Странно… Через какое-то время пустота стала заполняться. Поначалу это были очертания, тени. Ничего определенного. Но и ничего знакомого. Я решил, что мне никак не удается уснуть, а тени навеяны коньяком. Потом силуэты стали трансформироваться во что-то более осязаемое. Реальное. Я обрадовался. Значит, сон ко мне все-таки вернулся. Мне стало интересно, что же я увижу в продолжение. Я знал, что это будет сон. Потом, по мере того, как сон становился все реальнее и реальнее и стали появляться краски, я забыл о том, что это сон. А через некоторое время стал думать, что это вовсе не сон. И все происходит наяву. Спустя еще какое-то время стало вообще не важно, сон это или не сон.
Я очутился в очень красивой долине, окруженной горными хребтами. Хотя я никогда не был в Швейцарии, почему-то решил, что эта долина именно там, высоко в Альпах. Правда, мне показалось странным, что я как бы парю над этой долиной. Она виделась именно с птичьего полета. "Неужели я научился летать?" – подумал я со странным беспокойством. Впрочем, довольно скоро для беспокойства не осталось причин. Как дельтапланерист, пролетев определенный отрезок, все же оказывается на земле, так и я стал плавно приземляться прямо посреди долины, среди не очень плотного людского потока, движущегося к горе, возвышающейся впереди. Ощутив легкий толчок от соприкосновения с землей и по инерции пройдя еще несколько шагов, я притормозил и с интересом огляделся. Рядом, обходя меня и не обращая внимания на мою скромную персону, двигались люди, одетые, как обычно одеваются жители мегаполисов в начале двадцать первого века. Куртки, джинсы, костюмы… У всех на лицах светилось ожидание. Я стал с интересом приглядываться к лицам, но тут чья-то рука легла мне на плечо, заставив обернуться. Передо мною стоял человек лет шестидесяти, в очках, с интеллигентным лицом доцента или профессора вуза.
– Пойдемте со мной, – предложил незнакомец, улыбнувшись. – Вам в другую сторону.
– А вы кто? – полюбопытствовал я, разглядывая человека.
– Смотрящий этого сектора, – любезно объяснил тот.
Насколько я был в курсе, понятие "смотрящий" было в ходу в воровском мире. Но "доцент" никак не ассоциировался с этим миром. Да и окружающая обстановка не имела ничего общего с "малиной".
– А кто эти люди? – поинтересовался я, переключив внимание на тех, кто проходил рядом. – И вообще, где я?
Смотрящий, доцент или профессор, улыбнулся. Терпеливо и с некоторым оттенком превосходства.
– В свое время все узнаете. Не все сразу. Пойдемте. Вас ждут.
– Кто? – искренне удивился я.
– Слишком много вопросов, – вздохнул новый знакомый. – Впрочем, вы ведь журналист, да?
Это прозвучало явно не очень лестно. Видимо, профессор не очень жаловал журналистов.
– Я оставил журналистику, – проинформировал я собеседника.
– Ладно. Ладно. Пойдемте со мной. У меня, знаете ли, есть и другие дела.
Мягко, но в то же время настойчиво потянув за собой, он вывел меня из людского потока и повел наискосок по полю. В сторону отдельных групп людей, стоящих или прохаживающихся в некотором отдалении, под деревьями. Пока мы шли, мимо нас проплыли, лучшего слова я не могу подобрать, какие-то странные, ярко светящиеся сущности, абсолютно не похожие на людей. Но тем не менее мне показалось, что эти сущности обладают сознанием, во всяком случае, я готов был поклясться, что некоторые из них косились на меня с явным пренебрежением. Хотя глаз их я не заметил.
– А это кто? – поинтересовался я у доцента, потянув его за рукав.
Провожатый промолчал и пошел быстрее. Я был несколько выше его и крупнее, но поспевал за ним с трудом. "Прыткий старик", – подумал я, наддав ходу.
