Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 3
Глава 4 5
Глава 5 6
Глава 6 7
Глава 7 8
Глава 8 9
Глава 9 10
Глава 10 12
Глава 11 13
Глава 12 14
Глава 13 15
Глава 14 17
Глава 15 18
Глава 16 19
Глава 17 20
Глава 18 21
Глава 19 22
Глава 20 24
Глава 21 24
Глава 22 25
Глава 23 27
Примечания 28
Филип Кинред Дик
Человек, который высмеивал
Глава 1
В семь часов утра Ален Парсел, молодой прогрессивный директор недавно созданного процветающего информационного агентства, лишился спальни. Зато на ее месте появилась кухня. Процесс осуществлялся автоматически под контролем вмонтированного в стену электронного устройства. Ален не управлял им, но превращение одобрил; он уже проснулся и был готов вставать.
Позевывая и жмурясь от яркого света, Аден нащупал ручку, приводившую в действие кухонную плиту.
Как обычно, плита наполовину скрывалась в стене.
Однако стоило приложить небольшое усилие - и она с глухим протяжным звуком выдвинулась в комнату.
Ален ощущал себя полным хозяином своих владений: однокомнатной квартиры с видом на шпиль Священного Морака. Она досталась ему в наследство от родителей; арендная плата была внесена более чем на сорок лет вперед. Тонкие стены из оштукатуренных досок заключали в себе бесценное сокровище: пустое пространство, стоившее целого состояния.
Из плиты, в свою очередь, выдвинулись стол, раковина и кухонный шкаф, снизу появились два стула.
Большая часть комнаты оказалась занятой, однако оставалось еще достаточно места, чтобы одеться.
Его жена Дженет с трудом надела лифчик. Теперь она, нахмурившись, держала в руках свою юбку и тревожно озиралась. В квартире еще не включили центральное отопление, и Дженет ежилась от холода. Она уже три года была женой Алена, но так и не привыкла к постоянным перестройкам комнаты. Каждый раз, просыпаясь холодным осенним утром, она долго не могла прийти в себя.
- В чем дело? - спросил Ален, сбрасывая пижаму.
Для него такое утро было лишь освежающим. Он сделал глубокий вдох.
- Я переведу механизм часов на одиннадцать. - Она продолжала одеваться, медленно и совершая много лишних движений.
- Убери свои вещи, - напомнил он, открывая для нее дверцу шкафчика. Как всегда.
Агентство должно было открываться ровно в восемь, и потому приходилось вставать достаточно рано, полчаса уходило на путь по многолюдным улицам. С нижней площадки и из соседних квартир уже доносились голоса и прочие звуки, свидетельствовавшие о пробуждении дома. В коридоре послышались шаркающие шаги; выстраивалась очередь к общественной ванной.
- Иди первая, - сказал Ален жене; ему хотелось, чтобы она успела одеться и привести себя в порядок. - Не забудь полотенце, - добавил он.
Она послушно собрала свои вещи: косметичку, мыло с зубной щеткой, полотенце - и вышла. Соседи, собравшиеся в коридоре, приветствовали ее.
- Доброе утро, миссис Парсел.
- Доброе утро, миссис О'Нейл, - ответил сонный голос Дженет, и дверь закрылась.
Когда жена ушла, Ален достал из аптечки две капсулы кортотиамина. У Дженет было множество всевозможных пилюль и микстур; в детстве она страдала от бруцеллеза, одного из недугов, распространившихся на колонизованных планетах после первых попыток создания естественных ферм. Потребность в кортотиамине возникла у Алена потому, что вчера вечером он выпил три стакана вина, да еще на пустой желудок.
