– Нет, ты не понимаешь. Если бы не ты, я бы не попал на глаза профессору, не получил бы доступ к реальным достижениям науки. Ну и что, что я бы смог сварить эликсир от бородавок лучше всех в классе какой-нибудь обычной школы. Пусть даже мне бы и удалось поступить в Мюнхенский университет и там обратить на себя внимание, но я бы потерял минимум четыре года, и не факт, что не потерял бы саму способность творить. Так что именно ты открыл путь к исполнению моей мечты.
Он встал посреди комнаты и прежде, чем я успел его остановить, выхватил палочку и произнёс:
– Я, благородный Франц де-Витт, третий сын семьи Виттов, признаю долг службы перед первородным Сержем Ривасом, маркизом Ипрским, наследником герцогства Ривас. Пусть моя магия будет гарантом моей клятвы.
Я, конечно, оценил его благородство, но боги, каких сил мне стоило не дать ему подзатыльник!
Как-то незаметно для меня, в учёбе, приятном общении и неприятных великосветских обязанностях наступило мое одиннадцатилетие. Мария волевым решением объявила, что поскольку у меня в прошлом году не было праздника, в этом году мы будем отмечать два дня – тридцатого ноября и первого декабря.
На дне рождения я впервые увидел во всей красе работу магов иллюзий. Их искусство было бы ошеломляющим… если бы не одно но: ни одна иллюзия не имела чётко очерченных границ. То есть отличить даже самую качественную иллюзию от реальности было чрезвычайно просто. Получается, всё то, что я принимал за иллюзию до того, ею не являлось? Или магия домовых позволяет создавать полноценные иллюзии? Вопросы, вопросы. Что ж, на часть из них я смогу получить ответы уже на следующей неделе, когда поеду на очередную сессию.
В Льеж на этот раз я ехал один… если не считать охраны. Кстати, благородный Эшли перед поездкой поинтересовался, не соглашусь ли я, чтобы его тройка и дальше меня охраняла. На мой вопрос об отпуске он лишь пренебрежительно махнул рукой:
– Работа с вами всё равно гораздо спокойнее, чем наши обычные дела. А у вас можно и чему хорошему научиться, и о защите своей охраны вы всерьёз печётесь.
– У меня возражений нет. Если их нет и у родовитого Люка, то оставайтесь.
– Так это… Он это первым и предложил. Я ведь, не в обиду вам будет сказано, всё-таки для многонедельных ночёвок в тонкой палатке зимой уже староват буду.
В Льеже я впервые на моей памяти удостоился сдержанной похвалы от профессора де-Эйк, которая, правда, не упускала возможности при каждом удобном и неудобном случае напомнить мне про свою лопаточку для зелий.
Толпы студентов были ещё более многочисленными, чем на летней сессии. Один раз меня даже затащили на пирушку по поводу сдачи какого-то там экзамена. Кто затащил, догадаться не сложно. Конечно, Отто!
Но больше всего внимания я уделил двум вопросам. Первым из них было использование накопителей в схватках магов. Ведь с учётом использования помощников и отсутствия, точнее практического отсутствия, высшей магии достаточно обвешаться накопителями, и можно попросту истощить любого противника. Но оказалось, что это не так просто. Во-первых, в качестве накопителя, пригодного для прямой перекачки энергии в помощника, годится лишь личный накопитель, а их много не навешаешь, и ёмкость у них не как у стандартных. Во-вторых, долгое использование накопителя в качестве источника энергии приводит к повреждениям средоточия и смерти мага. Предел наступает где-то при десятикратном превышении собственного резерва. Ну, и в-третьих, чем более энергоёмкое заклинание ты используешь, тем больший процент собственной энергии должен быть в него вложен.
