Когда Квентин уже начал потихоньку ползать на животе, я получила видеовызов из Вашингтона и поняла, что на меня вышел Луис Чейфер. После такого перерыва мне уже не хотелось возобновлять какие бы то ни было отношения. Но все-таки женское любопытство заставило меня принять связь.
Луис выглядел старше, чем в прошлом году. Я спросила, отчего это, и он сослался на огромный объем работы.
- Я сплю по два часа в сутки… Неважно. Ты как?
Я сказала, что нормально. Меня поражали его перемены. Куда подевался весельчак-Чейфер?
- Можно мне приехать, Кейт? - спросил он. - Я знаю, что поступил как скотина, надо было сразу забрать тебя с собой… Но… все было так нестабильно… Ты же знаешь, что сейчас творится здесь, у нас…
- Мне не привыкать, Луис. Ты же в курсе, у меня был опыт, когда меня "забрали с собой". Так что можешь не корить себя: я отказалась бы от переезда. С отцом мне лучше.
- Ок, я приеду, и мы поговорим. Можно?
- Что ж, приезжай. Разве я могу запретить?
- Чудесно выглядишь! - улыбнулся он напоследок.
Интересно, а почему он так уверен в том, что я, к примеру, не вышла замуж? Самовлюбленный, избалованный женским вниманием наглец…
Говоря о нестабильности, Чейфер имел в виду беспорядки, творящиеся в Штатах. Война расползалась по всему миру. "Замороженное" в конце прошлого века производство ядерного оружия "оттаяло". Теперь смертоносные ракеты были почти у всех стран. Ощетинившись друг на друга боеголовками, враждебные альянсы походили на участников мексиканской дуэли. Террор процветал. Смотреть телевидение было просто невозможно, не рискуя при этом окончательно свихнуться. Я не смотрела, но ведь нельзя зажать уши и не слышать разговоров коллег, нельзя замкнуться от всего мира в своем мирке. До чего же я завидовала умалишенным калекам!
Не могу сказать, что спокойно было и в нашем городе. Я с трудом пробивалась сквозь пробки, нервничала, барабаня ногтями по пластику руля, с восстающим из самого сердца раздражением поглядывала на виновников затора. Чаще всего ими были полицейские. Вооруженные до зубов, они останавливали подозрительные машины и приступали к внимательному досмотру. Я прекрасно понимала, что из-за ежедневных терактов во всем мире это вынужденная и правильная мера, но… Ах, да если бы еще такие обыски что-то меняли! Бомбы как рвались, так и рвутся. Люди как дрожали, так и дрожат, оказываясь в толпе и боясь друг друга.
4. Предвестник
Петляя между стоящими автомобилями, ко мне подбежала молоденькая медсестричка из нашей больницы:
- Сеньора Бергер! Простите, вы не возьмете меня?
Я разблокировала дверцу, и она плюхнулась в соседнее кресло.
- В чем там дело, Миранда?
- Это Вещатели, - ответила она. - Долбанные сектанты! Простите… Устроили теракт в подземке. Говорят, сначала вошли, как всегда. Затянули песню о конце света, вопили, что Пиночет был третьим антихристом и что мы должны противиться возвращению Режима… Психи. А потом кто-то из них прямо в вагоне облился бензином - всю канистру на башку себе! - и зажигалкой. Вообразите себе такое в час-пик, сеньора!
- О, господи!
- Вот именно! - Миранда перекрестилась и поморщила веснушчатый нос. - Фу! Я вся провоняла гарью, кажется!
- Да нет. Ты была в том вагоне?
- Святые угодники, нет! Я не успела туда войти. Еле прорвалась через оцепление, когда побежала толпа… Ага, кажется, тронулись! - девушка углядела, как "голова" бесконечной автомобильной "змеи" двинулась вперед, подтягивая за собой разноцветное "тело". - Как дела у Квентина? Выздоровел?
- Это у него просто резались зубы, - улыбнулась я.
- Ага, у них бывает. Ну, слава Богу, прорвались!