Посещение района Хоккайдо Ален считал необходимым риском. Он просидел вчера в Агентстве долго, часов до десяти. Ощущая усталость, но все еще не угомонившись, он запер все двери и выкатил из ангара небольшой одноместный слайвер, который принадлежал Агентству и использовался для передачи экстренных сообщений в Т-М. На этой машине Ален поспешно покинул пределы Ньюер-Йорка, полетал немного над окрестностями и наконец повернул на восток, к Гэйтсу и Шугерману. Но пробыл у них недолго, и в одиннадцать уже возвращался обратно. Во всяком случае, Ален считал свою поездку необходимой. Дело касалось важной информации.
Его Агентство оставалось в тени четверки гигантов, задававших тон в индустрии новостей. Фирма Ален Парсел Инкорпорейтед не располагала ни крупными средствами, ни солидной идеологической базой. Выпуски составлялись от случая к случаю. Сотрудники Агентства - художники, историк, консультант по вопросам морали, литератор, драматург - постоянно выискивали новые направления, вместо того чтобы следовать уже проверенным образцам. Подобный подход имел как определенные преимущества, так и существенные недостатки. Большая четверка не отличалась творческой плодовитостью. Они просто из года в год совершенствовали свои стандартные программы, основанные на старой надежной формуле, которой до революции пользовался сам Майор Штрайтер. В те дни пропаганда Морального Обновления велась бродячими труппами, состоявшими из актеров и лекторов, и майор был гениальным пропагандистом. Конечно, основная формула не утратила своего значения, однако Ален считал, что необходимы свежие веяния. Таким веянием стал в свое время сам майор. Достигнув сначала высокого положения в Бурской Империи - воссозданном государстве Трансвааль, - он сумел пробудить моральные силы, дремавшие в сердцах современников.
- Твоя очередь, - сказала Дженет, вернувшись из ванной. - Я тебе оставила мыло с полотенцем. - Когда он шагнул к выходу, она склонилась над плитой, доставая готовый завтрак.
Прием пищи занял, как всегда, одиннадцать минут.
Ален ел с аппетитом. Благодаря кортотиамину ощущение тошноты прошло. Дженет, не доев, отодвинула тарелку и начала причесываться. При нажатии на определенную кнопку окно превращалось в зеркало - еще одно остроумное приспособление для экономии пространства, разработанное Жилищной Комиссией Комитета.
- Ты поздно пришел? - вдруг спросила Дженет. - Я имею в виду - вчера вечером. - Она взглянула на него. - Да?
Ее вопрос удивил Алена. Насколько он знал, Дженет никогда не пыталась за ним следить. Поглощенная своими тревожными мыслями, она едва ли могла думать о чем-либо еще. Нет, конечно, Дженет не следила.
Скорее всего, пока он не вернулся, она не сомкнула глаз, с беспокойством думая о нем. Когда он разделся и лег рядом, она ничего не сказала, только поцеловала его и тут же заснула.
- Ты летал на Хоккайдо? - продолжала расспрашивать Дженет.
- Ненадолго. Шугерман подбрасывает мне кое-какие идеи… С ним полезно поговорить. Помнишь наш выпуск о Гете? Про шлифовку линз? Я никогда не слышал ничего подобного, пока Шугерман не рассказал.
Такой подход есть пример хорошего Морака, - Гете и его настоящая работа. Сначала призмы, потом поэзия.
- Но ведь… - Она сделала характерный нервный жест. - Шугерман яйцеголовый.
- Меня никто не видел. - В этом Ален почти не сомневался. В десять вечера в воскресенье большинство людей уже в постели. Он выпил три стакана вина с Шугерманом, полчаса послушал чикагский джаз по фонографу Тома Гэйтса - только и всего. Ален бывал у них не раз без каких-либо неприятных последствий.
Нагнувшись, он поднял свои оксфордские ботинки.
Они были забрызганы грязью. Кроме того, каждый из них пересекала цепочка пятен засохшей красной краски.
- Это из художественного отдела, - сказала Дженет. В первый год существования Агентства она работала секретаршей Алена и хорошо знала офис. - Что ты делал с красной краской?
Он не ответил, продолжая разглядывать свои ботинки.