Минут десять мы шли молча. Я крутил головой влево-вправо, пытаясь самостоятельно понять, куда меня угораздило попасть. Но все попытки экспресс-анализа ни к чему не привели. Слишком необычным было это место. Никогда ранее в своей жизни я не видел ничего подобного. Взять хотя бы такую странную картинку. Мы как раз проходили мимо письменного стола, который как-то глупо смотрелся посередине поля. За ним, у раскрытого ноутбука сидел мужчина лет сорока пяти, с коротко постриженными полуседыми волосами, и увлеченно стучал клавишами. Увидев нас, он приветливо помахал рукой. Обычный мужик, обычное приветствие. Но доцент или, может, профессор повел себя неожиданно странно. Он замер на месте и вдруг глубоко, церемонно поклонился полуседому мужчине.
– К тетке ведешь? – улыбнулся мужик.
– Так точно, – выпрямившись, по-военному коротко ответил доцент.
– Ну-ну… Веди. Посмотрим, что выйдет, – кивнул мужик и вернулся к своему ноутбуку, потеряв к нам интерес.
Мне показалось, что профессор стал как-то выше ростом, что ли. Он двинулся дальше, поманив меня за собой, и даже походка у него изменилась. Прибавилось энергии и целеустремленности. Я подождал, пока мы оказались в достаточном удалении, и остановился.
– Эй… Могу я узнать, кто это был? И к какой тетке вы меня ведете?
Мой решительный тон произвел определенное впечатление. Проводник оглянулся.
– С вами хотела встретиться ваша тетка, – пояснил он спокойно.
– Моя тетка? Но ведь она давно… она умерла, моя тетка…
Доцент усмехнулся.
– Пора бы вам знать, что смерти нет, господин журналист, – укоризненно проговорил он.
– Да? – удивился я. – А этот тип за компьютером? Кто это был? Поклонник моей тетки?
Незнакомец сочувственно взглянул на меня. Будто я был больным.
– С нами разговаривал Бог, молодой человек, – несколько торжественно произнес он.
Я опешил. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в глотке. Тогда я прочистил горло, но вместо слов чихнул. Один раз, и потом еще несколько раз. От этого непрерывного чиханья я и проснулся. Рядом сидела Багира и с ироничным видом изучала меня.
22
Не уверен, что это был пророческий сон. Он не имел никакого отношения к действительности. Но все же это был странный сон. До этого случая я не мог похвастать, что вижу интересные сны. Все мои сны были какими-то блеклыми и ничего не значащими. А этот или, точнее, эти два сна были цветными, насыщенными, запоминающимися. Странно, но на меня, видимо, подействовало общение с нашими поисковиками. Или с Маргаритой. Или со стариком, похожим на бомжа. Одним словом, тот отрезок жизни, который я проживал.
Я посмотрел на часы. Скоро все должны были явиться. Надо было привести себя в порядок и согнать все признаки дневного сна с лица, покормить Багиру, пожевать кофейные зерна, избавляясь от запаха коньяка, и выпить кофе. Для общего тонуса. Со всем этим я справился минут за пятнадцать. И как только я закончил, заявилась Маргарита. Она была в отличном настроении.
– Я оформила отпуск, – проинформировала она с порога кухни. – Теперь, если что, могу вернуться обратно в библиотеку.
Я улыбнулся. По-отечески.
– Если группа развалится? – поинтересовался я.
– Мало ли… – Она пожала плечами, вошла и плюхнулась мне на колени. – Надо всегда думать о будущем. Поцелуй меня, пожалуйста.
Я поцеловал ее. Нежно.
– Они хотели вообще уволить меня за прогулы, но я им внушила, что без меня им не обойтись, – гордо добавила она. – Ты пил? Коньяк?
– А что, чувствуется?
– Только при поцелуе.
Она встала и поставила на плиту чайник. Потом отрезала себе кусок торта. Мой торт таял, как ранний снег.
– А ты чем занимался?
– Сидел дома, – соврал я. – И слушал свой плеер.