Мы выскочили на автостраду. Миранда всегда такая: задает вопросы и не выслушивает до конца ответ. Язык ее опережает мысли…
В трех кварталах от клиники я смогла наконец прибавить скорость. Мое внимание сосредоточилось на дороге, и я сильно вздрогнула от вскрика спутницы. А вздрогнув, рефлекторно придавила педаль тормозов.
- О, боже мой! О, боже мой! - лепетала Миранда.
Я посмотрела туда, куда с круглыми от ужаса глазами таращилась медсестра.
Виляя между машинами, через автостраду мчался какой-то парень. Лицо его было разбито в кровь, одежда перепачкана и разодрана. Это все, что я успела заметить перед тем, как он угодил под автомобиль. Миранда взвизгнула и скрюченными пальцами впилась в свои щеки.
Пока я, будто в замедленном просмотре, наблюдала ее перекошенную физиономию, парень, как выяснилось, успел вскочить и, хромая, добежать до моей машины. С гулом повалившись на капот, он заскреб окровавленными пальцами по лобовому стеклу. Я вспомнила кадры из старых фильмов ужаса.
Позади нас создалась пробка из машин, едущих по крайней правой полосе. Автомобили раздраженно сигналили, из некоторых выскакивали особенно нетерпеливые водители (все нетерпеливые были мужчинами) и, понятно, жестикулировали, обещая виновницам затора (то есть нам) очень много проблем, если мы тотчас не тронемся дальше. Ведь объехать нас было нереально.
- Садитесь! - крикнула я этому придурку-самоубийце.
Ну а что мне еще оставалось делать в создавшейся ситуации?
Моя машина закачалась, будто шлюпка в жестокий шторм. Раненый ввалился в салон.
- Быстрее, быстрее! - нервно озираясь, прохрипел он.
- Псих! - выкрикнула Миранда.
- Дверь захлопните! - рявкнула я, срывая автомобиль с места.
Он захлопнул.
- Простите, сеньоры! - заговорил раненый на ломаном испанском.
- Что у вас там?
- Я был на демонстрации, но…
- Все понятно, можете не продолжать. Чье чучело сжигали на этот раз?
- Сеньора Бергер, ему надо в больницу, - медсестра, перегнувшись через спинку кресла, разглядывала рваную рану на лбу пострадавшего.
- А мы, по-твоему, куда? - окончательно разозлилась я.
Гнев - нехорошее чувство, но не давиться же из-за этого идиота отрицательными эмоциями, пытаясь их подавить.
- Чем вас так?
Но парень отключился.
- Автомобилем! - прорычала я: кажется, умственные способности Миранды не выше, чем у нашего "демонстранта". - Как будто ты не видела!
Девушка с недоумением уставилась на меня:
- Сеньора Бергер, это вы?!
Яростная, удушливая, раскаленная волна внутри меня осела и, расползаясь по венам вытягивающим силы густым потоком, ушла в никуда. И верно - что это со мной? Выпускать из-под контроля собственное поведение было вовсе не в моем характере.
Миранда ничего не сказала. Но я уже достаточно пожила на белом свете, чтобы многие мысли людей прочитывать во взгляде. К тому же, я знаю, о чем шепчутся коллеги за моей спиной. "Хорошо хоть ребенком обзавелась на старости лет! Иначе совсем в мужчину бы превратилась…" - примерно так. И они были правы: с возрастом я становилась все жестче, молчаливее и властнее. А уж кому, как ни врачам, знать о том, что происходит со многими женщинами, когда тем не на кого опереться в трудную минуту.
Может, только лет через двести, если изменится общественный строй и если наши праправнучки сотрут из памяти вбитое тысячелетиями восприятие "себя-вторичной" в этом мире, существование властных сильных дам будет в порядке вещей. Может, тогда им перестанет грозить гормональный дисбаланс, которым - что греха таить - мы сами себя и наказываем за так называемые "вольности", за то, что берем на себя "слишком многое". Ведь стереотипы сознания никогда не дают нам жить спокойно, а сознание… о, сознание - это терра инкогнита, карающее ведомство организма. И о нем сейчас лучше не раздумывать…
- Что делать будем? - лепетала коллега. - Нам вдвоем не справиться…
Я въехала на парковку:
- Беги за санитарами и каталкой, а я пока… разберусь.
