вы платите деньги.
– Не зря, – согласился он. – Зря я ничего не делаю. Так вы согласны?
– А почему вы не обратились к остальным из нашей группы?
– Надеюсь договориться с вами, Духов. А потом с вашей помощью переманю и остальных. Все надо делать постепенно. Поспешишь – людей насмешишь. Вникаете?
Я вникал. И чем больше вникал, тем меньше мне это нравилось. Осознав это, я попытался проникнуть в сознание профессора и прочитать там какие-то ответы, но передо мной сидел тертый калач, который к тому же знал о моих способностях. Одним словом, попытка оказалась неудачной.
– Думайте, Духов, думайте, – пробурчал он.
– Мне обязательно отвечать сразу? Ведь и Москва не сразу строилась?
Он глубоко затянулся. И молчал некоторое время. Видимо, тоже думал.
– Ладно. Вы оказались в затруднительном положении. Понимаю. Дня три хватит на размышления?
– Хватит, – сразу же откликнулся я. В данную минуту мне хотелось как можно скорее убраться из этого скверика, купить коньяк, оказаться в квартире и влить в себя грамм сто. Лучше – двести.
– Вы ведь понимаете, что о моем предложении не стоит докладывать вашему начальству? – вкрадчиво поинтересовался "паук".
– Понимаю. Это элементарно.
– Ладно. Тогда через три дня встретимся на этом самом месте. В это же самое время. И не опаздывайте. Я не люблю, когда опаздывают.
Он встал и, не попрощавшись, зашагал в сторону Тверской. Оба жлоба тут же присоединились к нему почетным эскортом.
20
Путь назад прошел в глубокой задумчивости. Я пытался разложить по полочкам, квалифицировать, объяснить и понять. Но ничего не получалось, потому что я не знал, что раскладывать и как квалифицировать. Есть вещи необъяснимые. Например, сколько человек еще в Москве знает про группу Zetta? Откуда они это знают, если проект секретный? Кто вломился в нашу конспиративную квартиру, если мафия тут ни при чем? Вопросы, одни вопросы.
В супермаркете, присовокупив к бутылке дорогого армянского коньяка полуфабрикат шашлыка, острый сыр и хлеб, я встал в очередь в кассу. Люблю тратить деньги, когда они у меня есть. Сзади пристроилась яркая брюнетка лет тридцати, с корзинкой, набитой разными йогуртами и зеленью. Я приметил ее, когда она два-три раза роняла корзину, к тому же все время косилась на меня. А в непосредственной близости еще и оказалось, что она пахнет дорогими французскими духами. Мне нравится, когда от женщин хорошо пахнет.
С минуту брюнетка стояла молча, но затылком я ощущал токи, исходящие от нее. У меня почему-то возникла подспудная уверенность, что она заговорит со мной. И интуиция меня не обманула.
– Простите… Но я вас, кажется, знаю, – раздался за моей спиной низкий хрипловатый голос, а ее рука коснулась рукава моего плаща.
Я обернулся.
– Вы такой интересный мужчина. Вряд ли я путаю, – улыбнулась она, убрав руку. – Вы ведь журналист, правда?
Первым моим побуждением было отказаться от самого себя, слишком уж бесцеремонно она меня разглядывала, но известность все-таки притягательная штука. Иногда.
– Журналист, – нейтральным тоном подтвердил я. – Но вас я что-то не помню. Извините…
– Вы делали интервью с моей подругой, Юлей Шуваловой, – экспансивно продолжила она. И многозначительно добавила: – И намекнули ей, что она – ведьма. Ну не настоящая, конечно. Не из сказки. А характером. Было очень… э… занима тельно.
– Правда?
– Святая правда.
Впрочем, я почти сразу вспомнил эту подругу. Она была дизайнером, и у нее был примерно такой же характер, как у Мэрил Стрипп в фильме "Дьявол носит Прадо". Она, кстати, и внешне была похожа на героиню того фильма. Поэтому я и сделал ей довольно сомнительный комплимент. Насколько я помню, она обрадовалась. Ей и вправду хотелось быть ведьмой. Кивнув, я покосился на очередь, высчитывая, сколько мне еще придется проторчать в ней. Брюнетка была интересной и сексуальной, но моя голова в данную минуту была занята совершенно другим. К тому же она была не в моем вкусе. И наконец, у меня уже была Маргарита.
– Вы любите ведьм?
Она ненароком распахнула стильное дорогое полупальто, давая мне возможность лицезреть фигуру. Фигура, облаченная в узкий яркий свитер и такую же узкую юбку, была что надо – несколько в восточном стиле, с развитыми аппетитными фор мами, но в то же время гибкая. Я почему-то подумал, что она, наверное, отлично станцует танец живота.
– Ведьмы бывают не только в сказках, – многозначительно добавила брюнетка.
В ее голосе была такая убежденность и такое глубокое знание предмета, что я несколько опешил.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался я, хотя секунду назад вовсе и не собирался продолжать разговор.
– Что я имею в виду? – Она сощурилась, как сытая и ироничная кошка, и провела кончиком языка по губам. – Я имею в виду, что хотя вы и читаете мысли, но мысли некоторых женщин вам прочесть не под силу.
