Более того, в настоящее время окружающий мир завис в стадии замкнутого в подводном мире существования. Не требуется ли прийти к выводу, что обе упомянутые системы, кроме всего прочего, еще и не могут долго находиться в апогее функционально допустимой мощности. Разумеется, это особо видно на подсознании как тайном создателе мира. Жизнь внутри подводного корабля отличается своей замкнутостью. Подсознание может передохнуть, ибо остальной мир, снаряженный лунами, солнцами и городами, теперь находится за кадром, только подразумевается, и не более того. Его не нужно все время творить, достаточно держать относительно статичную картинку соединенных друг с дружкой закупоренных помещений. Не требуется воссоздавать даже внешние обводы "Кенгуру-ныряльщика", вполне хватит вложенного загодя знания в голове. То есть "разгрузка" подсознания производится не только за счет сужения мира, но и еще за счет перекладывания на сознание некоторых дотоле подсознательных процессов. Очень хитрый ход. Сознание перегружается. Не этим ли обусловлена ранее ненаблюдаемая сонливость? Сознание устает, жаждет отдыха. Ну а в момент, когда оно выключается, может удалиться на выходной и подсознание тоже. И тогда мир, даже в своем зауженном, замкнуто-подводном виде, стирается, дабы возникнуть вновь только после, через несколько часов, а может быть, и столетий: мало ли как функционирует время, когда его никто не держит за поводок.
44
Специфика Южного полушария
Лодка "Кенгуру-ныряльщик" успешно вышла на глубину пятидесяти метров. Выброшенная вверх пассивная радиоантенна прослушала эфир на предмет наличия локаторов, а подводные сонары еще раз убедились в тишине моря в отношении всяких плавающих продуктов технологической цивилизации. Только после этого загодя посаженные в компрессионную камеру водолазы взяли в руки приготовленные к работе инструменты и вошли в специальный шлюз. Однако тут капитан Стат Косакри еще раз убедился, что окружающий мир по-прежнему неистощим на выдумки. Он как раз сидел на главном боевом посту – центре управления атомоходом – и выслушивал доклады подчиненных из разных мест огромного корабля.
– Главный Слухачу! Ответьте! – послышалось в наушнике и в динамиках параллельно.
– Главный слушаю акустический!
– Шторм-капитан! Это линейный акустик Одек. У меня тут новость, возможно, срочная.
– Да, Рюдан Одек, весь внимание.
– Мы, я знаю, собираемся выпускать за борт механиков, так, командир?
– Давай ближе к сути. – Стат Косакри начал раздражаться. – Что там?
– Тут возле нас, с правой стороны корпуса, несколько акул.
– Акул?
– Да, скорее всего акул. Можно "полоснуть" гидрофоном на самой малой мощности, чтобы убедиться?
– Секунду, Рюдан! – Косакри повернулся в сторону. – Что там у нас с внешним эфиром? Все по-прежнему?
Сидящий рядом офицер-оператор кивнул ему и для полной убедительности показал на экран.
– Хорошо. "АП", давайте, "осветите" вокруг! – приказал командир крейсера акустическому посту и тут же щелкнул тумблером, переключая связь. – Шлюз! Прекратить шлюзование! Нет, пока временно, ребята. Оставаться в снаряжении! Только дышите от стационара.
– Главный, ответьте! – это уже был линейный инженер Цэмерик Мокр. – Шторм-капитан, почему тянем время?
– Маленькая предосторожность, – пояснил Стат Косакри. – Ничего покуда не отменяется. Сейчас кое в чем убедимся.
– В чем, шторм-капитан?
– Послушай, Цэмерик, у твоих ребят есть какое-нибудь оружие?
– Нет, они же не боевые пловцы.
– То-то и оно. Хотя не знаю: помогут ли нам пловцы?
– Вы что, командир? – возмутился Цэмерик Мокр. – Если туда еще и пловцов… Это еще два часа компрессионной камеры!
– Не нервничайте, инженер. Не нервничайте. Сейчас мы кое-что уточним.
Стат Косакри снял наушник и повернулся вместе с креслом к линейному помощнику, сидящему в пяти метрах в стороне.