Пока ей незачем было знать ни о жучках, ни о "пауке"-мафиози, ни о странной брюнетке из магазина. Вот когда я разберусь с этим, тогда непременно расскажу. В прошедшем времени.
– А откуда тогда коньяк? – полюбопытствовала она.
От женщин сложно утаить что-то. Все замечают, все подмечают, правда, в бытовых вопросах.
– Нашел в шкафу. На самой верхней полке, сзади, – снова соврал я. Впрочем, теперь это было правдой. Именно на верхней полке, за бутылками с подсолнечным маслом я и спрятал початую бутылку коньяку.
– Значит, ты проводил тут обыск?
– В каком-то смысле.
– И нашел что-нибудь интересное, кроме коньяка?
Я отрицательно помотал головой.
Из холла послышался звук открываемой двери. Потом – голоса. Параманиса, Веры, Галины и Никанора. Видимо, Галина и Никанор добились успеха, потому что голоса были довольно возбужденными. Радостными. Обычно они говорили довольно тихо. Я встал, кивнул Маргарите и вышел в холл поприветствовать коллег. Вслед за мной вышла Маргарита. Все четверо раздевались, и лица выражали определенный эмоциональный подъем. Даже у Параманиса. И даже у Веры.
– Мы нашли их, – заметив меня, улыбнулась Галина. Она явно похорошела, и глаза ее блестели. – Мы нашли их, – повторила она со вкусом, смакуя каждое слово.
– Тех, кто напал на машину? – уточнил я.
– Да. Всех троих.
– Здорово, – улыбнулся я в ответ. – Трудно было?
Божья коровка по имени Никанор напыжился и покровительственно похлопал меня по плечу.
– Просто подежурили в больнице, Максим. А один из этих троих пришел добить инкассатора. Вот мы его и засекли. – Он излучал уверенность в своих силах. Раньше за ним такого не наблюдалось.
– И мы проследили за ним, – добавила Галина. – Не физически, конечно. Нас там не было, но мы там были.
– Он и не думал, что за ним следят, – удовлетворенно хмыкнул Никанор.
– А что с инкассатором? – поинтересовался я.
– В палате дежурила милиция. Так что все в порядке, – вступил в разговор Параманис. Он вытащил расческу и аккуратно провел ею по своей творческой шевелюре. Потом подул на расческу и сунул ее в карман. – Я связался с кем следует. Теперь следственные органы знают, где живет каждый из этой троицы. Благодаря Вере, Галине и Никанору. Задача следователей – проследить, узнать, где они прячут деньги, и взять с поличным. Наша же группа свою задачу выполнила. Блестяще выполнила, надо сказать. За очень короткий срок.
Оглядев себя в зеркале и оставшись довольным, Параманис решил похвалить и нас с Маргаритой.
– Вы двое тоже прекрасно поработали, – проговорил он со значением. – Пообщались со всеми, кого подозревали наши коллеги, и доказали их непричастность.
Маргарита рядом со мной удовлетворенно вздохнула. Ей страшно хотелось, чтобы похвалили и нас. Да и я тоже приободрился. У меня впервые появилось чувство сопричастности.
Я подумал было о коньяке, но остановил себя. Не стоит, чтобы Параманис знал о бутылке, появившейся тут в обход правил.
– Пройдем в комнату. Так как вы все доказали на деле, что можете справиться со сложным делом, с завтрашнего дня группа Zetta приступает к выполнению основной задачи, ради которой все мы собрались. Подготовительный этап закончился. Надо идти в бой. Вы готовы?
– Да… – ответили мы вразнобой. Но с энтузиазмом.