- И грязь. - Дженет оторвала присохшую к подошве травинку. - Где ты нашел на Хоккайдо траву? Ведь там только руины, и ничего не растет… Все заражено, да?
- Да. - Разумеется, так оно и было. Во время войны остров подвергся массированной бомбардировке и до сих пор оставался насыщенным всевозможной дрянью. Моральное Обновление не могло тут помочь - требовалось грубое физическое восстановление. Хоккайдо был мертв и бесплоден, так же как в 1972 году, когда кончилась война.
- Это здешняя трава, можешь мне поверить, - заметила жена, осторожно ощупывая травинку. Большую часть жизни Дженет провела на колонизованных планетах. - Такая мягкая. Ее не могли ниоткуда привезти… Она растет только здесь, на Земле.
- Где на Земле? - спросил он с раздражением.
- В Парке. Трава только там и растет - в других местах одни дома и офисы. Значит, вчера вечером ты был в Парке.
За окном в лучах утреннего солнца сиял шпиль Священного Морака. Внизу виднелся Парк. Шпиль и Парк окружали сердце Морака, его Омфал.
Среди газонов, цветочных клумб и кустов стояла статуя Майора Штрайтера. Это была официальная статуя, отлитая еще при жизни майора. Она находилась там уже сто двадцать четыре года.
- Да, я гулял в Парке, - признался Ален. Он забыл про еду; его "яичница" остыла на тарелке.
- А краска, откуда она? - растерянно пробормотала Дженет. В критических ситуациях она обычно становилась совершенно беспомощной, оказываясь во власти страхов и дурных предчувствий. - Ты не сделал ничего плохого, правда? - Вероятно, она сразу подумала об аренде.
Ален потер ладонью лоб и встал.
- Полвосьмого. Мне пора на работу.
Дженет тоже поднялась.
- Но ты даже не доел. - Он всегда доедал свой завтрак. - Ты не заболел?
- Я? - усмехнулся Ален. - Заболел? - Он поцеловал ее в губы и взял свое пальто. - Когда я последний раз болел?
- Никогда, - тихо сказала она, с беспокойством глядя на Алена. - С тобой никогда ничего не случалось.
На первом этаже бизнесмены выстроились перед столом управдома. Шла обычная проверка, и Ален присоединился к ним. В утреннем воздухе пахло озоном, и у Алена опять прояснилось в голове. К нему вернулся привычный оптимизм.
Центральный Гражданский Комитет выделял для каждой жилой точки должностное лицо женского пола, и миссис Бирмингэм представляла собой типичный пример такой сотрудницы: полная дама лет пятидесяти пяти, она носила цветастые платья и писала свои доклады внушительной авторучкой. Этот пост считался почетным, и миссис Бирмингэм занимала его не первый год.
- Доброе утро, мистер Парсел, - лучезарно улыбнулась она, когда подошла его очередь.
- Здравствуйте, миссис Бирмингэм. - Он приподнял шляпу, поскольку управдомы придавали большое значение вежливости. - Кажется, сегодня неплохой день, если только облака не набегут.
- Дождь тоже нужен - для урожая, - пошутила миссис Бирмингэм. На самом деле вся пища и другие товары, потребляемые населением Земли, доставлялись на автоматических ракетах. Ограниченные земные запасы служили лишь своего рода эталоном. Миссис Бирмингэм сделала заметку в своем большом желтом блокноте. - Сегодня… я не видела вашу очаровательную супругу.
Алену постоянно приходилось подыскивать какое-то оправдание для своей жены.
- Дженет готовится к заседанию в Книжном Клубе. Ее назначили казначеем.
- Очень рада за нее. Она такая прелестная женщина. Правда, немного застенчивая. Ей надо побольше общаться с людьми.
- Да, конечно, - согласился он, - но вы ведь знаете: Дженет росла на безлюдных просторах Бетельгейзе-четыре. Там только скалы и козы.