– Дор, что у нас имеется против акул?
– Есть какие-то таблетки – усовершенствованные "бифштексики". – Дор Пелеко осклабился. – Я надеюсь, что они усовершенствованы в лучшую сторону.
– Я тоже, – задумчиво сказал Косакри.
– И еще, конечно, водяные стрелометы и прочая подобная дребедень. Помнится…
– Не вспоминай! – приказал командир крейсера, угадывая мысли. Он знал, что Дор Пелеко сейчас начнет разглагольствовать о том случае, происшедшем цикла полтора назад, когда совсем не "Кенгуру", а, слава солнцам, другая лодка под названием "Адмирал Лоцес" потеряла в воде восемь человек экипажа. Причем неизвестно откуда появившиеся хищники разорвали всех этих морячков и офицеров за неполные шестьдесят секунд. Все произошло из-за удивительной халатности капитана. "Лоцес" как раз затопил какой-то подвернувшийся под руку брашский траулер, и на радостях экипажу было разрешено искупаться. Понятное дело, вместо благодарности за службу тот командир попал в лапы "патриотической полиции". Возможно, это даже хуже, чем в пасть к акулам, ибо процесс производится гораздо медленнее.
– Главный Слухачу!
– Слушаю, Рюдан!
– Шторм-капитан, в общем, возле "Кенгуру" уже не три, а пять объектов, могущих, с очень большой вероятностью, быть опознаны как акулы. Но это не все.
– Не тяните резину, Рюдан!
– К нам приближается еще десяток, а может, больше. Точнее определить не могу, потому что все это маскируется целой стаей мелких рыб. Даже несколькими стаями.
– Что их к нам притягивает? – спросил минуту назад появившийся в отсеке Рикулло Эвам-Ну.
– Мясо, святой отец, мясо, – пояснил Стат Косакри во внезапном озарении.
– Мясо? – удивился жрец бога Войны и Доблести.
– И как это никто из нас сразу не догадался, – с досадой сказал командир крейсера. – Эта штуковина, которую мы протаранили правым килем и в природе коей сомневались, – была действительно живой.
– И, как видим, съедобной, – добавил линейный помощник.
– Да уж, на наше горе. – Стат Косакри повертел в руке наушник. – Что прикажете делать?
– Может, пусть бы наши водолазы хотя бы высунут нос? – предложил Дор Пелеко. – Посветят фонарем?
– Шлюз! – крикнул шторм-капитан в микрофон. – Вам уже передали что-нибудь из оружия?
– Да, командир, – глухо сообщили из динамика (видимо, это происходило из-за повышенного давления в кессонной камере), – нам передали три стреломета и пакет с "бифштексиками".
– Забери меня луна Мятая, – ругнулся Косакри. – Стреломет и пакет с "бифштексиками". Собираемся покорять мир, а нечем отогнать пару-тройку рыб. – Он снова приблизил микрофон. – Давайте так, ребята. Держите оружие наготове. Приоткройте… Вы поняли? Приоткройте, а не открывайте настежь!… входную створку и посветите фонарем. Посмотрите, что там делается. И вот что, сыпаните в воду половину пакета с таблетками. Поглядим на результат.
– Поняли, Главный! Приоткрыть створку, осмотреться, использовать половину пакета. Оружие в готовности.
– И еще, ребятки. У вас там нет никого, интересующегося зоологией? Хорошо бы определить вид этих рыбин, – штурм-капитан снова переключил тумблер. – Слухач Главному!
– Слушаю! Акустический пост.
– Рюдан, что там творится?
– Ближние твари на подходе, шторм-капитан. Но, по-моему, плывут еще. И кстати, мелькнула мысль, там ведь могут оказаться не только простые хищники, а еще какие-нибудь мурены-людоеды.
– Понятное дело. Рюдан, а у нас, конечно, не имеется никакой акустической "музычки", способной их отогнать?
– Не знаю, командир. А экспериментировать… Ведь придется использовать всю мощность. Ну, а как вы знаете…
Он мог не продолжать, Стат Косакри и сам продлил: "…уловить чужой гидрофон всегда получается легче, чем свой ответный сигнал".