Миранда мелко закивала и, стоило машине остановиться, вылетела вон.
Я перебралась на заднее сидение. "Демонстрант" так и не пришел в себя - лежал, завалившись спиной в угол между креслом и дверцей. Может, и плохая это мысль для служителя Асклепия, но в моей голове мелькнуло, что после такого нашествия придется менять все чехлы. Это проще, чем очищать старые от крови.
Выхватив из аптечки тампон и пузырек со спиртом, я обработала рану у парня на лбу. Затем ощупала его руки. Так и есть: правую кисть он сломал. И, надо сказать, еще легко отделался после столкновения на дороге с автомобилем. Вот идиот! Что им всем не живется? Потрясающая тяга превратить в ад жизнь собственную и окружающих…
И тут он ухватил меня за плечо уцелевшей рукой. Очухался… Да еще и цепко ухватил. А в глазах - сумасшествие:
- Убейте его, мадам! - по-французски простонал парень. - Сделайте это, и все!
Я скрипнула зубами и попыталась вырваться:
- Если ты о себе, то я уже близка к этому!
Вместо того чтобы отпустить, он впился в меня еще отчаяннее:
- Убить нужно полковника Чейфера. И пол-Пентагона в придачу! Я вам не лгу. Все идет к войне, а они там…
- Послушайте, да отвяжитесь вы!
Вот еще параноик на мою голову! Узнал ведь каким-то образом про Чейфера. Следил, что ли? Явно пересмотрел старых оккультистских фильмов, болван! Ну почему мне так "везет", что плохого я сделала?
"You'd better believe me!" - вдруг самопроизвольно взорвался песней полусломанный магнитофон: он и прежде частенько то отключался, то вдруг начинал орать в самый неподходящий момент. Старомодная песня на плохом английском. Русские, что ли, поют?
- Вы ближе всех к Чейферу! Вы сможете. Иначе он не остановится! - стараясь перекричать высокий, пронзительный голос неизвестного певца, надрывался мой полоумный "пациент".
- Да, да, все хорошо, - что мне оставалось делать? Тут только один вариант: соглашаться. - Я убью Чейфера, потом заскочу в Пентагон - ну, не раньше следующего четверга… и перестреляю там всех этих сволочей. Ну и вы со мной поедете, я одна - ни-ни!
Я чувствовала, что откуда-то из сердца рождается чуждая мне дьявольская веселость. Может, и я свихнулась за компанию, но мне отнюдь не было страшно в присутствии этого фанатика. Мне хотелось просто расхохотаться, что я незамедлительно и сделала. И это - не следствие шока, не истерика. Я смотрела на ситуацию со стороны и находила ее чертовски веселой. "Вы должны убить вашего приемного сына Демьена, потому что он - антихрист во плоти!" Ха-ха-ха, откуда же это? Тоже из "ужастика", по-моему…
"You'd better believe me!" - и, оборвав песню на полуфразе, магнитофон заткнулся.
В салоне скучилась ватная тишина. Парень, трясясь, оторопело смотрел в мое хохочущее лицо.
Я заметила, что от портала нашего здания к стоянке бегут Миранда и двое санитаров с носилками. Увидел их и раненый. На пожелтевшей коже его проступила испарина, а на губах - темная кровь.
