- Запасись терпением, мой юный король, - посоветовал Кар Одацен. - И верой.
- У меня предельно мало и того и другого! - рычал Кормак, а морозный порыв ветра впивался в него тысячей ледяных кинжалов. - Ежели твоя затея бессмысленна, то я снесу тебе голову с плеч.
- Избавь меня от пустых угроз. Я множество раз видел свою смерть и знаю, что умру не от твоего топора.
Кормак с трудом проглотил злость и еще раз вгляделся в море. Там, на юге, за завесой тумана и темными водами океана, простирались теплые плодородные южные земли, где некогда жил его народ.
Когда-нибудь они снова будут принадлежать им.
Кормак до сих пор чувствовал во рту привкус пепла горящих кораблей, когда непонятные машины Зигмара забрасывали их с утесов шарами с огненной смертью. Тысячи норсов погибли прямо на кораблях, сгорели вместе с ними, а еще тысячи ушли на дно морское.
Но однажды Зигмар вместе с союзниками-королями заплатит за все, и Кормак поклялся в том, что он сам и все, кто придет после него, снова переплывут океан и понесут на юг песнь войны.
Однако Кормак понимал, что мечты эти осуществятся не скоро, а потому сдерживал вспышки гнева в своем сердце. Прошлой ночью у костра Кар Одацен пообещал ему, что нового сражения осталось ждать недолго, а потому Кормаку на рассвете нужно пойти вместе с ним на этот пустынный берег.
Кормак эту затею счел пустой тратой времени и уже собирался развернуться и уйти обратно в поселок, когда Кар Одацен заговорил снова:
- Грядет тот, кто будет сильней всех нас, вместе взятых, даже тебя.
- Кто?
- С виду молод, - отвечал Кар Одацен, показывая костлявым пальцем в море.
Кормак прикрыл глаза рукой от слепящего света бледного неба и увидел маленькую лодку, беспомощно раскачивающуюся на волнах. Течение несло ее к берегу, а ветер хлопал бесполезным, порванным парусом. Лодка была явно не предназначена для того, чтобы плавать по широким просторам моря, и Кормак удивился, как она вообще уцелела.
- Откуда? - спросил он.
- С юга, - ответил Кар Одацен.
Лодка приближалась к берегу, и, когда она взмыла вверх на гребне волны, Кормак заметил лежащего в ней мужчину.
- Иди! - приказал Кар Одацен, когда суденышко оказалось в пределах досягаемости. - Вытащи на берег.
Кормак метнул на шамана недобрый взгляд, но все-таки вошел в море. Тут же его сковал холод, ноги онемели в считаные секунды. Он зашел глубже, по пояс, и уже ощущал, как стылая вода высасывает из него силу.
Лодка подплыла ближе, и он схватился за покоробившееся дерево планшира, быстро развернулся и направился к берегу. Тот, что лежал в лодке, застонал.
- Кто бы ты ни был, - прошипел через стиснутые зубы Кормак, - лучше бы тебе оказаться достойным всего этого!
Выбиваясь из сил, Кормак добрел до берега и с трудом вытащил лодку на серый песок. Холод грозил его одолеть, но Кар Одацен уже развел на берегу костер.
Неужели он провел в воде столько времени?
Кар Одацен приблизился к лодке. Лицо его аж перекосило от любопытства. Спасенный перекатился на спину и открыл глаза, и Кормак тоже повернулся к нему.
По днищу лодки разметались волосы цвета ночи. Небритый и истощенный, незнакомец все равно был поразительно красив. Рядом с ним лежал вложенный в ножны меч, и незнакомец сразу же потянулся за клинком.
Кормак нагнулся и вырвал меч из слабых рук. Достал клинок из ножен и направил в горло пришельцу.
- Осторожно, - предупредил его Кормак. - Дурна смерть от собственного меча.
Угрожая незнакомцу, Кормак восхищался яркому блеску металла, безупречному балансу и весу, который в точности подходил для его руки. Оружие было воистину великолепно, но вдруг он почувствовал настоятельную необходимость опустить клинок.
- Ты кто? - требовательно вопросил он.