Часть вторая
1
Люди, не верящие ни во что, кроме того, что они могут потрогать руками и увидеть глазами, скажут, что ничего этого не было. Все это россказни пьяного или накурившегося журналиста, пытающегося быть оригинальным. Нельзя читать мысли собеседника, сканировать его так, как делал это я, невозможно выйти из тела и путешествовать в пространстве энергетически, наблюдая за действиями других, как это делали Галина и Никанор, и не бывает вещих снов, таких как у Веры. Не может, мол, человек быть антенной и улавливать волны настроений, намерений, мыслей жителей огромного города, их образы, их настоящее и будущее. Единственное, во что могут поверить скептики, – в возможность внушать людям определенные идеи или намерения при помощи гипноза. Но при этом такие люди оговорятся, что сами они не подвержены гипнозу и им лично ничего нельзя внушить без их собственного на то согласия. Одним словом, эти люди назовут бредом все, что прочли выше. Всю историю создания группы Zetta. И окажутся не правы, потому что все это было на самом деле. И происходило все именно так, как описано. Можно верить, можно не верить. Это право любого человека. Но, думаю, когда-нибудь каждый человек видит сон, который сбывается в мельчайших деталях, каждому человеку кажется, что то, что с ним случилось сегодня, происходило уже когда-то, точно так же или почти так же, с тем же составом участников, и каждый человек хотя бы на интуитивном уровне читает тех, с кем его сводит жизнь. Не зря одних мы воспринимаем сразу, а других никак не хотим принимать, хотя лично нам они не сделали ничего плохого.
Итак, на тридцать пятое утро своего существования наша группа приступила к выполнению своего основного задания – к поиску и нейтрализации источника мощного энергетического влияния на руководство России. Утро было хмурым. Как и вся наша действительность. Во сне я видел "паука", то есть московского двойника профессора Мориатти, который напомнил мне, что послезавтра в три часа ждет меня у памятника Пушкину с ответом. Думаю, эзотерика с мистикой тут ни при чем. Это сработало мое подсознание. Но проснулся я в отвратительном настроении. К тому же болела голова. Вечером, после ухода всех, мы с Маргаритой выдули остатки коньяка, празднуя успешное окончание испытательного периода и начало настоящей работы. Потом я вышел и принес пиво, и вот от смешения пива и коньяка у меня и болела голова. Думаю, у моей подруги тоже не все было в порядке, по крайней мере, она похрапывала, чего никогда прежде не наблюдалось. Багиры не было видно. Так как отопительный сезон уже начался, скорее всего, она пристроилась у старых чугунных батарей на кухне. Там они грели сильнее всего.
Маргарита спала уткнувшись лицом в подушку. По утрам у нее бывали на лице вмятинки от подушки, и это ее нервировало, но она не привыкла спать на спине. Стараясь не разбудить ее, я осторожно свесил ноги с дивана, потянулся, зевнул, потом встал. Марго зашевелилась, но не проснулась. Зато, как только я вышел в холл, у моих ног оказалась Багира. Она потерлась о меня, выгнув спинку и урча, как трактор, и взглянула в сторону кухни, но я поплелся в ванную. Багира за мной не пошла. Она знала, что после ванной комнаты я всегда появляюсь на кухне, поэтому вернулась в уют и тепло насиженного места. Я привел себя в порядок и пошел готовить завтрак для нас троих. Справившись с этим, накормив Багиру и себя и отложив порцию Маргариты, я взял лист бумаги, ручку, придвинул пепельницу и пачку сигарет, закурил и принялся размышлять о том, что мы имеем и что нас может ожидать в будущем.