Разобрался я и с теми ограничителями, которые меня заинтересовали в Берлине. Разобрался и ужаснулся. Вместо того чтобы искусственно затруднять ход энергии, укрепляя стенки и повышая эластичность каналов, они просто ставили преграду на пути энергии. Результат – разрушение неокрепших стенок, микроразрывы тканей и нарушения нормального функционирования ядра. Пусть все эти негативные последствия и были микроскопическими, но ведь в жизни иногда одна дополнительная соломинка может сломать спину верблюда.
Поскольку Мария, находящаяся уже на восьмом месяце, не могла меня сопровождать в Ипр, мы решили, что я сразу с сессии проеду в Ипр и уеду оттуда уже первого января, чтобы попасть в замок Тодт на празднование Нового года.
Проведя ритуал зимних даров, я почувствовал аккуратное, тёплое и ласковое поглаживание своего средоточия. Это вызвало у меня улыбку, которую заметил Кузьмич:
– Что, прочуйствовал, значиться? Любит тебя магия, ой, любит!
Я никак не отреагировал на эту реплику. Мне показалось, что скажи я в тот момент хоть слово – и волшебное ощущение теплоты, поселившееся во мне после этого прикосновения, растает бесследно. Поэтому, попрощавшись с Кузьмичом лёгким поклоном, я прошёл в свои комнаты. Волшебство не исчезло, а как бы растворилось во мне, сделав если не самым счастливым человеком, то очень близко к этому.
Спать не хотелось. Я постоял у окна, бездумно глядя на замок Ипр, как бы впитывая его в себя, и прошёл к большому зеркалу.
Мои волосы за этот год несколько посветлели и стали скорее светло-каштановыми. Подрасти за этот год мне почти не удалось, хотя мышцы, и так присутствовавшие в достаточном количестве и качестве, дополнительно окрепли. Влившись в окружающую меня обстановку, я всё с меньшей тоской вспоминаю Гиперборейскую империю, хотя моих наработок и возможности спокойного изучения загадок магии мне очень не хватает. У меня появились друзья, враги и свита, и это свидетельствует о том, наверное, что я не самый плохой человек. Что ж, на ближайший год у меня всё по высказыванию кого-то из великих: "Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи".
Глава 10
Все мои планы по празднованию Нового года в замке Тодт пошли прахом, когда утром первого января я почувствовал, что вскоре со мной случится очередной магический выброс. Он и состоялся второго днём. Попытавшись вновь собрать энергию выброса вокруг средоточия, я почувствовал нешуточное сопротивление. Но какова же была моя радость, когда в итоге я увидел, пусть почти разрушившийся уже через полчаса, совершенный рисунок окружения средоточия! Это была именно та картина, которую я пытался выявить ещё в Гиперборейской империи. Картина энергосистемы полноценно развитого мага, способного использовать все существующие планы. Я далеко не уверен в том, что мне удастся построить эту систему до первой инициации, но даже если придётся положить на это всю жизнь – я согласен. На фоне этого открытия увеличение резерва до одиннадцати эонов прошло совершенно пустяковой деталью.
Последствия не заставили себя долго ждать. Изначально я планировал выехать второго ближе к вечеру, но в реальности с трудом доковылял до кареты утром третьего. В дороге самочувствие улучшилось, и в Брюссель я уже приехал человеком, а не жалкой развалиной.
Я не хотел задерживаться в Брюсселе, но около самого портала ко мне подошёл неприметный человек.
– Прошу простить мою невежливость, первородный, но вас просят снизойти до просьбы о разговоре в более приватном месте, нежели улица.
– И что за место?
– О! Вот этот ресторанчик, – человек показал на ресторан, находящийся непосредственно на площади портала. – Там есть несколько кабинок, обеспечивающих достаточный уровень приватности.
Я обдумал предложение. Конечно, это может быть и ловушка, но для ловушки – слишком примитивно. На всякий случай активировав всю имеющуюся защиту, я пошёл за своим провожатым. Внутрь первой заглянула Вивьен. Осмотревшись, она бросила:
– Всё чисто, там один человек.
Я кивнул и зашёл в кабинку. Дверь мягко захлопнулась за мной.