Мужчина облизал губы и попытался заговорить, но во рту у него пересохло от бесчисленных дней, проведенных в море, и вместо слов из горла вылетело невнятное карканье. Кар Одацен дал ему мех с водой, и незнакомец жадно напился большими глотками.
Наконец он оторвался от бурдюка и прошептал:
- Меня зовут Герреон…
Кар Одацен покачал головой и сказал:
- Нет. Так тебя звали в прошлой жизни. Теперь у тебя другое имя, дарованное северными богами в далеком прошлом.
- Скажи… - взмолился Герреон.
- Имя тебе Азазель.
Глава шестнадцатая
Что значит быть королем
В лагере унберогенов были слышны вопли, доносившиеся из расположенного в целой миле становища короля берсерков. Зигмар ощущал груз всех своих двадцати шести лет и ненавидел то, что ему приходится сражаться не с зеленокожими, а с людьми.
Ярко светило солнце, бодрил прохладный воздух, высившиеся на севере горы все еще покрывал снег, который на западном побережье уже сдул ветер. В диких землях тюрингов стояли лагерем около двенадцати тысяч унберогенов. Им предстояло сразиться с разукрашенными боевой раскраской воинами короля Отвина.
С рассвета по лесу разносились безумные завывания воинов-берсерков и даже звуки рогов - так вызывали злых духов, которые, говорят, собираются в лесу и сводят людей с ума.
Вокруг костров собрались сотни отрядов мечников, воины хрипло шутили, точили и без того острые клинки и возносили Ульрику молитвы с просьбами даровать им храбрость. Пахло мясом и овсянкой, но мужчины ели немного, ибо знали, что нехорошо идти в бой с полным желудком.
Готовясь к сражению, Белые волки приводили в боевую готовность коней: растирали их и завязывали шнурами хвосты. На скакунов пока не надевали доспехов, потому что в грядущем сражении им придется полностью выложиться, а потому не следовало их утомлять тяжестью железа.
Приближалась пора выступать, и каждый командир поднимал своих людей. Беспорядочно расположившиеся возле костров воины превращались в дисциплинированную армию. При виде этого стремительного преображения сердце Зигмара наполнялось гордостью.
Обернувшись на звук шагов, он увидел Вольфгарта, Пендрага и Альвгейра. Они уже надели доспехи и приготовились к бою. Пендраг нес алое знамя Зигмара. Мрачным было лицо маршала Рейка, и даже Вольфгарт, казалось, испытывал некоторую неловкость перед предстоящим сражением.
- Подходящий денек для битвы, - заметил Вольфгарт. - Вороны уже собираются.
Зигмар грустно кивнул. Исход сражения был очевиден всем. У противника едва набралось шесть тысяч воинов против их двенадцати, а армия Зигмара не ведала поражений.
- Лучше не бывает, - съязвил Зигмар. - Многих сегодня ждет смерть, и чего ради?
- Ради чести, - ответил Альвгейр.
- Чести?! - повторил, качая головой, Зигмар. - Где ты ее видишь? Мы вдвое превосходим войско Отвина. Победить он не может, и должен это понимать.
- Дело не в победе, Зигмар, - вступил в разговор Пендраг.
- Тогда в чем?
- Подумай. Если бы в наши земли вторглись захватчики, разве мы не сражались бы с ними? - спросил Пендраг. - Не важно, во сколько раз войско противника превосходило бы наше собственное, мы все равно защищались бы.
- Но мы не захватчики, - возразил Зигмар. - Я сделал все возможное, чтобы избежать войны. Я предлагал королю Отвину присоединиться к нам, но он несколько раз прогонял моих посланцев.
Альвгейр пожал плечами, отчего натянулись ремни нагрудника, и сказал:
- Отвин хитер. Он знает, что не сможет победить, но также уверен в том, что если не выступит против нас, то недолго ему оставаться королем. Вот когда мы победим, тогда он попытается выработать условия соглашения, ибо честь его будет спасена.
- И ради удовлетворения этой самой чести погибнут тысячи, - сказал Зигмар. - Безумие.
- Да, вероятно, - согласился Альвгейр. - Но я не могу не восхищаться им за это.
Вольфгарт достал из заплечных ножен свой могучий меч и сказал:
- Давайте же скорей покончим с этим и пойдем домой!