- Мадам, - торопливо заговорил парень, и его колотило все сильнее, но тем быстрей и лихорадочней становился темп его речи, - мадам, если вы не сделаете это, то у вас появится от Чейфера ребенок, сын, Квентин, и это будет самый ужасный день в жизни цивилизации, понимаете? Он превратит всех людей в биороботов после того, как его папаша станет соучастником… в уничтожении вашего проклятого мира, понимаете? Вы сами… вы сами здесь сейчас только потому, что это произошло… Вас не должно здесь быть, понимаете? Из-за вашего появления погибли двое, вы сократили срок их жизни, потому что вы не должны были тут оказаться, но вы нарушили законы… "Ибо, как во дни перед Потопом, ели, пили, женились и выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел Потоп и не истребил всех"… По…ни…ма…а-а-а…
- Ч-черт! - я разорвала на нем рубашку.
Как я, медик с таким стажем, могла не заметить сразу же признаки разрыва печени? Живот у него набух. Налицо все симптомы геморрагического шока: в брюшную полость выливалась кровь и желчь.
Откуда он узнал имя моего сына? Мысли в голове моей метались, как очумелые. Он узнал имя, но при этом не знал о его рождении. Бред? Ни разу не слышала такого пророческого бреда, а уж галлюцинирующих больных я повидала на своем веку немало. Что-то здесь не…
- Сеньора Бергер, давайте его сюда, на носилки! - Миранда распахнула дверцу.
Санитары ухватили раненого, но агония окончилась еще до того, как они успели уложить его на носилки. Он испустил дух у них в руках.
Что за чушь он нес? Кто он?
- Вызовите полицию, - не узнавая собственного голоса, проговорила я, вытаскивая из своей сумочки упаковку с влажными салфетками, чтобы протереть руки и лицо. - Надеюсь, у него есть документы.
Миранда в ужасе смотрела вслед санитарам, уносящим труп, накрытый простыней.
- Он был уже мертвый, когда мы подобрали его… - бормотала она. - Как цыпленок с отрубленной головой… О, боже мой!
- Да прекрати же ты причитать! - сорвалась я. - Как будто ты первый раз видишь смерть!
- Но я никогда не видела… такого… Его сбила машина и…
- Пожалуй, тебе тоже придется обратиться за медпомощью. Все, выходи из машины! Мы опоздали на работу.
Как бы ни была Миранда молода и неопытна в нашем деле, но сюсюкаться с нею мне не хотелось. Со мной никто никогда не сюсюкал. Пусть привыкает. Ч-черт, весь салон в крови, да и вся одежда. Ну и денек! А ведь мне еще предстоит провести серьезную операцию…
К исходу дня я сама была полутрупом. Ко всему прочему, мне пришлось давать показания. Документов у погибшего типа, естественно, не нашли. Мы спустились в морг, где по очереди с Мирандой формально "опознали" погибшего для протокола. Я взглянула в лицо парня. Сведенное страдальческой судорогой, оно выражало еще и что-то иное, кроме боли. Разочарование? Страх? Досаду? Длинные, но слепленные засохшей кровью волосы раскинулись вокруг головы. Красивый был мальчишка. И молоденький. Лет восемнадцать, от силы - двадцать…
Мрачные предсказания Джоан оправдываются. Огненная пасть крематория получит очередную пищу и сыто рыгнет…
Кого-то он мне напоминал, этот безумный самоубийца. Кого-то, с кем у меня связаны хорошие воспоминания…
Откуда он знал про Квентина и почему - в будущем времени, словно тот еще не родился?
Я чувствовала себя как участник запутаннейшей мистификации. Не обращать внимания на сказанное парнем за минуту до смерти, забыть, вытряхнуть из головы страшное откровение я не могла. Но и делиться с полицией этими сведениями мне не хотелось. Ни с полицией, ни с кем-либо еще…
- Кейт! Ке-е-ейт! - окликнул меня Альварес, анестезиолог. - Ты забыла свой телефон в ординаторской. На. Разрывается уже минут пять…
Но я не успела, вызов оборвался. Номер я так и не узнала.
- Сеньора Бергер! - донесся голос дежурной по внутрибольничной связи. - Вас просит посетитель. Он ждет вас в рекреации. Повторяю…
Денек сегодня сумасшедший. Неужели что-то с Квентином, и отец, не дозвонившись, прислал кого-то в качестве нарочного?