В кабинке действительно оказался всего один человек. Пожилой одарённый со скрытым резервом, хоть и без признаков магического зрения, с длинным мясистым носом и шикарной, тщательно завитой бородой, в которой преобладала седина. На голове у него была широкополая чёрная шляпа. На столе стоял поднос, накрытый салфеткой. При моём появлении мужчина встал и, сняв шляпу, глубоко поклонился. Выпрямившись, он снова надел шляпу и присел обратно. Я сел напротив. Дождавшись, пока я устроюсь в удобном кресле, бородач заговорил:
– Я счастлив, первородный, что вы оказали мне честь встретиться со мной. Меня зовут досточтимый Зяма Рабинович, и я уполномочен от имени правления торгового дома "Дети Авраама" передать вам, в знак надежды на понимание, это… – Он сдёрнул салфетку с подноса, открыв моему взгляду голову человека с носом, очень похожим на нос моего собеседника, и такой же завитой бородой. Сам человек при жизни был значительно моложе досточтимого Зямы.
– Это что?
– Это голова Исхака Равиля, того самого, который отдал приказ о передаче вам послания в неподобающей форме.
– И что вы хотите за это?
– Что вы, это просто свидетельство того, что мы не разделяем его методов работы с такими людьми, как вы. Он забыл заветы предков и посчитал себя выше них. И когда за это поплатился, этот жалкий шлемазл не нашёл ничего лучше, чем попытаться укрыться под нашей защитой. Мы – мирные люди и не хотим ссориться ни с кем, тем более с людьми вашего уровня. Примите этот дар как знак наших добрых намерений и поверьте, что мы все считаем себя у вас в большом долгу.
Я внимательно посмотрел на него. Конечно, я мог приказать – и уже его голова лежала бы с этой на одном блюде. Но стоит ли продолжать конфликт с могущественной структурой, особенно если у меня не требуют и даже не просят ничего – ничего, кроме признания, что конфликт у меня был именно с этим, как его, Исхаком, а не со всей структурой. Осталось выяснить последнее.
– А какую должность занимал этот человек?
– Он руководил нашим торговым домом в Берлине. И был женат на моей дочери.
– Что ж, я понимаю, что никакая крупная структура не застрахована от ошибок исполнителей. Но сила такой структуры и состоит в том, чтобы признавать эти ошибки и исправлять их. – Я встал и протянул руку. Мой собеседник вскочил и с глубоким поклоном пожал её:
– Моё сердце переполняется радостью при виде столь мудрого человека, первородный.
Пятясь и постоянно кланяясь, он вышел за дверь. Я же позвал благородного Эшли.
– Убери это, но не выбрасывай, а сохрани так, чтобы мы всегда могли предъявить эту голову.
– Тогда её надо защитить от превращения в нежить. На всякий случай.
– Хорошо, поступай, как считаешь нужным.
– А вы произвели на него впечатление.
– Из чего такой вывод?
– Вот этот вот знак, – он указал на золотую безделушку рядом с блюдом, – позволяет вам рассчитывать на самый тёплый приём в любом отделении их дома. А их дом – единственный, работающий на Земле.
* * *
В этот раз Александра не стала вылавливать меня по тёмным углам и подошла открыто, при всех, сразу, как только я освободился из приветственных объятий Марии, и встала на колено.
– Первородный, прошу вас назначить мне время и место аудиенции.
– Разумеется, родовитая Александра. Сегодня сразу после ужина вас устроит?
– Благодарю за снисхождение к моей просьбе, первородный, – с этими словами она встала, присела в книксене и ушла. Я обернулся к Марии. Её широко распахнутые глаза и приоткрытый рот без лишних слов показали мне, насколько данное развитие событий для неё неожиданно.
Все мои планы немедля полетели в тартарары. Вместо того чтобы пообщаться с детьми, пришлось срочно оттаскивать в укромный уголок Марию.
– Ну, и что это значит?