Ален надеялся, что этим беседа закончится - его поведение редко вызывало вопросы. Но внезапно на лице миссис Бирмингэм появилось строгое выражение.
- Вы вчера поздно вернулись, мистер Парсел. Хорошо провели время?
"Черт подери, - подумал Ален, - наверное, засек какой-нибудь "малыш". Интересно, много ли он увидел?
Если прицепился, то, уж конечно, проследил до конца.
- Не очень, - ответил Ален.
- Вы посетили Хоккайдо, - продолжала миссис Бирмингэм.
- Работа, - начал оправдываться он. - Информация для Агентства. - Ален неплохо освоил диалектику морального общества и находил в ней своеобразное очарование. Перед ним был бюрократ, бездумно следовавший установленной программе, в то время как сам он предпочитал смелую импровизацию. На этом основывался успех его Агентства, успех его личной жизни.
- Работа в средствах информации порой требует забыть личные чувства, миссис Бирмингэм. Вам, конечно, это хорошо известно.
Доверительный тон Алена сыграл свою роль. Лицо миссис Бирмингэм снова расплылось в улыбке. Сделав небольшую пометку в блокноте, она спросила:
- Увидим ли мы вас в среду на собрании жильцов?
Это будет послезавтра.
- Разумеется, - ответил Ален. За многие годы он научился переносить бесконечные мероприятия, нудные заседания со своими соседями в душном зале. И жужжание "малышей", передающих собранные сведения членам Комитета. Только, боюсь, от меня будет мало толку. - Ален был слишком занят своими идеями и планами, чтобы обращать внимание на прегрешения ближних. - У меня сейчас по горло работы.
- Кто знает, - не то надменно, не то лукаво усмехнулась миссис Бирмингэм, - возможно, мы услышим кое-что и о вас.
- Обо мне? - Алену опять стало не по себе.
- Мне кажется, я встречала ваше имя, когда просматривала сообщения. Будем надеяться, что я ошиблась. - Она опять слегка усмехнулась. - В противном случае это будет впервые за многие годы. Впрочем, никто не безгрешен; все мы смертны.
- Хоккайдо? - спросил он. Или то, что было после?
Краска, трава. Внезапно из памяти выплыли странные образы: мокрая трава сверкает под ногами, он стремительно и легко несется вниз по склону холма. Потом лежит на спине, глядя в бескрайнее черное небо; редкие облака - словно миражи в черной пустоте. И он раскинул руки, как будто для того, чтобы обнять звезды.
- Или то, что было после? - произнес вслух Ален, но миссис Бирмингэм уже занялась следующим человеком.
Глава 2
В вестибюле здания Монджентлок было шумно и людно, то и дело входили и выходили люди. Из-за миссис Бирмингэм Ален опоздал. Подъемник вежливо ожидал его.
- Доброе утро, мистер Парсел, - приветствовал Алена записанный на магнитофон голос, и двери закрылись. - Второй этаж: Бевис и Экспортно-импортная компания. Третий этаж: Американский Музыкальный Союз. Четвертый этаж: Информационное агентство Алена Парсела. - Подъемник остановился, и двери открылись.
В приемной, не находя себе места, метался заместитель Алена Фред Лад и.
- Привет, - рассеянно бросил Ален, снимая пальто.
- Ален, она здесь. - Лицо Лади зарделось. - Она пришла сюда раньше меня; я только поднялся - а она уже тут сидит…
- Кто? Дженет? - Ален представил себе, как миссис Бирмингэм, улыбаясь, приближается к Дженет, которая сидит и, ни о чем не подозревая, рассеянно расчесывает волосы, как члены Комитета выселяют его жену из квартиры и аннулируют аренду.
- Нет, не миссис Парсел.. - Лади понизил голос до едва слышного хрипа, - это Сью Фрост.
Ален невольно вытянул шею, однако дверь в кабинет была закрыта. Если там действительно сидела Сью Фрост, это означало первый визит в Агентство секретаря Комитета.