Но проблема разрешилась сама собой, когда я вышла из лифта и увидела высокую статную фигуру полковника Луиса Чейфера. Своим присутствием он, будучи выше всех почти на голову, точно раздвигал пространство. И персонал, и пациенты невольно оборачивались и смотрели на него, как смотрят на знаменитостей или высокопоставленных госчиновников.
- Кейт! - заулыбался он, раскрывая объятия мне навстречу. - Мы с Кристианом не смогли до тебя дозвониться!
Он по-прежнему умел располагать себе и захватывать в свое жизненное пространство. Никакой неловкости от его объятий я не ощутила. Даже наоборот: мне казалось, что мы знакомы, близки тысячу лет и никогда не расставались больше, чем на несколько часов. Разве только теперь его обаяние стало мощнее и прежней инфантильности не осталось и следа. Беззаботный американский подросток превратился наконец в мужчину?
- Черт возьми, а ты красотка! - вертя меня за руку, как в танце (хм, при его росте сделать подобный трюк совсем не сложно), сообщил Чейфер. - Красотка пуще прежнего, а!
Я поймала несколько завистливых взглядов сослуживиц. Судя по всему, заботливые коллеги еще не успели насплетничать Луису о главном.
В дверях возник Кристиан Харрис. Я онемела. Если отнять у него лет пятнадцать-двадцать, он будет… двойником того мальчишки, что умер сегодня в моей машине. Родственник? Судя по рассказам самого Криса - нет. Братьев у него не было, детей и племянников - тоже. Но откуда такое разительное сходство?
- Добрый день, миссис Бергер, - сказал он, протягивая мне руку и улыбаясь одними глазами.
- Мы только что прилетели, Кейт, - добавил Чейфер. - И готовы подождать, когда закончится твое дежурство.
Харрис скользнул по мне внимательным взглядом, и губы его снова дрогнули в улыбке. Мне показалось, он догадался. О главном…
Мои подозрения оправдались: увидев Квентина, Кристиан ни капли не удивился. Чего нельзя было сказать о Луисе, буквально лишившемся дара речи.
- Знакомьтесь с молодым человеком, - принимая сына у няньки, сказала я нашим гостям. - Мы юны, но очень серьезны. Нас назвали Квентином, и сейчас мы пихаем в рот что ни попадя! - добавила с нажимом, при этом вынимая изо рта у Квентина его собственные пальцы.
Он скуксился было, но вид незнакомых людей отвлек его от сценария повседневного спектакля, называвшегося "Бои с мамой". Огромными черными глазенками мальчик уставился на своего оторопевшего папашу.
- Поздравляю, полковник! - засмеялся Харрис, а затем пожал руку моему папе, который, шаркая ногами и постукивая костылем, вошел в комнату за их с Луисом спинами.
- И ты мне ничего не сообщила? - со смесью растерянности и укоризны в голосе выдавил Чейфер.
Квентин наконец решил повыпендриваться. Очень правдоподобно изобразив стеснение, он спрятал мордашку у меня на плече и все-таки вцепился деснами в свою пятерню.
- Мне нужно было выступить по мировому телевещанию, Луис? - уточнила я и покосилась на причмокивающего от удовольствия обслюнявленного сына. - Куда я должна была сообщить? Номер, которым ты меня снабдил, не отвечал…
- Черт возьми! Прости, Кейт, я ведь не знал… Тот адрес был переименован, да… Черт возьми…
- Кейт, не лучше ли нам пройти в столовую? - предложил отец.
- Па, ну дай мне насладиться мелодраматичностью момента! - не удержалась я: мне хотелось подколоть Чейфера посильнее. - А то ведь ваша братия обожает приходить на все готовенькое. Вот и потешьте мою сентиментальность хоть раз в жизни, а потом отправляйтесь ужинать.
Луис протянул к нам руки. Поупрямившись для приличия, Квентин пошел к своему папаше, и я смогла убежать, чтобы переодеться. В конце концов, на случай затруднений там есть нянька Салма.