– Если кратко, она отчаялась стать твоим вассалом и предлагает себя тебе в наложницы.
– Наложницы?! Это как?
– Наложница – это женщина, принадлежащая мужчине какое-то время в обмен на то, что он даст ей ребёнка.
– А то, что и мне и ей ещё по одиннадцать лет, не имеет значения?!
– Ну, она вполне может заявить о службе тебе сроком, скажем, на восемь или даже десять лет.
– И это обычная практика?
– Такие сроки – нет. Стандартный срок службы по таким сделкам – два года.
– Зачем это мужчине, понятно, хотя и не совсем. Эти дети могут претендовать на его наследство?
– Нет, этому мешает сама магия. Она не признаёт таких детей наследниками их отцов.
– Это как?!
Тут Мария открыла передо мной ещё одну грань отношений полов. Одарённых женщин несколько больше, чем одарённых мужчин. Ненамного, этот показатель колеблется от десяти до двадцати процентов. Но если к этому прибавить опасность для мужчины вступления в брак (а бывали случаи, что мужчина терял до половины своего резерва), то понятно, что вторые-третьи сыновья не спешили связывать себя узами брака. Идти же на неравноправный брак или брак перед лицом магии не желают уже большинство женщин, что понятно. Какой-то гениальный м… маг предложил следующий выход. Заниматься сексом и беременеть одарённые женщины могут и без образования устойчивой связи. Здесь тоже присутствуют два варианта. Первый: отец ребёнка не собирается скрывать своего отцовства, но не хочет получить наказание от магии за то, что не вводит ребёнка и его мать в свою семью или род. В этом случае в храме бога домашнего очага или храме всех богов до зачатия проводится ритуал отречения. Ребёнок, родившийся при таких условиях, является чистокровным, но принадлежащим исключительно роду (семье) матери. Однако в любом случае мужчина, от которого родился ребёнок без брачных уз, получает значительное снижение магического потенциала, длящееся от полугода до года, а иногда и дольше. Если же отец ребёнка желает избежать этих последствий, то используется очень простое заклинание. При сексе с магом, уже вступившим в любой из видов брака, без этого заклинания маг в любом случае вместо удовольствия получает нешуточную боль и магическое истощение, а то и полное или частичное лишение магии. Дети, рождённые в результате такой связи, называются детьми с сокрытыми отцами. Таких полукровок до брака с чистокровными сначала принимают в род. В случае же, если такой полукровка не вступит в брак с одарённым или если его не примут в род, потомки полукровки станут неодарёнными. Так вот, женщины, заключившие сделку о рождении ребёнка с предваряющим отречением отца называются наложницами.
Сказать, что я был ошарашен, – сильно преуменьшить. Самое противное, что я не находил в этой схеме никаких противоречий законам магии. Это вполне могло работать.
– Подожди. Получается, что твоя мать была наложницей четыре раза?
– Да, но служила она лишь дважды. Два раза служба заменялась денежными выплатами.
– А тётя Жаннетт?
– Она не была наложницей. Оба её ребёнка – с сокрытыми отцами.
– И до сих пор не вступили в брак.
– Да. Поэтому-то для твоей тёти Жаннетт создание младшего рода и является необходимостью. Так как это будет новая семья или род, то её дети смогут войти в него и лишатся клейма полукровок. Ты бы знал, как она себя сейчас корит за свою глупую гордыню! Ей-то ничего не стоило найти людей, согласных стать отцами её детей без службы, только за выкуп.
– А Тереза?
– Анжела два года пробыла наложницей родовитого Даниэля, виконта Дуйсбурга.
– Потому-то она и назвала так своего фамильяра, – рассмеялся я.
– Да, она сама признавалась, что ей хочется и побыть рядом с Даниэлем, но и возможность помыкать кем-нибудь с этим именем тоже греет ее сердце.
– Интересненько. Но это не решает главного вопроса – что мне делать с Аликс?