Потом они ждали результатов зоологических опытов водолазов, одновременно не слишком активно обсуждая происходящее. Не слишком активно потому, что вокруг был простой матросский состав – операторы. Не стоило при них оговаривать в подробностях все пессимистические выводы. Ясно, что скорее всего водолазы могут спокойно выбраться из шлюза. Но что делать дальше? Ведь они должны работать как раз там, где сейчас и происходит пиршество.
"Забери Мятая луна!" – причитал про себя командир подводного крейсера. Он вспоминал те вариации, которые они мельком "перетирали" в кают-компании. Что можно, разумеется, "выйти из игры" и вызвать помощь. Но они находятся южнее экватора – этой номинально признанной разделительной полосы гегемонии. Что, если передачу даже не дешифруют, а просто перехватят браши? Определив место, они могут появиться тут раньше эйрарбакского флота. Ведь ФЗМ не пошлет сюда только скоростные рейдеры? Да и какой от них толк? Нужна большая ремонтная база. По крайней мере, буксир. Конечно, рейдер тоже может взять на привязь. Но итог? Он сразу перестанет быть скоростным кораблем, а сделается мишенью для южного флота. (После взрыва, устроенного Ирсатом Льрибо, браши, может быть, только и ждут случая расквитаться по-срочному.) Значит, на спасение "Кенгуру" двинут целую эскадру. И если республиканцы даже не засекут радиокрик подлодки о помощи, то уж за движениями флотов Империи они следят как полагается. Кто гарантирует, что их армады не встанут на пути Серого, Розового – или какой там цвет пошлет в помощь адмиралтейство – флота? И сколько "Кенгуру-ныряльщику" тогда дожидаться помощи?
Ну, а ждать результатов "экспериментов с дикой природой моря" пришлось недолго. Правда, ничего утешительного новости тоже не принесли.
Там, в районе кормы, у входных отверстий поврежденных таранным ударом водометов действительно происходило пиршество. Эйрарбакских водолазов туда совершенно не приглашали – разве что в качестве дополнительного угощения.
А на "таблетки-бифштексики" рыбы просто не реагировали. Может быть, имперская наука, экспериментирующая в Северном полушарии, не учла какой-нибудь специфики Южного, какого-нибудь развернутого чуть по-другому инерционно-планетарного момента, влияющего на вкус?
45
Хронометры
Итак, в связи с остановкой гироскопов "Кенгуру-ныряльщику" требовалось уточнить свое местоположение. Когда-то Стат Косакри читал… Точнее, гениальный сказочник – подсознание – некогда нашептало ему идею. Идею о том, что в принципе при очень точном знании формы геоида можно определять местонахождение только с помощью системы из двух хронометров. Естественно, атомных, с такой же или с еще большей точностью, чем у тех, что имеются на подводном судне в настоящий момент. Ибо, поскольку гравитация действует на время в качестве замедлителя, то, зная местоположение всех подводных гор и долин, получится только по воздействию на эти самые "квинтиллионо-секундомеры" указать топографические координаты корабля. Тут бы удалось точно узнать свое место, буквально "не глядя" во внешний мир. Ведь зачем тогда всяческие секстанты и прочие буссоли? Они совершенно теряют смысл. Для определения местоположения достаточно будет развести атомные хронометры на нос и корму и из рассогласования аттосекунд вывести, куда и насколько отклонилось время. А проведя сравнение с заложенной в бортовой вычислительный комплекс гравикартой, получится с ходу решить, в каких координатах и на какой глубине в настоящий момент находится судно. А при еще большей точности хронометров, вероятно, получится даже не разносить их по кораблю далеко, а тут же, поставив их по разным углам стола, определить искомые данные. Весьма хитрая и перспективная идея. По большому счету, выводящая общение с подсознанием на почти визуальный контакт, то есть без промежуточного общения с фантомами ландшафтов и солнц.