Зигмар улыбнулся, угадывая причину раздражения Вольфгарта и радуясь предлогу, чтобы сменить тему:
- Не волнуйся, брат. Мы сохраним тебя и в целости передадим Медбе.
- Да-да. Иначе она всем нам кишки повыпускает, - согласился Пендраг.
Хотя путешествовать зимой было опасно, Вольфгарт вскоре после возвращения из земель королевы Фрейи вновь отправился туда и всю зиму гостил у азоборнов. А когда вернулся весной, то очень гордился татуировкой на руке - символом помолвки с Медбой. После похода на тюрингов они с азоборнкой собирались соединиться узами брака у Клятвенного Камня в Рейкдорфе.
Зигмар был рад за друга и предвкушал развеселый пир, непременно следующий за обрядом скрепления рук. Только ему всегда становилось грустно при воспоминании о Равенне, к которой неизбежно возвращались его мысли. Много лет прошло с ее смерти, но не было ни дня, чтобы Зигмар не думал о ней.
Даже когда он возлег с Фрейей, перед глазами у него стояло лицо Равенны.
Зигмар тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, потому как не к добру думать о мертвых перед сражением.
Звук военных рогов унберогенов взлетел ввысь, армия была готова к бою, и Зигмар пожал руки каждому из своих боевых побратимов.
- Сражайтесь достойно, друзья мои, - сказал он. - Если нам сейчас суждено сражаться за честь, давайте же скорей закончим этот бой.
Зигмар опустил молот на грудь тюринга, крутанулся и отмахнулся от напиравшего на него копья мечом, который сжимал в другой руке. Саданув локтем в лицо копьеносцу, Зигмар перепрыгнул падающее тело и схватился со следующим врагом. Топор берсерка уже расколол его щит, многочисленные раны кровоточили.
Воздух дрожал от криков. Тысячи закаленных в сражениях воинов бились топорами и мечами, кололи копьями и кинжалами. Армия короля Отвина не выдержала удара унберогенов и дрогнула, Белые волки Альвгейра врезались в ряды левого фланга и смяли воинов с легкой броней. Проворные всадники окружили правый фланг. В центре неустрашимые копейщики и мечники встретили неистовую атаку разъяренных берсерков.
Вместе с Пендрагом и Вольфгартом Зигмар ожидал, когда их атакуют вопящие тюринги. Большинство из них были голые и разрисованные разноцветными спиралями, а волосы с помощью глины они превратили в твердые гребни. Выпучив безумные глаза и брызгая слюной, они размахивали громадными мечами и топорами.
На Зигмара напал гигантский воин. Кожа у него на лице была проткнута железными шипами и тяжелыми кольцами. На огромном теле бугрились мышцы, а из глубоких ран, которые он явно нанес себе сам, текла кровь. Зигмар увернулся от топора великана, который со свистом пронесся мимо него и надвое рассек ближайшего к нему воина. Ошеломляюще быстро последовал новый выпад, концом топора зацепило наплечник Зигмара, и король полетел наземь.
Зигмар отчаянно пытался встать на ноги. Нацеленный на него удар копья пришлось блокировать рукой. Острый наконечник вонзился в землю, и Зигмар лягнул копьеносца, сломал ему коленную чашечку и отпихнул прочь. Скользила земля, превратившаяся в жижу под ногами воинов, и, когда Зигмар пытался подняться, по груди его рубанул меч, рассекая железные звенья кольчуги.
Разрезало стеганую рубаху, которую Зигмар надевал под доспехи, но все же львиная доля удара пришлась на кольчугу. Стукнув мечника головой, Зигмар затем треснул его молотом прямо в пах. Великан с топором снова бросился на него, и Зигмар отбил нападение Гхал-маразом. Рука онемела от ударной силы, принятой молотом, но он извернулся и вонзил меч в живот воина.
Меч вырвало из рук. Рукоятью топора великан ткнул Зигмару в лицо. Из лопнувшей губы хлынула кровь, перед глазами вспыхнули звезды, и он покачнулся.