Это был явный намек. День, начавшийся довольно странно, продолжался в том же духе.
– Разве я читаю мысли? – полюбопытствовал я.
Брюнетка многозначительно улыбнулась, снова протянула руку и на этот раз дотронулась до моей руки кончиками своих пальцев.
– Вообще, если честно, то очень плохо, – усмехнулась она и снова убрала руку. – Вы не углубились серьезно в эту тему. Вы ленивый человек, Максим Духов.
Я почувствовал, что задет.
– Вы что, тоже ведьма? – в свою очередь сощурился я. Все знакомые женщины уверяли, что ироничный прищур моих темно-карих глаз действует на женский пол самым неотразимым образом.
– Я? А что, похожа? – откровенно улыбнулась брюнетка, не обратив ни малейшего внимания на мой неотразимый прищур.
Люди вокруг явно заинтересовались этим сумбурным и странным разговором. Кое-кто улыбался, кое-кто хмурился, но реагировали многие.
– У вас глаза одинакового цвета, – благоразумно решил отшутиться я.
– Это смотря под каким светом, – так же шутливо отреагировала брюнетка.
– А где ваше помело?
– Оставила дома. Не ходить же с ним в супермаркет…
– Сегодня не первое мая. А вы нарушаете конспирацию. Не боитесь?
– Кого? Вас?
– Да нет. Я всего лишь обычный журналист. Своего начальства… Ведь ваше начальство обладает… как бы это сказать… большими возможностями…
– А я независимая ведьма, – рассмеялась брюнетка. – Вожусь с кем хочу. Особенно мне нравятся невысокие кареглазые шатены… На закуску…
Я проигрывал. По всем статьям. Спасало то, что моя очередь почти дошла. Остались человека три.
– Сегодня не пятница. Что-то вы очень активны, – пробурчал я.
– А я вообще активная натура. По жизни. И потом, у нас ведь тоже все демократизируется. В ногу со временем.
Я задумчиво потер подбородок. Потом достал кошелек. И вдруг меня осенило.
– Вот если вы сделаете так, что в этом кошельке денег станет больше, чем там было, я поверю, что вы ведьма, – галантно проговорил я, краем глаз наблюдая за реакцией публики.
Несколько мужчин зааплодировали.
– Это ты в точку, мужик. А то привыкли только из нас деньги тянуть, – проговорил парень, стоявший вровень с нами, но в соседнюю кассу.
По очереди прокатился смех. Рассмеялись даже молоденькие кассирши.
Брюнетка поскучнела.
– А сколько там? – поинтересовалась она без всякого энтузиазма.
– Примерно тысяч двенадцать, – ответил я с некоторой запинкой. Я и сам не очень хорошо помнил, сколько в моем бумажнике денег.
– Ты ей скажи точно, сынок, а то бабы, они знаешь какие, – посоветовала пожилая женщина за брюнеткой, с явной завистью поглядывая на нее.
– Граждане, успокойтесь, я не фокусница. И потом, я привыкла, чтобы все было наоборот. Не я даю деньги, а мне их дают, – громко заявила брюнетка и отвернулась.
Я с удовлетворенным видом двинулся к кассе. Тем более что как раз подошла моя очередь. Вынул из бумажника деньги, рассчитался за покупки и вышел из прохода. Там я оглянулся. Брюнетка засовывала сдачу в карман полупальто. Вид у нее был вполне мирный. Я решил дождаться ее и как-то сгладить неловкость.
– Вы уж меня извините, – сказал я, когда она поравнялась со мной. – Не хотел вас обидеть.
– Какие проблемы, – махнула рукой брюнетка.
– Передавайте привет вашей подруге.
– Обязательно, – кивнула она.
Я решился на эксперимент.
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Вы подошли ко мне специально? Вас кто-то послал что-то сказать?
Она с интересом поглядела на меня:
– Почему вы так решили?
– Потому что сегодня с ночи со мной происходят странные события, – честно объяснил я.
– Значит, ищите в себе. С обычными людьми ничего странного, как правило, не происходит. – Она улыбнулась мне, еще раз зыркнула глазами и вышла из магазина, не дав мне возможности проводить ее.