Мы имели наезд со стороны криминала, который вознамерился приспособить наши дарования к службе на благо порока, неизвестного, который ночью взломал дверь нашей конспиративной квартиры и проник в нее с неизвестными мне целями, имели также слежку, организованную неустановленными лицами. Одним словом, мы имели уравнение со многими неизвестными. Если приплюсовать и брюнетку, прицепившуюся ко мне в супермаркете, и странного старика, знавшего то, что он не должен был знать, то уравнение это еще более усложнялось. Сюда же можно было отнести неожиданную смерть Полковника. Вывод был единственный – вокруг нашей секретной группы сложилась странная атмосфера. Несмотря на всю секретность, если, конечно, Параманис не врал, о группе Zetta знали все, кто интересовался энергетическими воздействиями и верил в подобные вещи. Ну, может, не все, но многие. Причем если кто-то подпадал под конкретные определения, скажем похожий на "паука" тип, то определить других было сложно. Кто был тот старик, похожий на бомжа? Я понятия не имел. Кого представляла брюнеточка? И что она хотела на самом деле? Мне трудно было ответить на этот вопрос. Но в ней явно было что-то подозрительное. Кто проник ночью в квартиру и кто до этого следил за мной и Маргаритой? Нет ответа. Работали ли жучки, и если да, то кто нас прослушивал? Непонятно. Кто читал нам все эти лекции? Откуда они взялись? Неизвестно. Наконец, кто такой Параманис? Со своей длинной поэтической шевелюрой? И знаниями в совершенно неожиданных областях? И на кого работал Полковник? Кто у них был главнее – умерший Полковник или живой Параманис? Вообще следовало бы задаться вопросом о членах группы тоже. Откуда они откопали Никанора и Галину? Что такое Вера? Но я решил оставить эти вопросы на потом. И так голова шла кругом.
– Пишешь интервью? – раздалось с порога.
Маргарита стояла босая, в пижаме и жмурилась на яркий свет.
– Иди в постель. Простудишься, – сказал я. – Нельзя ходить без тапочек зимой.
– А что ты делаешь?
– У меня мозговой штурм.
– Зачем?
– Чтобы тренировать мозги.
– А у тебя разве есть мозги? – сонно улыбнулась она.
– Были, пока не познакомился с тобой.
– Это значит, что ты в меня влюбился? – обрадовалась она.
– Это ничего не значит. Просто такое фигуральное выражение. Марго, иди в постель. Я принесу тебе завтрак.
Она зевнула. И переступила с ноги на ногу.
– Когда мужчина носит женщине завтрак в постель, это значит, что он ее любит. Ты не знал? Почему вы так боитесь произносить это слово? Ладно. Раз тебе трудно сказать, что ты меня любишь, я сейчас оденусь и приду сюда. Не хочу, чтобы ты себя утруждал.
Она обиженно повернулась и ушла. Я посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь. Сегодня я что-то рано встал. Закурив новую сигарету и при этом подумав, что стал много курить, вернулся к своим размышлениям. Итак… Если нас собираются использовать для того, чтобы мы нейтрализовали какую-то мощную группу, влияющую на наших политиков энергетически, то кто может быть в этой группе? Да кто угодно. Такие же слипперы, как Вера, Галина и Никанор, такие же сканеры, как я, такие же природные гипнотизеры, как Маргарита. Следующий вопрос. На кого они могут работать? Да на кого угодно. Начиная от правительств других стран, кончая мощными международными корпорациями или международными же гангстерскими группами. Или террористами. Тут сразу не угадаешь. Тут нужно тщательное расследование. Еще один вопрос: откуда наши кураторы узнали, что воздействие существует? По идее такая информация секретна. И отсюда можно предположить, что мы все-таки работаем на некие государственные структуры. И должны нейтрализовать ту группу по заказу сверху. Но если даже это так, что значит нейтрализовать? Если это означает физическое устранение, то я в подобном не хотел бы участвовать. В жизни никого не убивал и не собираюсь убивать. Я альтруист и люблю людей. Когда они меня не беспокоят. А данная группа беспокоила не меня, а неких людей, которых я лично не знал и не собирался знакомиться. Так с какой стати мне убивать кого-то, кто мешает им? Одно дело – читать чьи-то мысли, другое – сделать так, чтобы человек вообще перестал мыслить. Нет, это точно не для меня. Я был уверен, что и остальные члены нашей группы не способны на убийство. И значит, под нейтрализацией Параманис имел в виду нечто другое. Энергетическая нейтрализация, арест, невозможность и далее работать в Москве, высылка. Вариантов было много. И с ними я еще как-нибудь мог смириться. Оставался главный вопрос: как найти этих людей? И грозит ли нам какая-то опасность в процессе наших поисков.