Смертельно раненный великан вновь пошел на Зигмара, словно застрявший в животе меч нисколько его не беспокоил. Он взвыл и взмахнул топором - безумие берсерка превозмогало боль. Зигмар пригнулся и увернулся от смертоносного удара, а потом молотом вбил меч в живот великану по самую рукоять.
Но тут гигант изловчился, схватил Зигмара за волосы и запрокинул ему голову. Взмахнул топором. Зигмар нырнул вниз. Схватившись за рукоять торчащего из живота великана меча, он ударил его ногой. Затем Зигмар повернул меч и потянул. Клинок высвободился из тела, Зигмар развернулся и со всей силы обрушил удар на шею противника. Из раны пульсирующими толчками хлынула алая кровь, значит, он перерубил артерию.
Великан зашатался. Зигмар восходящим ударом сшиб его с ног. Разорванная кольчуга железными кольцами осыпалась на землю, а потому, улучив мгновение, Зигмар избавился от ее остатков и остался голым по пояс. Дикой гривой разметались растрепанные волосы, вместо лица у него была кровавая маска, и Зигмар уповал на то, что унберогены случайно не примут его за берсерка.
Появился запыхавшийся Пендраг с окровавленным топором и в потрепанной кольчуге, но при этом друг крепко сжимал древко гордо реющего алого знамени Зигмара.
- О боги, я уж было испугался, что тот громила никогда не упадет!
- Да уж, - с трудом переводя дух, согласился Зигмар. - Чересчур живучий попался.
- Что с тобой? - спросил Пендраг.
- Да так, чепуха, - ответил Зигмар, глядя на жестокую рукопашную схватку, вспыхнувшую поблизости от черного стяга тюрингов с изображением серебряных перекрещенных мечей.
- Вперед! - позвал Зигмар. - Я вижу знамя Отвина!
Пендраг кивнул, воины унберогенов окружили своего короля кольцом, и без лишних слов Зигмар повел их в гущу сражения. Опытным глазом бывалого воина он видел, что армия тюрингов обречена. Белые волки крушили войско с флангов и страшными молотами прокладывали кровавую тропу к знамени короля.
Правый фланг развалился на обособленные островки, где еще сохранилась стена из щитов. Лишь центр войска тюрингов стойко держался, и, чтобы скорее завершить сражение, Зигмару пришла пора сразиться с королем.
Обезумевшие от крови берсерки бросались на Зигмара, но падали от боевого молота или меча. Сгрудившихся вокруг своего короля унберогенов остановить было невозможно, они бились упрямо и храбро. Ярд за ярдом продвигался отряд вглубь вопящих тюрингов, скандируя имя Зигмара и пробивая в рядах врага кровавую брешь.
В гуще сражающихся Зигмар увидел Отвина и содрогнулся от страха. Воистину огромен был король тюрингов, даже мощнее того великана с топором, которого недавно убил Зигмар. Обнаженное тело короля украшали татуировки и пирсинг, а золотые зубцы короны пронзали кожу на висках. С ног до головы покрытый кровью, гигант размахивал прикованным к запястью цепью двухлезвийным топором, который был даже больше такого же оружия Бьёрна.
Вокруг короля бились подобные ему громадные воины, которые подвывали, напоминая стаю бешеных волков. Отвин увидел приближающийся клин унберогенских воинов и со зловещей ухмылкой безумной ярости повернулся в их сторону.
Не в силах сдержать жажду схватки, вперед метнулся один из его рыцарей, и Зигмар взмахнул молотом. Воин резко пригнулся и увернулся от удара, а потом вскочил на ноги и бросился, выставив вперед меч. Зигмар прыгнул вверх и, взмыв над грозным клинком, пяткой ударил великана в подбородок.
С противным хрустом сломалась шея, и гигант свалился на землю, но на смену павшему воину сразу встал другой, который без промедления атаковал. Зигмар уже замахнулся мечом, но заколебался перед ударом, потому что на сей раз нападала на него прекрасная женщина с тончайшим станом, золотыми волосами и прекрасными очами янтарного цвета. Двигалась она мощно и быстро.
Нерешительность Зигмара чуть не стоила ему жизни: два меча, которыми ловко орудовала красавица, замелькали перед ним вихрем запятнанной кровью бронзы.