- Проклятье, - пробормотал Ален.
- Она хочет тебя видеть! - почти простонал Лади.
Деятельность Комитета осуществлялась через отраслевые секретариаты, подчиняющиеся непосредственно Иде Пиз Хойт, прямой наследнице Майора Штрайтера.
Сью Фрост отвечала за Т-М, Телемедиа - официальный правительственный концерн, который контролировал средства массовой информации. Ален не имел дела с миссис Фрост, даже никогда не виделся с ней; общался лишь с исполняющим обязанности директора Т-М, лысым, всегда усталым человеком по имени Майрон Мэвис. Именно Мэвис покупал выпуски.
- Что она хочет? - спросил Ален. Вероятно, она узнала, что Мэвис пользовался продукцией Агентства и что Агентство появилось сравнительно недавно. Ален с содроганием представил себе долгое и мучительное следствие Комитета.
- Пусть Дорис отключит все телефоны. - Дорис была одной из его секретарш. - Пока мы с миссис Фрост беседуем, все ложится на тебя.
Лади плелся за ним, молитвенно сложив руки.
- Удачи тебе, Ален. Я уж тут буду держаться, не сомневайся. Если тебе понадобятся какие-нибудь документы…
- Да, я позову тебя. - Ален открыл дверь своего кабинета и увидел Сью Фрост.
Она оказалась высокой и крупной, но на редкость статной женщиной, на вид лет пятидесяти с небольшим.
Ее темно-серый костюм отличался простотой и строгостью, единственным украшением был цветок в волосах.
Внешне она ничем не напоминала тех пестро наряженных дородных и по-матерински мягких членов Комитета, с которыми чаще всего приходилось встречаться Алену. У нее были длинные ноги, и, поднявшись, она приветствовала его почти мужским рукопожатием.
- Здравствуйте, мистер Парсел, - сдержанно проговорила она. - Надеюсь, вы не обиделись на меня за столь внезапное вторжение.
- Нисколько. Пожалуйста, садитесь.
Она снова села, положив ногу на ногу и глядя на Алена. Он заметил, что у нее бледно-желтые, почти бесцветные глаза, несомненно принадлежащие сильной личности.
- Курите? - Ален протянул ей пачку, и она, кивнув, взяла сигарету. Он дал ей прикурить и закурил сам, ощущая себя неуклюжим юнцом в обществе взрослой и опытной женщины.
Все же Ален не мог избавиться от мысли, что Сью Фрост не принадлежит к тому типу деловых женщин с изысканными манерами, которым делают предложения герои программ Блэйк-Моффета. В ней была какая-то неприятная твердость.
- Вы, конечно, узнаете это. - Сью Фрост открыла манильскую папку и положила на стол пачку листов, на верхнем стояла печать Агентства Алена Парсела; очевидно, миссис Фрост нашла и прочла один из их выпусков.
- Да, - согласился он, - это наша продукция.
Сью Фрост перелистнула несколько страниц.
- Майрон получил это месяц назад. Потом у него возникли сомнения, и он обратился за помощью ко мне. В прошлый уикэнд я ознакомилась с содержанием вашего пакета.
Она повернула его так, что Ален смог увидеть заглавие одного из лучших выпусков, в создании которого он сам принимал участие.
- Сомнения? - переспросил Ален. - Что вы имеете в виду? - У него появилось странное чувство, что он вовлечен в некое жуткое религиозное действо. - Если пакет вам не подходит, верните его. Такое уже случалось. Мы оплатим издержки.
- Нет, - возразила миссис Фрост, выдыхая дым от сигареты. - Все сделано превосходно. Майрон вовсе не хотел возвращать ваш пакет. Тема весьма оригинальна.
Человек пытается вырастить яблоню на колонизованной планете. Но дерево погибает. А Морак… - Она снова взяла в руки рукопись. - Я не совсем понимаю, в чем тут состоит Морак. Ему не следовало выращивать яблоню?
- Следовало, но не там.