Однако, как всегда, показав возможность, этот искусственно рожденный мир ставит препоны. Во-первых, по мелочам. Оказывается, на столь точные хронометры будут влиять еще и находящиеся рядом звезды. Ну а давнюю теорию взаимодействия трех солнц-компонентов до сей поры не решили даже с помощью математических машин. Так что… И самое главное: не существует даже теоретического способа синхронизировать атомные хронометры высокой, то есть аттосекундной точности. И, значит, хоть разводи их по столу, хоть бегай по коридору, словно с хрустальной вазой, а толку – все едино нисколечко не добавится. Идут эти самые квинтиллионные доли секунды кто в лес, а кто по дрова.
Следовательно, даже уточнить свое место в этом ирреальном мире получится, только входя с ним в прямой, визуальный контакт. В данном случае лучшим вариантом являлся выход на острова Осевого Пика. Это была единственная точка в полярной акватории океана, координаты которой выявлены с очень большой точностью, и к тому же находящаяся на пути будущего маршрута. От того, с какой неувязкой – то есть расхождением счислимого и обсерваторного места корабля – "Кенгуру-ныряльщик" выйдет на Осевой Пик, будет ясно, насколько шалит его хронометр.
И, разумеется, тогда можно будет переустановить бортовые гороскопы. Однако для начала требовалось решить, дойдет ли атомоход со своими повреждениями от экватора до полюса и стоит ли вообще совершать подобные подвиги.
46
Направление движения
– Весьма разностороннее задание, я бы сказал, – суммировал свои размышления по прочтению линейный помощник капитана Дор Пелеко.
В кают-компании их находилось трое. Почти все, три четвертых из допущенных к знанию направленности вектора будущего. Сейчас, по уяснении и новом опечатывании в сейфе когда-то дешифрованного распоряжения, участь остальных членов экипажа лишь догадываться, суммируя в голове всяческие оброненные внешним миром намеки. И опять же в пределах своей собственной компетенции и ранга. Всяческие меццо-лейтенанты, командиры боевых узлов будут видеть будущее лишь на несколько шагов, бас-штурман Каджело – на пару-тройку пролетов, ну а какой-нибудь торпедист-гвоздеметчик – только в пределах непосредственно отданной команды.
– Почти представляю, как вытянется лицо у линейного механика Цэмерика, когда он узнает, куда нам следует плыть, – продлил мысль первый помощник капитана. (Цэмерик Мокр был именно тем четвертым – допущенным к полному знанию секретов.) – Да еще не просто плыть, а "по пути обследовать акваторию на предмет возможности прохождения по ней "лодок-мстителей" Розового ФЗМ". Да, славное бы оказалось путешествие. Даже жалко, что все это теперь относится к фантастике.
– Почему вдруг? – наивно поинтересовался Рикулло Эвам-Ну.
– Вы что, святой лученосец, с луны свалились? Уж не знаю, с какой именно? Мы можем идти только на двух двигателях, разве не знаете? Посмотрите на карту. Тут вам не катание на божественной огненной колеснице Звезды-Матери. Только до полюса, даже после нашего теперешнего ухода от экватора, еще девять с половиной тысяч километров, да и то по прямой, в смысле по меридиану, а нам надо еще исследовать то и се. Так ведь еще придется "подняться" с Южного полюса к южному побережью Брашпутиды. Там, надо понимать, вообще не светит ходить по дуге большого круга. Ну а уж оттуда, если повезет, снова тринадцать тысяч км только назад, до экватора. А еще надо дотянуть до порта.
– Что вы так волнуетесь, баритон-капитан? – величаво спросил жрец. – Может, родина и не предусматривает нашего возвращения? Ну и что же? Нет ничего краше, чем умереть в бою во славу великого Красного бога Эрр.
Дора Пелеко перекосило:
– Послушайте, освещенный солнцами, вы что, не понимаете? Из строя-то выведены два водомета из шести, но неужели не ясно, что наши возможности по ходу снижены втрое за счет асимметрии? Как мы будем вести разведку в…
– Не надо кричать на представителя жречества, баритон-капитан, – строго оборвал подчиненного Стат Косакри. – К тому же что тут Рикулло Эвам-Ну вымолвил такого дилетантского? Приказ есть приказ. И, как сказано в уставе, выполнять мы его должны, не обращая внимания на субъективные факторы, так?