- Я Ульфдар! - вскричала воительница. - Я твоя смерть!
Зигмар парировал удар одного из мечей Ульфдар, но другой огнем рубанул его по плечу. Очередной выпад он отразил клинком и ударил деву лбом в лицо. Она закачалась, сплюнула кровь и, дико хохоча, нацелилась мечом в пах Зигмару. Он отклонился от удара. Его воины уже сцепились со свитой короля тюрингов.
Второй клинок воительницы стремился добраться до его шеи. Зигмар шагнул вперед, и рука Ульфдар стукнулась о железную гривну. Зигмар слышал, как хрустнули ее пальцы и выпал меч. Тогда он пихнул ее молотом в живот, и она уже не могла вздохнуть. Ударив коленом по челюсти, он услышал, что та сломалась, и воительница свалилась перед ним на колени. От боли глаза Ульфдар очистились от безумного огня берсерка, и она с вызовом посмотрела на Зигмара.
Он знал, что должен убить ее, точно так же как она убила бы его, но его остановил неведомый приказ. Вместо этого он сильно ударил ее кулаком по щеке, ибо знал: будучи в сознании, Ульфдар от позора непременно лишит себя жизни.
Сражение кипело вокруг Зигмара, не умолкали вопли ярости и боли. К алому знамени пробивался отряд врагов, и он встряхнул головой, отбрасывая мысли о завершенном бое с прекрасной воительницей. И вот ему уже бросает вызов сам грозный король-берсерк.
Зигмар высоко взмахнул молотом Гхал-мараз, чтобы видели все его воины, и ответил боевым кличем.
Сошлись в неистовой битве два короля. Могучий топор Отвина описал в воздухе кровавую дугу. Зигмар нагнулся и сам атаковал врага молотом в бок. Король тюрингов взвыл от боли, но не упал. Топор опустился вниз, и лезвие вонзилось в плечо Зигмара. Он закричал от боли и выронил меч. Отвин ударил его кулаком по лицу, и Зигмар отлетел назад, чувствуя, что треснула скуловая кость. Король тюрингов напирал, стараясь достать Зигмара и растерзать. Но унберогену удалось увернуться и с помощью вращения нанести мощный удар молотом по бедру Отвина, отчего король тюрингов упал на колени.
Зигмар сморгнул с ресниц кровь и снова атаковал противника, который встретил его взмахом топора. Но король унберогенов был начеку и обрушил удар молота ему в запястье.
Из цепи, что приковала топор к запястью короля, посыпались искры. От яростного удара могучего молота разъединились звенья и разлетелись в разные стороны. Громадный топор выпал из рук Отвина.
Зигмар за мгновение преодолел разделявшее их расстояние и сдавил Отвину горло, перекрывая дыхание. Выпучив глаза, король-берсерк попытался встать, но Зигмар не позволил ему этого и заставил остаться на коленях, железной хваткой сдавив шею. Теряя силы, Отвин вцепился Зигмару в руку. Зигмар замахнулся Гхал-маразом над головой противника - молот с рунами завис в воздухе, грозя размозжить череп короля тюрингов.
Сражение остановилось: воины обеих армий знали, сколь важна битва гигантов. В этот самый миг решался исход войны, а потому замер звон оружия и все глаза обратились в центр поля.
Зигмар опустил молот и поднял Отвина с колен, но шеи не отпускал до тех пор, пока не увидел, что в глазах противника потух безумный огонь. Когда Зигмар ослабил хватку и встретился взглядом с поверженным королем, тот судорожно вздохнул.
- Все кончено, король Отвин, - тоном, не допускающим возражения, возвестил Зигмар. - Теперь тебе предстоит сделать выбор: жить или умереть. Дай мне Клятву меча. Вступи в основанное мною братство воинов, и вместе мы сможем построить Империю людей, которая сможет противостоять тьме.
- А если откажусь? - прорычал Отвин, у которого из уголка рта тонкой струйкой текла кровь с той стороны, где он изнутри прокусил щеку.
- Тогда я изгоню твой народ с этой земли, - пообещал Зигмар. - Каждый из здесь присутствующих будет убит, деревни сожгут, наследники умрут, и не будет конца жалобному плачу ваших женщин.