– Если тебе интересно моё мнение…
– То я его знаю. Ты предложишь мне взять Аликс в личные вассалы. Причём всю эту штуку с наложницей вы придумали совместно. Единственное, что поразило лично тебя, это то, что она подошла открыто, при всех.
– К-как?!
Нет, я, конечно, попрошу Петровича подтвердить эту гипотезу, хотя, судя по реакции Марии, можно и не спрашивать.
– Мария, я верю, что ты желаешь мне только добра. Но объясни, зачем ты так упорно пытаешься сделать меня сюзереном Аликс?
– Того, что это сильный маг, которая без колебаний отдаст за тебя жизнь, мало?!
Я только вздохнул. Ну как объяснить ей, что я не знаю, является ли это желание Аликс её собственным или наведённым из-за моей халатности с собственным источником!
– Хорошо. Передай… впрочем, нет, не передавай. Аликс, выйди, пожалуйста, из-за моей спины.
– Вы стали хорошо меня чувствовать, учитель. – Аликс, не обращая внимания на открывшую рот Марию, прошла и встала рядом с ней.
– Изложи причины, почему ты так хочешь попасть ко мне в подчинение.
– Потому что иначе меня принесут в жертву, – она потупилась, но тут же вскинулась: – Но это совсем не значит, что я сама не хочу быть с вами, учитель! Мне, с моей способностью, тот же Кобленц предлагал сотрудничество на любых условиях… правда, я так и не поняла, откуда он узнал о ней.
– Ну, это как раз абсолютно понятно. Занимая высокую должность в тайной полиции, – вот никогда не думал, что Мария и Аликс родственницы совам, – он попросту обязан отслеживать подобные тебе таланты. Но вот что за жертва имеется в виду? Твоя семья практикует человеческие жертвоприношения?!
Мария и Аликс рассмеялись.
– Нет, Серж, Аликс просто отдадут в паладины в обмен на благословение богов.
– И?
– И для её семьи всё великолепно: они гарантированно получают какой-либо дар, да ту же невидимость Александры, не как отклонение, а как родовой признак, а вот для самой Аликс всё не так благостно. – Мария замолчала, но, очевидно, прочитав на моей физиономии вопрос, заторопилась: – Нет, не подумай, что я что-то скрываю от тебя, но сейчас не очень подходящее время и место для таких долгих разговоров. Просто поверь мне на слово, это не та судьба, которую я бы пожелала своему ребёнку.
Я повернулся к Аликс:
– Поэтому ты и принимала ухаживание Дуйсбурга?
– Уж лучше к нему в неравноправные жёны, чем в паладины.
Я внимательно посмотрел в глаза Аликс и принял решение.
– Так вот, я согласен принять родовитую Александру, урождённую в семье барона Шварцвален, в свои личные вассалы, – объявил я, положив руку ей на голову. – Обязуюсь честно и благородно исполнять все обязанности сюзерена, не допускать умаления чести вассала и не злоупотреблять правами сюзерена. Ты, родовитая Александра, урождённая в семье барона Шварцвален, согласна на данные условия?
– Да, сюзерен.
– Пусть мой род послужит свидетелем этой клятвы. Да будет так!
С последними словами в комнате раздался звук лопнувшей струны, и от нас с Аликс во все стороны покатилась волна света. Проморгавшись, я увидел совершенно белые лица, выпученные глаза и открытые рты абсолютно у всех, находившихся в зале. Но если в глазах детей светилось чистое восхищение, сдобренное изрядной толикой зависти, то взрослые излучали ещё и изумление вперемешку с какой-то опаской. Повернувшись к Марии, я вновь узрел статую "юная фанатка, смотрящая на кумира" и тяжко вздохнул:
– Что я опять сделал не так?
– Сюзерен, принять вассальную клятву не только не на алтарном камне, но даже и не в родовом владении – удел самых могущественных магов. Я про такое только в легендах читала и полагала сказкой, – ответила мне Аликс из-за спины.