– Ну, выход из строя двигателей – это не субъективный фактор, командир Стат.
– Это как сказать, капитан Пелеко, как сказать. Если ваша цель не ускоренным образом сместить меня с должности, тогда прикиньте последствия.
– Да я уж думал, шторм-капитан…
– Думал? А вы еще подумайте. У нас имеется ЗИП, с помощью которого можно "поставить лодку на ноги". То, что мы не способны сделать такое именно сейчас, не перебив всех акул океана Бесконечности, – это вообще-то действительно частность. По крайней мере, с позиции удаленного на более чем десять тысяч километров адмиралтейства. Самое смешное произойдет тогда, когда, зайдя в родной порт, мы обнаружим, что, пока плыли домой, все мясо неизвестного происхождения, забившее нам водометы, уже сгнило и вымылось встречными течениями. Вот тут-то мы и предстанем перед адмиральским советом.
– А я перед жреческим, – дополнил комментарий Рикулло Эвам-Ну.
– Хорошо, шторм-капитан, что вы предлагаете? Плыть так? – спросил все еще не успокоившийся Пелеко.
– А почему все-таки нет? – почти натурально удивился Стат Косакри. – Да, к боевому перехвату кораблей мы неспособны. Но ведь нам никто и не ставил такой задачи. Наша "тематика" на ближайшие недели… Целые недели, а то и месяц, вы понимаете? Наша "тематика" – исследовать проход для лодок типа "кишка". То есть выявить, если таковые есть, минные поля, мелкие места и прочее. Кто нам мешает делать это на двух водометах? Да, в случае еще одной аварии у нас не будет резерва – тут я согласен. Но какова вероятность, что если у нас что-то и случится, то именно с оставшимся правым двигателем? С той же вероятностью мы можем вообще утонуть. Подумаешь, неприятность – столкнулись с каким-то китом-переростком. Слава богу Эрр, наш крейсер повышенной прочности и достаточной массы. Другие на нашем месте, может оказаться, действительно бы уже ржавели на дне.
– Так что, вы хотите плыть через полмира с неисправным двигателем? – опешил линейный помощник.
– Да, предлагаю. – Стат Косакри был, как всегда, спокоен до жути. – Большая скорость нам не нужна. У нас нет особых ограничений по срокам. Наша цель, повторюсь, исследование. К тому же в секретном режиме. Большая скорость будет нам только мешать, причем и в том, и в другом смысле. В конце концов, если уж совсем приспичит, кто нам мешает развернуться в родные пенаты в любой подходящий момент? Ведь действительно, всякая мелкая живность может постепенно выжрать всю эту дрянь из водометов. Тогда получится проверить их водолазами. Может, действительно остановимся и починим. Это я так, почти мечтаю, однако в какой-то мере и планирую. Путь у нас длинный и уж наверняка полный всяческих сюрпризов. Одно путешествие через воды Южного полюса чего стоит. Там ведь, насколько мне известно, никто из наших серьезно не плавал. Так, бывали какие-то эпизодические набеги.
– Вот речь истинного героя эйрарбака, – на полном серьезе похвалил жрец бога Войны и Доблести.
– Потом, понятное дело, будет видно, что делать дальше, – кивнув в сторону служителя, продолжил капитан Косакри. – Для назначенного исследования моря наших двух исправных машин вполне хватит. Дальше, если не удастся починить, придется действительно поворачивать. Тут вы, Пелеко, правы. Нам нечего делать возле берегов Брашпутиды с нашими сегодняшними ходовыми возможностями. Уж я не говорю о дополнительных, особо секретных пунктах задания. И, значит, если мы не починимся, то вот тогда и повернем. То есть, по крайней мере, после прохождения полюса.
– Пожалуй, вы правы, капитан Стат, – внезапно согласился линейный помощник. – Все-таки когда еще появится возможность забраться так далеко на юг. Но это, я разумею, во-вторых. А вообще я в том плане, что лучше вернуться, выполнив задание хотя бы на одну треть, чем вообще не выполнить.