Уже на улице я сообразил, что машинально пытался проникнуть в ее ауру все это время, но аура оказалась непробиваема. Это наводило на мысли о защите. Сам не зная почему, я снова полез в бумажник и пересчитал деньги. За вычетом расходов их все же оказалось несколько больше, чем я ожидал. А впрочем, вполне могло быть и так, что я сам не помнил точную сумму…
21
На конспиративной квартире меня ждала только Багира. Маргарита пока не вернулась, да и остальных тоже не было. Я воспользовался этим, чтобы выпить сто грамм коньяку. Потом включил свой плеер, поставил одну из любимых джазовых композиций, лег на наш с Маргаритой диван, закурил и попытался проанализировать три эти странные встречи – со стариком, с пауком и с ведьмой. Музыка успокаивала. Несколько рюмок коньяку согревали. И физически, и духовно. Я докурил сигарету, откинулся на диване и впал в некое полудремотное состояние, в котором реальность стала расплываться, приобретая какие-то странные черты. В этой новой реальности все еще звучал саксофон, но это была уже не комната с двумя обшарпанными диванами и высоким лепным потолком, а какое-то другое место, в котором я никогда раньше не был. Сначала я не сообразил, где именно нахожусь. Потом понял, что стою по пояс в воде. С трех сторон, насколько хватало зрения, простиралась водная гладь. А в четвертой стороне, шагах в тридцати, был берег. И на этом берегу стояла улыбающаяся девушка и махала мне платком. Она была странно одета. Так на иллюстрациях изображались героини повестей, в которых действие происходит в седьмом или еще каком-то древнем веке. Да и я чувствовал себя странно. Я знал, что стою по пояс в воде с копьем в руке, но в то же время наблюдал себя как бы со стороны. Человек, который стоял в воде, был викингом, а на берегу стояла его возлюбленная. Я осознавал это, осознавал свою связь с этим морем, с этой девушкой, с этим копьем. Но в то же время я оставался Максимом Духовым, московским журналистом и всего лишь зрителем, попавшим в другой мир.
Море было удивительно прозрачным. Викинг выбросил вперед и вниз руку с копьем, насадив на него рыбу, и с победоносным видом поднял копье. Девушка запрыгала от радости. Невдалеке от нее горел костер, и викинг, держа копье на весу, пошел в сторону девушки и костра. На какое-то время ставший единым целым с викингом, я весь затрепетал от восторга, любви, молодости, буйства сил… В Москве я никогда не испытывал подобной полноты ощущений, подобного подъема душевных и физических сил. Теперь я знал, что ему, то есть викингу, скоро предстоит опасный военный поход, но поход, обещавший богатую военную добычу и славу всем его участникам. И что после похода, если он вернется живым, девушка, дочь вождя их племени, станет его женой. Я также знал, что мы вдвоем сбежали из лагеря, чтобы побыть немного вдвоем, и что этим мы нарушили традиции племени. Но викингу было наплевать на традиции, наплевать на последствия, если их начнут искать и найдут тут. Он безумно любил эту девушку, ради нее был готов перевернуть мир и достать с неба луну. Я даже позавидовал силе его чувства. Сам я никогда и никого не любил так сильно, и чувство викинга к этой девушке, заполнившее того до краев, опьянило меня. Я взглянул на девушку глазами этого парня, наверное по возрасту моложе меня самого лет на семь, и вдруг, как бы прозрев, осознал, как она прекрасна. Невысокая, тонкая и гибкая, с волосами цвета меди, большим ртом и огромными глазами, искрящимися весельем, любовью, мечтой, ожиданием счастья… Я не мог оторвать от нее глаз. Мне было странно, почему девушка не смотрит в мою сторону, не замечает меня. И в то же время ее ласковый взгляд, направленный на викинга, почему-то, непонятно каким образом, касался и меня самого. Как будто я был в викинге или как будто я сам и был викингом.
Но тут где-то рядом с девушкой зазвонил телефон. Я удивился. Ни в каком учебнике истории не было сказано, что во времена викингов существовали телефоны. От несоответствия телефонного звонка окружающей обстановке картинка стала постепенно размываться, море исчезло, викинг и его девушка пропали в туманной дали. Я вдруг понял, что лежу на диване, а рядом трезвонит мой мобильник. Усилием воли я сбросил с себя оцепенение, хотя мне было жаль расставаться с девушкой. Она мне понравилась. И кстати, чем-то она неуловимо походила на Маргариту. Наблюдать викинга со стороны и одновременно ощущать себя им мне тоже понравилось. Но перед реальным миром у меня были определенные обязательства, и я, разумеется, ответил на звонок.
– Ты почему так долго? – недовольно проговорила трубка голосом Маргариты. – Они уже вернулись?
– Нет. Я один. Просто отключился на несколько минут, – признался я. – И видел такой странный сон…
– Уже претендуешь на лавры Веры? – В трубке раздался ее смешок.
– Это был не вещий сон. Не связанный с реальностью. В общем, я не антенна. Ты скоро?
– Мне тут должны подписать заявление на отпуск. За свой счет. Я жду заведующую. Если вдруг Параманис придет раньше меня, скажи, что я просто пошла в магазин, ладно?
– Ладно. Но ты не заходи. Я купил все, что надо.
Я вдруг подумал, что мы разговариваем как семейная пара, прожившая какое-то время в освященном государством браке.
– Ты не скучаешь без меня? – неожиданно поинтересовалась трубка.
– Скучаю. Еще как, – сказал я. Но, честно говоря, в этот момент я как раз не скучал. Мне интереснее было бы досмотреть свой сон.
– И я скучаю без тебя. – Голос ее был вполне искренним.
Я дал отбой и посмотрел на часы. По моим подсчетам, до прихода Параманиса и поисковиков оставался еще час. Думать не хотелось. Есть не хотелось. Пить тоже не хотелось. Я снова растянулся на диване и прикрыл глаза…